Ведьма на моем этаже

      С вечера визита к Фионе минуло четыре дня. И ни один из них Клерк не прожил, не вспоминая чудеснейший чай на свете и зеленейшие глаза вселенной.        Кошмары мучили юношу один за другим - то повторялась история с чужими пальцами во рту (каждый раз после этого сна клерк проводил по меньшей мере 20 минут в туалете, пытаясь окончательно очнуться от ужаса умываясь ледяной водой), то в голове его возникали образы того хуже: знакомая женская фигура наливала что-то дымящееся в большую кружку и, нежно и приветливо улыбаясь, подавала Клерку. Затем они говорили. Все болтали и болтали о чем-то, молодой человек никак не мог поймать нить разговора за юркий хвост - он был слишком занят мятными глазами и медовой улыбкой на приятном женском лице. Потом лицо это вдруг оказывалось все ближе, и ближе, и ближе, пока наконец легкие, как ветер поздней весны, уста девушки не касались его собственных. Это мгновение во сне длилось особенно долго. Но вдруг девушка отстранялась, губы ее расплывались в широчайшей улыбке, голова по-птичьи неестественно склонялась набок и откуда ни возьмись, окутанная туманом, впархивала сова. Та самая, жуткое чучело которой сидело на книжном шкафу Фионы. Из когтей птицы прямо на голову хозяйки падала большущая остроконечная шляпа, вновь из ниоткуда материализовывалась метла, сова, покружив немного, садилась девушке на плечо, а та, хитро блестнув глазами, вдруг заходилась громким и крайне характерным ведьмовским хохотом.       Просыпался Клерк стабильно в поту, стабильно задыхаясь и стабильно испытывая противоречивые чувства. Ему хотелось броситься к странной соседке то ли чтобы спрятаться в нежных женских объятьях, как маленький ребенок, то ли просто полюбоваться зелеными глазами и насладиться странным теплом и запахом травяного чая из огромной кружки. Но в то же время ему хотелось скорее наесться чеснока, обвешаться полынью и заявиться к Фионе с распятьем, факелом и колом заодно, не забыв и что-нибудь серебрянное, Библию и святую воду. Просто на всякий случай.       Простуда тоже набирала обороты, теперь громогласные чихи имели счастье слушать все жители правого отсека 5 этажа, платочки отшмыгивались словно пулеметом, лимоны и мед поглощались в чудовищно колоссальных количествах.       Рассеянность прогрессировала. Все чаще он обнаруживал на своих ногах совершенно разные носки, порой даже и не носки вовсе (однажды клерк натянул на пятку варежку), упорно силился включить телевизор пультом от света и наоборот, кусал чашки с чаем и пытался выпить черничные пончики.       При редких встречах с соседкой во рту пересыхало, голова кружилась (хотя это, возможно, было из-за извечно сопровождавшего ее легкого облачка чудных травяных запахов), руки тряслись, земля уходила из под ног, все тело пробивала мелкая дрожь, кончики пальцев покалывало, а такие простые и дежурные фразы как "Здравствуйте", "Как поживаете" или "Отличный сегодня денек, не находите?" казались недостижимым верхом человеческого красноречия.       Стоит ли говорить, что раздражителен он был как никогда до этого. Порой настолько, что даже слезились глаза!       В общем, все признаки были на лицо - это был приворот. Не оставалось никаких сомнений (варианты со смертельными болезнями клерку рассматривать очень не хотелось).       И только на пятый вечер обстоятельства снова приняли странный, но хотя бы динамичный, даже стремительный оборот.