Всё для счастья

И вот опять всё по круговой, по новой. Неужели жизнь меня ничему не учит? А может, это просто я ничего не понимаю...Всё так циклично, как замкнутый круг, а изменить ни чего нельзя, то и дело приходиться терпеть новый оборот судьбы...Мне ни чего не стоило, просто уйти в себя, перестать общаться и чувствовать, но надежда бывает слишком доверчива и неустойчива, а со мной это происходит довольно часто. Новый день – новое испытание для меня. Все кругом говорят, что и как делать, с кем и когда общаться, кому доверять, и насколько сильно держаться за дружбу. Но в моём случае, с последним никогда не угадывают, хоть и очень стараться, всё выходит мне боком или новым грустным воспоминанием. За годы практики, я поняла одну вещь, в ней я не усомнилась до вчерашнего дня, в неё я верила, она же меня и подвела. Как это было? Я и сама толком не поняла, всё начиналось, как обычно, но серость утреннего неба, предвещало что-то плохое. Нужно было быть осторожней, но как, если все диктуют свою волю. Признаться, в этом есть и моя вина, стоило понять это намного раньше, но мне было легче идти чужой дорогой, дорогой, какую говорили мне окружающие. Никогда я не пыталась вырваться из объятий чужой воли, я подстраивалась под людей, и порой, дорого платила за это. Не так давно, случилось то, что я уже испытывала и не один раз. Как всегда собираясь утром, я не могла вспомнить что-то важное, о чём говорили вчера в школе, но время было уже позднее и я выбежала из дома, с неприятным чувством в душе. Дорога слилась одним серым пятном в памяти, небо, к тому времени ставшее уже почти черным, обрушилось проливным дождём на город, как раз когда я подбегала к воротам школы, но вымокнуть до нитки у меня всё же вышло, как ни странно. На всякий случай припасённая в портфеле одежда, спасла меня, но неприятное чувство не сошло со струйками воды, оно словно тяжёлый камень пригвождало меня к месту. Как выяснилось позже, на этом неприятности не заканчивались, когда я вошла в класс, ко мне тут же подбежала моя лучшая подруга. В её всегда спокойных глазах, сейчас прыгали угольки тревоги и паники. Без дальнейших вопросов, она вкратце сообщила мне о сегодняшнем тесте, и любезно поинтересовалась, не смогу ли я чем-нибудь ей помой. Мои жалкие извинения не заинтересовали её, и она вся на нервах убежала просить о помощи у других девочек. Надо ли говорить, но в тот момент, мне казалось, что мир начал рушиться, и не из-за предстоящей контрольной. Урок начался, а рядом со мной за партой не оказалось лучшей подруги. Оглянувшись, я заметила её с одним мальчиком из моего класса, отличником, что немаловажно. Тест нам дали в начале урока, собирать одолжены были за пять минут до звонка, и за отведённое время, я еле смогла ответить на все вопросы. Меня обуревало смятение и обида, сосредоточиться на чём-то важном, было слишком трудно. Моя уверенность хоть в чём-нибудь, сейчас была глубоко в бездонной пропасти, а её место заняли тревога и беспомощность. Наконец, школьный день начал подходить к концу, оставался один урок. Приятным сюрпризом стала новость, о классном часе, какой планировали провести сегодня, а под всеобщий восторг объявили о том, что он точно состарится, как раз на последнем уроке. Но мне было не до радостного настроения, с каким мои одноклассники доставали кружки и ставили греться чайник. За весь этот день, моя лучшая подруга, так и не подошла ко мне больше, а мои попытки поговорить с ней, она отвергала, притворяясь, что не видит меня или же просто отвернувшись уходила прочь, не переставая беседовать с подругами. Весь урок я просидела с кружкой чая в руках, не разу даже не отпив немного, я была подавлена и мне не хотелось находиться в этом душном помещении. Подруга смеялась, притворно хихикала, и старалась сделать это так, чтобы я непременно заметила. Болтовня царившая в классе нисколько не улучшало моё настроение, в тот момент, мне хотелось сбежать ото всех, и сидеть в углу тёмной комнате, но я осталась, потому, что так было нужно. Пару раз кто-то пытался со мной заговорить, но