Breakdown

Он пообещал ей в скором времени переехать в его дом. Это здание больше напоминало небольшой современный замок на одного молодого принца. Единственной помехой сделать это раньше были съемки в этом здании того реалити шоу, в котором парень Лизы и был ведущим. Очень любезно с его стороны предоставлять место для съемки, ведь аренда любого другого незаселенного дома обошлась бы авторам проекта дороже, чем та сумма, что в итоге они отдадут парню. Не дом у белого озера, конечно, но девушка уже находилась в предвкушении. Она почти собралась. Нервы начинали колыхать ее спокойное утреннее состояние, и что-то сильно сжималось и согревало живот при мысли о предстоящей выставке. Лиза, решив, что практичнее будет выбрать джинсы с футболкой, а платье и косметику взять с собой, чтобы быть красивой на выставке, закинула все необходимое в рюкзак. Она встала перед зеркалом, улыбнулась себе и, шумно выдохнув, взяла в обе руки шесть больших полотен. Они ненадолго основались на лестнице у дома, пока русая закрывала за собой дверь, а затем вновь подняла их и пошла к дороге. Тротуар слишком маленький, чтобы девушка, не испачкав в краске от стен домов картины, могла пропустить кого-нибудь, и поэтому пара торопящихся на работу дамочек с высокими пучками около пешеходного перехода презрительно фыркнули в сторону Лизы и, по их мнению, незаметно отправили ей наименьший балл. «Ничего страшного, — думала она. — Это совсем небольшие жертвы ради того, что я получу сегодня». Только перейдя проезжую часть, Лиза подумала о том, что цветного фургончика тут уже нет. На минуту она задумалась, а чем же все-таки занимались те ребята. Может, они придумали для себя какой-нибудь супер-способ поднять баллы. Тогда было бы неплохо повстречаться с ними снова. На улице сегодня было как-то по-особенному жарко, что бывало редко. Значит, очень скоро самая середина лета. Русая вышла к большим широким улицам, где она уже никому не мешала, и продолжила свой путь. Ей нужно было в то же здание, где и центр художников, но вся галерея находилась на подземном этаже, чтобы солнечный свет не искажал цвета ни одной из картин. На противоположной стороне дороги Лиза заметила быстро едущую машину уборочной техники, которая мыла дороги, оставляя их после себя чистыми и едва мокрыми. Брызги от ее щеток разлетались во все стороны, и русая заволновалась, как бы такая же машина, движущаяся по ее стороне, не испортила картины, которые она держала в правой руке. Лиза оглянулась назад, и, к ее разочарованию, там как раз ехала такая же уборочная техника. Конечно, девушка не подумала о том, что, обернувшись назад, она случайно заденет кого-нибудь картиной. Так все и произошло. Какой-то, видимо, очень деловой мужчина в костюме что-то просматривал в своем телефоне, не поднимая головы, и ударился о деревянную основу одной из слегка отклонившихся картин. — Ходят, смотрят во все стороны, но только не вперед! — возмутился он, тут же понизив балл Лизе. «Ничего, — убеждала себя она, — грубостью на грубость не отвечают. Сейчас все равно все исправится». Вот машина все приближалась и приближалась, и русая уже слышала ее шум. Девушка ускорила шаг, хотя понимала, что это мало что изменит, как вдруг она заметила небольшой поворот на исключительно пешеходную улочку с магазинчиками. Там она и решила переждать эту напасть. Уборочная техника проехала мимо, как вдруг телефон Лизы подал сигнал. Ее сердце забилось быстрее, а на лбу выступила испарина. Она уже знала, что это. На экране высветилось уведомление, что до начала выставки осталось пятнадцать минут. А Лизе нужно было дойти, разместить все картины в своем отделе и переодеться, чтобы выйти и встречать первых гостей. Девушка тут же рванула вперед, стараясь как можно аккуратнее проходить между людьми, и, казалось бы, недалеко уже и центр художников, и осталось совсем немного, но