Цена победы

Она не может засыпать. Она закрывает глаза — и черный дым смешивается с гарью, запахом смерти. Нет крови, зато есть пустыня и пепел, устилающий её поверх обломков былого счастья. И опять в тишине – мертвой, по-настоящему мертвой тишине — слышен горестный плач.

Мама. Папа.

Фалан кричит, как отчаянная птица, летящая на осколки, падает, сбивая колени. Минуты надежды окупились океаном осознания, когда разгоряченное маленькое тельце хрипит и шепчет голосом любимого сына. Фалан воет, как раненный зверь, а то, что осталось от Тесса, прожигает кожу на ней самой ядом и мрачной участью проклятых. Она стонет уже, не в силах даже слова произнести, прижимает тело к себе слишком крепко, руки сводит, а лоб Вахида утыкается ей в спину. Её трясет. Потом слышится долгий горестный вой Иснана, когда посох его брата находится рядом с кучкой костей. Жестоко. Слишком жестоко для них. Фалан не слышит никого, у неё звон в ушах и предательский яд в жилах, когда тельце в её руках замирает. Она сжимает его так крепко, силясь вернуть утерянную жизнь, умоляет Бога и старается любым способом перенести всю свою жизненную силу в него, всю, до капли — но черное небо ей не ответит! Сава падает на колени, она плачет, и Арба плачет, и Юго трясется от слез. На лицо Соломона страшно смотреть, когда он оглядывает руины. А Фалан все равно, у неё в руках убитый слишком жестоким способом сынишка…

Вернитесь.

Они вернулись. Но поздно. …Проходит столько времени, казалось бы, годы, а ничего не меняется. И Фалан смотрит в упор на королеву Саву, глаза её обведены такой толстой линией, чтобы не показать слабости, но лицо бывшей матери слишком страшно — в нем смерть, бледность и синие круги под глазами, которые никогда больше не сойдут. — Аль-Сармен, Аль-Сармен!.. …И Фалан забывает себя, когда Вахид своими силами вытягивает Бога. Когда мир распадается для неё окончательно, она проклинает судьбу. Она ненавидит все, всех. Зачем ей надо было существовать? Ради этого страшного огня, ради этой разрывающей боли? Фалан мучится над этим вопросом столько лет, что теряет себя, и ей уже не важно, кому и как служить. Ясно одно — для Фалан это было слишком. Она до сих пор видит в кошмарах сыночка, плакавшего и просившего не уходить. И мужа, оставшегося рядом с ней, чтобы защитить от неё самой. Их обоих уже нет. И Фалан не может засыпать.