Святая горчица и другие приправы

Грейвс аппарировал в дом, из которого поступило сообщение от Голдштейн, как раз в тот момент, чтобы заметить, как ее планирует атаковать со спины какой-то волшебник. Грейвс мгновенно обезоружил и связал преступника, повернулся к Голдштейн, чтобы помочь задержать того, с кем она сражалась. Невербальные заклятия мага отражались от щитов Тины, Грейвс присоединился к ней и помог оглушить противника. — Спасибо, сэр, — смущённо улыбаясь, произнесла Тина. — У вас все отлично получалось Голдштейн, — кивнул в ответ Грейвс и сделал шаг в сторону задержанного, возле которого склонилась Тина. Вдруг нога Грейвса заскользила по полу — повсюду были разлиты зелья из разбившихся бутыльков — пытаясь сохранить равновесие, Персиваль махнул рукой, но попал ребром ладони в центр висящего на стене зеркала. Грейвс смог устоять, но зеркало мгновенно треснуло и осыпалось к его ногам мелкими осколками. Тина резко обернулась на звон стекла: — О, нет, сэр! Оно было зачарованно! Вы теперь прокляты! — Голдштейн, любое проклятие можно снять, тем более от какого-то зеркала, — Грейвс стряхнул осколки с рукава пальто и вдруг резко дёрнул рукой — по ладони струилась кровь. — Мистер Грейвс, вы ранены, — Тина подошла ближе. — Пустяки, Голдштейн, — Грейвс убрал руку в карман. — Вот здесь, сэр, — Тина сама удивилась, почему так сделала, списав на адреналин после боя — она быстро протянула руку и осторожно вытерла кровь с щеки Грейвса, — сэр, вас теперь ждёт семь лет невезений. — Мне кажется, Тина, это все это выдумки, допустим этот момент я считаю настоящим везением, — Грейвс проследил взглядом за рукой Тины, которая медленно отстранилась от его лица и сжала в тонких пальцах окровавленный платок. Тина смущённо улыбнулась, как вдруг ее глаза расширились и рот приоткрылся в крике, и в этот момент Грейвс почувствовал, как его плечо что-то упало. Он резко отпрыгнул, оттолкнув Тину и поднял палочку к потолку, где висели выпотрошенные тушки птиц, мелких животных и рыб, одна из которых только что упала на него, оставив грязный след на его пальто. После того злополучного задержания прошло уже несколько дней, а порез на руке так и не заживал. Грейвс применил к нему все свои обычные заклинания и зелья, даже сходил к колдомедику. Обычно такие лёгкие раны заживали за ночь, но почему-то этот порез не хотел затягиваться и за несколько ночей. Наскоро наложив новую повязку на левую ладонь, Грейвс приступил к остальным утренним ритуалам. Но зубная щётка сломалась в его руках, бритва в который уже раз за эти дни повернулась не под тем углом и оставила новый порез на подбородке. Да чтоб все горело в кострах Салема, думал Грейвс, неужели это старость и руки потеряли былую уверенность, нужно обязательно обратиться к колдомедику. Завтрак снова пригорел, а кофе разлился на утренние газеты. Мерлин, что ещё и домовика из дома родителей придется забрать. Конечно, все заманчиво списать на то проклятие зеркала, но это было глупо, нужно определенно искать проблему в себе. Взглянув на часы, Грейвс вдруг понял, что опаздывает, наскоро накинул пальто и аппарировал к Вулворт-билдинг. Пройдя через холл, быстрым шагом Персиваль вошёл в переполненный лифт и как только дверь за его спиной закрылась, он вдруг понял, что что-то тянет его за шею. К своему ужасу Грейвс увидел, что его шарф застрял в дверях. Дёрнув его несколько раз, Персиваль потерпел неудачу и пришлось срочно снимать его с шеи, под переглядывания и улыбочки коллег. Черт, Грейвс ещё никогда не чувствовал себя так глупо и не мог дождаться нужного этажа. Как только Персиваль оказался в своем кабинете, он с наслаждением опустился в кресло и прикрыл глаза. Надежде, что это ужасное утро позади, не суждено было сбыться, в дверь настойчиво постучали. — Входите, — произнес Грейвс, и постарался придать лицу серьезный вид. — Сэр, доброе утро, — Голдштейн вошла в кабинет, и смущённо улыбнувшись, прошла к его столу, — вот мой отчёт о текущем деле. — Да, хорошо, — Грейвс взял из ее рук папку по привычке левой рукой. — Что