Как горят ведьмы

      — Да это обычные фанатики, Идора! — отмахнулась я в очередной раз от подруги. Мы с ней сидели на моей небольшой кухне и пили травяной сбор. Под потолком висели сушеные травы, огонь в печке тихо трещал, напоминая о силе стихии. — Обычные фанатики! Эти инквизиторы ничего не смыслят в магии. Ни в черной, ни в белой.       — Но Астария, они заигрались, тебе не кажется? Эти «святые» стали жечь всех без разбора! Кигара на днях прислала мне огненное сообщение. Неделю назад в её городе сожгли пятерых женщин. И ни в одной не было ведьминской крови! А еще ранее казнили Ширану. Она даже отбиться не смогла. Закон запрещает причинять вред людям.       — Белая, да? Жаль её. Из-за вашего Закона она погибла. Да и какое нам с тобой дело? Если они и придут ко мне, в чем я, откровенно говоря, сомневаюсь, я не стану спокойно ждать, пока под моими ногами загорится костер. И я не Белая, Идора. Я Черная, и на меня ваш глупый Закон о ненападении на простых людей не распространяется. Да и к тому же, стихия меня защитит. — Я равнодушно пожала плечами.       — Но я Белая, Рия. Белая. И если они придут за мной… Попытайся я отбиться, меня казнит мой же Совет, а сдайся я, убьют эти фанатики, — после короткого молчания откликнулась подруга. Теперь мы молчали обе.       Подруга… Если честно, никогда не думала, что буду дружить с Белой ведьмой. Они все заносчивы, напыщенны и слишком уж любят людей. И этот их Закон… Глупо. Именно из-за него они не могут дать отпор людям. Именно из-за него их убивают. Черные ведьмы всегда надежно защищали свои дома от окружающих, да и окружающих от самих себя тоже. Да, мы тоже не такие уж сторонники насилия, как о нас думает Совет, и нам тоже не сойдет с рук, реши мы просто поиздеваться над смертными и начни их убивать. Но защищаться… Мой дом, к примеру, найти может только ведьма или ведьмак. Ну или человек со Зрением. И то его запутают охранки и в итоге уведут беднягу в топи. А вот Белые всегда были ближе к людям.       — Идора, они не посмеют. Да и без тебя дел у них много, — попыталась я пошутить, но теперь и сама понимала, к чему подруга завела этот разговор, и что так сильно её пугает. — Но всё-таки лучше бы тебе скрыться на время. — Я взяла холодные руки подруги в свои. — Если уж отбросить всё бахвальство и принять во внимание все твои слова, то я боюсь за тебя. Может, у меня отсидишься, пока я за травами пойду, а?       — Не могу, ты же знаешь. Больше суток в твоем доме я провести не смогу. Да и семья… Детей и мужа тоже нужно защищать. Кария, хоть и маленькая, а уже красавица. Боюсь, как бы её не схватили. У них же критериев немного. Отлавливают самых красивых, всех рыжих и зеленоглазых.       — Понимаю. Эта Святая Инквизиция… Куча болванов, которая ни черта не смыслит ни в магии, ни в ведьмах. Только своих собственных людей, обычных людей, жгут и топят почем зря. — Я медленно поднялась на ноги и улыбнулась. Хватит грустного. — Давай провожу тебя, а потом за травами. Меня около недели не будет, хоть побуду с тобой подольше.       Идора улыбнулась в ответ, и мы с ней вышли в ночь.       Я медленно брела домой. Плечо оттягивала сумка с травами, которая, на моё невообразимое счастье, была полной. Я собрала всё, что хотела, и теперь могла заготовить зелий впрок. Пришлось идти дальше, чем планировала, и в итоге задержалась на целый день, но оно того стоило. Сейчас трав в моей сумке хватит на все нужные снадобья. Что-то отправлю нашему Черному Совету, (если честно, то трем злобным гарпиям, которые держат всех тёмных в ежовых рукавицах, и возраст которых превышает три сотни лет), что-то оставлю себе на эксперименты, а что-то продам. Не в этом городе, но продам.       