Ягодица с татуировкой дракона

Хикару Шиндо был весьма специфическим игроком в го. Дело было вовсе не в какой-то особой тактике или вкусах, нет — он просто частенько отвлекался на всякую чушь. Со всеми вытекающими последствиями. — Знаешь, — произнес совершенно спокойно Вая, пока Шиндо перед ним буравил взглядом гобан с безвыходным положением, — а ведь семья Тойя древняя. Они могут быть связаны с якудза. Шиндо с радостью оторвался от доски. — К чему ты это? — Вроде бы, Тойю недавно видели в общественной бане. Уж не знаю, что он там делал, — понизил голос Вая, задумчиво беря камень из чаши, — но, говорят, у него на заднице татуировка. Дракон или рыба. Стоит ли говорить, что после этих слов Вая выиграл быстрее, чем когда-либо, а Шиндо даже не расстроился, отмахнувшись, мол, потом возьмет реванш. Все равно эта игра не шла в общий рейтинг, в конце концов, они сидели у Ваи на кухне. А вот то, что Вая сказал ему, показалось Шиндо чрезвычайно важным. В смысле, теперь он был обязан увидеть задницу Тойи, вот хоть тресни... Узнал бы кто — неправильно бы понял, но у Шиндо был чисто подростковый интерес. — Давай внесем разнообразие в наши игры, — сказал он без обиняков. Тойя, только начавший устраиваться за гобаном в привычном клубе, замер не шевелясь. — Пусть игра будет интереснее, — добавил Шиндо. — Допустим, — аккуратно согласился Тойя и поправил жесткие волосы, — но что ты подразумеваешь под этим? — Давай сыграем на раздевание. Судя по лицу Тойи, он был крайне рад услышать эти слова шепотом, а не во весь голос, иначе вряд ли бы их двоих снова пустили сюда. Тем не менее, вопрос поставил его в тупик, поэтому Тойя непонимающе пробормотал: — Ты о чем? — Буквально. Так будет интереснее, появится какая-то интрига, будет азарт... А то в го все как-то просто — игра строится чисто на знаниях и умениях, а элемента вероятности никакого. — За элементом вероятности тебе стоило бы пойти в клуб риичи, а не го. — Не занудствуй. Причиной подобного предложения Шиндо был один простой факт: не мог же он просто предложить Тойе раздеться! Точно так же, как и подойти, потыкать в бок и собственноручно снять с него штаны. Вариант «спросить у Тойи напрямую» был слишком экзотичным для такого человека, как Хикару Шиндо, поэтому все свелось к уговорам, постепенному задавливанию Тойи различными аргументами и, наконец, совместному походу к Шиндо домой. Не то чтобы его родители были против. Они даже не удивились, что Тойя опять пришел играть в го, и лишь мама тихо пробормотала: «Когда он звонил, я думала, он сказал „Акари“, а не „Акира“». Шиндо был рад, что Тойя согласился. Тойя не понимал, почему позволил Шиндо втянуть себя в это. — Значит, играем партию, и каждые двадцать пять очков в конце — это одна снятая вещь. Согласен? — вытаскивая на середину комнаты гобан, протянул Шиндо. Тойя, до того спокойно стоявший у стены, отложил в сторону свою сумку, стянул через голову свитер, отчего его прекрасные волосы растрепались — это он, правда, тут же уладил, — и присел на пол. — Если ты хочешь, чтобы был азарт, предлагаю по двадцать. — Двадцать? — Да, двадцать. И учитывать не разницу очков, а очки в принципе. С округлением в большую сторону. Не думаю, — рассудил Тойя, — что нам стоит играть двадцать партий, чтобы кто-то из нас разделся. А с таким подходом уже через три-четыре игры все станет более чем... Очевидно. — Ну вот и ладненько! — с радостью согласился Шиндо. Тойя приходил к нему домой играть время от времени, так что камни Шиндо, наверное, стали для него как родные. Шиндо любил свои камни и старый дедушкин гобан, и не только из-за всего, что было связано с ним, нет — куда важнее для Шиндо были не воспоминания о том, что происходило с этим гобаном и этими камнями, а то, что он мог еще с ними сделать. Настоящее ему казалось важнее будущего, он любил ловить момент и ценил каждый