Инженеры

На всех дисциплинах в высшей технической школе он сидит с ней за соседней партой. Он понимает: ему никогда не угнаться за ней – она не просто отличница, она лучшая в группе. Талантливая, хватающая всё на лету, напористая. Но она не задирает нос, и почему-то ей нравится болтать с ним на переменах и втихаря обмениваться шуточками, пока преподаватель отвернулся к доске. На их потоке есть парни, которые принимают Кена за своего, зовут играть в спейсбол на выходные и пить пиво в местном баре. Но если бы его спросили, кто его лучший друг, он бы замялся и сказал, что это Габби. *** Она получает назначение на крейсер «Перуджа». Едва ли не максимум, на который она могла рассчитывать после окончания учёбы. Просмотрев остальной список с распределениями, она вздыхает, сжимает кулаки и направляется в кабинет главы комиссии ВКС Альянса. Майор со шрамом на лице и суровым взглядом встречает её не особо приветливо, а уж когда узнаёт, что она пришла просить о смене назначения для другого выпускника, и вовсе теряет желание говорить с ней. Но девчонка убеждает слишком искренне, рассказывая о том, что высшие оценки в аттестате – всего лишь полдела, что инженер Доннелли ещё станет настоящей находкой для Альянса, и что они за время учёбы настолько сработались, что она готова на менее престижное назначение, лишь бы не терять отличного напарника. Вояка сначала хмурится, затем черты его лица разглаживаются, а под конец он и вовсе нехотя улыбается и говорит: «А вы далеко пойдёте, инженер Дэниелс. Будет вам назначение на «Перуджа» для Доннелли. А теперь идите, обрадуйте его, и пусть он постарается, чтобы мы не пожалели об этом решении». Направляясь в жилые помещения, Габби довольно ухмыляется. Она знает: всё будет хорошо. *** — «Цербер»? Ты уверена? – Кеннет явно растерян, но она была непреклонной. — Конечно, уверена, — едва ли не шипит Габби. – Или тебе понравилось, как Альянс поблагодарил нас и коммандера Шепарда за отличную работу? Кен вздыхает и чешет затылок. Как же, понравилось… Его обвинили в нарушении субординации лишь за его нежелание скрывать правду и отказ поддержать клевету. Ему, как и Габби, почти плевать на прошлое «Цербера» и их идеологию, но если есть шанс служить на одном корабле с Шепардом и продолжить начатое, пытаясь устранить угрозу, которую официально отрицает Совет, то он готов к этому на все сто. — Ладно, я согласен. Но мы ведь не будем участвовать ни в чём… террористическом? – он понимает, что, наверное, выглядит сейчас идиотом, но ему просто хочется лишний раз услышать её горячие заверения. Но Габби даже не вспыхивает на эту реплику и не сердится. Её взгляд полон холода и решимости: — Шепард не допустит этого. *** Коммандер оказался человеком жестким, но внимательным. Он стремится знать о каждом члене своей команды как можно больше. И ему уж точно небезразлична "Нормандия". Когда он впервые спускается в инженерный отсек и начинает задавать вопросы, Кен запинается, а потом тараторит. Габби то и дело одергивает его, ощущая некоторую неловкость перед командиром за друга-увальня, но Шепард не выказывает ни единого признака недовольства и предельно вежлив. — Круто… Даже не верится, что с нами приходил поболтать сам Шепард, — после всего говорит Кен. — Я же сказала, что он придет. И она права. Габби всегда была права. *** Когда её не оказывается рядом, Кеннета постоянно преследует ощущение, что мир вокруг рухнул в какую-то тьму. Ему плевать на почти опустевший корабль, ему хочется только одного: чтобы вернулась она. Бессонные, тревожные ночи он в основном проводит за пультом, лишь изредка обмениваясь рабочими репликами с кварианкой, которая даже под маской своего шлема кажется крайне напряжённой. Шепард спешит. Шепард знает, что на счету каждый час. Но Кен ничего не может поделать с бессильной злобой, которая охватывает его каждый раз, когда по внутрикорабельной рации объявляют что угодно, только не финальный отсчёт до полёта через Омегу-4. Если бы он только мог поменяться с Габби местами… Если бы он только мог предугадать то, что случилось, и уберечь её! Да, он плохой стрелок и ещё хуже владеет рукопашным боем, но он проклинает себя за то, что в тот момент его не оказалось рядом с ней. И лишь сейчас, как никогда прежде, он осознаёт, насколько сильно оказался привязан. *** Дни под домашним арестом на