Под туманностью Ориона

      Как обычно, уже весь учебный год, в понедельник была астрономия. В этот раз поставили целую пару, как у обычных студентов, чтобы провести семинар, на котором по желанию некоторые выступят с докладами о чем-то, что кажется им интересным. В оставшееся время, скорее всего, будет лекция для желающих, потому что многие готовы уйти уже сейчас — Александр Сергеевич все это прекрасно понимал, поэтому сказал сразу, что все, кому это неинтересно, могут уйти после первых сорока пяти минут.       Правда, была еще одна проблема, от которой становилось жутко тоскливо и грустно, пропадали мотивация и желание учиться в оставшиеся пару дней: эта пара астрономии была последней на этой неделе, в этом семестре и в этом учебном году.       Последние полтора часа.       — Ну, начнем по списку? — привычно улыбнувшись, спросил Александр Сергеевич, сидя за учительским столом. Он поглядывал на компьютер слева от него, который только включался — кому-нибудь он обязательно понадобится для того, чтобы скинуть туда презентации и вывести их на интерактивной доске.       — Ой, а давайте не по списку, — немного жалостливо произнесла одна одноклассница, чья фамилия как раз была первой.       — А вы вообще что-нибудь готовили? — не без издевки спросил преподаватель.       — Если вы про презентацию, то нет.       Александр Сергеевич только покачал головой.       — Кстати, скидывайте пока то, что у вас есть. Надо кому вообще? — обратился он к классу.       — Естественно, — произнесла Елизавета, достав флешку.       Она сидела почти напротив Александра Сергеевича и ближе всех к компьютеру, поэтому самая первая стала переносить файлы для семинара. Еще несколько одноклассников отдали ей свои флешки, чтобы она сделала все сразу и за всех.       — А чего вы тогда пришли сегодня? — спросил Александр Сергеевич. Он никогда не ругал учеников, стараясь относиться к ним более снисходительно, поэтому часто улыбался, как делают подростки, когда хотят сказать что-нибудь серьезное, но у них просто не получается. Так и он. Вроде пытался быть строгим, но получалось с трудом ввиду характера. Поэтому ученики, студенты и аспиранты его любили. Любили и уважали.       — Ну просто зачем мне н-ки в конце учебы?       — Действительно, — согласился он, а затем обратился к Елизавете, которая возвращала последнюю флешку хозяину: — Всё скинули?       В формальной обстановке он обращался к ней, как обычно, на «вы». Как, в принципе, и ко всем. Воспитание не позволяло сказать студенту или аспиранту «ты», несмотря на то, что все они были младше него и ниже по статусу.       — Да. Там всего четыре презентации, — ответила Елизавета и села на свое место.       Она старалась думать только об астрономии, чтобы не портить себе настроение, но она бы не была собой, если бы не прыгнула на старые грабли: она обратила внимание на кольцо на мизинце левой руки Александра Сергеевича, о смысле которого она так и не узнала за все время. У нее тоже было колечко на мизинце, но оно не выглядело, как обручальное, и вообще не несло какого-либо смысла. Возможно, у Александра Сергеевича тоже, но Елизавете казалось, что такой серьезный и взрослый мужчина не станет носить на себе всякие безделушки. Нужно не забыть и узнать потом. Наверное.       — А кто вообще готов? — снова обратился к классу Александр Сергеевич.       В классе было поднято всего пять рук.       — Только пять человек, что ли? Вас же семнадцать. Я думал, больше будет.       — Конец года же, так лень что-то делать, — произнесла та одноклассница, что стояла первой в списке.       — А вы могли бы и приготовить — у вас тут кое-как четверка получилась, я вас просто пожалел и не стал портить вам аттестат, хотя итоговую вы плохо написали.       — Да она же сложная была!       — Сложно в тесте с глупыми ответами найти один правильный? Или вы не знаете, какие есть планеты в Солнечной системе? Мы же все повторяли, — посмеялся Александр Сергеевич, посмотрев на тех учеников, которые без труда справились с этим заданием.       — Да как вообще можно вспомнить, каким по счету, блин, Сатурн?       Александр Сергеевич снова покачал головой, улыбаясь. В принципе, он не был удивлен результатами итоговой контрольной работы за курс астрономии. Он знал, кто с этим справится, и не ошибся — несколько человек, которые нормально слушали его лекции с начала года, сдали все на «отлично». Остальным он просто нарисовал тройки и четверки, только чтобы не испортить их аттестаты. А он мог. Но, конечно же, не стал. Хотя были и нулевые работы, где жалко было даже двойку ставить.       Он не мог сказать, что за время обучения полюбил этих балбесов, но все же что-то внутри него теплилось, и расставаться с этим классом не хотелось. Разве будут еще такие? До этого он преподавал только студентам, уже аспирантам, серьезным людям, поэтому этот первый опыт в лицее он не забудет: все еще слишком дети, по-своему интересные, разные, готовые с жадностью принимать информацию (ну, по крайней мере, некоторые), почти с каждым была своя история. Александр Сергеевич смотрел на них с нежностью и теплотой, стараясь запомнить их счастливые лица, еще не обремененные проблемами взрослых, и думал, что хотел бы вновь вернуться в свои семнадцать лет.       — Ну, кто первый? — спросил он.       — Давайте я, — ответила Елизавета, выходя из-за парты. Она хотела быстрее рассказать доклад, чтобы в оставшееся время слушать остальных и не отвлекаться на мысли о своем выступлении. Она открыла презентацию и запустила ее, а затем подошла к интерактивной доске и щелкнула выключатель, находившийся рядом с ней, чтобы выключить свет. — Итак, я расскажу про темную материю.       Александр Сергеевич (как всегда, в костюме) вышел из-за своего стола и чуть отошел к задним рядам, чтобы удобнее было смотреть на презентацию. Елизавета почти не смотрела на класс, лишь иногда кидала взгляд на некоторых особо заинтересованных, коих было очень мало, а затем снова смотрела на Александра Сергеевича. Казалось, что она рассказывает ему: задает уточняющие вопросы, на которые Гугл ответить не смог; вступает с ним в небольшой диалог, затем возвращаясь к докладу; просто смотрит на него, пока говорит. Так почему-то было спокойней.       Елизавета подготовила действительно интересный доклад, правда, слушали ее всего несколько человек. Раньше было так же: кто-то копается в телефоне, кто-то постоянно смотрит на часы, высчитывая секунды до конца урока, кто-то лишь делает вид, что слушает, и только три-четыре человека действительно заинтересованно принимали информацию. Привычная ситуация на любом уроке, и тем не менее докладу это не мешало. Кому надо, тот услышит и поймет.       По окончании Александр Сергеевич задал несколько вопросов по теме доклада, чтобы проверить знания ученицы. Бывало, что кто-то рассказывает, а потом оказывается, что он и не понимает, о чем вообще рассказывает. В Елизавете он не сомневался, но как преподаватель должен был проверить. Конечно, Елизавета на все ответила, потому что она хорошо разобралась в своей теме, и получила заслуженную пятерку.       Последнюю отметку по этому предмету.       Оставшиеся четыре человека также выступили со своими докладами, которые были не менее интересными, по мнению тех, кто вообще понял, о чем речь, конечно же.       На второй половине пары остались семь человек, четверым из которых просто показалось не комильфо уходить, троим же действительно было интересно.       Александр Сергеевич рассказывал про свои наблюдения в телескоп, который не так давно купил, и пообещал оставшимся ученикам, что напоследок сводит их посмотреть на звезды и планеты. Он отвечал на вопросы, связанные с астрономией, которые были интересны ученикам, а так же просто рассказывал что-нибудь интересное из этой области.       Так и прошел семинар.       А после — оставшиеся дни обучения.       А затем и последний звонок.       — Что за хрень в этой задаче? — недовольно пробормотала Елизавета, пытаясь решить задание из последней части ЕГЭ по физике.       