Выигрыш проигравшего

       Тихо. Слишком тихо, что бы отрезать полное одиночество. Стыдно. Слишком стыдно, что бы вспоминать плохое. Больно… Очень больно… Шрам снова совсем размаху баданул чёртову дверь.        За что! Они ведь только поладили! Шрам только начал сильнее от веры и компании как тут же «свет» погасили… Несправедливо!        Ещё один глухой удар. Шрам понимал без надёжность своих действий… От чего на душе становилось лишь тошней…        Скотился… Сил нет. Остались только слезы… Нельзя, но Шрам просто задыхался от происходящего… Дуная комната… Бесячесячия лампа… И тишина с плохим ощущением.       Шрам старался не прислушиваться. Ему казалась, что сквозь все серые коридоры и вечные замки до него долетели истошные крики полные болью и страху.       Это было не выносимо… Шрам, сжавщись в угол и не сумев сдержать слез, скалил зубы, представляя, что там происходит.        Ночь… Или день… Или несколько дней…        Шрам, с красными глазами и злобно сомкнутыми, дрожащими губами, как кукла смирно, без вольно сидел в углу. Истощенный. Лишь тусклый зрачки блуждали по всей темноте камеры, усердно стараясь найти хоть силуэт, хоть линию знакомых лиц. Безумие тихо проползло к нему по трубам и ласково обняло его жалкое тельце… Вытирает обсохщие щеки… Ехидно щепча на ушко «Приглядись».        И Шрам слушается. Во тьме… Он слышит скрип протез, удары по груше и усмешку. Видит слезы с щёк теодора, большого робота и друзей шизофреника… И семейный праздник… В честь нового спасённогой… Но теперь уже никого не спасти. Семья… Шрам просто хотел защитить свою семью… А погубил всех… но просто хотел быть сними… но отныне одинок…        Протянув дрожащую руку он попытался уходить погибшие кусочки счастья… Но лишь холодный поток психотропного тумана протекает меж его пальцеми… Он живой… Они нет… «Это можно исправить» промчалось в голове человека, чьи губы растянулись в настолько неестественно улыбки, что камера застыла от страха в страхе и предвкушении.        Намеренно Шрам начал покусывать язык и царапать руки. До боли. До истошного смеха! Скоро он станет свободным и его ничто не сможет сдержать! УРА! ДИ ПРОИГРАЛ! ШРАМ СВОБОДЕН!..        Вот только подняв глаза к далёком небу Шрам заметил недовольных взглядов. — Не спеши за нами. — Не для этого мы сражались! — Будь сильным! — Мы с тобой! — Безумие моё не забирай -… Ты обещал плевать мой цветочек… … — И спасти Радика! И ДРУГИХ БОБОВ! ШРАМ! МЫ РЯДОМ! МЫ ВСЕГДА БУДИМ С ТОБОЙ!       Среди всех духов полетел ещё один. — Эй, «лидер», не хоронить меня! Дождись меня! Я скоро приду и мы вместе надерём Ди задницу! ОБЕЩАЙ! Шрам нежно усмехнулся. Он не мог их подвести. Встаёт, шатается… — ОБЕЩАЮ! — крикнул он во всю глотку и сгорания в вере испепеляюши посмотрел на камеру.        Рывок. Как же его бесил эта лампа, как же его выбешивала это камера. И сейчас, когда семья снова в сборе он может всё! — ТЫ НЕ УВИДИШЬ МОЕЙ СМЕРТИ!        Связь с камерой прервалась. Кто-то нервно взглотнул. И усмехнулся.        Отныне лампа не жужжит… Можно было сказать, что в камере стало темно, но нет… В камере, как раз то, и рассвет новое сверх яркое солнце!