Лучшая женщина во Вселенной

— Грубо работаешь, цзенюй, — говорит Инара, снисходительно глядя на Саффрон. — Твоя гэйко была бы тобой недовольна. До Беллерофона ещё неделя пути, и Саффрон ведёт себя как ангелочек: под бдительным присмотром пастора и Кейли безропотно убирает кухонный отсек (к приготовлению еды её, по понятным причинам, никто допускать не собирается), вычищает остатки засохшего коровьего навоза в багажном отделении (идея Мэла), опять носит простое ситцевое платьице, а за общим столом во время приёма пищи совсем не поднимает глаз. — Бедная девочка, — случайно роняет Уош, убедившись, что находится вне пределов слышимости Зои. — Трудом праведным да искупите вы грехи ваши, — вслух замечает пастор Бук, когда думает, что его никто не видит. — Куда ей до компаньонки, — вздыхает Кейли, сочувственно наблюдая, как Саффрон нарочито неумело пользуется палочками для еды. — Связалась с дурной компанией и покатилась по наклонной, — резюмирует Саймон. Джейн молчит, но с тяжёлым сопением провожает взглядом обнажённые икры бывшей миссис Рейнольдс. Мэл большей частью отсиживается у себя в каюте, а по бесстрастному лицу Зои сложно угадать мысли. — Не надоело прикидываться сироткой? — спрашивает Инара. — А то приходи ко мне в шаттл, поболтаем. Мне любопытно, как долго ты выдержала на Синоне. Год? Два? Успела побывать минараи? Саффрон вскидывает на неё озорной взгляд: — Желаешь научить меня искусству любви? Брось, дорогуша, мы как-то попробовали, но у нас ничего не вышло. Но этим же вечером приходит в шаттл. — Просто потому, что мне скучно, — говорит она, плюхаясь в ворох мягких подушек, разбросанных по полу. — Завари мне чай. Инара улыбается и зажигает длинную палочку благовония. — Если что, я могу оплатить твои услуги, — задумчиво тянет Саффрон, наблюдая, как тонкая струйка ароматного дыма поднимается под потолок. — После того, как получу свою долю за ласситер, разумеется. Мои палочки были вполовину короче, — ревниво добавляет она. — Майко или хансэнко. Так я и думала, — удовлетворённо кивает Инара. — А про оплату не беспокойся — ни кредита с тебя не возьму. Грешно обкрадывать ученицу. — Дорогуша, — цедит Саффрон, презрительно щурясь. — Если я при первой же возможности свалила с вашего ханжеского Синона, то это не значит, что в искусстве любви я уступаю тебе. В конце концов, ты тоже не блистаешь в аристократических салонах, а прозябаешь на этой вонючей посудине. Инара делает вид, что пропускает обидные слова мимо ушей. Тонкие пальцы компаньонки ласкают низкий глиняный чайник, обдают его кипятком. С тихим шелестом падают на дно сухие чайные листья. — Каждому своё, девочка, каждому своё. — Поражаюсь я твоей заносчивости, — Саффрон обнимает подушку. — Мы обе — одним миром мазаны. Одинаково мужиков обслуживаем — разве что за разные деньги. Так ведь хуй, как его ни назови, всё равно останется хуем. Надушенным и обрезанным, с идеально подбритым пахом, как в твоём случае... Или — волосатым, с двухдневным периферийным душком... — Она хихикает. — Хотя вряд ли капитан Рейнольдс поливает свой член духами. Не похож он на прилизанных аристократов с центральных планет. — Разница, несомненно, в изящности формулировок. И в словарном запасе, — соглашается Инара, спокойно разливая чай по маленьким круглым чашкам. — Ага. Компаньонки не делают минет, а играют на флейте-фуэ, не глотают сперму клиента, а вкушают нектар наслаждений, — Саффрон начинает злиться. — Тебя ещё не коробит от подобного ханжества? Один из моих мужей, Монти, обожал кончать мне в рот. Так мне каждый раз блевать хотелось. Не веришь? Или у тебя как-то по-другому происходит? Инара молчит. — Разумеется, это же профессиональная тайна, — невесело смеётся Саффрон. — Довести мужика до оргазма любым способом, пососать, пофистинговать, отхлестать плёткой по дряблому, покрытому седыми волосками, заду. Извернуться под клиентом