Что рассказали Вотчеры

      Кодиций Юний истово молился, убеждая искуснейших воинов далёкого прошлого помочь славнейшему из орденов с честью выйти из выпавших им испытаний и невзгод. Не далее, чем три оборота назад, на «Скалу», боевую крепость Тёмных Ангелов, прибыло сокрушительное известие, погрузившее боевых братьев в меланхолию и ярость.       Презренные силы Хаоса расставили подлейшую из ловушек в системе Даркмор и собрали небывалую жатву, унёсшую жизни Астартес шести орденов-наследников. Доблестные Тёмные Ангелы выступили на острие атаки, и тела многих из них нашли последнее упокоение в этой тысячу раз проклятой системе.       Лишь сотне удалось с боем пробить себе путь к отступлению и поведать братьям о произошедшем.       И теперь Внутренний Круг Тёмных Ангелов держал совет, чтобы вынести решение, как быть в столь нелёгкие времена и как обрушить на еретиков справедливое возмездие, дабы восстановить свою запятнанную честь.       Молодой кодиций молился о ниспослании верного пути с такой убеждённостью и страстью, словно позабыл, что был избран не для стези капеллана, но для пути брата-библиария.       «О благородный Лев, — просил он, — прекраснейший и мудрейший из примархов. Яви нам свою милость в сей тёмный час! Направь своих заблудших сынов и вложи в их руки орудие отмщения!»       Его молитва была так горяча и самозабвенна, что брат Юний не замечал ничего вокруг, даже если бы сам легендарный Непорочный Клинок явился к нему из глубин истории.       Но наконец Юний ощутил прикосновение прохладного потока воздуха и обвёл взглядом свою небольшую келью, лежащую в отдалённой части крепости.       Перед ним стояло отвратительнейшее из человеческих существ, которое мог породить лишь последний из варварских миров. Незваный гость был до неприличия худ, сгорблен и источал вонь столетиями не мытого тела. Его свалявшиеся волосы отросли так, что скрывали наготу, ногти же вытянулись, словно у дикой твари, и походили на когти. Оно внушало бы лишь отвращение и жалость, не будь оно так велико. Его голова практически касалась потолка, что значило, что в нём было не меньше трёх метров роста.       Движимый гневом, Юний бесстрашно заглянул в задёрнутые мутной плёнкой глаза и ощутил, как его голову, словно тиски палача, сжал гудящий обруч боли. Его конечности онемели, а колени предательски подогнулись, не позволяя дать должный отпор.       Учуяв его слабость, исчадие иных миров глухо заворчало и, подняв когтистую руку, двинулось к нему. Юний принялся повторять вспыхнувшие в его памяти спасительные экзорцизмы, но упорство твари было столь велико, что ни один из них не возымел действия, и она неуклонно приближалась.       «Покарай тебя Лев! — в отчаянии воскликнул Юний. — Тебе не достанется душа честного Тёмного Ангела!».       Исчадие замерло, услышав этот призыв. Могучим усилием воли сбросив с себя колдовские оковы, Юний со всех сил рванулся прочь. Обретшие силу ноги резво понесли его прочь. Юний ощутил прилив надежды, но сей же миг на его голову обрушился ужасающей силы удар, за которым последовал треск дерева и грохот обитых металлом томов.       В тот миг, когда его сознание гасло, кодицию Юнию показалось, что он слышит легчайший топоток множества крошечных ног. Затем спустилась тьма.       Юний был до глубины души потрясён, когда пришёл в сознание в добром, за вычетом нескольких неурядиц, здравии в своей скромной келье некоторое время спустя. О появлении отвратительного гостя напоминали лишь две вещи: рассыпавшийся в щепки шкаф для книг и гудевшая от боли голова самого кодиция.       Недоумевая, как гнусное исчадие не полакомилось его душою, Юний с кряхтением поднялся на ноги, чтобы обозреть учинённый беспорядок. Ему на глаза попалась вещица, которой никак не могло быть в его келье раньше: прядь длинных светлых волос, в которой вспыхнули искры благородного золота, стоило поднести её чуть ближе к свече.       «Это был Лев, — с слезами благодарности заключил Юний. — Лев явился и отвёл от меня эту опасность, избавив от столь глупой и унизительной смерти».       Он поднёс обретённый талисман к губам, обещая хранить его до того мига, когда настанет пора исполнить последний долг.       Кодиций Юний был уверен: как бы ни соткалось полотно его судьбы, впредь он станет куда бережнее относиться к молитвам.