я даже не подняла головы, я так и не узнала кто этот был да мне и не казалось это таким важным. Спасающие звуки школьного звонка, разнеслись по коридорам и кабинетам, сообщая о новой перемене и освобождая нас. На выходе из кабинета, меня остановила чья-то рука, довольно грубо она вытолкнула меня наружу и не дала идти дальше. Я было обрадовалась, но как это было неразумно. За моей спиной стояла лучшая подруга, и властным голосом сообщала мне о нашей сегодняшней прогулки, на которую она возможно придёт. Так же она сказала, что не забыла о моём утреннем предательстве, и, что я должна очень постараться искупить свою вину. Не дав мне опомниться, она вышла из коридора задев меня плечом, и растворилась в толпе учеников. Тогда, я не знала плакать мне или радоваться. С одной стороны, подруга наконец заговорила со мной, и позвала гулять, но с другой стороны, тот, как она это сделала, довела повод о многом задуматься. В конце концов, до прогулки ещё есть несколько часов, найти время подумать можно. Пока я шла домой быстрым шагом и опасалась повтора утреннего инцидента с дожжём, на другой стороне я заметила несколько незнакомых для меня девочек, но одна явно выделялась среди них. Она шла в центре круга и громким голосом о чём-то рассказывала подругам, но со стороны это выглядело так, будто управляющий беседует с подчинёнными. Я отвернулась от компании, уж больно мне не хотелось смотреть на притворную дружбу, слишком грустно это всё выглядело. Внешность главной девочки, кого-то напоминала мне и следовало вспомнить сразу, но я отказывалась думать об этом. Войдя в квартиру, я заметила про себя, что одна дома, и не медлив решила сесть за уроки, чтобы точно не опоздать на встречу с подругой. Быстро пообедав, я села за свой письменный стол и раскрыла дневник с заданиями, упражнение которое было мне нужно, находилась на сорок четвёртой страницы, и выглядело довольно просто. Но из головы не как ни шёл, случай увиденный на улицы, и рука не желала писать нужные слова. То, как девочка разговаривала с подругами, пугало, но всё же... Часы отсчитывали минуты, оставшиеся до встречи с лучшей подругой, но желания пойти на встречу, заметно поубавилось. Учебники были аккуратно сложены в стопку, тетради с выполненными заданиями лежали тут же, но вот ручки и карандаши валялись по всей поверхности стола, а я сидела на стуле выпрямившись, с каменным лицом и уверенностью в глазах. Мой взор, против моей воли, всё чаще и чаще падал на минутную стрелку часов у меня на столе, сердце замирало с каждым ударом, а волю приходилось сдерживать всё больше. Три, два, один...всё...время встречи прошло, а я так и не пришла на неё. Решение было принято, было уже поздно что-либо делать и я расслабленно опустилась на кровать, закрыв глаза, вслушиваясь в тишину. Сердце то ускорялось, то будто и просто переставало биться, мысли метались у меня в голове, а страх накрывал всё более сильной волной. Но вдруг, что-то откинуло страх далеко назад, а открыла глаза и резко выпрямилась, навострив уши. За входной дверью кто-то был, человек громко вздыхал, топал ногами, и что-то бормотал себе под нос. Я взглянула на часы, прошло уже больше двадцати минут, с назначенного времени встречи, слегка улыбнувшись, я зажмурилась, пытаясь понять, что чувствую. Но из транса меня вывел новый громкий стук в дверь, спохватившись, я выбежала в коридор и открыла её. Чуть не поперхнувшись, я посмотрела в глаза моей подруги, и удивлённо уставилась на неё, не в силах вымолвить и слово. Но вот она себя не сдерживала. Яростно ворвавшись в квартиру и захлопнув за собой дверь, она излила на меня потоком то, как я себя бесцеремонно виду. На мои попытки успокоить её, она начинала вопить ещё громче, она призналась, что не пришла на встречу, а из-за кустов подглядывала за прохожими, с нетерпением ожидая, когда я приду, чтобы понаблюдать за моей реакцией на то, что её нет. А вместо этого двадцать три минуты, она ещё громче сказала цифры, чтобы выделить их значимость, просидела в кустах и вся замёрзла. Заявив напоследок, что я