по-хитрому, чтоб быстрее кончил, влагалищем поработать, сжать-разжать, когда нужно. Потом — хапнуть денежек и свалить в закат. — Если для тебя искусство компаньонок заключается только в этом, то мне тебя жаль, — задумчиво говорит Инара. — Однако у меня легко получается обвести мужиков вокруг пальца! Ты можешь сколько угодно заваривать чаи и зажигать благовония, но Мэлу нет до тебя никакого дела. А со мной он целовался уже через сутки после знакомства... — А давай! — внезапно кивает Инара. — Что давай? — Давай устроим соревнование. Встретимся на балу на Персефоне... через месяц. И посмотрим, у кого больше наберётся визитных карточек. — Шутишь, дорогуша! Конечно же, у тебя. Ты там как рыба в воде будешь. И клиенты все твои, хоть по разу, да знакомые. — Ну, по кабацким забегаловкам я с тобой точно соревноваться не буду. В быстром трахе тебе нет равных, — возражает Инара. Саффрон задумывается: — Для чистоты эксперимента нужен кто-то, кто одинаково спокойно относится к нам обеим... кто-нибудь из экипажа. Кэпа отметаем сразу, тут я тебя уже обыграла; красавчика доктора ты сделаешь на раз — он больше по твоей части; совратить пастора — задачка не из лёгких, нужно много времени; гориллу-наёмника любая из нас захомутает — ему только посвисти, — она загибает пальцы. — Остаётся пилот. Уош, кажется? — И Зои, его жена. Которую он любит. — Ты хотела сказать — боится? А ведь Зои даже не умеет готовить, не говоря уже об остальном. Сделала из бедняги типичного подкаблучника, — Саффрон облизывает губы тонким язычком. — Уош от сильной женщины должен бегать, как от огня, а клевать на маленькую слабую дурочку. К тому же я хочу реванша — в прошлый раз у меня не вышло его соблазнить... Не боишься проиграть, дорогуша? Инара пожимает плечами: — Спать я с ним не буду. Даже ради спора не стану нарушать правила. — И не надо. Один поцелуй. В губы. Флюоресцентной помадой. Идёт? — Саффрон берёт ближайшую чашку и салютует Инаре. Они чокаются. *** — Миссис Рейнольдс обезврежена, — чуть позже докладывает Инара. — Теперь до самого Беллерофона она будет думать только о том, как выиграть у меня пари. — На кого спорили? — усмехается Мэл, расправляя плечи. — Не на тебя, — с очаровательной улыбкой отвечает Инара. — Прости, Зои, объектом пари будет твой муж. Зато потом можно разыграть сцену ревности и я, вся в оскорблённых чувствах, покину корабль, чтобы подстраховать вас на случай, если миссис Рейнольдс опять надумает всех обвести вокруг пальца. — Ради того, чтобы утереть нос этой шлюшке, я могу даже приказать Уошу, чтобы тот поцеловал тебя. В кают-компании, при всех. Это будет забавно, — Зои невозмутимо смотрит на Инару. — Если честно, то процесс соблазнения я надеялась опустить, — Инара отвечает ей таким же открытым спокойным взглядом. — Ну, уж дудки! — вмешивается Мэл. — Битва двух шлюх на моём корабле! Я разбогатею на одной только продаже билетов! Ой! — Ещё добавить, капитан? — ласково интересуется Зои, только что наградившая его тычком под рёбра. — Что вы себе позволяете, сержант? Нападение на командира экипажа приравнивается к бунту! — Вам показалось, сэр. — Я, к примеру, ничего не видела, — поддакивает Инара. — Брысь отсюда! Обе! — обиженно морщится Мэл. — Идите — соблазняйте, трахайтесь, деритесь, выясняйте отношения, — только оставьте меня в покое! В дверном проёме Зои пропускает Инару вперёд. — Со своей стороны я сделаю всё, чтобы мой муж не поддался на провокации ни одной из вас, — шёпотом предупреждает она. — Тогда позволь вас поздравить с новым медовым месяцем, — искренне говорит Инара. — Я рада за Уоша. Ему действительно досталась лучшая женщина во Вселенной. *** Первый и единственный пилот «Серенити» Хобан Уошборн никогда не считал себя сердцеедом и бабником. Сейчас он сладко спит, раскинувшись на пустом супружеском ложе, и даже не подозревает, что через полчаса его жизнь кардинально изменится.