В отражении зеркала

— Да ебись оно всё конём! — Мунбёль захлопнула дверь гримёрки так разъярённо, что даже бумажечка с надписью «엑소 (EXO)» отправилась печально лежать на полу. Лучше уж так, чем слушать трёхэтажные маты, казалось бы, самой хрупкой участницы МАМАМОО, ответственной за рэп и выступления… — «Панча-панча, Мунбёль имнида!». Да заебало! За кулисами злополучного «Show Champion» у её группы только что прошло интервью по поводу камбэка МАМАМОО с альбомом «Memory». Очередные вопросы о песнях, очередные выученные назубок фразы, очередное тщательно скрытое возмущение Мунбёль. — «Почему у вас всегда так мало строчек в песнях, Мунбёль-шши? Разве вам не неловко стоять рядом с такими голосистыми участницами и читать пару строчек рэпа? Точно ли вы подходите именно этой группе?». Я знаю, что тебе точно нужно пройти нахер, дура тупая! — девушка пнула ногой мусорный бак, из которого посыпались фантики от конфет и исписанные вдоль и поперёк нотные листы. Но Бёль не обращала на это внимание, ей нужно было выпускать пар после каждого интервью. Такие вопросы были не то чтобы редкостью. Они стали привычным образом жизни Мунбёль: никто, кроме фанатов, не знал, что она умеет петь. Все заслушивались прекрасными голосами Солы, Хвиин и Хвасы, Бёль же выглядела как запасной вариант в качестве подтанцовки и рэпера для читки нескольких строчек. Иногда она даже думала о том, что рэп в песню включают только для того, чтобы у неё там была какая-никакая партия. Она ненавидела эту работу, этих участниц и этих людей. Это компания решила, что группе нужен низкий голос для контраста, и отправила Мун учиться рэпу, только вот спросили ли они хоть раз, чего хочет она сама? — К сожалению, в наших заглавных песнях мы не можем подобрать для вас вокальную партию, которая бы подходила вашему голосу, Мунбёль-шши. Группе всё ещё нужен рэп, — сколько бы она ни приходила с этим вопросом к директору, всё время был один и тот же ответ. Правда, недавно шарманка переключилась: ей разрешили выпустить соло-песню в следующем альбоме МАМАМОО. Целая песня только для неё и её голоса! Радости Бёль не было предела: не каждая участница женской группы удостаивается такой чести на третьем году карьеры. Правда, восторг быстро потух, когда ей сказали писать эту песню самой. Конечно, она и раньше занималась этим для группы, да и много черновых вариантов завалялось в дальнем ящике её рабочего стола, но так, чтобы прям для альбома МАМАМОО… Это большая ответственность для группы, известной как «Доверься И Слушай». И Мунбёль не собиралась ни упасть в грязь лицом, ни окунуть туда других участниц. — И как в такой обстановке можно написать свою песню! — девушка со злостью схватила чьего-то плюшевого Рилаккуму, который сиротливо лежал на диване возле подушки, и отбросила его с глаз долой. Даже чёрные глаза-бусинки милой игрушки не оказали ни малейшего эффекта на Мунбёль, которая сейчас, казалось бы, могла разорвать всё, что попадётся ей на пути. Дело в том, что ничего не шло по плану. Глупые вопросы на интервью задавались, песня не писалась, какой-то маленький мальчик смотрел на неё с другого угла комнаты испуганными глазами… Стоп, что? Чья, чёрт возьми, эта гримёрка?! — Что… Плохой день выдался, да? — мальчик наконец отлип от угла, в который вжался из-за вида разъярённой Мунбёль, и вышел на свет Божий. Мунбёль смогла выдавить из себя только какой-то жалкий звук, похожий на отчаяние. Оказалось, что это никакой не мальчик, а самый старший участник группы ЕХО, Ким Минсок. Его юношеские черты лица и небольшой рост настолько сбивали с толку фанатов и других айдолов, что в достаточно тёмном помещении его могли принять за сына какого-нибудь сотрудника телеканала. Мунбёль часто слышала об этих казусах, такой случился и сегодня. — П-прошу прощения, сонбэ-ним… — Бёль настолько перепугалась, что не знала, что нужно сделать быстрее: найти наконец ручку этой треклятой двери или поклониться в качестве извинений ещё триста пятьдесят раз. — Надеюсь, ты не подумала, что тут какой-то ребёнок по гримёркам бродит? Меня часто с детьми путают, даже алкоголь без паспорта не продают. Зато на батуты пускают. Хоть какая-то польза. Минсок, видимо, шутками пытался разрядить обстановку, видя, как покраснела Мунбёль, которая медленно осознавала, ЧТО тому довелось услышать. Для женской группы в Корее, которая