Граф

На Везувию медленно опускалась ночь. Яркий закат, не спеша, забирал свет с улиц города, полыхая на горизонте. Шпили дворца отражали яркие краски заходящего солнца. Тень уже опустилась на королевский сад и подбиралась к дворцу. Граф шел по коридору в свои покои, бросая мимолетный взгляд в огромные окна. Каждый раз, смотря на яркие пламенные краски снаружи, в памяти его всплывал полюбившийся образ той, что ждала его. Граф спешил, знал, что все дела закончены, но спешил. Каждый раз, чуть не срываясь на бег, он шел по коридорам и проклинал этот огромный дворец и его архитекторов. Наконец показалась нужная дверь. Закатывая глаза в раздражении от того, что он так долго добирался, Люсио зашёл в огромное помещение. Поистине богатая обстановка – огромная атласная кровать с балдахином, высокие потолки, дорогая мебель с позолотой. Но во всем этом богатстве не было главного – девушки. Мужчина внимательно осмотрел комнату еще раз, и удостоверившись, что её здесь нет, пересек всю комнату, направляясь к огромной каменной арке, которая вела на балкон. Граф не ошибся – её фигура стояла спиной к нему, и, судя по всему, уже долгое время не отрывалась от созерцания уходящего светила. Последние лучи солнца красиво огибали её силуэт. Мужчине показалось, что сейчас она выглядела еще более загадочно, чем обычно. И все же, он не удивился, найдя её здесь. Уж слишком ведьма любила закаты, чтобы пропустить хоть один. Да, Люсио знал об этом. Граф, никогда не интересовавшийся жизнью других людей, будучи тем еще эгоистом, знал об этой девушке почти все. Это было странно, учитывая то, что она была его полной противоположностью. Например, она никогда не носила одежду ярких цветов, зато всегда надевала черный. Люсио не раз пытался навязать ей какой нибудь наряд, выбранный им, пышный, дорогой, яркий. Стоит ли говорить, что девушка даже и не думала, чтобы надеть что то подобное. Но, все же, поддавшись ему один раз, она согласилась надеть одно из платьев сшитых специально для неё, в предверии какого то праздника. Платье имело цвет, который Кэт терпеть не могла – белый. Люсио прекрасно помнил, как ликовал в тот момент. Еще бы, он в жизни не проигрывал бой, каким бы незначительным он не был. Вот только ему пришлось проиграть, увидев ведьму в этом чертовом платье. Будучи очень бледной, девушка терялась в этом и без того светлом цвете, который ей совершенно не шел, делая её похожей на призрака. Увидев осознание на лице графа, Кэтрин победно усмехнулась и предложила больше эту тему не поднимать. Ему не оставалось ничего, кроме как согласиться. Люсио прекрасно знал, что это был не первый раз, когда он проиграл ей. Всякий раз в моменты их близости, когда они вот-вот должны поцеловаться, Граф хотел, чтобы она сделала это первой, но срывался сам, и сквозь поцелуй, чувствуя, как улыбается ведьма, злился, кусая её губы до крови. Из раза в раз, он продолжал проигрывать, а девушка пользовалась этим, играла с ним, дразнила, попутно удивляясь, как он до сих пор не приказал сжечь её заживо. Он не отвечал – сам не знал. Смотря на неё, он поймал себя на мысли, что девушка скорее всего проснулась незадолго до заката. Он не удивился, ведьму редко можно было встретить во дворце днем. Она предпочитала ночной образ жизни. И Люсио это даже нравилось, не считая того, что он явно недосыпал, проводя бессоные ночи в её компании. Иногда бывало, ведьма насильно заставляла упирающегося графа идти спать, обещая, что всю ночь проведет с ним, и тогда он соглашался. Солнце почти зашло, а девушка продолжала стоять. Люсио слегка прищурил глаза. Подойдя сзади, он обвил ее талию руками, утыкаясь носом в её волосы. Черные пряди пахли сиренью – её любимыми цветами. Он знал и этот факт. Специально, по его приказу были привезены и посажены в королевской саду несколько деревьев. На её резонный вопрос "С чего бы это?", граф лишь пожал плечами и сказал, что разделяет её любовь к этим растениям. Она сделала вид, что поверила, и тем не менее, это не мешало ей почти каждый день проводить в их тени, прячась от солнечных лучей и наслаждаясь любимым ароматом. Сильнее обнимая её двумя руками, Люсио продолжал вдыхать, ставший ему таким родным, запах. Графу казалось, что во дворце просто не осталось места, которое не пропахло этой чертовой сиренью. Расслабляясь в его объятиях, Кэт положила голову ему на плечо, открывая графу вид на её оголенную шею. Не долго думая, мужчина сразу же оставил на ней засос, заставляя девушку резко выдохнуть. Люсио остался доволен результатом, и проведя носом до её уха, прошептал: - Отчего ты никак не оставишь меня в