Стресс-тест

— Merde ! Гессе! Скотина! Убью! Бруно ускорил шаг, но недостаточно, за что следовало вознести хвалы Господу. Аккурат перед его носом из одного ответвления коридора в другое задумчиво пролетел Хауэр. На лице майстера старшего инструктора зондергрупп было написано полное согласие с негодующими воплями, но кричал явно не он. Значит, беда. Вослед Хауэру посреди коридора воздвигся Александер — словно бы прямо из ниоткуда. Выглядел он инфернально: глаза сверкали, клыки вострились, пальцы скрючивались, хватая нечто эфемерное. На всякий случай Бруно нащупал на поясе кинжал. Впрочем, стриг быстро пришел в себя, принял самый покаянный вид и со всей возможной деликатностью начал хлопотать вокруг поднимающегося на ноги Хауэра. — Я, право слово, так виноват… Мне ужасно неловко. Mea culpa . Майстер инструктор отряхивался молча, в его взгляде тлел какой-то сложноопределимый огонек. — Это все шуточки нашего вреднейшего Молота Ведьм, — ответил Александер на невысказанный вопрос. Бруно вздохнул. — Кажется, я уже догадываюсь. Что он отмочил на этот раз? Подговорил Макса пометить дверь в твою келью? На лице барона фон Вегерхофа отобразилась вся гамма чувств, приличествующих аристократу. Он даже достал из кармана изящный платочек, но подумал и передал его Хауэру. — Fi! Нет, его чувство юмора еще не пало до такого. Хотя, думается мне, после сегодняшнего… — Вчера мы вдвоем погоняли нашу легенду всея Конгрегации вокруг монастыря, — мрачно изрек наконец майстер инструктор, с некоторым недоумением рассматривая платок. — Погоняли хорошо, от души: обиженным не ушел никто. Сдается мне, Гессе решил слегка отомстить. — Слегка? — снова вспыхнул стриг. — Знали бы вы, что этот morveux отколол! Я чуть Высшему Мастеру душу не отдал! Две пары глаз уставились на рассказчика с искренним любопытством. Пришлось продолжать: — Прошлым вечером действительно сложилась удачная тренировка, и я решил ненадолго впасть в hibernation: восстановить силы и целостность поврежденных органов. Regeneratio, как это называется у медиков. В подобном состоянии стриг практически не воспринимает происходящее вокруг. Собственно, отчасти из-за этого заводят и птенцов, и слуг: чтобы охраняли… Так вот, Гессе знал. И, гад, воспользовался! Бруно побледнел. В голове у него, к стыду, пронеслись сценки одна другой ужаснее. Рефлекторно перекрестившись, он пробормотал краткую молитву: «Dimitte mihi, Domine, quia peccavi ». Но не может же быть… Александер же, вернувшись к почти любезной сдержанности в тоне, вымолвил с недовольством: — Этот canaille где-то раздобыл соду — подозреваю, что у наших оружейников. И натер ее раствором мои ладони. А Сигнум, который я храню в шкатулке, смочил уксусом. Он догадывался, что после пробуждения я первым делом стану проверять… Тишина, зародившаяся на мгновение под сводом коридора, была разорвана на куски безудержным, нездоровым хохотом. Попытавшись было надуться, стриг в итоге махнул рукой и присоединился к соратникам. Наконец, выдохнув, Хауэр утер слезу. — Готов биться об заклад, что в ближайший час мы нашего майстера инквизитора не найдем. Не зря же я его учил затаиваться, как делают бойцы перед штурмом. Однако у меня есть один вопрос к вам, господин барон… Отвесив сдержанный поклон, Александер искренне покаялся: — И еще раз — тысяча извинений! Что я могу для вас сделать? В прищуре майстера инструктора снова вспыхнул огонек, и он эдак по-хозяйски оглядел стрига, словно торговка на рынке. Теперь Бруно узнал этот взгляд. — Вы так здорово меня толкнули, что я просто обязан выработать контрприем. Ну что, на площадку? — он хлопнул в ладоши и подмигнул. — А Гессе сам подтянется. Он слишком любопытен, чтобы сидеть в стороне. Вот там мы его тепленьким и возьмем… И в коридоре снова взорвался злорадный, предвкушающий хохот.