Прелестный яд

Когда десептиконы спорили, они спорили по-крупному. «Крупно» не обязательно означало, что было замешано много денег. Скорее, это означало, что ставки были высоки. Дневной рацион. Месяц уборочных дежурств. Что бы ни было поставлено на кон, это было что-то, что ни одна из сторон не желала проигрывать. На этот раз это было нечто, что имело большое значение для Старскрима. Его честь. Тандеркрекер осторожно осмотрел комнату, полную язвительных десептиконов. — Старскрим, — прошептал он, — ты совершаешь ошибку. Это может обернуться против тебя и… — Шшшш, — прервал Старскрим. — Все в порядке. — Я не знаю, — сказал Скайварп, качая головой. — Бладжен кажется очень уверенным. И когда ты в последний раз играл в кибер-дартс? Старскрим устремил на Скайварпа испепеляющий взгляд. — Я сказал, что у меня все под контролем. Вы двое собираетесь меня поддержать, или нет? Тандеркрекер вздохнул. Как эта ситуация обострилась столь стремительно? Они были в переполненной столовой, трое из них говорили между собой, когда мех за соседним столиком сделал какое-то замечание о гладиаторах. Конечно, Старскрим должен был принять участие, и вскоре этот разговор превратился в шумный спор о лучшем имени для гладиатора. Это привело к тому, что Бладжен открыто издевался над Старскримом, обвиняя его в написании фанфиков об арене с введением своего собственного Меха-Сью-Гладиаторской-персоны. К этому моменту Тандеркрекер ожидал, что Старскрим либо обсмеет все это, либо попытается изменить тему, либо закатит истерику и уйдет из столовой. Он не ожидал, что Старскрим с гордостью заявит, что он действительно взял гладиаторское имя, и заявил, что оно слишком фантастическое для того, чтобы такой жалкий подражатель, как Бладжен, оценил его. Предсказуемо, они обменялись оскорблениями, перебросились угрозами, и весь спор закончился предложением игры в кибер-дартс. Если бы победил Бладжен, Старскрим должен был заявить о своем собственном гладиаторском имени во всеуслышание, на всю комнату. Если бы Старскрим выиграл, то Бладжену пришлось бы признать на камеру, что металликато был стилем боя, который лучше всего подходит для автоботов и белковых. Когда десептиконы спорили, они спорили по-крупному. — Ну? — сказал Старскрим нетерпеливо. Тандеркрекер кивнул ему. — Конечно, мы поддержим тебя. Я просто надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. Внутренне он сжался. Он знал гладиаторское имя Старскрима. Оно было довольно круто и очень подходяще. Но ничего из этого не имело значения. Остальная часть комнаты разразится насмешками независимо от того, какое бы имя ни было названо. И Старскрим не был тем меха, который любил быть посмешищем. Он ставил себя в неловкое положение и обрекал на страдания, чему Тандеркрекер ненавидел быть свидетелем. — Хорошо, — прошептал Старскрим. — Следуй за мной. Он обратился к нетерпеливой толпе и озарил их своей злобной улыбкой: — Приступим! Остальная часть десептиконов, подбадривая их, устроилась в беспорядочном полукруге, который находился лицом к кибер-доске. Она выглядела стандартно, как любая другая, какую можно было найти в любом старом кибертронском баре — большая окружность с меньшими концентрическими окружностями внутри. Каждый раз, когда дротик ударялся о доску, на маленьком табло под ним показывались очки. Старскрим и Бладжен взяли по три дротика, три шанса на победу. Тандеркрекер внезапно почувствовал, что его столкнули со Скайварпом, и оба грохнулись на пол. Он поднялся с пола, раздражённо жужжа турбинами, и повернулся, чтобы высказать все меху, так грубо врезавшемуся в них. — Прости, — сказал Оверлорд веселым тоном, который ничуть не соответствовал его словам. — Я не заметил тебя. — В следующий раз cмотри, куда идешь, — сказал Тандеркрекер, надеясь, что этого было достаточно, чтобы постоять за себя и не слишком сильно злить Оверлорда. Он протянул руку Скайварпу и поднял его на ноги. Скайварп смахнул пыль со своей обшивки. — Задница, — изрёк он. Из центра комнаты Старскрим наблюдал за ними с убийственным выражением фейсплета. Его верхняя губа искривилась, обшивка