Она снова была у Александра Сергеевича: он пообещал помогать ей готовиться к экзаменам, чтобы та сдала их на высокие баллы. Она сидела на диване в той же гостиной, сложив ноги по-турецки и собрав свои уже темно-русые волосы в хвост, чтобы не мешали. Было начало июня, но уже стояла жара, поэтому Елизавета оделась в обычную футболку и шорты.       — Что там? — спросил Александр Сергеевич, который до этого копался в своих бумагах, сидя на диване рядом.       — С ответом не сходится. Три раза уже проверила и все равно не понимаю, что тут не так, — ответила она и передала тетрадь с решением, а потом устало вздохнула.       Немного подумав, она легла на диване, положив голову на ногу Александра Сергеевича, а он уже по-привычному начал массировать ее голову пальцами. Она прикрыла глаза.       — Ты же формулу неправильно вывела, — наконец сказал Александр Сергеевич и, исправив ошибку карандашом, вернул тетрадь.       — Ой, да ну ее. Я устала.       Елизавете нравилось лежать так. Было спокойно, и стресс сходил на нет. А еще ей очень нравилось, как развивались их отношения. Никто из них не торопился, как глупый подросток, которому хочется все быстрее попробовать. Они вели себя, скорее, как женатая парочка, которая уже пережила уже многое, поэтому их жизнь стала спокойной и размеренной.       — У тебя еще много времени — успеешь подготовиться. А отдыхать тоже надо, — успокаивал он, стараясь говорить убедительно.       Сам он в свое время, конечно, готовился бы день и ночь, чтобы добиться желаемого, но понимал, что такая интенсивность не доведет хрупкую молодую девушку ни до чего хорошего. Стресс на нее влиял очень серьезно.       — Осталось две с половиной недели, а я даже формулу вывести не могу, — жаловалась она.       — Все равно надо отдыхать, — произнес он и наклонился, чтобы ее поцеловать. — Уверен, что ты наберешь баллы, которые тебе нужны.       — А я — нет.       — Лиза, не закапывай себя раньше времени. За эти две недели можно очень хорошо подготовиться, если стараться и решать каждый день. Сейчас нужно заниматься только этим.       — Очень сложно собраться и заставить себя.       Александр Сергеевич приподнял Елизавету так, чтобы она полулежала на его боку — так удобней было ее обнимать.       — Заставлять себя вообще не надо. Надо найти то, ради чего ты это делаешь, и добиваться этого всеми силами. Но не заставлять. Разве ты не хочешь стать астрономом, чтобы потом открывать что-то новое?       — Хочу, — грустно сказала она.       Елизавета действительно хотела этого очень сильно, но все же не могла достаточно вдохновиться, чтобы иметь силы для подготовки. Все они уходили на то, чтобы справиться со стрессом и переживаниями.       — Ну вот. Здесь ты этому не научишься, поэтому нужно выложиться по-максимуму и уехать.       — Ты же без астрономического образования даже преподаешь.       — Ну так у меня с детства вместо игрушек были журналы и книги по астрономии, и я до сих пор много читаю. Выучиться все равно лучше, чем как я. Я бы с удовольствием пошел еще на одно высшее, но уже поздно, да и бросать лабораторию ради этого не хочется. Я добился, чего хотел, и я счастлив.       — Учиться никогда не поздно. Можно же заочно.       — Может быть, когда-нибудь. А ты давай сейчас иди к этому, — он покрепче обнял Елизавету и поцеловал в макушку, вдохнув аромат ее волос. — Открывай новый вариант, вторую часть, будем решать.       Настроение немного улучшилось, и было желание разбираться в сложных задачах.       Добиться мечты.       Может даже не для себя.       А для него. Ради него.       Настал день Х, экзамен по физике, из-за которого Елизавета переживала так, что с утра пришлось выпить успокоительного, чтобы банально не тряслись руки. Сердце выпрыгивало, голова кружилась, будто она собиралась идти не на экзамен, а прыгать с парашютом.       