Я не спешила. Дома меня никто, кроме подруг, не ждал. Мужа я себе так и не нашла. Черных ведьмаков в наших краях почти нет, а те, что есть, либо уже женаты, либо на дух меня не переносят. Выходить же за обычного человека у меня нет желания. Всё они какие-то… свиньи. Неопрятные, грязные, вонючие. Ведьмаки другие. Любой уважающий себя ведьмак следит за собой. Это престиж, это твой статус. За долгие годы знакомства с людьми (целых сорок восемь лет) единственный мужчина-смертный, который не вызывал у меня отвращение, это муж Идоры, Кристофер. Уж не знаю, так на него повлияла жена, или он изначально был таким, но он действительно был мужчиной. Кристофер не только не чурался помочь жене, но и всегда готов был прийти на помощь другим (иногда и я его эксплуатировала, чего таить), работящий, здоровый, опрятный. К тому же Крист знал тайну Идоры и довольно спокойно относился к тому, что она ведьма. Правда сейчас он всё же переживал. Идора даже как-то рассказала, что он предлагал ей взять семью и уехать куда-нибудь подальше.       Я вышла из леса. Уже отсюда было видно мою хижину, из трубы которой поднимался дым. Гости? И кто же, интересно мне, смог пройти? Идора разве что могла. У неё есть доступ. Но подруга вряд ли пришла бы. Она знала, что я не дома.       Только подойдя к своей хижине, я увидела сорванные охранки. Всё-таки не Идора… В доме я ощущала Черных. Около двух точно. И Белых. Тоже двое. Странно. Редко я встречала Черных и Белых, работающих вместе. Что ж, посмотрим, кого ко мне принесло.       — Ну, и что вам тут нужно? — прямо с порога начала я, окидывая взглядом странную компанию, что сидела за моим столом, на моей кухне и пила мой травяной чай. С пальцев моей руки сыпали молнии. Я готова была защищаться.       За столом, к слову, сидело двое Черных и один Белый, а точнее, Белая. Она была мне знакома — Кигара собственной персоной.       — Астария, прости, что вломились, но у нас не было выбора, — начала оправдываться ведьма, но я её прервала, гася искры и снимая с плеча сумку с травами.       — Рассказывай всё с самого начала. Что могло заставить тебя, истинную Белую, работать вместе с Черными да ещё и вломиться в дом к одной из них. И кстати, вы представитесь? — Я не сводила взгляда с двух ведьмаков. Симпатичных и не местных, кстати. Тот, серые глаза которого с легким мужским интересом изучают меня, вполне может сгодиться на роль моего мужа. И дети сильными будут. Вон как его уровень зашкаливает. Так, не отвлекаться. Выслушаю их, а потом можно и пареньком заняться.       — Я Ниоран, а это Жюль, — заговорил мой будущий предмет охоты. — Кигара позвала нас на помощь, когда получила сообщение от Идоры.       — Белая позвала на помощь Черных? — усмехнулась я, но, едва мозг воспринял последние слова сероглазого, я напряглась. — Идора? Что с ней? И зачем ты позвала их? — обратилась я к Кигаре.       — За Идорой пришли инквизиторы. Она написала мне за пару часов до ареста. Я успела только детей спрятать, а когда вернулась к ней домой, обнаружила только её мужа. Кристофер, если я не ошибаюсь, сейчас в доме своей матери. Я не стала вести его сюда. Не была уверена, что он в курсе всего. Идору приговорили к сожжению на костре за сделку с Дьяволом. Ты же знаешь, что Белые не вредят людям, вот поэтому я и пошла к Жюлю и Ниорану…       — Что с Идорой?!       — Она спит в твоей комнате. Мы еле успели спасти её. — Ниоран кивнул в сторону занавеси, за которой скрывалась ещё одна комната, моя спальня.       Я, не обращая внимания на попытавшегося меня остановить Жюля, кинулась за занавесь.       — Вот дьявол! — вырвалось у меня, едва я взглянула на кровать. Идора лежала на ней, почти полностью закутанная в простыни, пропитанные составом от ожогов. Лишь её голова оставалась открытой, но и лицо сильно пострадало. На нежных щеках вместо прежнего румянца пузырились страшные волдыри, ресницы и брови были опалены, так же как и большая часть волос. Подруга медленно и тяжело, с хрипом, дышала. Пальцы судорожно сжимали края одеяла.       — Мы успели почти в последний момент. — Ниоран осторожно положил руку на моё плечо. — Сколдовали отвод глаз и сняли её буквально с костра. Кигара сказала, что ты с ней дружишь, вот мы и пришли сюда. — Рука парня сжала моё плечо. — Она поправится. Какая у неё стихия?       — Вода, — ответила я машинально. — А её в огонь…       — Совет Белых прислал мне письмо, — сказала Кигара, уводя нас из комнаты. — Они сожалеют о случившемся и приносят…       — Что?! — прервала я её.— Ваш Совет сожалеет?! Кигара, ты понимаешь, что ваших людей — друзей! — убивают? Совет это понимает? Своим глупым Законом о ненападении они буквально выдали Инквизиции разрешение на ваши убийства! Неужели вы не можете донести это до Совета?       — Астария, я понимаю, но сделать ничего не могу. Совет уже выносил этот вопрос на обсуждение, но ты и так знаешь, что большинство его представителей живет на территории русских княжеств или за морями. У них этого кошмара нет.       — Что ж, раз ваш Совет бездействует…       — Что ты собралась делать? — правильно понял Жюль, наблюдая за тем, как я меняю походное платье на повседневное и при помощи магии меняю себе цвет глаз и немного цвет волос. Теперь вместо голубоглазой шатенки стояла зеленоглазая рыжая.       — Хочу показать людишкам, как горят настоящие ведьмы. Как горят те, кого им стоит бояться.       — Гризельда с подругами может обратить на тебя свой взор. Это безумие. — Ниоран покачал головой, намекая на наш Совет, а именно Гризельду с прислужницами. Три гарпии, как называло их большинство.       — Сказал Черный ведьмак, — я хмыкнула и взяла в руки корзинку. — Покажи мне, кто отдал приказ на арест, ну или хотя бы кто проводил экзекуцию.       Жюль без слов создал в воздухе изображение. А лица всё те же. Гиорий, пожалуй, самый преданный из всей этой братии. Но его преданность в последнее время стала граничить с безумием. Фанатик. Права была Идора…       — Не смейте мне мешать. Перед Советом, если на то будет необходимость, я отвечу, — сказала я твердо, встречая укоряющий взгляд серых глаз. Черный против разборок. Хех, кому расскажу — не поверят.       Знаете, ведьму определяют не её зеленые глаза или рыжие волосы, не её красота или везение. Всё это никак не поможет. У меня, к примеру, волосы самого обычного цвета — коричневого, как кора дерева, а Идора вообще светловолосая. Ведьму определяет её сила. Её уровень и наличие. Есть сила, значит ты ведьма, нет силы — нет. И смертные это определить не могут. Вот и жгут всех без разбора.       В общем, для того, чтобы меня схватили, достаточно было чуть скорректировать внешность, да «нечаянно» колдануть на виду у стражи. В мгновение ока я оказалась в камере. Чудеса скорости, да и только. Они бы так убийц и воров ловили.       Солнце ещё не село, когда за мной пришла стража. Молчаливые солдаты отвели меня в пыточную. Ну, ничем другим это быть точно не могло — стол с иглами, стул с шипами, веревки, топоры, ножницы и ножи. Даже печь растопленная имелась. Как и Гиорий, который сидел на единственном обычном стуле, который был в этой комнате, и внимательно смотрел на меня, легко поигрывая раскаленным на одном конце прутиком.       — Видишь эту комнату, верно?       Я кивнула. На зрение пока не жаловалась.       — И ты ведь понимаешь, для чего всё это? — Снова кивок. — Я задам один вопрос, и от того, как ты на него ответишь, будет зависеть, останешься ты здесь на некоторое время или вернешься в камеру. Ясно? — Я опять кивнула. — Ты признаешься в том, что заключила сделку с Дьяволом и являешься ведьмой?       — Да. — Я гордо подняла голову. И пусть мы никаких сделок не заключали, и пусть убить этого гада мне хотелось прямо здесь и сейчас. Пусть. Я потерплю.       — Тогда я назначаю дату казни.       — А что, без моего признания вы этого сделать не могли? — с искренним интересом спросила я.       — Куча моих солдат видела, как ты колдовала, ведьма. Шансов у тебя не было. — Гадкая ухмылочка искривила его лицо, в глазах горел огонь. Безумный.       Я сделала немного испуганный вид.       — В камеру её.       