Трава под снегом

            На санаторной стоянке припарковался черный джип. Сторож, закрыв ворота, вернул паре их путевки и указал дорогу к корпусу.       - Позвоните, чтобы нас встретили! - потребовала девушка, - Мы что, сами должны вещи нести, тут целый километр, если не больше! Муж после травмы ему тяжелое поднимать нельзя! Это ужас какой-то.       - Алена, успокойся. У нас чемоданы на колесах. Прогуляемся. Осмотримся. Женя кивнул сторожу и покатил чемоданы по асфальтовой дорожке. Какое-то время девушка еще повозмущалась, но не найдя поддержки, успокоилась.             Санаторий поражал размером. В девственном лесу, среди деревьев, на значительном расстоянии друг от друга, располагались несколько корпусов. Со стоянки был виден только один, к нему они и шли. Солнце только поднималось над лесом, набирая свою силу, но уже было довольно жарко. Воздух звенел от стрекота насекомых и птичьего гомона.       - Надеюсь в номере есть кондиционер, - голос Алены обрушил, наполненную звуками природы тишину. Возле крыльца Царева ждало инвалидное кресло, в которое он категорически отказался садиться.       - Зачем же тогда шум поднимали? - пожилая санитарка пожала плечами и хотела увезти кресло, но Алена вцепилась в него мертвой хваткой.       - Мой муж не инвалид, но после травмы, ему нельзя тяжелое поднимать, поэтому на кресле мы повезем чемоданы.       - Воля ваша. Второй корпус следующий, - санитарка опять пожала плечами.       - Кресло мы вернем, - заверил Женя.       - Не надо. Куда ж оно денется?             В прохладном холле Алена достала папку с документами, сунула её на ресепшен, отдала Жене полученные ключи:        - Я к врачу, а ты заселяйся. Царев оставил коляску в коридоре и завез чемоданы в комнату. Две кровати вдоль стены, разделенные шифоньером, стол, два стула и огромный балкон, словно выходящий на лесную опушку. На него Женя сразу и вышел. Вдохнув благоухающий воздух, вернулся в комнату, взял в коридоре кресло и выкатив его на балкон, сел. Ему понравилось это место, еще когда он с дороги увидел красную черепицу крыш, что-то тревожно и радостно защемило в сердце. Может от того, что он очень давно не отдыхал в России? Две недели у родителей, живущих хоть в небольшом, но городе, два выезда на дачу, на шашлыки, вот и вся природа!       - Ты что, инвалид? Женя оглянулся. С соседнего балкона, сквозь прутья решетки на него пялились два глаза.       - Нет, - Царев наклонил голову, пытаясь рассмотреть, кому принадлежит голос и редкий, голубой, с синим отливом взгляд.       - Я Миша, - владелец необыкновенных глаз протянул ручонку через перила.       - Я Женя, - Женя улыбнулся новому знакомому.       - Зачем ты тогда сидишь в этом кресле?       - Другого же нет, а в нем удобнее чем на стуле.       - Ты можешь взять кресло в холле, тебе никто ничего не скажет. Только если начнется сильный дождь, его нужно будет занести в комнату. Пойдем. Стремглав перелетев через перила, мальчишка оказался рядом с Женей и взяв его за руку повел за собой. Совершив обмен, Царев сел на белое кожаное кресло и посадил Мишу рядом с собой.       - Ну Мишка, рассказывай, сколько тебе лет, чем ты тут занимаешься, от чего лечишься, с кем приехал?       - Мне уже пять лет. Я приехал с мамой, она сейчас на процедурах. Лечусь от простуды, мне светят в горло ярким светом, чтобы бактерии умирали, а я занимаюсь здесь всем! Здесь есть ремонтная и плотницкая бригады, я им помогаю, еще иногда на кухне, но лучше всего люблю ездить в поселок с дядей Борей. Надо ехать рано - рано утром, когда коров только подоили. Ещё в поселке мы покупаем яйца и "зеленку".       - Что такое "зеленка"?       - Это картошка, морковка, капуста - всякое разное, у дяди Бори целый список. А когда у нас есть время, мы пьем чай у бабы Насти, это мама Нины, она здесь медсестрой работает, и у них есть кролики и курочки и две собаки. А однажды, я видел, как сорока напала на цыпленка.       - Получается, что ты весь день трудишься. Когда ж ты отдыхаешь?       - Зимой в садике отдыхаю. И ещё ночью сплю, это ж тоже отдых. Для этого и ночь. Женя горько усмехнулся, он и не помнил, когда в последний раз спал без болей и мыслей, они стали его постоянными спутниками и не известно, что хуже.       - Тебе грустно?       - Нет, с чего ты взял?       - Ты вздохнул, как мама. Тебе здесь понравится. Хочешь, после тихого часа сходим к пруду, там рыбки.       - Мне здесь уже все нравится! Проведешь экскурсию? Мама тебя отпустит?       - Я уже взрослый, только нужно, чтобы телефон всегда был со мной, - Миша поправил шнурок на шее, на котором болтался аппарат.       - Женя! Что ты там делаешь? - с порога крикнула Алена. Миша в один миг съёжился и шепотом спросил:       - Это твоя жена? Женя не успел ответить, Алена нервно шагнула на балкон.       - Это какой-то кошмар, ужас. Зачем ты заселился на первый этаж?       - Ты сама брала ключи..       - У тебя своей головы нет? Первый этаж это: пыль, комары, насекомые..       - Комары это и есть насекомые. Во всех комнатах стоит специальный прибор, он отпугивает насекомых, - Миша с детской непосредственностью решил просветить девушку.       - Женя кто это? Мальчик, ты чей?       - Это Миша, наш сосед.       - Я Миша, ваш сосед. Женя с Мишей переглянулись и рассмеялись.       - Мишенька, ты иди к себе, а мы с дядей Женей, пойдем дальше ругаться к главврачу. Миша перелез обратно и вошел в свою комнату.       - Алена, я не хочу никуда идти, тем более ругаться. Что опять не так? Женя закрыл балконную дверь и сел на кровать. Алена села рядом, но передумав, поднесла стул к кровати и села напротив.       - Во-первых, как нас встретили? Врачиха сказала, что у них санитар заболел, который вещи носит, в запое наверное. Во-вторых, она посмотрела московские назначения и почти все поменяла! Того, что у них нет, заменила другими процедурами, что-то добавила, что-то вычеркнула! Она что себе позволяет? Мы ж не из деревни приехали, а из Москвы! Женя хмыкнул:       - Сейчас то ты к ней зачем собралась?       - Я не хочу жить на первом этаже, и в этой комнатке! Почему две кровати? Хотя, конечно, двухспальная сюда и не поместится. Не может быть, чтобы здесь всё было такой убогое.       - Алена, успокойся. Сначала ты кричишь, что я инвалид, потом требуешь последний этаж. Ты наверное забыла, что это не пятизвездочный отель, а санаторий и что путевку мне дали бесплатно и здесь есть все что необходимо: ванны, грязи, массаж!       - Значит тебя все устраивает, впрочем, как всегда! Я одна должна идти и разбираться с этой врачихой.       - Не называй её так. Имей уважение к этой профессии, хотя бы потому, что врачи поставили меня на ноги. И умерь свой пыл, мы не дома и у меня нет возможности выйти в другую комнату, чтобы не слушать тебя.       - Нас даже завтраком не покормили..       - Скоро обед. В дверь постучали.       - Евгений, Елена, вы будете завтракать? Пройдете в столовую или сюда принести?             После обеда, взяв направления, Женя отправился на процедуры, строго приказав Алене остаться.       - А что я буду делать?       - А зачем ты вообще ехала? Книжку почитай, здесь есть библиотека! На улице его догнал Миша.       - Ты почему не отдыхаешь после обеда? - спросил Женя, чувствуя как маленькая ладошка протискивается в его ладонь.       - Меня мама позвала. Женя, ты запиши мой телефон, когда освободишься, я к тебе выйду. В холле главного корпуса они разошлись, а когда Женя вошел туда после процедур, Миша уже ждал его.       - Ты не устал? - спросил он заботливо, - Можем посидеть.       - Давай дойдем до пруда и там посидим, - внес предложение Царев.             Вернулись они только к ужину. Посмотрев на распахнутый балкон, Миша отпустил Женину руку:       - Мама пришла! Я побегу. Ладно?       - Конечно. Спасибо за экскурсию! - Женя поймал себя на мысли, что смотрит вслед убегающему ребенку и улыбается. Они обошли почти всю территорию, но Миша уверил, что есть тут такие места, куда он может пойти только с надежным человеком и сначала он Женю проверит, а уж потом, покажет свои секреты. В комнате работал телевизор, и стол был накрыт к ужину.       - Ты не пошла в столовую?       - Если еду приносят в номер, зачем туда ходить? После ужина Женя вышел на балкон, откуда-то потянуло табачным дымом, он глубоко вдохнул. Выглянул за перила, в поисках того, у кого можно стрельнуть сигарету, не увидев курильщика, сел в кресло. До травмы он никогда не курил, начал в больнице, когда разрешили вставать. Первые шаги сделал в сторону курилки. Тоскливо было до слёз, ничего не радовало: ни благоприятные прогнозы, ни частые приезды родителей, не визиты Алены. Психолог пригрозил назначить ему антидепрессанты, тогда он и попробовал курить, помогло. После выписки два месяца реабилитации, было не до курения, показатели снимали, как будто в космос готовили, а вот сейчас, не отказался бы от сигаретки. Вроде все хорошо, осенью вернется в команду, родители успокоились, Алена, опять же, не бросила, хотя могла бы, желающие потеснить Царева есть, и даже в его команде, а тоска - вот она, никуда не делась, плетет свою паутину, как паук, радуется новой жертве.       - Женя, ты чего грустишь? Если у тебя что-то болит, надо врачу сказать или таблетку выпить, - Миша перепрыгнул через ограду на землю, сорвал несколько травинок, залез обратно, рассмотрел их, поднеся к светящемуся окну комнаты, удовлетворенно кивнул и убежал, пожелав Жене: - Спокойной ночи.             Царев проснулся совсем рано, за окном едва начало светать, открыв балконную дверь, вдохнул прохладный воздух и снова лег, с удовольствием отметив, что болей, сопровождавших его сон последние три месяца - не было. Закрыв глаза, улыбнулся, чему, он и сам не понимал, может быть, тому, что выспался или тому, что за стенкой спит Мишка, с первой минуты их знакомства, ставший близким, который считал его своим другом. Женя старался держаться подальше от детей, как с ними обращаться и о чем говорить, никогда не понимал. Погладить по голове, угостить конфеткой, вот и все его навыки, а с Мишей, как то сразу всё сложилось, то ли Царев сам ещё ребенок, то ли Мишка, разумен не по годам. И у него такие же синие глаза, как у неё...       - Женя, закрой балкон! Одурел на свежем воздухе. Царев выполнил просьбу и снова прилег, но заснул совсем в другом настроении. И вновь приснился повторяющийся сон: скорость, сломанная клюшка, падение, ноги, лезвие конька, крик и пятно густой крови. Только перед самым пробуждением, Её глаза! Он мучительно старался вернуть эту картинку, метался, оглядываясь, всматриваясь в пустоту...       - Просыпайся! Завтрак принесли. Алена... Женя с досадой открыл глаза, только на один миг ему показалось, что он нашел её, даже сердце не успело отреагировать, а ускользающий сон, уже забрал с собой его хрупкую мечту на чудо.             Вернувшись с утренних процедур, Женя застал Алену, смотрящей телевизор:       - Может хоть прогуляешься, погода замечательная. Телевизор ты могла и в городе смотреть. Зачем ты вообще поехала? Я ведь не отдыхать ехал, а лечиться. За руки подняв девушку со своей кровати, Женя пересадил её на стул и лег.       - А кто же тебя будет любить? Жалеть? - Алена переместилась на кровать и обняла Женю за шею. Её вкрадчивый шепот, недвусмысленные поглаживания, вызвали у Царева отторжение:       - Дай отдохнуть, - он отвернулся к стене.       - Жень, ну ты даже попробовать не хочешь! Ты ни инвалид, ни импотент. Твоя депрессия, от отсутствия секса, - вынесла свой диагноз Алена и снова уставилась в телевизор.             