вокруг его оптики сдвинулась. Его кулак крепко сжал дротики. Но смена настроения была стремительной, и в следующую секунду он снова улыбался. — Солдаты, — сказал он, мельком взглянув на Блэк Шэдоу, — не стесняйтесь сделать это интересным! Блэк Шэдоу клюнул на наживку. — Делать ставки? Ты имеешь в виду азартные игры?! Да, шлак побери! Ставлю сто шаниксов на Бладжена. Остальные мехи смеялись и колебались, различными оправданиями заполняя комнату. Будь то страх перед Блэк Шэдоу или отсутствие уверенности в мастерстве метания кибер-дротиков Старскримом — казалось, никто не хотел держать пари. Старскрим проследовал к ним, крылья были высоко подняты в решительном жесте. Шлак, — подумал, Тандеркрекер, — теперь я еще должен потерять деньги в довершении всего? Очевидно, что это все свалится на него. Он открыл рот, чтобы объявить, что он принимает спор, когда текст, помеченный как срочный, поступил в их частный канал триады от Старскрима. //Не надо! //Не принимай пари. У меня есть план.// Старскрим схватил за мощное запястье Оверлорда и понизил свой голос. — Все слишком боятся Блэк Шэдоу. Ты будешь держать пари? Я разделю выигрыш с тобой. Хочу заработать немного денег. Оверлорд усмехнулся и ответил скучающим тоном: — Почему я должен? — Три слова, — сказал Старскрим. — Продвинутая. Система. Прицеливания. У всех сикеров она есть. Поэтому мы так точны при обстреле ракетами во время полета. — Он посмотрел на Тандеркрекера и Скайварпа. — Верно? Старскрим не совсем врал. У них было усовершенствованное программное обеспечение для нацеливания ракет, но это никак не повлияло бы на ручную координацию при бросании дротиков. Вслух Тандеркрекер просто сказал: — Верно. Скайварп был гораздо более восторженным: — Безусловно. Я настолько точен, что от этого устаешь. Когда я бросаю что-то в мусор, то попадаю каждый раз. — Я буквально не могу промазать, — сказал Старскрим. — Давай, мы оба можем стать на 50 шаниксов богаче и получим неоспоримые права на насмешки над Блэк Шэдоу и Бладженом. Что может быть лучше? — Ладно. Хорошо, — сказал Оверлорд. Он щелкнул пальцами в сторону Блэк Шэдоу. — Отвечаю. Ставлю сто шаниксов на Старскрима. — Ты? Правда? Отлично. — Блэк Шэдоу двинул к Оверлорду и сжал его пальцы в сильном, хоть и явно нежелательном рукопожатии. — С прееееевеликим удовольствием заберу твои деньги. — И я с удовольствием отделаю тебя, — сказал Оверлорд, энергично хлопнув по крылу Блэк Шэдоу. Тандеркрекер не мог скрыть недовольства на своём фейсплете. Старскрим только что поднял ставки еще выше и впутал Оверлода. Великолепно. Он открыл комм их триады, чтобы послать сообщение, но тот моментально был принудительно закрыт со стороны Старскрима. Все еще стоя перед доской для метания кибер-дротиков, Бладжен начал терять терпение. — Ты уже осознал смертельность своей ошибки, Старскрим? Хватит тянуть время и давай играть. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это встретить свой позор с искрой воина! — Фу, — простонал Старскрим. — Избавь меня от воинственного трепа. Давай сыграем. Голоса в комнате стали настолько тихими, что единственные звуки исходили от взволнованных двигателей и от грохота энергетических установок. Каждый мех придвинулся несколько ближе, вся оптика была сконцентрирована на разворачивающейся битве. Несмотря на то, что рука Скайварпа успокаивающе гладила его, Тандеркрекер все еще сжимал дентапластины и чувствовал, как замирает искра. Это хорошо не кончится. Старскрим рассматривал доску несколько секунд, а затем бросил первый дротик. Он приземлился во втором круге. 50 очков. Первый дротик Бладжена приземлился также во втором круге, недалеко от дротика Старскрима. 50 на 50. Второй дротик Старскрима тоже не сильно преуспел. Он приземлился в крайнем круге. Десять очков. Бладжен сделал несколько прицельных движений, а затем выпустил второй дротик. Он подал прямо в центр. 