Война с перерывами на поцелуи

С криком «Испугалась?» он выпрыгнул из спортзала. К сожалению, а может и к счастью, кому как. Это оказалась не Юля. Как только Маевский со шваброй показался из спортивного зала с диким, не человеческим криком кто-то взвизгнул. Это оказалась Люсьена Эдгардовна. - Маевский? Что это такое? В ответ не послышалось ни слова. Никита стоял в ступоре со шваброй над головой. В этот момент рядом показалась Юля. Её глазам предстала интересная картина: директриса стоит и держится за сердце, рядом стоит Никита со шваброй в руках. От такого шедевра ей захотелось смеяться, и она решила не сдерживаться. Взгляды обоих устремились к девушке. - Подольская. Может быть, ты мне расскажешь, что здесь происходит? - А я не в курсе Люсьена Эдгардовна. – сквозь смех выговорила Юля. - Чего ты ржёшь Подольская? – встрял Никита, отойдя от оцепенения. От этих слов не было бы так смешно, если бы при этом он не махал шваброй над головой. При виде этой картины у Юли в глазах появились слёзы от смеха. Переведя взгляд с истерически смеющейся девушки, Люсьена поглядела на парня. - Так что Маевский? Что вы тут устроили? - Люсьена Эдгардовна, это вышло случайно. Извините. – оправдывался он. - Хорошо. Я прощаю, но чтобы это больше не повторялось. - Это больше не повторится, ни при каких обстоятельствах. - Очень рада этому. – ответила директриса ещё раз взглянув на всё ещё смеющуюся Юлю прошла дальше. Никита ещё несколько минут стоял, глядя на задыхающуюся от хохота одноклассницу, а потом подошёл и втолкнул её в спортзал. - Чё ты так? - А какого хрена ты ржёшь? - Хочу и смеюсь. - Это вообще-то тебе предназначалось Подольская. - Только ты решил испытать это сначала на Люсьене Эдгардовне, да? От этих слов в глазах Маевского заплясали чёртики. Он отбросил в сторону швабру и начал подходить к Юле. Смех внезапно прекратился и она медленно попятилась. Глаза встретились и больше не разрывали свой контакт. Подольская упёрлась спиной в стену и хотела было бросится бежать в сторону, но сильные руки Никиты удержали её. Их глаза вновь встретились. - Отпусти меня. – попросила она не разрывая контакта с глазами Маевского. Ответ не последовал. - Пусти меня. Тем временем их лица сближались. Юля стояла в трансе, не шевелясь. Тем временем черты лица Никиты изобразили усмешку. Он неотвратимо приближался. Одна половина мозга Подольской твердила «Что это происходит? Оттолкни его», а вторая почему-то не противилась Маевскому, а как раз наоборот «Какие у него глаза? В их глубине хочется утонуть. А какие ресницы? На них бы только и смотрела. А его губы? Как же хочется прикоснуться к ним и больше никогда не отпускать». Тем временем эти самые губы неуклонно приближались. В голове Маевского тоже роем копошились мысли «Это же Подольская. ПО-ДОЛЬ-СКА-Я. Ты вообще в курсе, что ты творишь?». Но вскоре их сменили совершенно другие «Эти глаза, так и хочется смотреть в них вечность. А волосы? Хочется зарыться в них. А губы? Как же хочется всю жизнь целовать их». Но все эти мысли вытеснил поцелуй. Движения стали мягкими. Руки Маевского плавно сползли на Юлину талию. Сама же Подольская ласково обхватила Никиту за плечи. Когда поцелуй прервался, они отскочили друг от друга как ошпаренные. Глаза заметались в разные стороны. В конечном счёте взгляды выхватили из поля зрения швабры. Оба быстро подошли к своим орудиям и продолжили уборку в тишине.