Выигрыш проигравшего

      Кровь запачкала с силой сжатый кулак. Каждая упавшая капля рвала тишину и нервы. Пускай это не длилось долго, но за миг Флеш успел и поныть, и побледнеть, извиниться перед всеми, признаться во всём, чего и не делал, вспомнить молитвы, которыми Шизо не раз вытаскивал себя из лап своих же галлюцинаций, и колыбельную, что часто пел то Шрам, то Эль Бобо своим мелодичным голосом. Успокаивает. До сих пор успокаивает… Он задышал тише прежнего. В нём утихла и жизнь, и воля к ней. Он стал сосудом… ненадолго. Молитвы были прерваны одной каплей крови, что вновь упала с обожженной ладони. Алый зов, как дар, заставил вспомнить, что в этом мире ещё есть боль. Ещё есть жизнь… пускай и серая.       Шрам приблизил осколок к животу. Он умрёт так? Ранение в живот — мучительная смерть. Бессмысленно, но рефлекторно Ртуть поднял связанные руки. Такая себе защита. Его схватили за запястье. Флеш зажмурился.       Ожидания удара длиться вечно и мгновенно.       Тепло. Шрам усердно тёр дрянную веревку, что как змея обвила руки «братишки». Скоро её перерезали. Шокированный пленник сначала посмотрел руки, после на Шрама. В глазах появились слёзы. — Нытик, — прорычал Красный и, поглядев на ноги, просто вжал осколок в чужую ладонь, — Сам эту реж, — бросил Шрам с внутренним угнетением. Он невольно вспомнил как Флеш помогал ему во всяком. Донести всякие вещи, довести Боба, спаси которого помог всё тот же… Но тут же вспомнились и друзья. Их духи в мыслях, наполняя голову отчаяньем и злобой.       Резко, рывком, неожиданно, мгновенно. Ноги Шрама сами очутились в оковах… их опоясали слабые руки. Первый мгновенно обернулся.       Он даже испугался. Умирать от рук этой собаки он не собирался. Но… Заплаканные глаза с искреннем теплом… нет… полный тлеющие надежды смотрели на ошалевшего Шрама… Всё ещё тёплый. Стоп! Резкий удар. Красный оттолкнул «соседа» и ещё раз вдарил по слабому лицу в целях профилактики. Посиневшие тихо сползал по стене… — Прости, — промямлил Флеш. — Никогда! — в чувствах выкинул Шрам и ещё раз замахнулся, но ледяное хладнокровное успела воцарился в больной голове. Он отошёл. — Предательство… нет! Предателей не прощают! — прошептал Красный скорее себе, но Флеш услышал. — Променять всю семью… на свою шкуру, — Шрама просто трясло от злобы. — Не на свою.       Тишина повисла в комнате на миг, и лишь трески белых ламп шумели на фоне. Флеш поймал обезумевший взгляд Шрама. — Ну что ж…, а спасти хоть кого-то другого тебе не удалось.