Мара

Воздух в комнате выстужен кондиционером. Алекс кутается в тёплое одеяло, в полусне обнимает подушку. Холод медленно отступает. Тяжёлое и горячее, оцепенение дрёмы растекается по конечностям, унося усталость и превращая мир в поток блёклых образов. Им ещё только предстоит стать снами. Отголоски дня тают. Что-то смутное скользит по внутренней поверхности век, прикасается к коже, тихо шуршит в ушах. Рассказ без слов легок и мелодичен. Шипение дверного механизма вплетается в него без спроса, и Алекс недовольно бурчит, раздосадованный нарушением ритма. — Ты спишь? — интересуется темнота. — Спал, — ответ звучит приглушённо: Алекс накрывается с головой. — Можно я лягу с тобой? — Морган, — бормочет Алекс, почти проснувшись, — не валяй дурака. Раздаётся короткий вздох. Темнота с молчаливой непокорностью сгущается рядом, проминая пружины. Алекс нехотя делится с ней краешком одеяла. — Тебе ведь давно не семь, — напоминает он осуждающе. — Да?.. Да, пожалуй, — в голосе слышится сомнение. Алекс перекатывается на спину, и Морган тут же использует его плечо как подушку. — Что случилось? — Этот сон, — Морган делает паузу и уточняет: — Кошмар. Я не могу отделаться от него, он всегда возвращается. Каждый раз об одном и том же. — Сны это просто… — Алекс зевает, — сны. Вот увидишь, мы вернёмся на Землю, и они сразу прекратятся. Ты скучаешь по дому. Я тоже. Это нормально. — Алекс… Сонливость накатывает с новой силой. Не пытаясь разлепить тяжёлые веки, Алекс запускает пальцы в чужие волосы и мягко треплет жёсткие пряди. Темнота недовольно ворочается и замирает в позе эмбриона. — Спи. Завтра… — язык заплетается, — завтра — длинный день. — Спокойной ночи. Темнота сопит. Убаюканный, Алекс засыпает следом. Ему снятся родители и шоколадное мороженое. Рецепт мороженого становится лабораторной по органической химии, и вот уже отец рассказывает что-то про синтез сложных белков. В комнате светлеет, но Алекс не спешит просыпаться. Наутро темнота не рассеивается. Она лежит рядом, клубясь и подрагивая, исчезая и появляясь. Непроницаемо-чёрная, она мерцает редкими бликами и всё ещё спит в позе зародыша. Алекс пытается проснуться по-настоящему, но наивная надежда разбивается о реальность. Зачастивший было пульс сбавляет темп — это размытая сном память возвращает себе резкие очертания. Они не полетят на Землю. Морган… Темнота колышется, будто услышав. Алекс прикрывает глаза. Сквозь дрёму он думал, что Морган, как обычно, мешает ему спать. Он ошибся. Он хотел ошибиться и впервые назвал темноту чужим именем — но не почувствовал фальши. — Морган… — Алекс снова пробует имя на вкус, осторожно прикасаясь к нечёткому силуэту. — Морган, пора вставать. Глаза напротив с трудом открываются. Радужки у них очень тёмные — и всё же карие, а не чёрные. — Брр, — Морган — уже Морган — тянется и, фыркнув от холода, отбирает себе одеяло. — Доброе утро, Алекс. — Доброе. Пожалуй, это действительно так. Теперь — да.