С волком жить

Калифа проснулась от шума. На нижней полке ворочался Джабура, скрипел зубами и скулил — да, именно скулил, а не стонал или ругался во сне, как можно было подумать. После тяжёлого дня (на самом деле все дни на острове были тяжёлыми, просто иногда не так сильно хотелось сдохнуть) никому не было дела, что там происходит у соседа под одеялом. Каку натянул своё повыше, почти накрылся с головой, Луччи и так спал лицом к стене, а Бруно давно развил в себе избирательную глухоту. Очень полезный навык, если учесть, как часто Джабура и Луччи могли сцепиться и начать драку. За это их наказывали и отправляли в карцер, но соперничество было сильнее здравого смысла. — Тише ты, — прошипела Калифа, свесила ногу и пнула в надежде, что попадёт хоть куда-нибудь. Пятка врезалась в подставленную подушку. — Ну что такое? Проснулся? Нет — Джабура молчал, видимо, защитился рефлекторно, не выныривая из цепких лап кошмара. Поморщившись, Калифа бесшумно спрыгнула вниз. Деревянный пол покрылся тонкой коркой изморози. На летнем острове редко бывало холодно, но некоторые ночи буквально высасывали жалкие крохи тепла из-под тонких одеял. — Джабура, — Калифа пихнула его в плечо и замерла. — Джабура! — От тебя шума больше, чем от него, — буркнул Фукуро. — Не трогай, сам перестанет, ча-па. — Но... — Это из-за фрукта, ты же знаешь. Фукуро был прав: утром Джабуре принесли странной формы фрукт и приказали съесть. Среди всех он не был самым сильным, но самым старшим — был, а ещё яростным и неутомимым. Даже гений Луччи не всегда мог повалить его на лопатки с первого раза, хотя старался. Вообще кроме подраставшего Каку и всё того же уникума Луччи у Джабуры на острове не было достойных соперников. Сначала Калифа думала, что он попал сюда по ошибке, уж слишком напоминал обычного хулигана. Шрам на половину лица, ржёт, как полоумный, а ещё скалится неприятно... будто горло перегрызть хочет. Но со временем она увидела, на что он способен, почувствовала на собственной шкуре силу ударов и хватку крепких пальцев. Её, малявку, он откровенно жалел и не бил так, как должен был. Вывернутая во время спарринга рука болела, но не была сломана. Калифа вздохнула. Фрукт Джабура съел, давясь слезами от его гадкого вкуса, а затем полдня причудливо менял цвет лица с бледного на ярко-зелёный. Возможно, ему подсунули не настоящий Дьявольский Фрукт, а подделку? Или он вообще им отравился и теперь мучается несварением. Тогда тем более пусть бежит в кусты, а не трясётся под одеялом. Калифа потрогала лоб Джабуры и с удивлением отдёрнула пальцы. Горячий! — Да у него жар, — прошептала она, зная, что её услышат. — И мокрый весь. Сонно заворочался в перевёрнутом цилиндре Хаттори. — Если он умрёт, невелика беда. А нам нужно спать. Ложись или выметайся на улицу. — Ну спасибо, Луччи, — процедила в ответ Калифа и показала его спине язык. — Что бы я делала без твоих советов. Бруно, дай запасную простыню. Сон всё равно уже не шёл, а поблагодарить за жалость (пусть гордыня от неё выла волком) Калифа была обязана. Джабура сопротивлялся, но Калифа упрямо содрала с него одеяло и пропитавшуюся потом рубашку. Обтёрла сухой простынёй и влила немного воды, заставив открыть рот силой. Джабура обслюнявил ей палец, а ещё Калифа почувствовала что-то странное — зубы стали острее, что ли? Или больше? Часто лыбившийся Джабура не мог похвастать клыками, как у дикого зверя. Самые обычные зубы. Показалось, наверное. — Теперь ты спокойна? — спросил Бруно. — Что-то не так, — покачала головой Калифа и села прямо на пол. На ней была такая же безликая пижама — рубашка и штаны — как у всех, так что не приходилось одёргивать подол. Ей же всего одиннадцать лет. — Неужели вам неинтересно, какой фрукт ему скормили? — Гнилой, судя по реакции. До Луччи дошло, что поспать ему не дадут, и он тоже