русая не заметила под ногами лужи, что образовалась после уборки машины. Лиза крайне неудачно поскользнулась и, если бы она была еще и криворукой, обязательно проткнула бы чем-нибудь полотна. Одна картина приземлилась прямо в лужу красками вниз, некоторые упали рядом на сухую поверхность. Но было кое-что хуже. Девушка, не удержавшись, полетела прямо спиной на одну из стеклянных витрин продуктового магазина, и стекло с громким шумом начало трескаться. Лиза сидела на тротуаре с мокрыми джинсами, засыпанная стеклом, в окружении своих картин, некоторых испорченных, с мелкими царапинами на руках и эмоцией полного смирения и разочарования на лице. На противоположной стороне улицы русая заметила своих трех подруг, выходящих из кафе. Кажется, не сразу, но они признали в сидящей на асфальте неудачнице ее. Наверное, Света забеспокоилось, потому что она уже рванулась к перекрестку, но Яна быстро схватила ее за предплечье и, покачав головой, отвела в сторону. Сестры еще раз обернулись на Лизу и нахмурились. Девушка скорее догадалась об этом, чем увидела, они все-таки были слишком далеко. Света еще пару раз обернулась в сторону Лизы, но блондинку продолжали настойчиво вести в противоположную сторону, что она сдалась. Проходящие мимо люди качали головами, тихо возмущались, многие снижали русой балл. И ни один не помог. А что ей делать дальше? Теперь она могла надеяться только на своего молодого человека. Никого ближе сейчас в ее жизни просто не было. И все-таки этот мир был приспособлен к катастрофам любого масштаба. Лизе еще повезло — одни из представителей «Организации порядка» проезжали чуть позже по той улице и, выполняя задания, свойственные их должности, помогли девушке подняться на ноги, отвезли в больницу, а после — немедленно к психологу. Согласно закону любой гражданин с рейтингом ниже тройки имел право пройти курс восстановления в одном из центров помощи, где под наблюдением специалистов балл человека быстрее обычного доведут до среднего по городу, чтобы он смог дальше продолжить это дело самостоятельно. С одной стороны Лизу освещал огромный экран с графиком изменения ее балла, а напротив сидел мужчина лет тридцати. Его темные волосы были аккуратно зачесаны назад, а черная рубашка была едва помята у самых ее полов. Девушка на секунду отвлеклась от разговора, посмотрев на экран телефона. На нем высветилось сообщение: «Член вашей семьи сейчас повысил свой рейтинг. Узнать больше…» Не гордиться им нельзя. Русая тяжело вздохнула и перевела взгляд обратно на психолога. — Поймите меня правильно, Дмитрий, я… я не знаю, что мне дальше делать. Вся надежда была на эту выставку, а теперь ни денег, ни рейтинга. — Я и не предлагаю вам продолжать жить, будто ничего не произошло, — Лиза рассматривала небольшую полку за спиной мужчины, на которой стояли грамоты, подтверждающие, какой этот Дмитрий Ларин хороший и квалифицированный. — Вы, наверное, и не знаете, но для тех, у кого балл ниже трех, — девушка зажмурила глаза и нахмурилась, слышать такое про себя… она и в страшных снах такого не видела, — есть одно место, центр помощи, где вы сможете восстановиться быстрее, чем своими силами. — У меня даже денег нет на такое! — И не надо. Это полностью бесплатная… услуга. Мы сейчас проанализируем вашу активность за последний год и выявим оптимальное время вашего пребывания там. Только предупрежу сразу — линзы будут удалять. Такие правила. Лиза смотрела на график своего балла и удивлялась. Он был таким ровно ростущим вверх, лишь иногда чуть-чуть уходя вниз, а теперь в самом его конце было большое падение. — Около вашего города совсем недавно новый центр помощи открылся. Меня лично отправляли туда на проверку и, скажу честно, это просто чудесное место в сравнении с остальными. Маленький, правда… — А можете рассказать больше о том, как мне там помогут? — поинтересовалась