Падре по обмену

Посторонний наблюдатель, скажем, из одиноко стоящей на углу синей полицейской будки, заметил бы определённое сходство между лондонским вокзалом начала двадцатого века и космопортом на Персефоне века так двадцать пятого — равно как и со всеми другими точками, куда приезжают и откуда стремятся уехать люди. Поэтому не столь важно, по какому из них семенил обвешанный пакетами и свёртками маленький круглолицый священник в смешной шляпе и с зонтиком под мышкой. Впрочем, инспектор Валантэн, нервно раскуривающий сигару на углу возле лотка с морожеными планетами был абсолютно уверен в месте действия: Персефона, наземное наблюдение, тайная спецоперация Альянса по поимке межпланетного авантюриста и вора Фламбо, будь он тысячу раз неладен. Чем славился Фламбо, повторять не имело смысла. Достаточно было запросить по любому каналу связи информацию о нём, и она хлынула бы потоком: факты, до отказа разбавленные вымыслом, похожие скорее на легенды какой-нибудь отсталой терроформированной планеты, чем на полицейское досье. Фламбо был известен острым умом, нечеловеческой силой и своеобразным чувством юмора. В списке его преступлений, кроме дерзких ограблений и хитроумных краж, значилось также похищение статуи первого героя Кантона. Молва утверждала, что Фламбо поставил её у себя на заднем дворе поместья. Валантэн сомневался в наличии у преступника поместья со всеми прилагающимися благами, но факт оставался фактом — однажды ночью двухметровая статуя будто испарилась. Кантонцы, правда, не стали предаваться унынию: глины, из которой она была вылеплена, на планете по-прежнему хватало, а светлый образ радетеля за права неимущих и обездоленных всё ещё жил в их памяти. Вторая фигура героя Кантона — ещё выше, с более широкими плечами и совсем уж неприлично свирепым взглядом — быстро заняла место предшественницы. Сигара горчила. Валантэн совершенно не по-джентльменски сплюнул на кучу тряпья под прилавком. Куча обрела человеческое подобие и разразилась отборной китайской бранью. Пожилой темнокожий священник, проходящий мимо, неодобрительно хмыкнул в седые усы. Стоп! Чутьё никогда не подводило инспектора Валантэна. Особенно сейчас, после долгих месяцев изучения личности Фламбо и попыток думать и действовать так, как делал бы он. На Персефоне должен был состояться слёт представителей разных конфессий Альянса. Но отчего-то ни буддийский монах, ни раввин, ни солидный муфтий, ни десятки иных священнослужителей всех возрастов и расцветок кожи, не вызвали в Валантэне такой заинтересованности, как низенький католический падре и сухощавый протестанский священник. Во-первых, они явно прилетели с периферийных планет, а наивных и доверчивых жителей провинции легко обвести вокруг пальца — будь ты даже простой карманник, а не вор уровня Фламбо. Во-вторых, оба везли какой-то ценный груз. Валантэн своими ушами слышал, как маленький болтливый падре, покупая порцию дешёвой китайской дряни у торговки едой, сокрушался о том, что боится потерять «настоящую серебряную вещь с синими камушками». Валантэн сверился с наручным информатором. Так и есть: по описанию «вещь» походила на сапфировый крест — драгоценную реликвию с планеты Новая Старая Англия. Всё ещё во-вторых, темнокожий пастор тащил за собой тележку с вещами, но свободной рукой он бережно прижимал к груди небольшой свёрток, спрятанный за пазухой. У протестантов нет серебряных крестов и золотых чаш для причастия, но какое-нибудь редкое печатное издание Библии имеет для коллекционеров не меньшую ценность. В-третьих, оба священника выглядели достаточно провинциальными, чтобы оказаться лёгкой добычей для Фламбо. А он был здесь, Валантэн мог в этом поклясться на всех реликвиях мира. Быстрый взгляд инспектора скользил по толпе. Кроме всего прочего Фламбо славился высоким ростом, и если бы сейчас на глаза Валантэна попалась бы высокая компаньонка, или хмурый верзила-переселенец, или даже долговязая старушка в пёстром чепчике, он немедленно бы нажал сигнал тревоги. Но никого похожего на главной площади космопорта не было. Разве что… — Какого ослиного хрена нам сдался Бэджер, капитан? Не может быть! Валантэн на несколько мгновений даже упустил из вида двух священников — рядом, едва не сбив его с ног, из толпы вынырнули два колоритных персонажа. Вначале Валантэн заметил высокого — шкафоподобную гориллу со зверским выражением на небритой физиономии, более всего подходящим статуе героя Кантона, чем живому человеку. Рука инспектора уже потянулась к тревожной кнопке на браслете, но нет: заляпанная грязью ветровка гориллы топорщилась от спрятанного под ней оружия. Фламбо мог нарастить мышцы и как угодно изменить внешность, но никакая пластическая операция, никакой маскарад не смогли бы заставить его воспользоваться «пукалками» (так знаменитый вор называл весь огнестрельный арсенал: от дамского бластера до противокрейсерной базуки) Второй мужчина, «капитан», одетый в потрёпанный жизнью