Меня резко развернули и грубо толкнули в спину.       Вновь за мной пришли лишь через сутки. Стражник подвел к моей темнице священника и отошел в сторону.       — Покайся, дитя, и тебе станет легче, — мягким голосом вещал мне старик в серой хламиде.       — А можно помолиться? — спросила я, наивно хлопая глазками.       — Конечно, — разулыбался мужчина своим беззубым ртом. Мерзость.       — Благодарю.       Я смиренно опустила голову и стала молиться. Молиться чертям и Дьяволу.       По крайней мере, так всё звучало для священника, который шарахнулся от меня, как черт от ладана. Я же продолжала читать молитву на нашем, ведьминском, языке, перемежая его иногда фразами из латыни, которые действительно взывали к Аду. Только их священник и понимал, но ему и этого хватило.       Мужчина стал тыкать в сторону решетки своим крестом и читать молитву, пытаясь при этом перекричать меня. Получалось у него из рук вон плохо. Не выдержав и минуты, священник подскочил на ноги и, тыкнув в меня пальцем, завопил:       — Казните её, казните! — почти по-свиньи верещал он, продолжая тыкать пальцем в решетку. — Гореть тебе в Аду, ведьма!       Да ладно? А ты что, в Рай собрался?       Заметив, что «святого» скоро удар хватит, стражник увел его. Ну и хорошо.       Когда же стражник вернулся, то во взгляде его читалась паника. Неужто святоша рассказал о том, что я говорила? У-у-у, а ещё что-то про тайну исповеди вещали.       Когда мы вышли на улицу, зрение ненадолго пропало. Всё-таки полтора дня в почти непроглядной тьме это слишком. Некоторое время глаза привыкали к яркому свету.       Меня вели по главной улице нашего города, небольшого, но до жути грязного и вонючего. Запахи немытых тел, отходов, испражнений витали в воздухе. Город буквально перегнивал вместе со своими жителями. Они, такие же грязные и жалкие, как и город, выстроились в узкий коридор и со злобой и яростью смотрели на меня. Кто-то кидался гнилыми овощами, кто-то пытался в меня плюнуть. Отовсюду слышались крики: «Ведьма! Сжечь её! Сжечь!» Убогие. Люди, в которых уже мало что от людей-то осталось. Беспричинная злость и ненависть годами точила их лица, превращая их в монстров, уродов. Сейчас они радовались моей казни, завтра будут так же радоваться казни соседа или подруги. Они хотят крови.       Моё лицо исказила улыбка. Кровь они получат, но не мою…       Меня привязали к столбу на площади, а Гиорий вышел вперед и стал зачитывать приговор. На меня повесили всех собак, то есть большинство убийств и пропаж, которые эти юродивые раскрыть не смогли. Ну и бес с ними.       Послушные воле Гиория, солдаты уже начали складывать вокруг меня хворост. Ещё трое стояли недалеко, держа в руках зажженные факелы.       Пробегая глазами по толпе, заметила Ниорана и Жюля, одетых в такое же тряпье, что и остальные. Кигара, видимо, осталась с Идорой у меня дома. Перед уходом я его прочистила, и теперь Белые могли находиться там вполне спокойно.       Ниоран внимательно следил за толпой, а Жюль увлеченно махал мне руками. Для окружающих это ничего не значило, но я прекрасно поняла, что они вмешаются, если потребуется. Я медленно кивнула, давая понять, что поняла их. Гиорий тем временем уже закончил читать приговор.       — Поджигай! — весело крикнул он солдатам, и толпа заулюлюкала.       Солдаты кинули факелы на гору сушняка, что был теперь и подо мной и рядом, и дерево мгновенно загорелось.       Ну что, начнём?       Многие считают, что ведьмы всегда используют руки для колдовства, или чтобы проклясть кого-то, нам обязательно нужно сказать это вслух. Увы, спешу огорчить. Можно быть глухой и слепой, безрукой и немой, но колдовать. Ведь колдовство, это мысли и твоя собственная сила, а не взмахи рук. Не зря у людей есть поговорка, что мысли материальны. А ещё каждая ведьма посвящена какой-либо стихии. Именно на эту стихию мы опираемся в нашем колдовстве, именно она нам помогает. Вода защитит от воды, огонь от огня. Но не всегда вода сможет противостоять огню и наоборот. Идору, сила которой была в воде, никак оная не спасла, а вот я… Моя стихия — огонь. И этот костерок мне не страшен.       