Лиза. — Конечно, секунду, — Ларин поднялся и подошел к одной из полок, откуда достал самую тонкую папку. — Можете пока посмотреть этот фотоотчет, — мужчина вернулся в свое кресло, передав папку девушке. Русая открыла ее, и на первой же странице размещалась фотография трехэтажного здания, с одной стороны огороженного забором. Там вроде заднего двора с каким-то виднеющимся из-за кустов навесом. — Это как-то смахивает на тюрьму… закрытую школу… — Неплохое сравнение, но все намного гуманнее. В центре помощи есть несколько видов работ, которые помогут вам поднять свой рейтинг. Первое — это бытовые: вы помогаете готовить или убираетесь; больше баллов можно заработать на самообразовании — в центрах всегда есть книги и учебный материал по разным наукам. Ну и вам, наверное, больше всего понравится третий вид — творчество, — девушка, только услышав это, приободрилась, и глаза ее загорелись, — рисуйте, пойте, играйте на инструментах, вам там точно скучно не будет. Это казалось слишком заманчивым. Настолько заманчивым, что прямо невозможным. Бесплатно тебя кормят, предоставляют место для сна, может, и комнату да еще и балл поднимают. Какой-то дар свыше. Девушка никогда не верила в Бога, но сейчас была готова поверить. К тому же терять ей было почти нечего. Лиза, нагруженная множеством мыслей, шла домой. На следующее утро за ней должны были заехать, чтобы забрать ее, а единственный близкий и пока не отвергнувший ее человек не отвечал на звонки. Люди вокруг как-то странно озирались на девушку, кидали короткие взгляды и тут же отводили, и абсолютно каждый сторонился ее, стараясь не подходить ближе, чем метра на два. Русая не находила себе места, когда, оказавшись дома, там не обнаружилось ее парня. А вдруг он закончил свои съемки, и ему тоже прислали сообщение, только с противоположным посылом, что у Лизы балл снизился, а он увидел это и решил порвать отношения. «Ну и где моя большая порция мороженого?» Только наутро девушка увидела позднее сообщение парня, что ему придется задержаться на съемках, ведь это последняя серия, и нужно сделать все как можно лучше. Лиза, прочитав это, погрузилась в объятья своих сомнений. Неужели и правда бросит? Если она до отъезда не увидит его, то как объясняться потом? Или вообще русая сейчас себя просто накручивала, и все будет хорошо. А, может, Лизе стоило написать ему о произошедшем и намеренном… Она не знала, но решила попробовать. — Ты уже знаешь, что произошло, — тихо проговаривала русая, быстро печатая каждое слово, — я поеду в центр помощи. К ее удивлению, сообщение было прочитано мгновенно, однако ответ начал печататься не сразу. «Как тебе угодно». Если Лиза не ошибалась, эта фраза звучала несколько оскорбительно. Может, это все его странный юмор. Но он никогда раньше не говорил, значит, что-то поменялось — Встретишь? — вскоре последовал ответ: «Посмотрим». Больше она не хотела от него ничего. В горле встал ком, а глаза без единого всхлипа начали заплывать слезами. Лиза, потирая веки, рванула с места за рюкзаком, чтобы собрать вещи. Она вытряхнула все теперь ненужные вещи из него, кинула на дно скетчбук, набор из восьми десятков спиртовых маркеров, а сверху, не считая тонких кед, положила пару футболок и штаны. За окном она услышала короткий сигнал машины — это точно за ней. Кто еще будет сигналить? Никто никогда не сигналит. Уже закрывая рюкзак, девушка поняла, что все равно все ее вещи заберут, поэтому, так и оставив его открытым на кровати, она спустилась вниз. На ее ногах быстро оказались черные кроссовки с высокой мягкой подошвой, а на плечи была накинута того же цвета кожанка, по карманам которой она распихала телефон и ключи от квартиры. Последний раз обернувшись и посмотрев на этот дом таким, каким она видела его сейчас, Лиза быстро вышла за дверь, громко ею хлопнув. И замок автоматически защелкнулся. Пути назад нет.