коричневый плащ, обаятельно улыбнулся Валантэну: мол, простите, сэр, ничего личного, только проклятая толчея. — Заткни пасть, Джейн. Тут на каждом углу — по хмырю из Альянса, — натренированный слух инспектора уловил каждое слово, злым шёпотом сказанное на ухо спутнику. — Где? — громогласно поинтересовался горилла, но дёрнулся, будто от сильного тычка в бок. Валантэн едва не расхохотался в голос. Колоритная парочка смешалась с толпой. Явно же — контрабандисты с какого-нибудь полуразвалившегося корабля. Шныряют по периферии, перевозят нелегальный груз. В другое время инспектор с удовольствием выследил бы всю шайку, просто для того, чтобы немного поразмяться. Но жертвовать поимкой Фламбо ради такого простого дела он, разумеется, не стал. Валантэн осмотрелся. Оба священника давно исчезли из вида. И тогда он решил положиться на интуицию. Шепнув несколько слов в устройство переговорного браслета, инспектор быстро зашагал в ту же сторону, куда предположительно друг от друга могли направиться католический падре и протестантский пастор. *** — Вы с нами полетите! — Прошу прощения? — Вам ведь всё равно, куда лететь. Вы на корабли смотрите. А мой тут самый хорошенький! — Какой-то он небольшой! — А он вообще обманчивый. Вы когда-нибудь летали на «Светлячке»? Рыжеволосая девушка складывает яркий китайский зонтик, пока её собеседник нерешительно смотрит на корабль, пытаясь заглянуть в грузовой отсек. Проходящий мимо них католический священник внезапно забывает сутулиться и выпрямляется во весь свой немаленький рост, случайно толкая тележку ещё одного, третьего пастора. По раскалённому асфальту космопорта катятся краснобокие яблоки. — Меня зовут Кейли, — девушка со вздохом следит, как яблоки исчезают в чужом холщовом мешке. — Я — механик на этом корабле. — А меня называйте отец Браун, — представляется низенький пастор, провожая внимательным взглядом двух виновников столкновения. Только смотрит он не на яблоки. — И мне не всё равно, куда лететь. Я должен как можно быстрее вернуться в свой приход. — Повезло же кому-то, — Кейли ещё раз вздыхает. — Мы несколько месяцев жили на одном белке и протеине, а тут — настоящие фрукты. Наверняка и клубника у него есть… Кстати, — она оживляется, — вы ведь сможете заплатить за полёт? — Денег у меня, конечно, немного, — смущается отец Браун, — зато есть вот что. Он роется во многочисленных свёртках и наконец достаёт маленькую жестяную баночку. Кейли настороженно открывает её, потом подносит к лицу, вдыхает — и расплывается в блаженной улыбке. — Ко-о-о-фе! — Есть ещё настоящий чай и немного специй, корица там, анис, перец, ваниль, — смущённо добавляет отец Браун. — Могу поделиться. — Решено! Вы приняты! Добро пожаловать на борт! Разрешите вам помочь? — Кейли суёт под мышку два зонтика — цветной и чёрный. — Нет-нет, — говорит она пастору с тележкой и его высокому спутнику. — Извините, но больше пассажиров на «Серенити» не поместится. А кофе мне сейчас хочется больше, чем яблок. И этот человек подошёл первым. — Но!.. — высокий падре обаятельно улыбается. — Нет! — Кейли непреклонна. — Капитан убьёт меня за перегруз, а потом пристрелит лишнего пассажира. По считалочке. — А если?.. — падре демонстративно похлопывает себя по мантии. — Плачу вдвое! — Нет. — Проблемы? — у грузового отсека, выразительно передёрнув затвор винтовки, появляется темнокожая женщина. — Нет, Зои, святые отцы уже уходят. — Которые из них? — Зои мрачно смотрит на троих незнакомцев. — А то мне кажется, будто я попала на собственные похороны. — Вы не пугайтесь, отец Браун, Зои — она у нас добрая. Не передумали ещё лететь с нами? Тогда пойдём. Я так рада, что нашла именно вас — тысячу лет не пила настоящего кофе! И Кейли, жизнерадостно подмигнув Зои, берёт отца Брауна под руку. Маленький падре семенит рядом с ней, на ходу рассказывая о серебряной вещице с синими камушками, которую он захватил с собой. Высокий священник вздыхает горше, чем до этого Кейли, провожающая взглядом упавшие яблоки, и поворачивается к пастору. — Ещё раз простите, что налетел на вашу тележку. Кстати, меня зовут Фламбо, но вы можете называть меня отец Дюрок. — Дерриал Бук, отец Бук. Лютеранин, если вам угодно. Фламбо пожимает плечами и нервно всматривается в толпу. — Оставим богословские споры на потом. Предлагаю вместе поискать другой корабль. Кстати, помочь вам с багажом? Я-то, как видите, налегке. Пастор Бук улыбается. — Конечно, если только вы никуда не спешите. Я как раз везу с собой несколько ценных и любопытных образцов… семян. Последнее слово пастора тонет в шуме космопорта. Или Фламбо, положившись на свою удачу, просто пропускает его мимо ушей? Где-то в толпе с той же слепой верой полагается на непредвиденное инспектор Валантэн. А посторонний наблюдатель из синей полицейской будки, одиноко припаркованной на углу, заразительно хохочет, всуе поминая какого-то «старину Гилберта» и обещает миру новый, совершенно поразительный сюжет.