в своей жизни. К примеру, каждое мгновение игры с Тойей было для Шиндо особенным, но самым важным — нынешнее. Особенно в силу его специфики. Правда, очень скоро Шиндо перестал ощущать все то, о чем иногда думал по ночам — всю вот эту волшебность, прекрасность и вообще невероятность самого процесса игры, потому что он, вполне предсказуемо, проиграл. — Итак, — сдвигая камни по доске таким образом, чтобы получились аккуратные (по возможности) прямоугольники, подытожил Тойя и аккуратно пальцами провел по пересечениям линий. — Тридцать против сорока восьми. Ты отвлекался. Сильно отвлекался, — сказал он с укором, а Шиндо шмыгнул носом. Можно подумать, он не знал. — Мы сейчас играем для удовольствия. — Даже при игре в удовольствие ты должен уважать противника. А если ты боялся проиграть, — незаметно стянул Тойя один носок, — то сам предложил эту ерунду. Шиндо фыркнул, избавляясь от двух носков и толстовки. — Ты одну вещь не снял, — напомнил он недовольно Тойе, а тот кивнул на свой свитер, лежащий на сумке, и начал быстро собирать камни с доски. Тойя был прав. Шиндо слишком много думал о том, зачем ему нужно было раздеть Тойю, так что забыл сконцентрироваться на самой игре. Несмотря на то, что с возрастом Шиндо научился становиться серьезным там, где ему было это нужно или выгодно, кое-что от ребенка в нем тоже осталось. И иногда этого кое-что было слишком много — в этом Шиндо убедился сам, уже после следующей партии стаскивая с себя джинсы с ремнем. Он как-то не рассчитал свои возможности, поэтому оказался во вполне опасной позиции, рискуя остаться без трусов в прямом смысле слова, тогда как Тойя продолжал сидеть напротив него с голым торсом. Конечно, Тойя был задохликом. Наверняка многим девчонкам это бы понравилось, но Шиндо даже захотелось встать и накрыть друга одеялком — ему почему-то показалось, что его продует. С другой стороны, сам Шиндо был вполне себе пацаном, так что не чувствовал себя неловко, сидя перед Тойей на коленях в одних труселях. Скорее, он ощущал некое «я сам в это полез, дурак», но отступить не мог. Все-таки Шиндо умел считать — без этой способности вряд ли он смог бы стать про, верно? — так что ему оставалось просто выиграть у Тойи шестьдесят очков, и он смог бы своими глазами посмотреть на то, о чем ему говорил Вая. Всего лишь шестьдесят очков, чтобы посмотреть на ягодицу с татуировкой дракона. Всего лишь. Пальцы у Тойи были тонкие, а разум — острым. Это Шиндо знал всегда. Но про то, что недооценивать Тойю нельзя, он частенько забывал, поэтому, когда в конце концов насчитал у себя всего семнадцать очков, чуть не завыл от осознания ошибок собственного бытия. Когда он уже взялся за резинку трусов, Тойя, расстегнувший ремень на своих брюках, остановил его жестом. — Не горю желанием унижать тебя. — Спасибо, — буркнул Шиндо, тут же хватая свои штаны и начиная натягивать их. Ему даже не хотелось собирать камни. Если бы не воспитание и страх потерять уважение Тойи окончательно, Шиндо бы набросился на него прямо сейчас и просто стащил бы с него брюки вместе с трусами, не задумываясь, как бы он стал объяснять причины своего поступка. Но, к счастью, Шиндо хватало ума и сил, чтобы сдержать себя. Иначе ничем хорошим бы это не кончилось. — Я все-таки надеюсь, — в конце концов, пробормотал Тойя, — что ты получил удовольствие. Однако, похоже, играть с азартом — не твое, — подбирая свою водолазку, произнес он и начал надевать ее. Кожа у Тойи была светлая, а сам он — худым, ухоженным, аккуратным. В каждом его действии была какая-то аристократичность, и Шиндо даже не знал, что сказать — наверное, стоило быть полным идиотом, чтобы поверить, будто такой правильный юноша, как Акира Тойя, сделал себе татуировку, будто бы какой-то якудза. Теперь Шиндо окончательно понял, каким же идиотом был. Тойя — тоже, но это уже совсем другая история.