это, сэр? Это все та рана от зеркала? — Тина ловко перехватила его руку, сжимающую отчёт, — у вас все ещё кровь! — Да, что-то проблемы с регенерацией кожи, видимо старость, — Грейвс попытался выдернуть руку из ее ладоней. — Это не старость, сэр, это очень серьезное проклятие! — Тина кивнула, все ещё сжимая его руку. — Голдштейн, у меня плохой день, я не намерен слушать глупости о зеркалах, — Грейвсу все же удалось освободить руку и он поспешно спрятал ее под стол. — Мистер Грейвс, это не просто день, у вас уже плохая неделя! — Тина склонилась над его столом, внимательно рассматривая лицо Персиваля, — вы только посмотрите, вы же сами на себя не похожи. — Вы что же волнуетесь за меня, Тина? — Грейвс вдруг улыбнулся, от чего Тина растерялась, но мгновенно ответила: — Конечно! — Не стоит, я просто, понял, что старею и должен это признать, — Грейвс устало потёр переносицу здоровой рукой. — Мистер Грейвс, это вы сейчас говорите ерунду, какая к василиску старость, — Тина нахмурилась и все также продолжила нависать над столом Грейвса, — вы же волшебник и должны понимать, что проклятия бывают очень страшными! Я слышала, что вас чуть не задушил ваш собственный шарф в лифте! А вдруг что-то произойдет серьезнее! Вы вообще представляете, как я боюсь за вас… Тина вдруг замолчала, сообразив, что только что сказала, Грейвс ошарашенно на нее смотрел. — Ой, простите, сэр, я пойду, — Тина отстранилась от стола. — Голдштейн, стой, — Грейвс встал. Тина смущённо опустила взгляд на свои руки. — Если я правильно все услышал, и вы так боитесь за мою жизнь, то так уж и быть я не против послушать ваши теории о проклятиях, — Грейвс вздохнул. Тина посмотрела на него с довольной улыбкой: — Тогда сегодня в 8, мистер Грейвс, в пабе «Черный гиппогриф» я вам все расскажу. Грейвс так растерялся от того, что его пригласила на свидание девушка, что смог лишь кивнуть и продолжать смотреть на дверь, за которой только что скрылась Тина. Когда Грейвс наконец-то вошёл в паб, на часах было уже был девятый час, тяжело вздохнув он направился, к дальнему столику, за которым со скучающим видом смотрела в свой бокал Тина Голдштейн. Она была так обворожительна в этом бежевом платье, расшитом бисером, что Грейвс залюбовавшись ей издалека не заметил идущего навстречу официанта. И весь ассортимент алкоголя с его подноса оказался на рубашке и костюме Грейвса. — Вот дерь…- в сердцах воскликнул Персиваль, но во время заметил, спешащую к нему Тину, — мисс Голдштейн. — Мистер Грейвс, — улыбнулась ему в ответ Тина и, взмахнув палочкой, убрала все мокрые пятна с костюма Грейвса. — Спасибо, я бы мог сам, — хмуро произнес Грейвс. — Да, сэр, но мало ли что, ещё спутаете заклинания, вы же сами сказали, старость- может уже и память подводит? — произнесла Тина с довольной улыбкой. — Голдштейн, — Грейвс хмуро посмотрел на нее. — Что? — Тина посмотрела на него невинным взглядом. — Мне нужно выпить, — вздохнул Грейвс. — Наш столик здесь, — махнула рукой Тина. — Простите, что заставил вас ждать, — тихо произнес Грейвс, — я прожёг утюгом дырку в рубашке, а потом в ещё одной, пришлось выкинуть это немаговское изобретение и вспоминать гладящие чары. — А вы мне не верили, когда я из-за подобного как-то опоздала на работу, — с ехидной улыбкой произнесла Тина. — Теперь верю, — кивнул Грейвс и случайно задел рукой платье Тины и понял, что не может отнять от него руку, — что такое? — Сэр, осторожно, ваши часы, — Тина взяла Грейвса за запястье, — вы зацепили вышивку. Персиваль внимательно смотрел, как ловко пальцы Тины пытаются распутать застрявшую в ремешке часов бисерную нитку, отчего платье на бедре скользнуло вверх, открывая его взгляду стройную ножку в черном чулке. Грейвс старательно отводил взгляд, пока Тина с силой не дернула его руку. — К пикси, — яростно прокомментировала она разорвавшуюся от ее движения нитку и рассыпающийся к их ногам бисер. — Простите, мисс Голдштейн, я должен вам платье, — Грейвс натянуто улыбнулся, досадуя на свою неловкость. — Моей сестре, это ее, — Тина взяла его под