Люби кошек, глупый страус!

- Курама, - девушка с длинными волосами цвета нежных лепестков сакуры, ходила туда-сюда по квартире одного весьма знаменитого певца, что, облокотившись о дверной проем, наблюдал за своей негодующей пассией. - Ну что опять, Ами-чан? - произнес тенгу, уставший от вечных скандалов и каприз своей спутницы. И как она только умудрилась из той милой кроткой школьницы превратиться в столь ревнивое и вредное существо. Неужели он, Курама, виноват в такой перемене? Быть того не может! - Я так больше не могу, Курама, - девушка остановилась напротив своего спутника, - понимаешь, мы с тобой вместе уже долгих десять лет, - девушка осеклась. Говорить было трудно. Слова, словно вода, утекали из ее головы, оставляя после себя лишь отголоски каких-то фраз, мыслей, которые юная особа пыталась связать в человеческую речь. - Понимаешь, ты вечно в разьездах. Я не вижу тебя месяцами. Мне скучно. В те редкие моменты, когда ты дома... Ты не замечаешь меня. Порой мне кажется, что ты ко мне остыл. Хотя, - девушка горько усмехнулась, - ты и не любил меня никогда. Твое сердце навеки принадлежит Нанами. - А вот это неправда, - возразил певец, поправляя челку, - я не любил Нанами. - Не ври мне. Я все прекрасно вижу, я не слепая, знаешь ли. Я закрывала глаза на все, даже на твои измены и знаешь, я поняла одну замечательную вещь, - розоволосая усмехнулась, - я дура. Да, идиотка, которая потратила столько времени на себялюбивого чурбана, которому это совсем не нужно. Ты просто держал меня как милую зверушку, как куклу со смазливым личиком. А я верила тебе. Наивная, - по щекам красавицы потекли предательские слезы, не вызывающие у юноши ни капельки сожаления. - Я ненавижу тебя, Курама, - это были последние слова девушки, прежде чем она покинула эту злополучную квартиру раз и навсегда. У нашей сероглазки все будет замечательно, по-другому просто и быть не может. А что касается тенгу, то он так и останется в этой обители пафоса тешить свое самолюбие обществом фанаток, изредка вспоминая о своей неразделенной любви к одному кареглазому Богу. Да, о любви, которую он так тщательно пытался зарыть где-то глубоко в себе. О любви, которая помогает ему оставаться человеком.