покое? Да, это было произнесено со злостью, даже ненавистью. Он винил её. Винил в том, что она такая красивая, никак не шедшая у него из головы круглые сутки, в том, что каждый раз ему приходилось бороться с желанием найти девушку в этом огромном дворце и целовать её, её тело до потери пульса. Он ненавидел её. За то, что они когда-то повстречались, после чего для графа уже стало невозможным оставить её образ и никогда не возвращаться к нему. За то, что она не оттолкнула его, когда он, поддавшись чувствам, нагло поцеловал её первый раз. Ненавидел за то, что любил. Сильно любил, не признаваясь в этом никому, ни себе, ни, уж тем более, ей. Но как бы он это не скрывал, Люсио был уверен, что она знала это. Поэтому её излишнюю проницательность он тоже ненавидел. Кэтрин тихо засмеялась, еще немного наклонив голову, позволяя мужчине продолжать целовать её. Ей нравилось то, что сам император Люсио, эгоистичный, холодный, даже жестокий, мучается, не в силах оторваться от неё. Честно, с тех самых пор, как она поселилась во дворце, она никак не могла понять, что в ней такого особенного, что граф увидел в ней – обычной ведьме? Что пленило его и не отпускает? Люди продолжали говорить, что она заколдовала его, напоила каким то зельем, ради собственной выгоды. Это была ложь, но разве им объяснишь. Во время её первого визита во дворец, где Люсио представил её его обитателям как особо важную персону, на неё и стали бросать косые взгляды: кто-то смотрел с осуждением, кто то с неприкрытой ненавистью. Она старалась не обращать внимания, наоборот, пыталась подружиться, при возможности помогала кому-то из прислуги. Вскоре у нее получилось избавиться от этого гнетущего давления. Вот только Люсио никогда не понимал её. Как она, имея столько привелегий, умудряется общаться и, уж тем более, помогать какой-то прислуге. Кэтрин терпеливо объясняла ему, что как бы не был высок её титул, она не перестанет быть добра к тем, кто этого заслуживает. При попытках объяснить мужчине, что все слуги такие же люди как и он, граф смотрел на неё как на умалишенную. И все таки, у неё получалось уговаривать его быть чуть менее жестоким, по отношению к народу. Тот факт, что этот деспот правда шел наперекор своим принципам по её просьбе, заставлял людей удивляться и радоваться. И Кэтрин радовалась с ними, с каждым разом убеждаясь, что она любит графа ни чуть не меньше, чем он её. Люсио и правда стал ей дорог, никогда она не могла сдержать улыбки при его появлении, ни с кем ей еще не было так приятно проводить время, как с ним. Никого она так не любила, как его. Безуспешно пытаясь найти причину этих чувств, она убеждалась, что окончательно сошла с ума, влюбившись в этого козла (шутейка) Улыбнувшись своим мыслям, она ответила: – Наверное, потому что ты сам меня не отпускаешь? Сарказм. Иногда Люсио сомневался: умеет ли она вообще говорить без него. Девушка часто шутила, над ним, над собой, над всем, что её окружало. И графу это нравилось. Это была её отличительная черта. Было мало вещей, к которым она относилась серьезно или которые могли заставить её волноваться. Консулы и остальные важные люди не одобряли такого поведения, вот только на них Кэтрин точно было все равно. Люсио лишь смеялся над тем, какими возмущенными выглядели все эти чиновники и высокопоставленные лица после её колких замечаний и шуток. На горизонте осталась только тонкая алая полоса, таявшая с каждой секундой. Усмехнувшись, девушка чуть ослабила его хватку и развернулась к мужчине лицом. Её синие глаза уставились в его серые. Хитро улыбнувшийсь она уже хотела сказать что нибудь язвительное, но он не дал ей этого сделать, впиваясь в её губы, резко, со злостью. Грубо углубляя поцелуй, он снова кусал её губы, а она отвечала тем же. Наконец закончив, они смотрели друг на друга. На секунду её взгляд устремился в пустоту, но потом вернулся, снова посмотрев в глаза графа, она улыбнулась. Взяв Люсио за его воротник, она резко потянула мужчину на себя, даря ему самый желанный поцелуй из всех. Её поцелуй. В отличии от Люсио, Кэтрин целовала нежно, почти невесомо. Мужчина лишь сильнее прижимал её к себе. Она отстранилась, смотря на его довольное лицо, на котором красовалась самовлюбленная улыбка. Его глаза с победным восторгом смотрели на нее сверху. Она знала, сколько он ждал этого. Кэтрин, покачав головой, все с той же предельно хитрой ухмылкой, выпуталась из его объятий и взяла его за руку, медленно ведя его за собой в комнату, направляясь к кровати. Не отводя от неё взгляд, он улыбался. Сейчас Люсио точно знал одно – эта ночь точно будет бессонной.