Cold

Если детективу и его младшей помощнице поручают идти на задание вместе, всегда случается нечто страшное, непоправимое. В прошлый раз погиб Оскар Коннели, а Джозеф Ода пропал без вести. Детектив винил себя в этом, клялся впредь не связываться с предательницей, но...

***

За окном лил сильный дождь, крупные капли которого бились в стекло. Жутко завывающий одинокий ветер накренил деревья почти к самой земле. Лишь благодаря одному чуду они не ломались под его зверским натиском. Раскаты грома грозились разорвать барабанные перепонки, вспышки молний освещали тёмный и уродливый каждым деревом лес. В хижине было холодно, а единственным источником света являлся огарок свечи. Открыв глаза, Себастьян с трудом сфокусировал зрение на нём. Выдохнув, он облизнул сухие губы, на которых чувствовался солоноватый привкус. Не ясно, почему, впрочем мужчина не придал этому значения. Медленно приподнявшись и оперевшись спиной о стену, тот оглядел маленькую комнату. В углу стояла Кидман и, если бы не вспыхнувшая молния, он бы даже не увидел её. Она перезаряжала свой пистолет, а затем перевела взгляд на Кастелланоса. Тот отметил, что её мокрые волосы завораживающе блестели в свете тускнеющей с каждой секундой свечи. Ещё он отметил, как дрожали её руки. Обычно у людей они дрожат от волнения или страха, но предательнице Джули точно не свойственно это чувствовать. Себ списал это на холод. Только в глазах девушки тоже было что-то слишком странное для неё. На глубине карих глаз таилась безмерная тревога, а лицо приобрело такую бледность, словно она увидела смерть, которая пришла за ней. Да, весь её вид говорил об этом. Кидман — холодная рыба, эгоистка. Она беспокоится только о своей собственной жизни, без труда ломая другие.

***

Ей с трудом удалось дотащить тяжёлого детектива до хижины. Наверное, единственного безопасного места во всём чёртовом лесу, наполненном монстрами, сошедших с кошмарных снов. Уложив мужчину на пол, она торопливо приложила пальцы к его шее и с ужасом обнаружила, что пульса не было. Младшая помощница детектива разорвала его рубашку и упёрлась дрожащими от безумного страха руками в его грудь, после чего надавила. Затем ещё раз, и ещё, мысленно, как мантру, повторяя: «тридцать и два». Вслух отсчитав срывающимся голосом ровно до тридцати надавливаний, она приподняла голову Себастьяна за шею, наклонилась и прижалась своими губами к его, следом выдыхая весь воздух из лёгких. Затем сделала это снова. — Прошу, пожалуйста... Ты не можешь умереть... — по-детски всхлипывая, как ребёнок, прошептала Джули, отчаянно пытаясь нащупать пульс.

***

— Та тварь плевалась ядом. Их определённо стоит промыть, иначе через пару часов... — Не надо лгать, Кидман. — перебил он её, сказав эти слова тоном человека, которому уже надоело каждый раз повторять одно и то же. В его взгляде читалось то же самое. Чтобы не утруждать её наблюдать в его глазах презрение, мужчина отвернулся. Вовремя поджав губы, чтобы не выдать себя, девушка протянула руку. Она сидела совсем близко к Кастелланосу, поэтому без труда дотянулась и мягко коснулась двумя пальцами его подбородка. Джули слегка надавила, заставляя упрямого детектива повернуть голову. Желваки на его скулах дёрнулись, но от колкостей он воздержался. Смоченным в воде из бутылки, которую младшая помощница отыскала на кухне, кончиком платка она аккуратно оттирала кровь с царапин на его виске, щеках, так же осторожно стёрла её с уголка разбитых губ, всё это время стараясь сконцентрироваться на своей задаче, а не на том, какими притягивающими, родными и желанными были глаза Себа. Он же боролся с желанием вновь заглянуть в её. — Всё, всё, хватит. — тихо вымолвил мужчина, перехватив запястье Кидман, и отвёл её руку от своего лица. Внезапно он прищурился и, помедлив пару секунд, подался вперёд. Девушка прекрасно поняла, что он собирается сделать, и от этого внутри всё затрепетало, только она не могла позволить показать ему свои чувства. Так же неожиданно детектив остановился, когда расстояние между их лицами оставалось ничтожно малым. Он смотрел прямо в глаза, ощущал её тёплое дыхание на своих губах. А Джули не смела даже пошевелиться. — Я же говорил, — произнёс Себастьян, едко усмехаясь. — Холодная рыба. После этого тот поднялся и вышел из хижины, закрыв за собой грустно скрипнувшую дверь. Девушка закрыла глаза, и по её щеке, наверное, упавшая с волос, скатилась дождевая капля, так похожая на слезу.