— Люб, привет. — Сказала Варя, подходя к столу старшей медсестры.
— Привет, Варь, — пробубнила Люба.
— Что-то случилось?
— Нет Варь, работы много, давай потом поговорим?
— Ладно. — Вздохнула Варя — она хотела посоветоваться насчет Романенко, но раз дел много, она решила не отвлекать Любу, и пошла в ординаторскую.
Там за столом сидела девица и с наслаждением пила кофе.
Она повернулась на звук открывшейся двери, и перед взором Вари предстала девушка лет двадцати, с каштановыми, кудрявыми волосами, пухлыми губами и бездонными, карими глазами.
— Вы к кому? — зло спросила Варя, в душе догадываясь, что девушка пришла к Глебу.
— Я к Глебу Викторовичу, — сказала незнакомка грудным голосом, вставая с дивана. Варя глянула на нее и увидела, что девушка была в коротком топе, мини-юбке и туфлях на высоком каблуке.
«Ну это уже чересчур » — подумала Варя.
— Зачем? — ехидно поинтересовалась Черноус.
— Так, это… Я его девушка Лиза, — она протянула руку девушке.
— Доктор Черноус Варвара Николаевна, — огрызнулась Варя, не обратив внимания на протянутую руку. Девушка отошла к столу и налила себе чай.
— О, привет Варя, — сказал Лобанов, входя в ординаторскую, как всегда опаздывая.
— Привет Сём… А где Глеб? — спросила Черноус, не смотря в сторону незнакомки.
— Не знаю, он раньше вышел, я думал что он уже здесь… А это кто? -спросил он, кивнув в сторону Лизы.
— Это… — хотела было объяснить Варя.
— Я Лиза, — не дала закончить ей девушка, — девушка Глеба.
— Ну, привет Лиза. — сказал Лобанов и усмехнулся: у Романенко всегда были новые девушки, и все они считали, что поймали звезду с неба.
Тут в ординаторскую вошел Быков.
— Ну, что безмозглые инфузории прохлаждаетесь? — язвительно произнес Андрей Евгеньевич. — А вот Фил уже полчаса как работает! Быстрей, быстрей за работу! — он немного подтолкнул Семёна в сторону выхода, — Забудьте о цвете ваших дипломов и о том, что в них написано слово «врач» — это ложь! Вы ни хрена не знаете! Черноус — пациент Варягин седьмая палата! Живо, живо! — заорал он, отдавая ей историю болезни. — Лобанов, а ты чего стоишь? Лукьянов, третья палата, давай быстрее чего встал-то?
Лобанов схватил историю болезни и пулей вылетел из ординаторской, ворча себе что-то под нос.
— Уф, вроде всё… А-а-а-а стоп! А где самый главный обалдуй? -спросил он сам себя, не видя девушку, которая в своё время удивленно смотрела на Быкова.
— А… Почему вы так обращаетесь со своими интернами? — спросила Лиза, вскинув голову.
— А вам собственно какое дело? — спросил, наконец-то заметивший девушку, Быков, — Вы вообще кто? И что вы тут делаете?
— Я девушка Романенко, Лиза, я тут жду Глеба, и я прошу обращаться к нему с уважением! — Лиза смотрела на Быкова свысока. Зря она это делала — она не знала, с кем связалась.
— А-а-а-а вот оно что! Не советовал бы я с ним встречаться, страшный человек, он может клизмой сонную артерию проткнуть! — проорал Быков, хищно смотря на свою новую жертву.
В этот момент в палату вошли двое санитаров.
— Послушайте, я прошу вас последний раз обращаться к ним с уважением! — холодно бросила девушка, закинув дорогую сумочку на плечо, вышла из кабинета.
— Я ее убью… Вы мне поможете спрятать тело?.. Ну, в общем, забудьте. — пробормотал Быков и вышел.
Санитары переглянулись и пожали плечами.
***
В это время в кабинете главврача разгорался скандал.
— Я не хочу больше учить твоего сынульку! Он постоянно либо прогуливает, либо опаздывает, ну, а если даже не опаздывает, то всё равно ничего не делает! — Быков стоял рядом с женщиной и активно жестикулировал руками, наглядно показывая, что он сделает с Глебом.
— Андрей, я тебя прошу! Я поговорю с ним! Не злись! — Кисегач, не зная, как ещё успокоить Быкова, поцеловала его в щёку.
— Будь так любезна, Настя! Еще раз, и он вылетит из интернатуры, как сопли в платочек! И нифига ты с этим не сделаешь! — проорал Быков и, гордо вскинув голову, прошествовал из кабинета в коридор.
— Ой-ой-ой Глеб, что ж ты меня так подводишь?! — пробормотала Кисегач, набирая номер Романенко.
***
— Что у вас болит? — терпеливо повторял Семён, стиснув зубы — он уже третий час пытался выведать симптомы у, немного глуховатого, пациента Лукьянова.
— Что очки? Очки у меня вот тут, в тумбочке, — чересчур громко заявил мужчина.
— А-а-а-а! — Заорал Лобанов и вышел из палаты, хлопнув дверью. Но, беда, как говорится, не приходит одна. С другого конца коридора шёл Быков, который явно был в поиске новой жертвы. И он её нашёл.
— Лобанов, в чем проблема? — картаво поинтересовался он, поравнявшись с интерном.
— С чего вы взяли, что у меня проблема? — пробурчал Семён, не смотря на Быкова.
— Лобанов, ну ты же Лобанов, у тебя должна быть проблема! — продолжал допытываться Андрей.
— У меня пациент это… Ну… Глухой! Я у него уже третий час пытаюсь понять, что него болит! А он всё про какие-то очки лепечет! Он меня так бесит! — Семён повысил голос.
— Ну, Лобанов, бывает и такое, будем считать это проверкой на терпение, — пожал плечами Быков.
— Но Андрей Евгеньевич!
Мужчина остановился и, приподнимаясь на носочках, начал медленно считать до десяти. С каждой новой цифрой его голос становился всё громче и громче. Но, такой знак, до Семёна дошёл слишком поздно.
— Беги Лобанов! — заорал Быков, оглушив своим рёвом тираннозавра не только Семёна, но и близлежащие районы.
Лобанов счёл нужным, что сейчас лучше провалиться сквозь землю. Но, входа в ад не было рядом, поэтому Семён потерялся от Быкова другим способом — вновь стиснув зубы, направился в палату к пациенту.
***
— Глеб ты где? -орала Кисегач по телефону на сына. — Ты что пьяный? Ты прогуливаешь, а на меня тут Быков орет! Всё сейчас немедленно иди домой, я сейчас буду!