присоединился к маленькой группке на полу. Чтобы было не так холодно, Калифа постелила на пол своё одеяло и прикрыла дверь в барак. Хрупкая завеса тепла повисла между ними. — Я убью его, если это будет логия льда, — Луччи злился, что фрукт первым дали тупице Джабуре, а не ему. Хоть в чём-то обскакал. — Логия льда у вице-адмирала Аокидзи. Не бывает двух одинаковых фруктов. — Значит, он вдвойне неудачник. Те, кто знал Луччи достаточно долго, невольно учились понимать оттенки его эмоций, несмотря на каменное выражение лица. У Калифы получалось лучше всех, и не потому что онаждевочка. Просто она умела смотреть и видеть, а парни шли напролом сквозь стены и часто напарывались на жёсткий приём. Но заикаться вслух про зависть и соперничество даже она бы не рискнула, потому что Луччи сидел слишком близко, а опираться на его крепкое плечо было куда приятнее, чем валяться под койкой со свёрнутой шеей. — Смотрите, вроде отпустило. — Умер? — Не похоже, я слышу дыхание. — Калифа, проверь ты, — пихнул её трусишка Фукуро, пришлось вставать с нагретого места и залезать на кровать целиком. Маленькая Калифа там легко помещалась, а вот ноги у быстро росшего Джабуры уже почти свисали с края. Она прижалась ухом к груди, потрогала шею и с облегчением вздохнула. Правда живой. Их ещё не учили убивать по-настоящему, только рассказали признаки, но скупых описаний Калифе хватило, чтобы в груди поселилась нервная дрожь. Она сомневалась, что когда-нибудь сможет убить человека. — Всё в порядке, он, наверное, уже просто спит... Джабура резко открыл глаза. Они были жёлтые и дикие, смотрящие словно сквозь Калифу. Джабура её не узнавал. ... или нет. Никто не успел даже пикнуть. Джабура сбросил Калифу с кровати и вмял в пол, клацнув прямо возле уха зубами. Остальные шарахнулись в стороны от неожиданности, но быстро опомнились и применили всё, чему их учили. Не сказать чтобы они сильно что-то изменили, но Луччи сумел отвлечь Джабуру ударом: тот по-звериному взвизгнул и разжал когти. Калифа успела увидеть огромные клыки у него во рту и то, как постепенно менялось всё его тело: бугрились мышцы, расширялась, ломая рёбра, грудная клетка. Из пор вместе с кровью полезли жёсткие длинные волоски, а позвоночник выгнуло и сломало буквально за мгновение. В ужасе Калифа отползла подальше, баюкая глубокие царапины от когтей на предплечьях. Джабура превращался, и остановить это они были не в силах. Луччи принял атакующую стойку и растопырил пальцы. — Стой! — крикнула Калифа, сама не понимая, почему. Новый Джабура пугал до дрожи, но убивать его... разрывать сердце твёрдыми, как сталь, пальцами... да даже просто ранить! Луччи в её сторону даже не повернулся, однако смертельный удар направил не в грудь Джабуре, а в колено. К тому времени он окончательно превратился в зверя. Стоял на задних лапах, водил большим чёрным носом и махал пушистым хвостом. Колено с хрустом вогнулось, Джабура упал и зарычал в пол, а на него сверху прыгнул Кумадори и спеленал своими волосами. — И какой у тебя план? — мрачно спросил Каку. Он был напряжён и собран, как готовая сорваться с тетивы стрела. Одно неверное движение — и Джабура лишится головы. — Надо привести его в чувство, — стараясь побороть волнение, ответила Калифа. Она не имела ни малейшего представления, как будет это делать. — Я попробую. Один раз. Всего один! Волк дёргался и рычал, ему было больно и страшно, хотя Калифа могла бы поклясться на любимой отцовской фляге, что она боялась волка намного сильнее, чем он — её. Из жилистого и худого Джабуры получился могучий и красивый зверь. Чёрная шкура лоснилась и блестела от крови, лапы венчали острые когти, а челюсть вытянулась и обзавелась жуткими клыками. Калифа вспомнила обслюнявленный палец и нервно хихикнула. Такая зверюга легко откусит руку по локоть. — Джабура, ты меня