Полутона

      Велимир не удивляется, когда около часа ночи ему решительно стучат в дверь. Обнаружив за дверями мрачную Имиру, тоже не очень удивляется. Удивляется, когда понимает, что она стоит одна, с небольшим мешком вещей, не в любимом облегающем костюме наемника, а в чем-то более простом и неброском. Удивляется, когда Имира совершенно непочтительно отодвигает его с прохода и молча делает шаг внутрь. Без слов она занимает комнату, в которой они жили с братом, когда работали на Велимира.       Принц наблюдает, как она решительно и немного дергано вытряхивает вещи из рюкзака в шкаф, особо уделяя внимание разве что средствам по уходу за волосами, но сама Имира все еще молчит, и Велимир уходит на кухню. Наемница тут же просачивается следом, садится в когда-то любимый угол и наблюдает, как принц совершенно по домашнему греет чайник, заваривает жасминовый чай.       Велимир, став Рыцарем радуги, хорошо чувствует эмоции и чувства, любой стал для него открытой книгой. Фиолетового рыцаря не зря назвали самым сильным — манипулируя подсознанием, можно добиться чего угодно. Он чувствует, что Имира кипит внутри, что тот чайник, и не понимает, почему она молчит. Смотрит распахнутыми изумрудными глазами, словно загнанный зверь, не дышит почти, глубоко вдохнув только над чашкой. И молчит.       Велимир держится спокойно и уверенно, как и всегда — чему успели научить принца в детстве, так это держать лицо, — но внутри одни вопросы. Он знает, что может надавить или, наоборот, тихонько подтолкнуть эмоции наемницы, но сдерживается. Пусть дозреет. Так лучше.       — Где твой брат? — все что он спрашивает в ту ночь. Имира вздыхает отрывисто и прикрывает глаза.       — У нас отпуск, он со Сваной восстанавливает Авалон.       Почти все их время проходит в молчании. Имира помогает ему в клинике, и во время приема им конечно приходится взаимодействовать, но в основном по делу, короткими фразами. Вечерами, когда принц возится с бумажной работой, она садится с ним в кабинете и неотрывно смотрит. Иногда приносит чай, и снова смотрит. Велимира это не напрягает, во дворце он всегда был под прицелом чужих глаз, пусть наблюдает сколько хочет. Главное за руки не хватает, а значит не мешает.       Имира же как мошка в янтаре — запуталась и залипла в эмоциях, застряла и не может двинуться. Внутри все по прежнему кипит, ровно как в ту секунду, когда она поняла, что принц жив и здоров, эмоции бурлят, бьют по нервам, но наружу не выплескиваются.       А принц только улыбается себе иногда, загадочно и сыто, змей-искуситель во плоти, и никак не помогает, сам шагов не делает, ни вперед, ни назад.       Так какое-то время и жили — в тишине. Все чаще понимали друг друга не с полуслова даже, а со взгляда, брошенного в нужную сторону.       Имира в жизни не думала, что смогла бы так жить — в недосказанности, на вулкане эмоций, как на мине, не знаешь, когда взорвется. Однако смогла, выдержала и даже с ума не сошла — целый месяц, с ее характером чистый рекорд.       Все сломалось внутри в один миг. В тот вечер Велимир засиделся с бумагами до глубокой ночи, Имира, по привычной уже традиции, сидела с ним в кабинете, в кресле в самом углу. И тут пришло сообщение от Райена. Он спрашивал как ее дела, смеялся не надо ли приехать помочь накостылять Велимиру, рассказывал, что Авалон практически восстановлен и теперь выглядит даже лучше, чем был. Что со Сваной они на удивление хорошо поладили в отношениях, хотя и есть трудности из-за разницы социального статуса — многим все-таки кажется дикой пара Королева-наемник.       Имира не завидовала брату, просто не хотела, чтобы он повторял ее ошибок, хотя и видела почти сразу, что чувства Райена взаимны, несмотря на все беды. Но в этот момент эта разница — абсолютное в общем то счастье брата и совершенно непонятная ситуация у нее — неожиданно ударила по натянутым нервам как ножом. Вулкан не взорвался, наоборот — вдруг как отрезало, внутри все резко затихло и замолчало. Стало прозрачным как стекло. Имира сжалась в своем кресле в комок, спрятала лицо в ладони, не издав ни звука. В груди болело, как после тех ран, которые она получила, закрыв собой принца. Сильной язвительной наемнице хотелось расплакаться как маленькой девочке.       Велимир стянул с носа очки, вздохнул, потирая переносицу, и одним плавным движением выскользнул из-за стола к креслу Имиры. Опустившись на колени перед эльфийкой, чтобы быть на одном с ней уровне, Велимир мягко, но решительно потянул ее руки от лица.       — Почему ты молчишь? — требовательно спросил принц, стирая со щеки девушки единственную слезинку. — Почему молчишь до последнего? Имира рвано вздохнула, глядя на Велимира сухими, но словно воспаленными глазами.       — Вы поверите, если я скажу, что закрывала вас тогда не из-за договора? — хриплым шепотом спросила она.       — Ты поверишь, если я скажу, что пошел спасать Рыцарей в мир сидов намного быстрее, почувствовав, что с ними ты? — в тон отозвался Велимир, мягко поглаживая девушку по щеке и не давая этим ей спрятать лицо. Имира закусила губу, помолчала минуту. Велимир терпеливо ждал, хотя поза была откровенно неудобная. Эльфийка снова вздохнула, словно набираясь решимости, и, прижав своей ладошкой руку Велимира к щеке и, прикрыв глаза, заговорила.       — Мы, эльфы, слишком сильно ценим свободу и независимость. Боязнь любви у нас в крови, просто потому, что мы по своему слишком самолюбивы. Кроме того, я наемница, бродяга по сути, которая зарабатывает на жизнь практически чем угодно. По настоящему близкий человек у меня был всю жизнь только один — мой брат. Единственный, кому я никогда не боялась доверить свою жизнь. Вы принц, пусть и без трона, но кровь не вода, тем более королевская. Вы — Рыцарь Радуги. По сути мы разные стороны одной монеты. И я… Я не знаю, что с этим делать. Замолчав, она замерла, снова вся сжалась, как будто в ожидании удара. Велимир понял, что у него затекают ноги, и, обхватив свободной рукой Имиру за талию, легко поднял ее, сам сел в кресло, а ее усадил на колени. Наемница, этого не ожидавшая, распахнула глаза, в легком замешательстве уставившись на принца.       — И что? — невозмутимо решил продолжить разговор оборотень. — Ты не сказала ничего нового в принципе. Что именно тебя так пугало все эти дни? Имира снова вздрогнула.       — А еще у меня никогда не было отношений, — прошептала она, вдруг резко смутившись. — Я профессиональный наемник, я могу притвориться кем угодно, но…       — У меня тоже за всю жизнь никого не было, — спокойно перебил ее Велимир. Свободной рукой он начал перебирать хвостик девушки, с видимым удовольствием запутывая пальцы в ее яркие как свежая зелень волосы. — Вся жизнь проходила на грани тени, сначала сумасбродный отец, потом переворот, Ирис, ее смерть… Рыцари… У меня никогда не было времени на себя, как это ни странно для принца. Сейчас многое изменилось, сейчас я прежде всего Рыцарь, полагаю этот заяц все равно от меня не отстанет. Так что можно и поучиться различать оттенки.       — Будем учиться вместе? — снова шепнула Имира, в душе млея от касаний принца.       — Будем, — серьезно подтвердил Велимир, стягивая заколки с волос девушки. — Твой брат счастлив, чем мы хуже? Нельзя же всю жизнь провести в полутонах.