Земле тянутся слишком медленно. Ограниченный доступ в экстранет, несколько новостных каналов и ночные кошмары с воспоминаниями о базе Коллекционеров – вот то, что теперь наполняет её жизнь. Но Габби не сетует на судьбу – среди таких же заключенных, как она, ещё несколько членов команды «Нормандии», сам Шепард и, конечно, Кеннет. Благодаря расположению адмирала Андерсона им разрешают видеться раз в несколько недель, и эту встречу она ждёт с особым нетерпением. — Привет, подруга, — мягко говорит Кен и дружески хлопает её по плечу, пока она на несколько секунд повисает у него на шее. Но как только караульный исчезает за дверью, Габби настойчиво тянет напарника к креслам, усаживает его и сразу же заговорщически шепчет: — К тебе приходили из «Цербера»? — Ага, — слегка удивляется он такому напору. — И что ты сказал? – в голосе Габби явно слышится волнение. — Пока ничего. Сказал, что подумаю. А тебе они тоже предлагали вернуться? — Ещё бы… — кривится она. – Я отказалась! И тебе советую. Брови Кеннета ползут вверх. — Почему? Я вообще подумывал согласиться, мне надоело здесь сидеть, и, возможно, они смогут вытащить Шепарда. Было бы здорово снова летать! — Не в этот раз, Кен. Я чувствую, что-то здесь не так. Призрак не простит так просто Шепарду, что мы взорвали базу. Да и если бы «Цербер» захотел, Шепард был бы уже на свободе и готовился встретить Жнецов! Кеннет на мгновение погружается в раздумия и жмёт плечами. — Ладно, как скажешь. Без тебя я всё равно туда не пошёл бы. Ты сама-то как, держишься? Он только сейчас замечает, что она крепко сжимает в ладони его руку, но после этого вопроса её хватка слабеет, а её лицо становится более светлым и приветливым. — Не глупи, Кен… Конечно, я держусь… *** Её бесят его шуточки. Её бесит он сам. Кен слишком много и увлечённо говорит о прекрасных формах СУЗИ, о покере на раздевание с Лиарой, об интеллектуальных способностях специалиста Трейнор и о том, как ему жаль, что он не в её вкусе. Он не упускает возможности прокомментировать каждую встречную юбку, даже если это и не юбка вовсе, а штатный военный облегающий комбинезон. Ей кажется, что она для него словно пустое место, говорящее приложение к консоли — нечто вроде светящейся сферы корабельного ИИ. — Ты замечаешь всех женщин на корабле. Всех, кроме меня! – Габби сама не понимает, как обида вырывается из её уст. — Но… я… — Что? У меня что, ноги кривые? — Но, Габби… Это же ты… Как ты не понимаешь… — Кеннет явно растерян и смущён. Меньше всего он хотел сделать ей больно, и теперь не знает, как исправить это. Сказать, что ему нравятся её ноги? И что он думает о ней чаще, чем ему кажется приличным? Что никто на корабле не значит для него больше, чем она? — Нет, не понимаю! – заводится Габби. – Ты только и делаешь, что отпускаешь свои глупые сексистские шуточки вместо того, чтобы говорить о чём-то важном! — Сейчас не время, Габби. У нас у всех много работы и обязанностей… — пытается он перевести всё на рабочий лад. — Обязанностей?! Да пошёл ты… Она выбегает из отсека, едва не налетев на Шепарда, ставшего невольным свидетелем неприятной сцены. Ей всё равно, что подумает коммандер. И ей всё равно, как будет объясняться перед ним Доннелли. Она плачет, и от горьких слёз её подушка становится влажной. Она знает, что завтра для всех может не наступить. И, по правде говоря, ей хочется, чтобы всё это поскорее закончилось. А потом приходит Кеннет. Нежно берет её за плечи и прижимает к себе. Ей уже наплевать, что он там говорит и как неуклюже пытается извиняться. Но когда их губы наконец робко встречаются, она понимает, что ради этого добродушного увальня готова бороться до самого конца. *** Выйдя из Солнечного ретранслятора, «Нормандия» несётся в самое пекло. Она кажется крошечной среди огромных боевых крейсеров разных мастей и ещё более громадных, так похожих на уродливых насекомых, Жнецов. Каждый член экипажа этого корабля, включая самого коммандера Шепарда, знает, что нет в истории человечества и всей галактики дня более важного и значимого, чем этот. Когда там, внизу, где-то в руинах Лондона, одинокая человеческая фигура прорывается к световому лучу, инженеры Доннелли и Дэниелс следят за показателями негаснущего, живого ядра их родного корабля, который сейчас на полной мощности уходит от атаки непобедимого врага. И держатся за руки.