понимаешь? Медленно. По шажочку. Главное — не торопиться. Звери не любят суеты. Если протянуть к нему ладонь и дать понюхать, то он не укусит. Не должен. А если да, то Калифа останется без пальцев и умрёт от потери крови. — Джабура, миленький, всё хорошо. Ты кретин, конечно, но мы с этим справимся. Я знаю, тебе больно, я понимаю, но ты потерпи, всё обязательно пройдёт. Видишь, мы не враги тебе. Я не враг. И с Луччи ты поладишь... когда-нибудь, наверное. Собственный голос и слова казались Калифе неубедительными и жалкими. Трясущимися пальцами она зарылась в шерсть на морде волка и застыла, глядя ему в нос. В глаза нельзя. В глаза — это пусть Луччи пялится, выясняя, кто из них вожак в стае, а Калифе всего-то и нужно, что успокоить и привести в чувство. Ночь коротка, скоро придут наставники, если уже не услышали шум и возню, и тогда спасти Джабуру от серьёзного наказания будет почти невозможно. Агент правительства не имел права потерять контроль. Фрукт, воля или сложная техника — со всем ты обязан совладать, или окажешься зарыт в яблоневом саду. Земля там смердела. — Давай, ты сможешь, ты же такой сильный и хитрый, ну пожалуйста, Джабура, скажи что-нибудь, что ты пошутил или притворяешься. Напугать хотел, да? Я не буду ругаться, обещаю. И в глаз не дам. Честно-честно! — Мала... ещё... — с трудом ворочая языком, прорычал Джабура. Калифа ойкнула, вцепилась в шерсть крепче и потянула морду на себя. — Для чего мала? Джабура издал странный воющий звук, опустился на все четыре лапы и вдруг лизнул Калифу в щёку. — Не скажу. Он рычал и говорил глухо, как из бочки, но постепенно звуки становились отчётливее, а в жёлтые глаза вернулся разум. Джабура сел и, задрав лапу, принялся чесать бок. Ладно, разум вернулся не до конца. Но теперь с ним можно было разговаривать — и спрятаться в густом меху на его груди от ехидных взглядом, ведь она несла такую чушь, что хотелось сгореть от стыда или провалиться сквозь пол. Из пасти Джабуры воняло, и дышал он очень шумно, вываливая длинный розовый язык, но в остальном он остался всё тем же засранцем. Даже на Луччи рыкнул знакомо, когда тот попытался приблизиться. — Ты мне теперрррь на один зуб, — ухмыльнулся Джабура, на что Луччи гордо задрал нос и отвернулся. Калифа хихикнула и обняла Джабуру за шею крепче, игнорируя его возмущение и смущённое «задушишь, малявка!». Она не видела, как постепенно остальные тоже прибились к тёплому боку, который грел намного лучше одеял. Поворчав немного, Джабура подпустил и Луччи, хотя с ним они долго препирались вполголоса. Накрытая широким и мягким хвостом Калифа позабыла про царапины на предплечьях, и страх. Волк мог легко убить её, разорвать горло или вспороть живот. Для него каждый из них — лакомая добыча, смешная и нелепая в желании спастись. Но человек оказался сильнее зверя. Не без гордости Калифа считала это своей заслугой. Утром их нашли спящими вместе и отчитали. Калифу отправили на время жить с другой девочкой постарше, а Джабуру начали гонять сразу после превращения обратно в человека. Из окна Калифа видела его взмыленную спину и болтавшийся туда-сюда хвост. Женщин на острове было немного, в основном наставники, а девочке постарше едва исполнилось шестнадцать. Совсем недавно она выполнила своё первое настоящее задание и жутко этим гордилась. С потаённым злорадством Калифа слушала хвастливый рассказ и вспоминала глаза Луччи, когда тот вернулся с миссии по освобождению заложников. Шрамы на его спине не заживали два месяца. — Теперь Джабура станет злее, — сказала вдруг старшая, взглянув на Калифу с непонятным сочувствием. — Его зоан плотоядный и бессердечный. У меня есть книга про фрукты, можешь почитать, если интересно. Калифа читать не хотела, но открыла книгу и уставилась пустым взглядом на фотографию огромного человека-волка (оборотня, как