Счастье есть!

       Борис жил недалеко от больницы, при желании можно было даже пешком дойти, ведь машина затормозила у одной из питерских многоэтажек уже через десять минут. Бело-голубой панельный дом ничем не отличался от тех, какими теперь застраивают многие свободные клочки земли в городе. В свете яркого весеннего солнышка окошки сверкали своей чистотой, а некоторые ещё и отражали майское небо. Дождавшись, пока Борис откроет дверь, Олеся передала ему ребёнка, а сама взяла сумку и вышла из автомобиля.        «Как высоко вы забрались…», - подумала Уманова, когда Тарасов нажал в лифте кнопку двенадцатого этажа.        Её охватило небольшое волнение, когда он открывал перед ней дорогую входную дверь. Девушка с замиранием сердца перешагнула через порог, словно это шаг не в квартиру, а в новую жизнь. - Чувствуй себя, как дома, - услышала она позади.        Разувшись, Олеся нерешительно прошла вглубь. Три комнаты, площадь которых позволяла добавить ещё одну. Коридор был настолько большим, что вдоль одной из стен был проведён просто огромный шкаф. Просторная светлая кухня, нашпигованная встроенной техникой, тоже произвела впечатление на Уманову. Но больше всего её поразила гостиная. В ней помимо дивана, стеллажа с книгами и телевизора, она увидела ещё и небольшую плетёную люльку. Сделанная в светлых тонах, она настолько удачно вписывалась в интерьер, что, кажется, находилась здесь всегда. Рядом была дверь с выходом на лоджию, где витражное остекление открывало просто потрясающий вид на Питер. - Ну как? – спросил Борис, остановившись позади. - У вас очень уютная квартира, - сказала чистую правду девушка - Олеся, давайте на «ты»? Всё-таки не такие уже и чужие люди… - Хорошо, - кивнула она, слегка покраснев.        Образовавшуюся паузу неожиданно для всех прервал теперь «главный человек» в этом доме. Проснувшись, он отчаянно требовал к себе внимания. Аккуратно приняв у Бориса сына, Олеся с ужасом поняла, что не знает, что делать дальше. Кое-как собравшись с мыслями, девушка уняла появившуюся в руках дрожь.        Портить такой красиво завязанный бант не было никакого желания, но деваться было некуда. Распеленав малыша, Уманова впервые увидела маленькое тельце своего сына. Его не то что трогать, на него даже смотреть ей было страшно. Он казался слишком хрупким и нежным. Вздымающаяся грудная клетка, маленький животик, «разрисованный» марганцовкой, ручки, ножки, пяточки – всё вызывало улыбку.        Освободившись от пелёнки, сын тут же потянул свои ладошки в рот. Широко распахнув глазки, он смотрел на человека, что сейчас склонился перед ним. Он ещё не понимает, что это – его мама, но точно чувствует, что эта женщина ему не чужая. - Выйди, пожалуйста, - попросила Олеся, обернувшись к Тарасову.        Молча кивнув, мужчина покинул гостиную. Стеснение – это нормально. Правда, если забыть, что вся физиология и анатомия Умановой для него не секрет – всё-таки он наблюдал за ней почти с самого начала беременности.        Борис прекрасно помнил тот день, когда эта девушка вошла к нему в кабинет. Как сначала краснела и стеснялась, ведь ей приходилось отвечать на самые разные вопросы и раздеваться перед незнакомым мужчиной. Когда «диагноз» подтвердился, Тарасов увидел её светящиеся от радости глаза и сразу же подумал, что ребёнка Олеся непременно оставит. Помнил, как она залетела к нему в кабинет в следующий раз, как с нескрываемым наслаждением слушала биение сердца своего малыша. Она хорошела день ото дня, становилась каким-то солнечным зайчиком, что прибегал к ним в больницу. Борис даже тогда по-детски позавидовал её молодому человеку, ведь ему досталась просто потрясающая девушка, какую сейчас редко встретишь. На очередное УЗИ они пришли вдвоём, в тот день Рита должна была сказать пол ребёнка. Узнав, что будет мальчик, Олеся не смогла сдержать слёзы, а вот парень воспринял новость более сдержано – без улыбки, просто кивнул. Булатову это слегка удивило, но вслух она тогда ничего не стала говорить, лишь потом шепнула другу, что странно всё как-то.        