У Барни

      Барни приподнимает стакан с виски, размешивает на дне остатки, и прежде чем выпить их одним махом, громко провозглашает:       - За Теда! Повтори, - чуть хрипловато просит он, отправляя стакан по стойке.       Пока Карл тянется за бутылкой, Барни думает о том, как на самом деле он ненавидит Теда. Почти так же сильно как любит – хотя любит, конечно, гораздо сильнее. Провалиться ему на этом месте, если это не так. Но и ненавидит тоже. Особенно сегодня, особенно сейчас. Потому что у Теда-говнюка-Мосби словно бы заключен с Ним какой-то особый договор, по которому рано или поздно ему достается все самое-самое. Женщины - ведь стоило признать, Трейси хоть и была слегка чокнутой, она же была и одной из самых удивительных женщин, которых Барни когда-либо встречал. Не говоря уже о… Потом работа по призванию. Семья.       Только ведь ему-то семья не нужна.       Барни морщится очевидности этой лжи. Вряд ли можно считать нежеланием почти физическую невозможность иметь что-либо. Это как врожденная инвалидность. Хотя нет, не врожденная… Как бы он не противился и не избегал смотреть фактам в лицо, возводя мать на пьедестал, все-таки она здорово вывернула им с Джеймсом мозги. И теперь он мстил и за нее, и за ту меркантильную сучку, что бросила его ради денежного мешка, всей женской половине человечества, трахая самых безмозглых из них.       Только вот это не помогало, никогда не помогало по-настоящему. Ведь он знал, что есть другие. И хотел - другую. Но вот теперь это стало окончательно невозможным. Потому что сегодня она вышла замуж за его лучшего друга.       - Эй, а ты ничего, - полураздетой и полупьяной блондинке, одной из последних посетительниц бара в столь поздний час, похоже, надоело ждать, пока он обратит на нее внимание, и она решила взять дело в свои руки. – Может, продолжим где-нибудь еще?..       Барни даже не поворачивает головы, делая очередной глоток.       Нет, не поэтому, мысленно признает он. Они с Робин облажались не один и даже не два раза. Упустили свой шанс. А может, и не было никакого шанса. Ведь в обычных отношениях, над которыми они так презрительно смеялись, к которым относились с таким снисхождением, подчеркивая свою инаковость, и в которых столь отчаянно, столь невыносимо нуждались – им обоим была необходима опора. Кто-то нормальный. Своего рода костыль. Костыль по имени Тед Мосби, который теперь был у Робин. И будь он проклят, если не рад за нее. За них обоих. Просто… Он ведь, пожалуй, все еще любит ее. И всегда будет любить. Но это ровным счетом ничего не меняет.       - Пора закрываться, друг, - говорит Карл через плечо, расставляя по местам бутылки.       - Козел он, а не друг, - фыркает обиженная блондинка и уходит из бара, оставляя их с Карлом вдвоем.       - А деваха-то вроде ничего была, - хмыкает тот, проводив ее взглядом, и вопросительно смотрит на Барни. – Стареешь, Стинсон?       - Вроде того, - Барни чуть усмехается и лезет за бумажником. – Но хорошо, что не все в этом мире меняется. Например, ты и этот бар… - он платит за напитки, прибавляя более чем щедрые чаевые.       - Гм, - Карл издает неопределенный звук. – Ну да… по крайней мере, пока те парни не сделают из него пиццерию.       - О чем это ты? – Барни перестает собираться и замирает.       - Я продаю бар, Барни. Несколько месяцев ждал подходящего предложения, но, в конце концов, пришлось сдаться очередным сетевикам. Да и моя подгоняет – мы вроде как собрались перебраться в пригород…       - Что?... Нет-нет-нет, погоди, - Барни качает головой и встает. – Нельзя сделать из МакЛаренса пиццерию! Это же бар, наш бар.       - Все меняется, Барни, - Карл с заметным сожалением пожимает плечами, - вот и ты раньше ни за что не упустил бы такую цы…       - Так, стоп, - Барни выставляет ладонь, заставляя Карла замолчать. – Сколько они тебе предложили?       - Кто?       - Сетевики. Я дам тебе столько же… нет, больше, в полтора раза больше, - он мысленно прикидывает состояние своего заметно истощившегося за последние годы счета.       Впрочем, того, что там есть, должно хватить с лихвой.       - Ты ведь несерьезно? – сощуривается Карл.       Барни смотрит на него и лихорадочно соображает, а серьезно ли он на самом деле. Но ощущение чего-то чертовски верного не отпускает, а только растет с каждой секундой. Он уже был наивным дурачком-романтиком, был беспринципным бизнесменом и шпионом по совместительству, был скандально известным блогером-пикапером, был даже неудавшимся мужем… так не пора ли заложить очередной вираж? Сделаться этаким загадочным, недосягаемым – ну, пять дней из семи так точно, крайне желанным самыми знойными красотками барменом-владельцем бара? Встречать гостей, провожать их, знать все про каждого и с легкой руки раздавать советы подвыпившим клиентам? Ведь он чувствует, что подошел к некой черте, к самому краю, за которым, возможно, пропасть. И самое разумное, что можно сейчас сделать – это круто повернуть и пойти в другом направлении, каким бы невероятным это не казалось в «реальной жизни». Да и разве это не мечта – собственный бар?..       - Абсолютно серьезно, - хотя его слегка потряхивает, Барни говорит спокойно и уверенно, чтобы Карл не счел их разговор пьяным трепом.       Какое-то время тот пристально смотрит на него, а затем просто кивает.       - Не надо платить больше. Если ты точно уверен. Потому что, знаешь, это тот еще геморрой… иногда кажется, что не ты владеешь баром, а он тобой, начинаешь путать дни и ночи, да и вообще – свой бар это не работа и даже не образ жизни, а почти что вся жизнь.       Барни кивает, потому что действительно знает. Но также он знает – это именно то, что ему сейчас нужно. Кажется, Тед даже говорил что-то об их старой квартире, которая снова сдается – Эриксоны присматривали ее для своего старшего оболтуса, но, в конце концов, отказались от этой идеи, прикинув количество питейных заведений поблизости, и одно, находящееся прямо под домом. Собственно, родительское ханжество в действии, но сейчас Барни этому только рад.       Он представляет, как вытянутся лица друзей. Как они долго будут ломать себе головы, в чем же тут розыгрыш и зачем все это. И как удивятся, когда поймут, что никакого розыгрыша нет. А потом... потом он непременно угостит их. Для Маршалла намешает самую возмутительно сладкую бурду, какая найдется в меню. Теду нальет какого-нибудь выпендрежного вина. Робин – лучшего виски. Ну а с Лили они непременно выпьют текилы. И она посмотрит на него своим по-змеиному мудрым взглядом и скажет что-то вроде: «Рада за тебя». А он сделает вид, что понятия не имеет, о чем идет речь...       Барни снова садится на стул, но на этот раз спиной к стойке и уже почти по-хозяйски обозревает свои будущие владения. Да, у него будет бар. Свой, собственный. Кое-что придется подремонтировать, а что-то и обновить, но в целом он оставит все как есть. Вот разве что название… Конечно, никаких дурацких шарад и прочих глупостей, об этом и речи быть не может. Но название придется сменить. Спустя мгновение его лицо расплывается в довольной улыбке. Определенно. Решено. Лучше и не придумаешь.       Он назовет его просто, скромно и со вкусом.       «У Барни».