писал неизвестный автор). Она лучше всяких там умников чувствовала, что своих Джабура не обидит, хотя и может из вредности нагнать жути. По вечерам, когда старшая уже спала, Калифа видела волчью тень на стене, а под окнами на мягкой земле находила отпечатки лап. «Волк — это почти собака», — думала она, прижимая морду Джабуры к груди и ероша его за ушами. Хвост крутился вертушкой и сбрасывал Хаттори с головы хозяина. Луччи шипел и ругался, Джабура огрызался в ответ, и начиналась такая славная грызня, что у Калифы уставал болеть живот от смеха. — У тебя запах изменился, — сказал Джабура, вогнав Калифу в густую краску. — Пахнешь кровью. — Заткнись. — Такой приличной девочке уже стыдно с нами разговаривать? Недотрогой стала... — оскалился он, за что получил подушкой между глаз и слабенький удар по яйцам. Перехватив ногу в последний момент, Джабура помог Калифе допрыгать до кровати и повалил на неё, жарко дыша в затылок. Хватило бы секунды, чтобы перекусить шейные позвонки, но Джабура почему-то медлил и вместо этого нюхал кожу за ушами. — Отвали, это сексуальное домогательство! — без надежды на успех потребовала Калифа. Как и следовало ожидать, Джабура лишь коротко хохотнул. — Ещё не сексуальное, — он явно намекал на то, что грудь Калифы не выросла настолько, чтобы её лапать. Все знали, что у Джабуры странный вкус и предпочтения в женщинах. Калифа пихнула его локтем в солнечное сплетение, перевернулась на спину и смерила оценивающим взглядом. Он сильно изменился, нарастил мышц и спеси, а ещё отпустил себе забавные усы, за которыми тщательно ухаживал и злился, если их критиковали. Шрам теперь придавал ему некий шарм и будоражил воображение. Под всегда распахнутой на груди рубашкой можно было рассмотреть и другие следы — старые и свежие, бугристые и гладкие. Калифа задумчиво провела пальцем по одному из них и остановилась на краешке иероглифа. Кожа в том месте была раздражённой и красной, немного кровила и наверняка причиняла неудобства, но Джабура умело это скрывал и ходил гордый, как чёрт знает кто. — Зачем набивал, — пробормотала Калифа с досадой. — Волк внутри и волк снаружи — не слишком ли много на тебя одного? Джабура в ответ хитро оскалился. Он быстро приходил в себя после ударов, поэтому на долгую передышку Калифа не рассчитывала. — Зато у Луччи такой нет! Сопляк не решится сделать себе что-то подобное. Соперничество иногда переходило границы разумного, но искренний восторг Джабуры и его энтузиазм не давали Калифе разбить на кусочки веру в чудо. Каждый самоутверждается как может. Татуировка Джабуре правда шла. — Уже не хочешь вырываться? — спросил он изменившимся голосом. Добавил звериного рычания, знал, паршивец, что Калифе это нравилось. Она поморщилась — настроения подыгрывать не было, да и живот болел, — но всё равно заглянула в жёлтые, звериные глаза. Волк смотрел на неё в ответ голодно и нетерпеливо, будь его воля, он бы перекинулся прямо сейчас и взял то, что считал своим по праву. В книге писали, что звериные зоаны работают иначе, что они совсем не похожи на легенды об оборотнях и не имеют собственного сознания, но зверь в Джабуре был настоящим, и он жаждал крови. Книги врали или не говорили всей правды. Ничему нельзя верить, кроме собственных инстинктов. А инстинкты Калифы подсказывали, что следует отвлечь Джабуру, чтобы он на самом деле не превратился, ведь тогда устоять перед человеком-волком будет намного сложнее. Она медленно расстегнула блузку и задрала вверх чашечки бюстгальтера. Джабура удивился, но виду не подал. Он не стал бы брать силой, Калифа верила в это также, как когда-то верила, что отец не оставит её на острове среди незнакомых детей и страшных взрослых. Джабура-человек лишь притворялся искушённым ловеласом, его скулы порозовели, а дыхание в миг сбилось. Калифа фыркнула — до