Инквизиция представляет

      Каким образом они все попали в современный мир, до сих пор остаётся загадкой, хотя пробегавший мимо Джун, зам самого Демиурга, хитро подмигнул мне, что явно значит его вмешательство в это ситуацию. Тем не менее, сейчас в одном крайне неприметном, но очень уютном и большом доме находились пятеро: великий инквизитор Гильермо Барналь, не менее великий Томас де Торквемада, немного менее великий, но всё-таки, Дамиан Амато и просто Клод Фролло с всесильным кардиналом Франции, Ришелье. Не сказать, что они были крайне рады открывшемуся перед ними дивному новому миру, но выбора у честной компании не было, а потому пришлось размещаться и думать, почему же так получилось, что столь занятых Отцов Церкви отвлекли от дел и собрали вместе.       Первым цель нашёл Гильермо Барналь, которому вообще было свойственно что-то находить, если он того очень хотел. Он перерыл всю гостиную, раз уж он и его коллеги все разом очутились там, долго выспрашивал местного кота, потрясая перед ним куском найденного в холодильнике бекона, и в итоге докопался до лежащей на самом видном месте бумажки стандартного размера. Дамиан, который такие вещи чуял, тут же бумажку отобрал и с умным видом смотрел в неё минут эдак пять, потом всучил обратно Гильермо, подкрепив это крепким итальянским ругательством. На ругательство прибежали двое: блюститель приличий и порядка, отец Клод, и блюститель всей Испании в целом и своего монастыря в частности, брат Томас.       И только потом из недр особняка возник Его Высокопреосвященство, кардинал Ришелье.       Таким образом, Гильермо смог, наконец, приступить к чтению послания. Оно, впрочем, не порадовало хорошими словами, да только не было казнить за принесённые плохие вести. Собственно, говорилось в нём о том, что господа священники не просто так вызваны в современный мир. Демиург решил повеселиться и запустил очередной эксперимент — он испытывал современные веяния. Таким образом, господам святым отцам предлагалось изучить ряд видеоматериалов, содержащих рэп-баттлы и устроить свой. Судить постановили Торквемаду, потому как тот ни за что бы не согласился, а ещё был самым авторитетным и независимым. В общем, сама честность.       После просмотра пары таких видео у Гильермо задёргался единственный глаз, Торквемада подумал об ужесточении режима, Клод об отшельничестве, Дамиан о Боге-Императоре и паре-тройке тюрем в Каннареджо, а Ришелье лишь усмехнулся в усы — он-то и не такое повидал на своём долгом и разнообразном веку и не менее долгой и разнообразной оппозиции. И всё же, желание что-либо делать отпало у всех поголовно, однако выбирать не приходилось — нашим героям волей-неволей надо было готовиться к выступлению. В основном, морально, нежели как-то ещё, позвольте заметить. Хотя и правила невиданного турнира под названием «баттл» позволяли готовиться, господа священники писали свои коротенькие неумелые тексты чуть ли не в последний момент, руководствуясь минимальными и не совсем правдивыми знаниями друг о друге. И вот что из этого вышло.       Первым выступать выпало кардиналу. Видимо, как самому храброму. Такие слова услышали из его уст соперники:       — Эй ты. Ты отдался любви, Ты смотри, с её губ поцелуй не сорви, Ты попутал кадила, твои плохи дела, Вот у меня одна любовь — ля Франс моя.       Фролло искренне хотел ответить, но очередь, как известно, свята, а потому пришла пора вечно недовольного всем на свете Гильермо, который не преминул тут же унизить, простите, устыдить всех окружающих:       — Эй вы, любители дворцов, Аскетизма попробуйте, прочь от грехов, Я ребёнком грешил, за то выколол глаз, Я теперь инквизитор и я лучше всех вас.       Такой исход дел не понравился, конечно, кардиналу и незаслуженно укорённому Дамиану, но очередь, как уже было замечено, непоколебима, и говорить следовало Клоду. Он пошёл ва-банк и вообще поступил довольно хитро, ответив всем разом:       — Эй, вы, где понятье греха? Ничего я такого не слышал пока, Арман в роскоши жил, много связей имел, Ну какая «ля Франс», он в другом преуспел.       Подобное сильно оскорбило предыдущих ораторов, но, вы и сами знаете, почему, слово переходило к уже жаждущему справедливости и крови Амато, который решил действовать по древнему, но, право, работающему принципу «доминируй, властвуй, глаголом жги сердца людей»:       — Эй, вы, что ваш Бог для меня? Но мои еретики погибнут всё ж от огня, Я тут первый инквизитор, вы шестёрки, ребят, Погуляйте пока, тут взрослые говорят.       Это, без сомнения, был удар ниже пояса, и на Его Светлость уже весь состав французской католической церкви готов был лезть с кулаками, если бы не Торквемада, то ли по наитию, то ли по Божьему наставлению, закричавший:       — Р-раунд.       Это значило конец всему: и тому, что уже было и без того завершено, и тому, что только должно было вот-вот начаться. Выбирать победителя он, от греха подальше, не стал. Просто для личной безопасности.       Пока все сидели обиженные и сердитые друг на друга, Демиургу, выжидавшему исхода, несколько надоело. Он оценил старания подопытных кроликов-католиков и решил, что пока им стоит отдохнуть и немного подлечить потраченные нервы. Естественно, это значило, что они обязательно соберутся ещё. Но это уже определённо в другой раз.       Каждый из пятерых проснулся в то славное утро в своей постели и возблагодарил своего Бога за то, что это был лишь дурной сон, в котором им каким-то дьявольским чудом довелось участвовать, уж об этом Джун позаботился.       К несчастью, хотя, кто знает, время покажет, они благополучно ошибались.