Этот день решит все, все ее будущее и настоящее. Хотелось доказать себе и Александру Сергеевичу, что она может, что не зря они сидели по несколько часов над задачами, разбираясь в сложных условиях и формулах. Нужно это просто пережить и дождаться заветных результатов, чтобы уже потом решить: астрономия или какое-нибудь строительство в том же вузе, где она окончила лицей. Она не знала, что для нее лучше. Хотелось исполнить мечту, стать ближе к далекому и необъятному миру, но в то же время было сложно осознавать, что придется расстаться с прошлым, но еще настоящим, где есть родители, сестра, парочка неплохих знакомых (а может и друзей) и Александр Сергеевич, который сделал больше, чем думает.       Чертов лейтенант, ради которого она готова все это сделать.       Хоть с парашютом прыгнуть, хоть без него.       В последний час перед экзаменом появилась уверенность, наконец пришло спокойствие. Захотелось жить только ради того, чтобы доказать себе, что она может сделать больше. Или же накормить свою и так низкую самооценку плохими результатами.       Но не стоит думать об этом.       Вариант достался сложный. Многие задания были похожи на те, что она уже решала, но какое-то условие было другим. Первую часть Елизавета делала быстро, еще на свежую голову, даже не проверяла, оставив на потом, и приступила ко второй. Одна задача была точно такая же, которую она решала вместе с Александром Сергеевичем, но сейчас почему-то ответ получался не тот, что нужно. При проверке ничего не сходилось. Вспомнив про небольшую шпаргалку под юбкой, она решила выйти из ППЭ на пару минут, сказав наблюдающим, что хочет в туалет. На шпаргалке были формулы, одна из них — та самая, которую она снова неправильно вывела. Она почти смеялась, смотря на формулу, но, взяв себя в руки, вернулась в кабинет.       Решила эту чертову задачу.       Решила остальные.       Проверила первую часть и, наконец, занесла ответы в бланки.       Покинув ППЭ, она включила телефон, на который сразу пришли уведомления от одноклассницы. Алина, 10:00 Удачи. Алина, 12:20 Как напишешь, скажешь. Алина, 13:56 Ты там умерла, что ли? Я, 14:30 Хочу напиться. Алина, 14:31 Так сложно было? Я, 14:31 Ни в чем не уверена. Решила вроде все, но не факт, что правильно. Сидела до последнего, проверяла. Надеюсь, порог пройду. Алина, 14:32 Ой, началось. Пойдем уже выпьем, астроном.       «Астроном».       Очень хотелось верить.       Нервы сдавали. Результаты ждать еще больше недели, а уже вот он, выпускной. Были смешанные чувства. Вроде все, конец школьной жизни, начало новой, более сложной и насыщенной. Учебники сданы, экзамены позади, все закончилось. Но незнание результатов физики заставляло нервничать, поэтому, кажется, Елизавета напьется и сегодня. Когда она еще сможет выпить с преподавателями?       Выпускной проходил так, как и обычно проходят любые выпускные. Елизавета получила свой долгожданный красный аттестат под цвет платья, к которому шла долгой и сложной дорогой, уворачиваясь от многочисленных ветвей трудностей, которые так и норовили ударить по лицу. И наконец это свершилось. Первая точка. Хотя, скорее, вопросительный знак — результатов-то еще нет.       После вручения аттестатов был ресторан и куча неловкостей под влиянием градуса. Елизавета чуть не пригласила Александра Сергеевича на танец, но вовремя одумалась; также было много конкурсов с учениками и преподавателями — пришлось пережить несколько горячих прикосновений (на тот момент они казались именно такими), от которых на мгновение замирало сердце; по пьяни хотелось много чего сказать, но остатки адекватности не позволяли этого сделать, оставалось только ловить на себе частые взгляды и краснеть.       Все веселились и радовались окончанию школы, но Елизавета тосковала. Она много думала, вспоминала некоторые моменты и мысленно готовилась к тому, что будет. Хотелось встать и уйти, но бросать всех сейчас было бы неприлично, поэтому она притворялась, что все хорошо и старалась вести себя непринужденно. Александр Сергеевич все это замечал и иногда задерживал взгляд, пытаясь понять, что с ней не так. Он не мог показывать свои чувства по отношению к Елизавете при людях, поэтому просто наблюдал, надеясь, что никто не заметит. Он понимал ее эмоции, но пока не мог ничего предпринять. Александр Сергеевич, 20:34 Что-то случилось? Я, 20:35 Не знаю. Просто грустно. Александр Сергеевич, 20:35 Можно уехать. Я, 20:35 Да все в порядке.       