для неё больше не существую, она опрометью выбежала из квартиры, оставив меня обдумывать произошедшее. Прошло порядком трёх недель после того случая, а в жизни у меня настали большие перемены. После нескольких особо печальных дней, я стала не так остро реагировать на холодное отношение ко мне бывшей подруги. Замкнувшись в себе, я стала лучше учиться, но в душе у меня было дыра, и, как её заполнить я и понятия не имела. После школы я возвращалась домой и продолжала изучать книги, переставая общаться с кем либо. Но как-то раз, по наставлению матери, я вышла из дома и направилась в один магазин. Настроение, как и всегда теперь, было ниже плинтуса, а я всё равно медленно плелась по людным улицам, наслаждаясь холодом и сыростью воздуха. Мне сказали, что я сразу узнаю магазин, как только его увижу, но не поверив этому, я всё же пошла на поиски нужного дома, рассчитывая просто прогуляться. Но я оказалась не права. На одной из улиц, я увидела магазин, который не замечала прежде, вывеска из ярких букв гласила "Всё для счастья!". Цветное пятно выделялось на фоне общей серости и сырости. Что и говорить, я, разумеется пошла туда, и, как мне могла показаться, прохожие одаривали меня предостерегающими взглядами. Послушала ли я их? Нет, разумеется нет. Уже на подходе к магазину я заметила, что витрины были идеально чистыми, но что-либо, находящееся за ними дальше одного метра, было сложно разглядеть. Этот факт меня порядком заинтересовал, хоть что-то интересное за последние пару недель. Я повернула круглую бронзовую ручку и под скрип петель и звон колокольчика, вошла внутрь. В нос мне сразу ударило несколько десятки разных запахов, от очень приятных до не слишком. Я нахмурилась, пытаясь разобрать хоть несколько, но всё было бестолку, они были слишком перемешаны и слишком различались один от другого. Я сделала глубокий вздох и почувствовала, как лёгкие начал жечь терпкий аромат, но не смотря на это, всё же шагнула. Меня тут же окружил туман — приятная молочно-белая дымка, разлетавшаяся волнами и закручивающаяся вихрями, она окутала меня. Она была лёгкой, воздушной, но как будто осязаемой, я подняла руку перед собой и стала наблюдать, как туман разлетается в разные стороны. Я зачарованно глядела на странное вещество, рассеянное в воздухе, кружилась на месте, делая один оборот за другим, пока не врезалась в стенку, так грубо оказавшуюся на моем пути. Я резко выдохнула и замерла в воинственной позе, подняв голову и направив злобный взгляд на вдруг оказавшуюся на моём пути преграду. — Это… заведомо известное поражение... — голос, раздавшийся из глубин молочной дымки, не был пугающим, или, как бывает в сказках голосом древнего старца, пропитанного мудростью. Нет, это был самый обычный голос, даже немного приевшийся, как голоса одноликой толпы, которые слышишь по сто раз на дню. Он был немного холодноват и, кажется, принадлежал мужчине сорока-пятидесяти лет, но, пока, его обладатель не покажется, точно сказать нельзя. Я резко обернулась и увидела человека, стоявшего в метрах трёх от меня. На его лице ещё не было заметных морщин, но волосы уже были подёрнуты сединой и, хоть, он и улыбался, но меня что-то в этом смутило. Я не уверенно шагнула и вновь невольно залюбовалась туманом, под ногами что-то щёлкнуло и я, громко охнув, опустилась на пыльный пол. — Этот ракурс не из лучших. — мужчина протянул руку, на ней виднелись шрамы, которые так до конца и не скрылись с глаз. Ладонь оказалась на удивление мягкой, а коже горячей, словно тепло струилось прямо по венам. Сильная рука с лёгкостью, присущей атлетам, подняла меня и водрузила на ноги. Моё удивление и непонимание ввели меня в ступор, который, видимо, не помог составить обо мне наилучшую из возможных в данных обстоятельствах картину. Мужчина утвердительно кивнул головой, его волосы при этом слегка качнулись, чем создали волнообразное движение загадочного тумана. Неизвестный повернулся на сто восемьдесят градусов и не говоря боле не слова, двинулся прочь, решив оставить меня одну. Это мне совсем не понравилось, но