100 очков. Толпа охнула. Блэк Шэдоу захихикал. Двигатель Оверлорда опустился до опасного уровня. — Ты дурак! — злорадствовал Бладжен. — Сто пятьдесят к шестидесяти. Теперь тебя спасет только стопроцентное попадание, и если я полностью провалюсь. — Приготовься ощутить сладкую скверну неудачи, — сказал Старскрим. Он бросил свой последний дротик нелепым показным движением. Тот не попал в доску и, не причинив никакого вреда, отскочил от стены. — Шлак! Последний дротик Бладжена, пущенный его рукой, попал прямо «в яблочко». Его смех послужил спусковым механизмом для всеобщей реакции. Когда громкость его смеха усилилась, каждый мех в комнате сделал тоже. Вскоре в столовой звучала симфония из шумных визгов и колкостей. — Уххх, давай встанем здесь, — сказал Скайварп. Он схватил руку Тандеркрекера и выдернул его из досягаемости очень раздраженного Оверлорда. — Шлак. — Старскрим чиркнул по полу дожигателем. — Ах, шлак! Скрестив руки на грудной броне, Бладжен победоносно стоял в центре. — Ненормальный пустозвон! Твоя глосса летит быстрее твоих мыслей. Ты собираешься выполнять свою часть сделки, Старскрим? Или собираешься по-тихому слинять со своими секретами? Старскрим поднял руки, сдаваясь, и испустил огромный выдох. — Я могу признать, когда я побежден. Подожди, — он неспешно подошел к столу, за которым сидел вместе с Тандеркрекером и Скайварпом, и взял свой куб с энергоном. Отказываясь отвечать на их отчаянные взгляды, затем он подошел к столу Бладжена и схватил его полупустой куб. Тандеркрекер обменялся со Скайварпом подозрительным взглядом. Здесь было что-то не так. Если и существовало то, что Старскрим не мог признать, так это свой проигрыш. Вернувшись обратно в центр комнаты, Старскрим протянул Бладжену куб. Затем он поднял свой собственный и сказал: — За тебя, Бладжен. Возможно, металликато стоит чего-то, в конце концов. — Фу, — сказал Бладжен, но, тем не менее, поднес куб к бесчелюстному отверстию в своей лицевой пластине и опрокинул большую часть его содержимого в горло. Старскрим также сделал большой глоток, а затем наблюдал за Бладженом сверкающей оптикой. Вот так. До дна! Стерев небольшой энергоновый след, который пролился на его шею, Бладжен заявил: — Хватит терять время. — Очень хорошо, — сказал Старскрим. — Мое гладиаторское имя было… — он позволил всем зависнуть в напряженном ожидании на несколько секунд, прежде чем закончил: — …Прелестный яд. Пятьдесят удивленных десептиконов производят много шума. Металлические ноги лязгали по полу. Мехи согнулись пополам и хватались друг за друга для поддержки. В период между раскатами веселья все боролись за то, чтобы прохрипеть свое собственное личное мнение. Рамджет повис на Дирдже, его элероны колыхались. — Это… это так глупо! — Прелестный яд, — хихикал Свиндл. — Что за мелким жалким фанботом ты был, Скример! — Нет, — вскричал Блэк Шэдоу. — Знаете что? Мне нравится! Это так на тебя похоже! — Спасибо, Блэк Шэдоу! — выкрикнул Старскрим. — По крайней мере, один из вас, помимо Тандеркрекера и Скайварпа, имеет вкус. — Мне всегда оно нравилось, — сказал Тандеркрекер, пожимая плечами. Конечно, это было немного глупо, но Старскрим был достаточно хорош, чтобы иметь такое прозвище в среде сексуальных засранцев. — Согласен, — сказал Скайварп. — Не согласен, — сказал Оверлорд. Он так сильно ликовал, как будто был готов разделиться на две отдельные альт-формы. — А, это стоило ста шаниксов. Прелестный яд. Так жалко! Бладжен покачивался на ногах. — А Мегатрон знает, что ты так себя назвал? Твой страшный позор, Старскрим… — Он отшатнулся в сторону, его двигатель испускал отвратительное урчание. — Это… это… — дым пошёл из швов на его боку. Он припал на одно колено, куб выпал из его пальцев. Старскрим сразу оказался около него, чтобы поймать куб прежде, чем жидкость могла выплеснуться. — Забавно насчет этого имени, — он наклонился над дымящимся и блюющим Бладженом. — Я его обожаю. С потухшей оптикой Бладжен свалился на бок и вздрогнул. Полупереработанное топливо изливалось из нижней части его лицевой пластины. Что-то щелкнуло в его груди, и у него пропало давление в руках. Наконец, он перестал трястись и просто лежал там, тихо скуля в унизительной луже собственного масла. Старскрим лениво изучал остатки куба Бладжена, продолжая обращаться ко всем находящимся в комнате, словно