Выпускной прошел будто в тумане. Мыслей было так много, что не получалось отвлечься даже алкоголем, поэтому Елизавета уехала самая первая, когда мероприятие уже скоро должно было подойти к концу.       Дома она смывала косметику и слёзы, текущие по щекам. Всего накопилось слишком много, а алкоголь, являясь депрессантом, сделал хуже, из-за чего Елизавета пыталась успокоиться больше десяти минут, но получалось плохо. Эмоции хотели выйти наружу. Им было все равно, что сейчас не время для этого. Затем наступило спокойствие и полное безразличие. Утомленная, она переоделась и легла спать.       Результаты экзамена по физике пришли только в начале июля. Увидев баллы, Елизавета облегченно выдохнула — старания не прошли даром. Она может поступить на астрономический. Этой новостью она, конечно, поделилась с Александром Сергеевичем, который искренне за нее порадовался.       Елизавета не стала медлить, поэтому сразу начала собирать необходимые для поступления документы. Отправила сканы онлайн и стала ждать. Через некоторое время пришел положительный ответ.       «Я поступила», — долго крутилось у нее в голове, пока не пришло окончательное осознание того, что она сможет осуществить свою мечту. Оставалось только заполнить одно заявление для зачисления, но нужно было ехать туда, чтобы сделать это.       И в этот момент стало грустно.       Неужели это все?       — Вот и все, — сказала Елизавета и вошла в квартиру Александра Сергеевича.       Был тёплый вечер, и Елизавета решила прийти, чтобы провести время. Она села на диван в гостиной, положив голову на спинку, и грустно вздохнула. Александр Сергеевич присел рядом, настороженно смотря на нее.       — Я уезжаю завтра вечером, — тихо произнесла она, не глядя на него.       — Уже?       — Начало августа. Желательно ехать уже сейчас.       Александр Сергеевич также вздохнул и опустил голову.       — Как все быстро, — произнес он.       — Ага. — Елизавета повернула голову, смотря на того, благодаря которому все это и случилось. — Трудно все так оставить.       Столько времени Елизавета добивалась такой близости между ними, а теперь приходится самостоятельно все рушить.       Что же это за несправедливость такая? Лучшие люди всегда вот так просто уходят. И это было тяжело осознавать.       Она молча прижалась к его боку, крепко обнимая, и начала тихо всхлипывать. Она не могла плыть по течению, но остаться было бы ужасной ошибкой. Ради мечты нужно было жертвовать чем-то. И этой жертвой оказалась неожиданная школьная любовь.       — Ну, не стоит, — шепнул Александр Сергеевич, большим пальцем вытирая слезы с ее щек. — Успокаивайся.       — Не могу.       — Можешь. Нужно радоваться, а ты ревешь. Ты — будущий астроном.       Елизавета вздохнула несколько раз, приводя эмоции в порядок. Мыслей снова было слишком много, но сейчас она хотела от них избавиться. Она посмотрела ему в глаза, снова рассматривая цвет радужки, а затем подалась вперед, стараясь ни о чем не думать. Александр Сергеевич правильно понял ее намерение, поэтому стал более нежным: аккуратно кусал ее губы, большим пальцем одной руки поглаживая скулу, а другой — мягко придерживая за талию. Глаза обоих были закрыты, оба плавились от чувств, которые сейчас накалились до предела. Становилось жарко.       Александр Сергеевич немного отстранился, а затем поднялся с дивана, держа Елизавету за руку.       — Пойдем, — тихо произнес он.       