Толпа кричала и смеялась, а я взывала к пламени. Подол моего платья уже полыхал, пальцы чувствовали жар, но не боль. Я молилась огню и просила его о помощи. И он помогал.       На мгновение я прикрыла глаза, а когда распахнула вновь, в них полыхало пламя. Я знала это наверняка, да и лица потрясенной толпы подтверждали мои догадки.       Пламя, послушное моей воле, взметнулось вверх, нисколько не раня меня. Платье, правда, жаль. В мгновение ока алые цветы пережгли веревки, которыми меня привязали к столбу.       Я нарочито медленно потерла запястья и сделала один маленький шаг. Ещё не покидая пламя, но и не оставаясь в его центре.       Гиорий шарахнулся в сторону, толпа охнула. Крики радости сменились воплями ужаса. И, честно признать, я наслаждалась этим. За Идору они получат сполна.       Гиорий вытащил шпагу и кинулся на меня. Мысленный приказ — и пламя окружило нас кольцом. Глупец лишь в последний момент понял, куда попал, но поздно. Пламя его не выпустит, я не позволю.       — Смотри и запоминай, Гиорий, как горят настоящие ведьмы, — почти прошептала я, но он услышал. Паника и ужас в его глазах доставляли мне несказанное удовольствие. Он боялся.       — И-изыди! — прокричал он и бросился с мечом на меня. Я уклонилась вбок и, зачерпнув рукой пламя, коснулась лица мужчины.       Дикий, нечеловеческий крик боли и ужаса сотряс площадь, а я стояла и улыбалась. Поделом ему.       Меч выпал из рук инквизитора, и он упал на колени. Он скулил и выл, кричал и ругался. Я знала, что повредила большую часть его лица и почти наверняка загубила один глаз. Плевать.       — Я найду тебя… Найду и убью! — орал Гиорий.       — Рискни, — презрительно бросила я и указательным пальцем коснулась лба мужчины. Он снова дернулся и закричал, но почти сразу потерял сознание. Я же, выкачав большую часть его жизненных сил и оставив ему лишь пару недель жизни, отпустила огонь, сняла морок с лица и пошла к Черным магам.       Ниоран и Жюль стояли на другом конце площади и с уважением смотрели на меня. Почти в лицо. Платье-то сгорело…       — Держи, — Ниоран сердито шикнул на друга, и тот почти сразу отвернулся. Мой будущий муж протянул мне свой плащ.       — Спасибо. — Я быстро закуталась, и мы все вместе, не спеша, двинулись к моему дому, за город.       — Ты уверена, что стоило оставлять ему жизнь? — уже на подходе к дому спросил Ниоран.       — Он не проживет и месяца. Я вытащила из него почти все жизненные силы, — покачала я головой. — Они понадобятся Идоре, чтобы быстрее и без последствий восстановиться.       — Ты молодец, — Ниоран улыбнулся, а я окончательно решила, что теперь ему от меня никуда не деться. Хотя потом его ещё найти нужно будет. Сейчас ведь придется сниматься с места и переезжать. Чертова инквизиция!       Едва зайдя в дом, я бросилась к подруге и перекинула ей всё, что отняла у того кровопийцы. Идора почти сразу стала дышать легче и спокойней, раны начали затягиваться прямо на наших глазах.       — Всё будет хорошо. — Я улыбнулась, полностью уверенная в своих словах.       Совет Черных ведьм, к слову, меня не тронул. Жюль и Ниоран, который на заседание явился уже в качестве моего мужа, подтвердили, что все мои действия были самообороной. Старые гарпии от меня отстали. Идора с мужем и детьми перебралась в русские княжества. У подруги на теле не осталось ни одного маленького шрама. Насколько я знаю, сейчас она снова замужем. Кристофер умер от старости пять лет назад.       Гиорий, как я и сказала, тогда не прожил и месяца. Через пятьдесят лет инквизиция перестала существовать. После моего фееричного выступления казни в том городе не проводились ещё около года. Жители надолго запомнили, как горят настоящие ведьмы.