руку, — вперёд, а то на нас уже все смотрят. Грейвс и не заметил, как пролетели два часа их с Тиной встречи в пабе. Он не помнил, когда в последний раз столько смеялся, определенно эта девушка имеет огромное влияние на него. Ее истории о том, что зеркало сделало его проклятым, он не мог воспринимать всерьез, что за сказки? Но готов был хоть всю ночь слушать ее объяснения, наполненные таким неприкрытым волнением о нем, что становилось тепло на душе. — Уже поздно, Тина, мне было приятно провести с вами время, — Грейвс подозвал официанта, попросив счёт. Но когда его принесли, вдруг понял, что кошелька нет ни в одном кармане. — Драный низзл, — прошептал Грейвс, чувствуя себя отвратительно и неловко перед Тиной, что с улыбкой следила за ним, — кажется, я забыл деньги дома. — О, мистер Грейвс, это вполне предсказуемо в вашей ситуации, — вздохнула Тина, и достала несколько драготов из сумочки, — не волнуйтесь, все в порядке, идёмте. — Спасибо, Тина, — пробормотал Грейвс, чувствуя, что готов провалиться сквозь землю от стыда. Какое замечательное свидание и такой позор! — Я обязательно вам все возмещу, извините за это. — Все в порядке, это же я вас пригласила, — Тина с хитрой улыбкой взглянула в его глаза и Грейвс почувствовал, как на его предплечье легла ее ладонь. — Позвольте тогда проводить вас. — Позволяю, мистер Грейвс, — Тина с улыбкой посмотрела на профиль Грейвса. Не успели они сделать и пары шагов от паба, как начался дождь, который не предвещали никакие прогнозы. — Мистер Грейвс, — засмеялась Тина, — это все из-за вас. — Тина, это просто совпадение, как какое-то разбитое зеркало может влиять на погоду? — Грейвс достал из кармана платок и трансфигурировал его в зонт. Пока он это делал, скрывая от немагов палочку в рукаве, не заметил несущийся прямо на них автомобиль, если бы не Тина дернувшая его во время за рукав, они бы уже отправились в госпиталь. Но вот спасти их от грязных брызгов Тина не успела. — Вам совершенно нельзя ходить одному, — взволнованно произнесла Тина, — это же смертельно опасно! — Тина, мы сейчас аппарируем, — произнес Грейвс, когда они скрылись в переулке от глаз немагов. — Лучше я это сделаю, а то ещё нас расщепит после вашей аппарации, — ответила Тина и аппарировала к своему дому. — И кто из нас теперь ходячая катастрофа, мистер Грейвс, — с улыбкой произнесла Тина, припоминая прозвище, которое ей когда-то дал начальник. — Да, думаю, вам небезопасно находиться рядом со мной, после сегодняшнего дня, — Грейвс поморщился, но все же произнес то, что не хотел, — я готов поверить в это проклятие и отправиться читать о том, как его снять. — Вам просто нужно принять, что вы не все можете контролировать и не все должно быть идеально, — Тина провела рукой по его плечу, стряхивая капли дождя с пиджака, — а как снять проклятие я знаю. — Да? — удивлённо приподнял брови Грейвс, — и почему за весь вечер вы этого не сказали? — А тут дело не в словах, если вы не против, я вам покажу, — Тина с улыбкой посмотрела в его глаза. — Не против, — тихо выдохнул Грейвс, лицо Тины было так близко и притягательно. И вдруг она сократила эти считанные сантиметры и коснулась его губ своими в нежном поцелуе и быстро отстранилась. — Готово, мистер Грейвс, — смущённо произнесла Тина, делая шаг назад. — А мне кажется, что это могло не сработать с первого раза, — Персиваль притянул ее за талию и поцеловал в ответ. Через некоторое время Тина, тяжело дыша, отстранилась: — Не все проклятия так легко снимаются, мистер Грейвс. — Персиваль, — поправил он ее с улыбкой, — но этот способ определенно устраивает меня. — Очень надеюсь, что все сработало, обязательно сообщите мне, были ли неудачные обстоятельства по пути домой, — строго произнесла Тина, а потом, коснувшись губами его щеки, быстро поднялась по ступеням дома и, оглянувшись на пороге, скрылась за дверью. Грейвс дождался, пока в окнах квартиры Голдштейн загорится свет и со счастливой улыбкой, медленно пошел пешком в сторону своего дома, даже не замечая, как за его спиной упал фонарный столб.