А потом последний триместр Уманова уже без умолка рассказывала своему доктору, как они с Александром выбирали имя, как она ходила по магазинам в поисках самых лучших вещей – Бориса эти разговоры не тяготили, напротив, был даже рад. Ведь когда она говорила об этом, с её лица не сходила улыбка. Искренняя, счастливая и незабываемая.        Один единственный раз девушка не пришла на приём. Тарасова это не на шутку разволновало. Обычно она всегда сидит у двери уже за полчаса. Сначала подумал, что опаздывает – мало ли, с кем не бывает. К тому же у неё было назначено на девять утра, возможно, и банальное – проспала. Но даже в полдень она не появилась, тогда-то Борис не выдержал и позвонил ей. Но трубку, как назло, никто не брал. Неприятное предчувствие глубоко забралось в душу. А когда к нему подбежала медсестра со словами: «Там вашу пациентку привезли», - почему-то сразу же подумал об Олесе. Так оно и было.        Рита спрашивает «зачем тебе это нужно?», да просто по-другому не может. Сначала её решение об отказе, потом новость о предательстве, затем слова этого чудовища по имени Саша. Господи, будь воля Бориса, он бы так начистил ему физиономию, что ни один опытнейший хирург не взялся бы за столько сложный и безнадёжный случай. Нельзя вести себя так с девушками, а с Олесей – тем более! Она не заслуживает такого к себе отношения! А ребёнок? Как можно смириться с этим отказом? Тарасов ведь видел, как она была счастлива на протяжении всех девяти месяцев, как ждала свою кроху! Так что всё он сделал правильно. - Боря? – Олеся слегка потрясла его за плечо, выводя из своих мыслей. – Я спрашиваю, обедать будешь? Я могу что-нибудь приготовить. - Да, надо бы, - взглянув на время, ответил он. – Как там сын? - Свежие пелёнки и чувство сытости творят чудеса, - рассмеялась Уманова. – Он уснул. - Эх, хорошая у него жизнь…        Уже поздно вечером, поручив Тарасову следить за мирно посапывающим ребёнком, девушка наконец-то смогла принять ванную. Тёплую, с пеной. Блаженно прикрыв глаза, Олеся чувствовала, как мышцы постепенно расслабляются. «Пора приходить в форму!», - так решила для себя девушка, когда взглянула на своё обнажённое тело в полный рост. Спорт и плавание вновь станут её верными друзьями, благо абонемент в фитнес-центр будет действовать ещё полгода. Но этим она займётся позже, а сейчас нужно хотя бы просто отдохнуть.        Уманова была благодарная Борису за всё, что он для неё сделал. Но девушка всё же понимала, что это не решение всех проблем и бесконечно долго она всё равно не сможет у него жить. Рано или поздно придётся съезжать, однако вопрос «куда» по-прежнему оставался открытым. Нужно было что-то решать с работой, деньгами и, в перспективе, с квартирой. Завтра же она подумает об этом, заодно и заглянет в интернет насчёт открытых вакансий.        Завернувшись в тёплый халат, девушка вышла в коридор. Из гостиной лился приглушённый свет, и было слышно какое-то бормотание. Борис то ли песенку напевал, то ли что-то рассказывал ребёнку. Прислушавшись, Уманова поняла, что это старая добрая колыбельная из популярной программы. Мужчина разгуливал по комнате с ребёнком на руках и с нежностью смотрел на него. Олеся даже невольно залюбовалась – уж больно прекрасное зрелище. - А вот и наша мама вернулась, - улыбнулся Тарасов крохе. - Вы меня ждали? – тихо рассмеялась Ума. - А как же! Даже уснуть не могли. - Ох, какие вы привередливые, - посмотрев на ребёнка через плечо мужчины, Олеся улыбнулась. – Если честно, я до сих пор боюсь… - Чего? – не понял Борис. - Что сделаю что-то неправильно, и ему больно будет. - Всё ты делаешь правильно, - уверовал её Тарасов. – С первым опытом поднаберёшься, со вторым уже легче будет! - Мне бы с этим справиться, - вздохнула Уманова. - Куда ж ты денешься? – посмотрел на девушку мужчина. – Вот увидишь, всё наладиться. - Очень хотелось бы, - кивнула Олеся каким-то своим мыслям. – На ночь его, наверное, покормить надо? - Ты сама поймёшь, когда будет пора. Уложишь? - Попробую, - пожала плечами и взяла сына на руки.        