Алый рассвет

      Едва первые лучи солнца коснулись заснеженных вершин горной гряды, небо окрасилось в яркий багрянец. Деревья взволнованно шумели, а ветер гудел и рвал облака на части.       Утро прохладное — изо рта вырывается облачко пара, но это даже не придаёт бодрости. Внутри у Филии всё горит. Она чувствует приближение зла. Они смогли. Они добились своего. Шабранигдо возрождён.       Филия проснулась с туманным тревожным чувством, но теперь понимала ясно: скоро мир погрузится во тьму, падёт под тяжёлой рукой самого ужасного из монстров. Это было так просто и ожидаемо. Сегодня день её смерти.       Сидеть на месте было невозможно, Филию трясло от мысли, что конец близок, а сделать с этим она ничего не может. Да и никому, наверное, это не под силу. Даже архимаги, которые раз за разом спасают мир, живут не вечно. Лина Инверс уже давно упокоилась с миром. Она была тем гением, в котором нуждается мир. А Филия, хоть и дракон, всё равно не так сильна. Она ничего не может сделать. Но это не значит, что она не должна пытаться.       Стараясь ни о чём не думать, она вышла из дому, приняла свой настоящий облик и полетела навстречу кроваво-красному восходу. Свет слепил глаза, ветер нещадно хлестал по лицу, гудел в ушах, а сердце билось сильнее, чем когда-либо. Филия даже не сразу заметила, что за ней следует другое зло — едва заметная чёрно-фиолетовая тень. Ехидная тень, которая всегда знает чуть больше, но молчит, держит вежливую дистанцию. В этот момент Филии меньше всего хотелось встретить именно его.       Его человеческий облик никогда не меняется. Всё те же пурпурные волосы, прищуренные глаза и дежурная улыбка. Пожалуй, он даже красив. И очень опасен, несмотря на то, что старается казаться безобидным. Он, конечно же, пришёл, чтобы убить её. Встреча с ним неизбежна.       Им обоим пришлось остановиться, спуститься на землю и принять человеческий облик. Проще говорить, когда они выглядят так. Кажется, так проще друг друга понять. Кажется, что они похожи.       — Госпожа Филия, — поприветствовал он её, не снимая с лица дружелюбной улыбки. — Куда собираетесь?       — Кселлос. Тебя это не касается, — ответила она, стараясь сохранить суровость в предательски дрожащем голосе.       — У вас какие-то срочные дела? — спросил он, игриво приподнял брови. — Могу ли я вам чем-то помочь?       — Есть кое-что, что я обязана сделать. Убить этого монстра, твоего тёмного бога. Или хотя бы попытаться это сделать.       С лица Кселлоса моментально пропала улыбка. Раскинув руки в стороны он словно пытался преградить путь жрице. Он пока не собирался использовать силу, но уже казался непривычно серьёзным и опасным.       — Этого я не могу вам позволить, — сказал он совершенно холодным тоном.       — Я и не сомневалась в этом. Неужели мне придётся прежде убить тебя?       — Вы не понимаете, чего хотите, — словно не слушая её, проговорил Кселлос. — Это Рубиноокий Шабранигдо, главная фигура из клана мазоку, монстров, которые питаются отрицательными эмоциями, вашим страхом, болью, отчаянием. И ему нужно больше, намного больше, чем всем остальным мазоку. Его голод не насытить и тысячами стенающих душ, его не остановить. Подумайте о том, что ждёт вас, если вы нападёте на него. Ваша божественная сила дракона едва ли сможет его ранить, зато он вас не пощадит. Филия вздрогнула от этих слов. Она понимала, что идти против Шабранигдо — это самоубийство, но когда об этом ей говорил её природный враг, мазоку, ей стало действительно не по себе.       — Шабранигдо не знает жалости, но он не убьёт вас сразу. Он будет мучить и истязать вас, пожирая ваши эмоции. Ваше существование обратится в бесконечные страдания, которым не будет конца.       