Он снова чувствовал себя молодым парнем, который только открывает новые ощущения, и ему это нравилось. Он не хотел торопиться, как бывало с некоторыми девушками, поэтому действовал нежно и аккуратно. В спальне были плотные шторы, которые погрузили комнату в мягкий и уютный полумрак. Светлая кожа Елизаветы будто светилась на этом фоне, а сама она почти задыхалась от чувств. Он целовал ее шею, ключицы, почти белые плечи, нежную кожу живота и бедер. Они были слишком близко, и мыслей наконец совсем не осталось. Только тяжелое дыхание разбавляло тишину комнаты, иногда смешиваясь с тихим стоном или звуком поцелуя. Все было аккуратно, как и полагается в первый раз. Елизавета цеплялась длинными пальцами за его плечи, иногда неосознанно царапая их, а иногда кусая. Кажется, его это не смущало, а лишь добавляло уверенности в своих действиях.       Он понял, насколько давно не ощущал подобного. Случайные встречи не могли наполнить его, это было лишь удовлетворение физических потребностей. О душевных он давно забыл. Сейчас же, ощущая эту близость, слыша громкое сердцебиение обоих, он наконец осознал, что ему это было необходимо так же, как глоток свежего воздуха. Простые светлые чувства наконец закрыли дыру в его груди. Разница в возрасте совсем не мешала. Было хорошо, потому что рядом находился человек, который понимал его и принимал таким, какой он есть. Который искренне полюбил его.       Он смотрел на подрагивающие ресницы Елизаветы и чувствовал разливающееся в груди тепло. Он касался губами ее лица, желая оставить свой след везде, а Елизавета лишь таяла от его прикосновений.       Покидать это место с каждой минутой хотелось все меньше.       Поэтому они лежали в обнимку еще некоторое время и наслаждались близостью друг друга.       Когда начало темнеть, Елизавета нехотя стала собираться домой, потому что просто так надо. Она не могла остаться у Александра Сергеевича, хотя, конечно, очень хотела провести с ним как можно больше времени. Она быстро сходила в душ, снова оделась. Когда вышла, Александр Сергеевич был на кухне, поэтому она пошла туда. Он стоял спиной к ней в одних летних шортах до колен и, по-видимому, готовил кофе. Елизавета подошла ближе и, обняв его за талию, прижалась щекой между его лопаток. Так они простояли еще пару минут, пока он наливал им свежий кофе и разбавлял его сливками.       — Все хорошо? — развернувшись, спросил он, замечая грусть во взгляде Елизаветы.       — Не знаю. Смотря о чем ты спрашиваешь.       — Обо всем сразу. Он поставил две чашки кофе на кухонный стол и сел за него, наблюдая за тем, как Елизавета садится напротив его.       — Кофе на ночь? — спросила она, но тем не менее не стала отказываться.       — Мне еще работать, — пожал он плечами и отпил горячего напитка.       — Если ты про то, что было, то все хорошо. — Она немного улыбнулась, чувствуя себя слегка неловко. — А так… грустно. Уже совсем не хочется уезжать.       — Надо уезжать, пока есть возможность. Что ни делается — все к лучшему. Ты не пожалеешь.       — Надеюсь, — вздохнула она, а затем, отпив еще немного кофе, поднялась из-за стола.       — Уже уходишь?       — Да, мне пора.       — Я провожу, — произнес Александр Сергеевич и тоже встал, подходя ближе к Елизавете.       — Не стоит. Тут не так далеко. Мне лучше пойти одной.       — Ладно. Когда уезжаешь?       — В шесть.       Александр Сергеевич только шумно выдохнул и обнял Елизавету.       — У тебя все получится, — тихо произнес он и поцеловал ее на прощание.       Елизавета долго не могла уснуть, сказывалось влияние кофе и общей нервозности. Все еще было сложно поверить, что уже завтра она уедет из этого города, попрощавшись со всем, что здесь есть. Ее сердце рассыпалось на мелкие кусочки, она не хотела мириться с этой жестокостью судьбы, но по-другому не могла.       Следующий вечер наступил слишком быстро. Раз — и вот Елизавета уже готова выходить из дома. Два — она уже сдала чемодан в багаж и ждет отправления автобуса до аэропорта. Три — она прощается с родителями и сестрой. Четыре — она крепко обнимает Александра Сергеевича и, наплевав на все, целует его в последний раз.       Пять — она наблюдает в окно, как удаляется от нее город.       Неужели это все?