Малыш, почувствовав прикосновение мамы, сладко зевнул, но глазки не закрыл. Хлопал своими ресничками, мужественно отгоняя сон. - Ну и чего ты мучаешься? – непонимающе спросил Леся. – Интересно тебе тут всё? Голос незнакомого дяди? Квартира какая-то? Пока что это наш дом, привыкай… А дядя хороший, он тебе ничего плохого не сделает. И мне тоже, - улыбнулась девушка своим же словам.        Медленно покачивая ребёнка, ей всё же удалось его убаюкать. - Уснул? - А то! – довольно сказала Уманова. – Боря, а здесь ему точно удобно будет? – усомнилась Олеся, покосившись в сторону люльки. - Нет, конечно. Ты не все комнаты, что ли посмотрела? – удивился Тарасов. - Две двери закрыты были, я не стала туда входить… - Ох, балда! Пойдём, экскурсию тебе проведу.        Одна из комнат оказалась спальней Бориса и, по совместительству, являлась кабинетом. А вот вторая оказалась гостевой. И там стояла большая и явно удобно кроватка для ребёнка. Над ней висели яркие зверюшки-погремушки, а внутри примостился небольшой игрушечный кролик. По обеим сторонам, специально для хозяйственных родителей, были встроены полки, на которых уже лежали всякие вещи, упаковка подгузников, присыпки, и даже игрушки. В общем-то, всё, что нужно для гигиены ребёнка и для психического здоровья молодой мамочки. - Обалдеть, - только и прошептала Уманова, когда увидела всё это. – Откуда? - Да так… - отмахнулся мужчина. - Нет, Борис Андреевич, или вы мне всё рассказываете, или… или вы мне всё рассказываете! - Да нечего рассказывать, просто купил в магазине, вот и всё. - Это ж каких денег такая красота стоит?! - Какая разница? Давай закроем эту тему. - Вот на работу устроюсь, и всё вам отдам! - Мы вообще-то на «ты», - перевёл тему Борис. – Переноси сюда сынишку и укладывайся, одному Богу известно, сколько раз за ночь придётся просыпаться.        Ночью действительно пришлось пару раз встать. Сначала чтобы покормить, а потом и пелёнки поменять, но Умановой, кажется, это было только в радость.        Сутки напролёт Олеся была рядом со своим малышом. Гуляла по квартире, не рискуя пока выходить на улицу, песенки ему пела, сказки рассказывала, погремушками игралась, но главное рядом с ним она чувствовала себя так, словно у неё за спиной выросли огромные пушистые крылья. Тарасов тоже замечал это состояние девушки, однако его беспокоило другое – Ума почему-то не обращалась к сыну по имени. Всегда только «ляля», «зайчик», «солнышко». Борис сначала думал, что это временное, но даже спустя неделю ничего не изменилось. - Олесь, а ты оформила документы на ребёнка? Свидетельство о рождении? Полис? – поинтересовался он, оторвавшись от ноутбука. - Планировала на днях сходить, а что? – не поняла она. - Да нет, просто хотел узнать. Ты решила, как сына назовёшь? - Лёшей, - улыбнулась девушка. - А я думал, ты ещё не определилась… Почему тогда по имени к нему не обращаешься?        Уманова молчала. Что она могла ему ответить? Что всё ещё боится, что ей придётся от него отказаться? - Буду, - пообещала она. – Боря, а в графе отец можно я укажу твою фамилию? - Что?        Этот вопрос они ещё ни разу не поднимали. Тарасов не настаивал, более того, считал, что Ума должна сама решить, поставит ли там фамилию Александра или свою, но что бы она предложила его – вот это уж действительно неожиданность. - Ты сделал для нас больше, чем Сашка. Родители же – те, кто воспитали? - И ты хочешь?.. - Да. Я хочу, чтобы по документам отцом Лёшки был ты, - уверенно заявила девушка. – Ты только не подумай, пожалуйста: никаких обязательств, ничего. Биологическое не родство всегда можно доказать. - Да причём здесь это? – хмыкнул Борис, присаживаясь рядом с Олесей. – Я люблю этого мальчугана, он мне как родной. - А меня? – с улыбкой спросила Уманова и тут же прикусила свой язык – надо же ей было такое ляпнуть!        Посмотрев на девушку, Тарасов едва заметно улыбнулся. Такая милая и смешная, ну как её можно не любить? - И тебя, - щелкнув Олесю по носу, рассмеялся он.