Кселлос сделал шаг вперёд, но Филия даже не шелохнулась. Она лишь старалась унять дрожь, а в голове так и звучали слова предостережения. Предостережение от врага. «Бесконечные страдания, которым нет конца…»       Он сделал ещё шаг к ней.       — Ваша боль будет столь ужасна, что вы начнёте молить его о смерти.       Ещё шаг.       — Вы искренне и всей душой будете желать смерти, и это будет самое светлое чувство, которое у вас останется.       Ещё шаг.       — Но он не убьёт вас. Вы останетесь в этой агонии вечно. Вы и все, кто живут сейчас в этом мире.       Кселлос схватил молчащую Филию за руки и притянул к себе. Ветер выл всё сильнее, его шум был похож на тысячу других звуков, словно где-то обрушались горы, с громогласным плеском налетали на скалы волны, словно с неба падали звёзды, и вокруг стенали в бесконечной агонии люди.       — А что мне ещё делать? — прошептала Филия, давясь подступающими слезами. Ей сейчас отчаянно хотелось упасть на землю и заплакать, хоть это ничем и не могло помочь.       Отчаяние накрыло её холодной волной и медленно тянуло на самое дно, в пугающую чёрную бездну. Словно за спасительный кусок древесины, оставшийся после кораблекрушения, Филия схватилась за плащ тёмного жреца, который только что говорил ей о том, как ужасна эта гнетущая бездна. Схватилась так крепко, как только могла, уткнулась носом в грудь монстра, но волю слезам не дала. Только горячо и часто дышала, стараясь хоть немного успокоиться.       — У меня нет выбора, — сказала Филия, едва поборов слёзы. Она старалась придать голосу и взгляду решимости, а лицо Кселлоса так и оставалось непроницаемым.       — Выбор есть всегда.       — И какой же? — уже спокойно спросила жрица, смотря прямо в глаза врагу.       — Госпожа Филия, вы же знаете, что я всегда вмешиваюсь в тот момент, когда кажется, что выбора нет, — тихо ответил он, и, казалось, по его губам скользнула ухмылка.       Филия начала понимать, о чём он говорил. Почему не может позволить ей пойти против Шабранигдо, почему рассказывал о том, как жесток повелитель тьмы, почему говорит, что выбор есть.       Он прав, выбор действительно есть, но Филии не хочется этого признавать. Она молчит, не знает что сказать, как ответить. Молчит и Кселлос, потому что знает: у Филии есть выбор, для неё возможен иной исход. Единственный, у кого нет выбора, нет другого будущего, это он сам.       «Как хорошо было бы, если бы вы сами об этом меня попросили. Вы знаете, что это выход, и я могу вам помочь. Попросите меня. Только попросите…»       Филия опустила взгляд и отрицательно покачала головой. Едва она выпустила из рук полы плаща и собралась уйти, Кселлос сразу же обнял её и зашептал на ухо.       — Если уж так всё вышло, прошу, считайте это моим прощальным подарком.       Прикосновение его холодных губ ко лбу — словно ноябрьский ветер, приносящий в лицо первые снежинки. Поцеловать нежнее он просто не смог бы.       Филия подняла на Кселлоса взгляд с немым вопросом, и в этот же момент её сердце пронзил маленький чёрный конус. Дыхание моментально прерывалось, и жизнь покинула её.       Ни секунды мучений. Ни боли, ни страданий. Ничего из всего того, что было ей уготовано, останься она сейчас в живых.       — Разве так не лучше? — спросил Кселлос не то у себя, не то у мёртвой уже девушки.       Опустив холодеющее тело у камней, он обратил взор к горам, в которых вёл своё апокалиптическое шествие его господин. Увидит ли мир следующий день? Для кого будет светить солнце, если всё живое будет грезить только мыслью о смерти? Теперь это не имеет никакого значения. Всё это едва ли волновало Кселлоса, который думал лишь о том, что сегодня, на закате мира, он совершил самый главный и самый милосердный поступок во всей своей жизни.       «Как хорошо, что её палачом стал именно я».