чего легко вертеть мужчинами! — а затем ойкнула, когда чересчур длинный и шершавый язык облизал сосок. Превращаться Джабура начал прямо на ней, перетекая из одной формы в другую. Скрипнула жалобно кровать под двойным весом, мазнул голые колени пушистый хвост. Калифа вцепилась в густую шерсть на груди, вдохнула густой животный запах и почувствовала горячую пульсацию внизу живота. Это было странно, неправильно и нарушало запрет на отношения внутри команды, но почему-то перед Джабурой ей было почти не стыдно показывать эту сторону себя. Сторону, которой очень-очень нравилось укрощать дикого зверя. Джабура лизал осторожно и медленно, когтистые лапы легли на бёдра и приподняли их, чтобы удобнее было вжаться и срастись телами, будто многорукий паззл. Лицо Джабуры всё ещё оставалось лицом, а не мордой, только нос вытянулся и челюсть стала тяжелее и больше. Клыки замирали в опасной близости от сосков и ключиц, горячее дыхание оседало на коже каплями слюны и пота. Калифа напряглась, когда Джабура полез лапами под юбку, протестующе вскрикнула и пнула его в колено — он заворчал недовольно, но домогаться перестал. Лизнул в последний раз грудь, сжал её лапой и глухо зарычал в подушку возле головы Калифы. — Хватит с тебя, — буркнула она, выползла из-под растёкшегося по кровати Джабуры и с гордым видом застегнула блузку. Грудь ныла и онемела от прилившей к ней крови, хотелось большего, только чёрта с два Калифа в этом признается. Секс — это приятно и бессмысленно, ведь ей никогда не стать матерью. А по-дружески переспать они смогут позже, когда их отправят с острова в большой мир. Там хотя бы никто не будет подглядывать, а свои… своя стая не выдаст. Калифа не говорила никому, что всем девушкам-агентам с определённого времени выдавали лекарства, чтобы «избежать последствий». И добавляли: «после них у вас никогда не будет детей». Почему это вдруг начало её заботить, Калифа не знала, но с горечью подумала, что Джабура наверняка хотел бы сына. Ещё через полгода фрукт получил Луччи. Было ли это маленькой катастрофой? Да что там, огромной! Если раньше они дрались из профессионального интереса, то теперь к каждому столкновению примешивалась дикая, животная ярость. Джабура защищал свою территорию, Луччи посягал на неё, когда ему вздумается, и утробное рычание вырывалось из их глоток чаще, чем хотелось бы. — У кого шерсть мягче? — спросил однажды Каку, словно бы между делом. Они перебазировались на Эниес Лобби и через час должны были увидеть своего первого босса. За чашкой чая время летело незаметно, знакомый до последнего аргумента спор звучал где-то на фоне и не мешал отдыхать. Калифа удивлённо моргнула. — Почему ты спрашиваешь об этом меня? — она неловким жестом поправила очки. — По твоему мнению, я проводила сравнительный анализ или что? — В звериной форме только тебе можно к ним прикасаться, — Каку скосил глаза на кончик носа, с которого ещё не сошли следы зубов. — Остальные чести такой не достойны. Если у Калифы и было объяснение этой... странности, то звучало оно не слишком лестно. — Они не нападают на меня, потому что я самка, — вздохнула она. — Тех, кто способен на продолжение рода, убивать нельзя. — Но ты же не... — Каку очаровательно смутился и помахал в воздухе ладонью. Калифа улыбнулась ему: «всё в порядке». Он узнал случайно после одного из медосмотров, когда сунул любопытный нос в чужие бумаги. Вот уж кто настоящий агент и шпион. — Запах им всё давно сказал. Наверное, просто инстинкт. Или им нравится, когда их чешут за ушком. Каку прыснул, а Калифа со вздохом поднялась, оправила юбку и пошла на звуки рычания. Следовало разнять волка и леопарда до того, как начальство решит, что у них тут не сверхсекретная правительственная организация, а зоопарк. Хм, найти себе кнут, что ли? Дрессировать зверей Калифе понравилось.