к тому времени я ещё не до конца пришла в себя, чтобы достаточно быстро соображать. Когда же я наконец опомнилась, было поздно — он уже исчез, а молочная дымка успешно скрыла его направление. Я выдохнула. Конечно, не стоит на этом зацикливаться, ведь всякое бывает, наилучшим сейчас будет просто пройтись мимо стеллажей и полок. Так я и поступила, на этот раз уже взглянув под ноги, я решительно шагнула, одним махом пройдя мимо непонятного шкафа и старой тумбочки. Ящики последний были чуть выдвинуты и их содержимое поблескивала старинной пылью, вызывая у меня желание перестать дышать, боясь нечаянно её смахнуть или, что ещё хуже, вдохнуть. Вообще всё в этом месте было грязным и неопрятным, правда, пара вещей составляло исключение: так ваза, показавшаяся мне сперва до ужаса испачканной, оказалась совершенно чистой, но состаренной, как гласила табличка под ней. С этого момента я начала изучать всё с куда более нарастающей внимательностью, чем полегала в начале. Прошатавшись по магазину минут десять, я неожиданно поняла, что здесь совершенно не слышно шума с наружи: ни грохота машин или стрекотания велосипедов, широко распространённых в городе, даже гамма людской болтовни слышно не было, лишь один настойчивый и дико раздражающий звук — тихое жужжание, очевидно исходившее от одного из здешних предметов. Во мне не возникало желания возмутиться или покритиковать данный факт, но в тот момент, когда я решила походить ещё пару минут и уходить, я наткнулась на весьма интересный стеллаж. Он был стеклянный, треугольной формы, а высотой, наверно, метра в два, с полочками на каждые тридцать пять-сорок сантиметров и уставленный рамками, самыми обычными рамками, но почему-то показавшимися мне особенными. Признаться, там была пара интересных: скажем, овальная, в форме параллелограмма, а другая — параллелепипеда, у которого на каждой из сторон была фотография. Но одна мне приглянулась больше остальных. Это была самая обычная рамка: деревянная, в которой цвет плавно переходил от тёмно-красного к жёлтому по диагонали, с парочкой ударов, но прекрасным в ней было не это. Пол тонким и абсолютно чистым стеклом была вставлена фотография, такая, какую всегда берут под образец, самые обычные люди, в них даже не было ничего необычного на первый взгляд, но я глаза не могла от неё оторвать. Светловолосый юноша, парень чуть постарше и две девушки с одинаково чёрными волосами смотрели на меня с фотоснимка, они выглядели счастливыми, искренне улыбались и по ним можно было смело сказать, что они были не просто хорошими, а лучшими друзьями. — Уже определились? — это снова был он, холодный голос и мягкие руки, что вставили ключик в маленький замок и, повинуясь моему взгляду, достали из-за витрины рамку, самую обычную рамку, с фотографии которой улыбались четыре лучших друга. Пока я шла домой, уже и не помня, как расплатилась, я не видела больше вокруг себя серого города, брачных людей и одну враждебность. Напротив, мне вдруг стало легко, беззаботно, а в душе поселилась так нужная мне надежда. *** Прошло уже около полугода с того похода в магазин, а мой мир координатно изменился. Теперь, планируя свои выходные, в моём расписание обязательно стоит одна, а то и две встречи с друзьями. То, о чём я так долго мечтала, наконец сбылось: у меня есть самые лучшие друзья на всём белом свете, на свою помощь им не нужно ничего взамен, они всегда готовы прийти на выручку, а я всегда отвечу им тем же. Я сейчас быстро собираюсь и опаздываю, а у двери меня ждут они, мы готовимся идти на день рождения к нашему другу, он запланировал грандиозный вечер и надеется получить в подарок от родителей ярко-красную машину (ведь, как ни как, ему исполняется семнадцать). Сбежав вниз и на ходу застёгивая пиджак, я влетела в входную дверь, не упав её открыть. Снаружи тут же раздался сперва вскрик, а потом дружных хохот, на который просто нельзя обидеться. Что-то приговаривая себе под нос я распахиваю дверь и вижу их: весело смеющихся Флику и Маркуса, которые уже ждут меня, чтобы поскорей отправиться к Эрику.