ничего не произошло. — Мне нравилось имя Прелестный яд тогда, и я люблю его и теперь. Мне совсем не стыдно за него, независимо от того, что вы, идиоты, думаете, — он пнул несчастный истекающий корпус Бладжена. — И я бы просто сказал это тебе в первую очередь, если бы ты вежливо попросил и не был таким пожирающим шлак скраплетом. Блэк Шэдоу был первым, кто опомнился. Он указал на Бладжена и, заикаясь, произнес: — Ты… ты отравил его? Из-за имени Прелестный яд? — Да, — сказал Старскрим. — Я думаю, это то, что вы назвали бы иронией. Или что-то подобное. — Когда?!?! — взревел Блэк Шэдоу. — Я не видел, чтобы ты это сделал. — Прямо сейчас, когда я брал его куб, — сказал Старскрим. — А если подумать, что если я смог сделать это так легко с ним, представьте, что бы я мог сделать с остальными, пока это все не началось. Дрожь страха прошла через толпу. Мехи, до сих пор державшие кубы, побросали их и попятились. Другие начали ощупывать свои лица и тела, словно так они могли каким-то образом определить, были ли они отравлены. Мисфайр схватился за свой корпус и простонал: — Я думаю, что чувствую себя немного странно. Старскрим перелил остатки из куба Бладжена в свой и смешал эти две жидкости вместе. — Не, вы все в порядке. Я шучу. Или нет? В любом случае, наслаждайтесь, размышляя об этом до конца вечера, — направляясь к выходу, он поднял большой палец вверх и в сторону Бладжена, не оборачиваясь. — И вам, возможно, стоит вызвать ему медика. Оверлорд преградил ему путь, ярость явственно читалась в его быстро вращающемся электромагнитном поле. — Ты, — прорычал он. — Ты затеял эту игру, только чтобы обманом заставить его выпить яд. И ты уговорил меня сделать ставку намеренно. — Да, — сказал Старскрим. Послышалась серия звуковых сигналов, извещающих об активации всего вооружения Оверлорда. — Зачем? — спросил он зловеще. Старскрим посмотрел на него, совершенно не впечатлившись, и сказал: — Потому что никто не пихает моих сотриадников, ты, бесполезный силовой агрегат. Тандекрекер приготовил собственное оружие, готовясь к тому, скоро запахнет жареным. Он разрывался между чувством признательности за то, что Старскрим был готов их защищать, и был в ярости от того, что Старскрим будет противостоять Оверлорду во имя их защиты. — Ну, теперь держись. — Блэк Шэдоу протиснулся между Оверлордом и Старскримом. — Мне кажется, что есть вопрос оплаты суммы, которую ты мне должен? — Он повернулся к Старскриму и одними губами произнес: — Бегите! Они быстро добрались до выхода. Незадолго до того, как дверь закрылась, Тандеркрекер мельком увидел хаос, который они оставили позади. Бладжен лежал в луже на полу, Оверлорд и Блэк Шэдоу находились на грани мордобития, и все остальные мехи пребывали в разной степени страха или неистового веселья. По шкале Бурных Десептиконских Приемов Пищи Тандеркрекер оценил этот около семи баллов. Как только они оказались в коридоре, то замедлили скорость. Старскрим в середине, Тандеркрекер и Скайварп с обеих сторон. — О, да, — сказал Старскрим. — Вам двоим стоит взять смену по наблюдению за мониторами или чем-нибудь прямо сейчас. Будьте заняты и у всех на виду. Некоторые из этих неудачников захотят отомстить. Тандеркрекер хотел прочитать ему нотацию. Он хотел грозить пальцем перед фейсплетом Старскрима и изрекать об эскалации и последствиях, злоупотреблении властью и приобретении врагов. Но радостная улыбка Старскрима была очень притягательной, и тот факт, что Старскрим был так оскорблен тем, что Оверлорд пихнул их, согревало искру Тандеркрекера приятным теплом. В конце концов, он не смог ничего сказать, кроме: «Ты невероятный». — Вполне соответствуешь имени, — сказал Скайварп. — Что теперь, Прелестный яд? Что ты собираешься делать с этим отравленным кубом? Старскрим посмотрел на куб, а затем широко им улыбнулся. — Пришло время для вечернего энергона. Я пойду посмотрю, мучает ли Мегатрона жажда. Не ждите меня! С этим он крутанулся на дожигателе и прошествовал вниз по коридору, оставив ошеломленных Тандеркрекера и Скайварпа пялиться на тыльную часть его прелестных, прелестных крыльев.