В том году, большой компанией, они отдыхали в Греции. Оттуда он и привез Алену, заботливо приглашенную друзьями, специально для него. Родителям она не понравилась, но выбора у них не было, сын первый раз приехал не один. Цареву и самому надоело болтание от одной к другой. На фоне командных "боевых подруг", Алена не выделялась, иногда Жене казалось, что они все сестры. Открыв глаза, на больничной койке, первое, что увидел, были заплаканные глаза Алены. Родители смягчились, не ожидали от неё такой преданности и все бы было хорошо, если бы попав в царство белых халатов, в каждом Цареву не мерещилась Она! Он вглядывался, вслушивался, сам смеялся над собой, ведь ищет, ту, которую никогда и не знал. По крупицам хранил в памяти её облик, вспоминал нелепые диалоги, препирательства. Она отталкивала его, пренебрегала, а он и сейчас, спустя шесть лет, не мог объяснить, что так влекло к ней, тянуло с неодолимой силой, какую тайну хранили её глаза? Как он должен был поступить, чтобы не упустить её, завоевать? То состояние, после её отъезда, можно было назвать депрессией, тогда душа болела, а сейчас она томиться в тревожном, беспокойном ожидании. Может быть и Мишка, появился в его жизни не случайно, во всяком случае, его благостное влияние на свой скрипучий характер он уже ощущал. Царев посмотрел на часы. Ровно сутки он здесь, а уже стало легче. Балконная дверь соседней комнаты была закрыта. До обеда был еще час, Женя предложил прогуляться, Алена неохотно согласилась. В холле было несколько отдыхающих и поэтому услышав:       - Евгений Андреевич! Женя не сразу понял, что обращаются к нему, только после вторичного окрика оглянулся, но девушка с ресепшен уже подходила к ним сама:       - Вы вчера унесли кресло из холла, - она выразительно кивнула, на опустевший ряд, - нельзя ли его вернуть? Посмотрев на недоумевающую Алену, девушка заверила, что им дадут другое кресло, не новое, но в отличном состоянии. Как бы она не старалась быть вежливой, нужно знать Алену. Перепалка привлекла зрителей, а внимание Жени привлек Миша, виновато стоявший в стороне.       - Я сейчас же принесу кресло, - сказал Женя и развернулся.       - Вам нельзя поднимать тяжелое, давайте я, - девушка догнала Царева у комнаты.       - Милая, не надо обращаться со мной, как с инвалидом!       - Но ваша жена... В первый раз, за три месяца ему вдруг захотелось опровергнуть, то, что для него никогда не имело значения, но Алене было приятно называть их мужем и женой. Царев промолчал, когда она ехала с ним в скорой, как его жена, и потом, когда она истерила в больнице и требовала сделать всё, для её мужа. Поначалу, слово "муж", резало слух, потом привык. Поставив кресло в ряд, Женя подхватил на руки Мишку и вышел на улицу.       - Спасибо, что не выдал меня! - Миша изо всех сил пожал Жене руку, когда он поставил его на землю.       - Не за что! Куда ты меня сегодня поведешь? Мальчик посмотрел на Женину спутницу:       - Пойдем на детскую площадку.       - Миша, а почему ты все время один? Где твоя мама? - спросила Алена, когда они дошли до площадки.       - Мама на процедурах. Женя покатай меня на горке. Поднявшись на самую высокую, Миша попросил Женю поднять руки.       - Горка выше тебя, - с восторгом заметил мальчуган и отправил Царева встречать его внизу. Несколько раз Женя подхватывал ребенка, подбрасывая его. Мишка визжал от восторга, потом были качели и карусели, но закончить решили - горкой.       - Женя, ты как ребенок, тебе сказали, беречь себя, - Алена стряхивала пыль с его штанов, не понимая восхищения и возбуждения, - Я сто лет не видела тебя веселым, думала ты не умеешь смеяться.       - Спасибо Мишке, напомнил! Встретишь меня с процедур? - Женя присел, но все равно был на голову выше мальчика. Миша прижал губы к самому уху Царева:       - Если будешь один, я покажу тебе одно место.       - Я постараюсь! - также прошептал Женя.             Шагая в высокой траве, Миша вел Царева в "одно секретное место", к обычным шортам и майке, прибавилась кепка, а на шее висел бинокль. Наконец они остановились. Как Царев не старался, ничего не обычного, он не увидел, кругом лес, небольшая поляна.       - Ты что, ну вон же! В нескольких метрах от них, возле дерева, стояли две косы, и небольшой стог сена.       - Ещё рано, они позже придут, пойдем пока попрыгаем, - сняв бинокль, он отдал его Жене.       - Кто придет? Где прыгать? Царев и глазом не успел моргнуть, как пострел уже залез на дерево и прыгнул в сено, сминая стог, слез и снова полез на дерево. Но если с горки он катался с визгом и смехом, то сейчас был сосредоточен.       - Пойдем, они скоро придут и пригнись, тебя, наверное, с крыши видно.       - С какой крыши?       - С маминого корпуса.       - Ты и там побывал? Миша, где твоя мама? Она же не может быть на вечных процедурах?       - Ложись, - Миша лег и показал на примятую траву, рядом с собой, - посмотри в бинокль. Хорошее место я выбрал, правда?       - Расскажи про маму, она работает тут или отдыхает, почему она отпускает тебя одного? - не унимался Царев.       - Она как бы отдыхает, но на самом деле - работает. Только это, секрет. Когда я ухожу, я всегда предупреждаю маму, куда и с кем. Потом я тебе покажу один секрет...       - Ещё один!?       - Тогда ты поймешь, почему мама меня отпускает.       - Хорошо, расскажи, что мы здесь делаем? Кого мы ждем?       - Мы следопыты. Сейчас придут люди и будут воровать сено. Место для слежки было выбрано профессионально, поляна просматривалась как на ладони.       - Об этом тоже мама знает?       - Я ей вечером расскажу, - пообещал Миша тихо. Женя встретил Мишин взгляд, полный сомнения, того ли человека он выбрал в компаньоны.       - А почему воруют? Трава в лесу ничья.       - Санаторская.       - А ты не боишься, что тебя рассекретят, оборвут уши?       - Это ж дядя Боря.       - Ты что, следишь за своим другом?       - Он же ворует сено. Почему - то спокойствие ребенка сильно нервировало взрослого. Царев не представлял, как объяснить ребенку, что он поступает плохо, следя за своим другом, с которым завтра поедет в поселок и будет пить чай у тети Насти. Мозг взрывался. Может взять его и отвести за шкирку к мамаше, которая то ли работает - отдыхая, то ли отдыхает - работая? Женя посмотрел на худенькие ручки сжимающие бинокль и сняв олимпийку, укрыл ребенка.       - Мишка, а ты думаешь, дяде Боре понравиться, что ты за ним следишь?        - Не знаю.       - Исчерпывающий ответ. А ты никому не говорил, чем дядя Боря занимается?       - Нет, только тебе. Даже маме не сказал. Тише, - он приложил пальчик к губам Жени.       - Так. Идем дальше. А если у них есть разрешение? Может такое быть?       - Может. Только тогда не интересно. Царев задумался. Вот об этом он не подумал. Все оказалось предельно просто, если не загружать себя избыточной информацией и эмоциями.       - Посмотри ты, я устал. - Миша протянул бинокль. Женя приложил игрушку к глазам, пытаясь сквозь поцарапанные пластмассовые линзы, вместо стекла, рассмотреть хоть что-то.       - Мишка, а они сегодня не придут.       - Почему ты знаешь?       - Когда дядя Боря был здесь последний раз?       - Вчера ты приехал, - ребенок загнул пальчик на ладошке, - значит позавчера!       - Они траву скосили, оставили её сушиться, в следующий раз соберут сено в стог и будут ждать, когда новая трава вырастет.       - Наверное. Все равно надо завтра прийти.       - Зачем?       - Проследить чтобы дяди Борино сено никто не украл! - убеждённо сказал Миша.       - Да, - согласился Царев, - обязательно сходим и проследим, а сейчас пойдем на ужин.       - Ещё рано. Мама бы позвонила. Пойдем, я обещал тебе еще одно место показать. Миша вернул олимпийку, и абсолютно уверенно зашагал между деревьев, в то время, как Царев беспокойно оглядывался, не понимая, как тут можно ориентироваться, кругом лес, только выйдя на утоптанную тропинку, успокоился. Миша остановился и протянул бесполезный бинокль:       - Смотри туда. Впереди только деревья.       - Женя, ну вот же. Пройдя несколько шагов, они почти уперлись в решетку забора, заросшего вьюном и плющом.       - Теперь видишь? Вся территория огорожена, мне никуда не деться. Через калитку, ходят работники с поселка, но мне туда нельзя. Я Нину иногда провожаю, мама с ней работает.       - Миша мне надо познакомиться с твоей мамой.       - Я не хочу. Ты ей расскажешь, как я плохо себя веду, - ребенок опустил голову, но что-то мешало поверить в его раскаяние.       - Я так не считаю. Ты очень активный ребенок, тебе надо заниматься спортом.       - Мама тоже так говорит. Только сначала надо выбрать. Когда у мамы есть свободное время, мы плаваем здесь в бассейне, у меня в садике есть лягушатник, мне нравится, но у пловцов всегда гайморит.       - А хоккей ты любишь?       - Не люблю, мама плачет, когда мы смотрим.       - Почему?       - Говорит, что ей жалко проигравшую команду. И у хоккеистов тоже гайморит.       - Я хоккеист и у меня нет гайморита, а ещё я бы хотел пригласить тебя с мамой на игру, если тебе понравится, будешь моим коллегой. Договорились?       - Хорошо. Только мы не в Москве живем, там же все дорого! Они вышли из леса, Миша устало переставлял ноги. Женя накинул ему на плечи кофту, рукава которой волочились по асфальту.       - Миш, давай я тебя понесу, ты ж спишь на ходу.       - Нет, нельзя, я взрослый.       - "И взрослый и не москвич и с матерью его не знаком, зато на хоккей уже пригласил." - Царев ругал себя за поспешность. То что они поладили с первой минуты, ни о чем не говорит. У ребенка есть родители, которым идея с хоккеем, может совсем не понравиться, а Мишка будет думать, мечтать. Ответив на телефонный звонок, Миша заторопился:       - Пойдем скорее, меня мама ждет.             - Мы что, так и будем две недели есть в комнате? Ты же знаешь, я не люблю такие капризы, - высказался Царёв, едва закрылась дверь за официанткой.       - Я не хочу ходить в столовую!       - Ты вообще никуда не хочешь ходить. Здесь есть бассейн, тренажёрный зал, кинозал, танцы.       - Я что, буду одна туда ходить? Ты весь день таскаешься с пацаном. Просто поражаюсь на его мамашу, ребенок весь день один..       - Миша самостоятельный и очень разумный ребенок.       - А что ему остается? С такой мамашей, и отца наверняка нет. Сегодня Женя и сам негодовал по этому поводу, но нападки Алены, всегда безапелляционно судившей обо всем, сейчас раздражали как никогда.       - Замолчи, прошу тебя, - сдерживая гнев, посоветовал он. В комнату постучали, вернулась официантка, забрать посуду.       - Последний раз мы едим в комнате! Завтракать будем в столовой. Демонстрируя обиду, Алена уставилась в экран телевизора.             На балконе стояло новое кресло, в котором подтянув ноги сидел Мишка.       - Подвинешься, - Женя присел рядом, - Рассказал маме про дядю Борю? Ребенок покачал опущенной головой.       - Чего тогда грустишь? За что попало от мамы?       - Вот, - на его коленях стояла стеклянная банка с травой, - это богомол, он уже давно у меня жил, как мы приехали, а мама нашла и сказала выкинуть его. Женя поднял банку к глазам:       - Ну мама права. У него, наверное есть дети, жена, а ты его в банке держишь.       - Я же его кормлю и пить наливаю.       - Это хорошо, но мало. Если бы ты все время жил в садике, тебя бы кормили, ты бы плавал в бассейне, но мама бы к тебе не приходила...       - Как в детском доме? - Миша первый раз за вечер поднял полные слёз глаза.       - Да, - Женя посадил его на колени, чувствуя, что комок нежности, образовавшийся где-то в солнечном сплетении, не дает ему договорить.       - Я так не хочу, пойдем выпустим его. А он найдет дорогу домой?       - Конечно, - заверил Женя, вытряхивая насекомое из банки в траву, - завтра посмотришь, его здесь не будет.       - Женя, а ты хорошо лазишь через перила, не скажешь, что ты больной. Царев втащил мальчика на балкон:       - Я не больной, я выздоравливающий. Это две большие разницы.       - Миша, зайди и закрой балкон! Царев замер.       - Мама зовет, спокойной ночи! Миша перелез через перила, захлопнул дверь, а Царев все стоял. До боли знакомый, далекий и почти забытый голос. Сердце забилось, тяжело ударяя по ребрам. Царев перепрыгнул на соседний балкон, сквозь задернутые шторы пытаясь увидеть хотя бы знакомый силуэт. Мысли прыгали как картинки в калейдоскопе. Постучать в дверь, эта мысль опережая здравый смысл, рвалась вперед, подчиняясь порыву, он занес руку над стеклом, но свет в комнате погас, он отшатнулся, словно что-то его остановило, пальцы мелко дрожали, он вцепился в холодную гладкость поручня, пытаясь успокоиться и унять дикое желание кричать и бежать. Нехотя отозвался Алене, зовущей спать. О каком сне она говорит? Дождаться бы утра!