подбирается к огромной популярности, такое поведение было недопустимым. Девушке только оставалось надеяться, что такие великие сонбэ, как ЕХО, не смотрят по вечерам клипы МАМАМОО и не знают участниц группы в лицо. — Извините, я пойду… — Бёли, — о, нет. Он назвал её настоящим именем. Без ошибок. Даже не все самые преданные фанаты знают, что настоящее имя рэпера МАМАМОО — Мун Бёли, а не И Мунбёль, как многие ошибочно предполагали. — Вы… Вы знаете моё настоящее имя? — это было так неожиданно, что Бёль усилиями даже удалось поднять на него взгляд. — Конечно! — Минсок замешкался. — Я в этой индустрии уже четыре года варюсь, мне нужно наводить справки о новичках. На самом деле Минсок просто не мог не знать Мун Бёли, даже если бы очень сильно хотел. Только ленивый не успел сказать ему о схожести в их чертах лица: большие раскосые глаза с одинарным веком, милые морщинки на носу, которые показываются только при улыбке, узкий подбородок. Вот и сейчас Минсок смотрел будто в зеркало, и только длинные серебристые волосы Мунбёль возвращали его в реальность. До такого, слава Богу, стилисты ЕХО ещё не додумались. Но Бёль чертовски шёл такой цвет. — Да ладно тебе, ты ещё не слышала то, что происходит в этой же гримёрке после любого интервью ЕХО. Вопросы о китайцах уже вот где сидят, — Минсок полоснул рукой по шее, и Мунбёль только заметила, что тот был в одной майке. Ключицы выпирали совсем не по-юношески, и щёки девушки по новой залились краской. — Так, ладно… — старший хён ЕХО куда-то направился, и Бёль наконец выдохнула, подумав, что тому надоел этот разговор. Но мужчина подошёл к своему рюкзаку и достал оттуда брелок с чем-то очень мягким на вид. Это что, снежинка? — Я слышал, что у тебя проблемы с написанием песни, — взгляд Мунбёль снова втупился в пол. — Может, ты не знала, но я тоже композитор. Пишу иногда. В стол в основном. Если позволишь, я дам тебе совет: когда ничего не приходит в голову, просто бери ручку и записывай все свои мысли на бумагу. Потом ты свяжешь всё это в одно, и выйдет очень ценная песня. От самого сердца. Минсок о чём-то задумался и повертел брелок в руках: — Вот. Мой символ в ЕХО — снежинка. Пусть она станет и твоим вдохновением. Файтин, композитор Мун Бёли! Руки Мунбёль немного дрожали, когда она с благодарностью принимала подарок Минсока. Они познакомились лично всего пару минут назад, а перед этим она смачно проматерилась в его же гримёрке, с чего бы вдруг он ей помогал? Ну, да, они коллеги, они похожи друг на друга, но… Её поток мыслей прервала зазвучавшая где-то «Décalcomanie». Из-за пережитого у Бёль уже начались галлюцинации? Но на удивление Мун, Минсок достал из кармана мобильный телефон и ответил на чей-то звонок, пока девушка пыталась осознавать ситуацию. — Менеджер звонил, — нажав на кнопку сброса, Ким ловко засунул телефон в задний карман джинсов. — Остальные сейчас придут сюда. Тебе лучше уйти до их прихода, такой группе, как ваша, не нужны лишние слухи. Минсок улыбнулся, и Мунбёль, кажется, рассмотрела тоску в его взгляде. — Спасибо, сонбэ-ним… Минсок. Я не подведу тебя, — девушка благодарно улыбнулась и, осмелев, взглянула тому в глаза. Она уже было взялась за ручку двери, как вдруг за её спиной прозвучало: — Мунбёль, а ты знаешь, что такое селфцест? — Нет, сонбэ-ним… — Ну, ладно. Значит, Чондэ написал какую-то глупость… До встречи. Спустя год, полного событий и приключений, когда та же журналистка попросит Мунбёль рассказать о её новой соло-песне, Мун улыбнётся своей милой кроличьей улыбкой и, медленно растягивая каждое слово, задумается: — Не знаю, удивит ли это вас, но без вас этой песни бы не было. Да, это так. В ней описан промежуток моей жизни с момента выхода нашего альбома «Memory» вплоть до этого, «Purple». Насчёт того, о ком она… Я надеюсь встретиться с этим человеком ещё раз. Думаю, мне многое ему нужно сказать. А ещё поблагодарить за всё, что он сделал. Ни одно интервью сейчас не обходилось без брелока в форме снежинки, который она и сейчас с упоением потирала в кармане брюк. Это придавало Бёль выдержки и, кажется, уверенности перед каждым интервью, которые как обычно отнимали все силы. Вопросы теперь не смущают, соло-песня была тепло принята фанатами, а в телефоне мелькнуло оповещение об одном новом сообщении. Теперь она точно знала, что дальше у неё всё сложится хорошо.