Оттепель

Тоска иногда накатывает совершенно неожиданно. Вроде бы и повода особого нет, жизнь идет уже привычным чередом. Стал родным старый мрачный особняк. Уже не пугают порою неожиданно появляющиеся перед глазами призрачные силуэты. А грязновато-серые стены подвала даруют большее чувство защищенности, чем далекий, подзабытый мир за его пределами. И люди, сидящие поблизости, стали не просто товарищами по несчастью, а лучшими друзьями. Второй семьей. Билл, сидя пустой бочке, листает свой дневник. Иногда хмурится, делает какие-то пометки. Забываясь, жует нижнюю губу и привычно тянется рукой к подбородку, досадливо хмурится еще больше, окидывает взглядом присутствующих и вновь углубляется в собственные записи. Большинство подпольщиков табачный дым не любят, потому при посторонних старик воздерживается от курения. Джек роется в коробках – проводит инвентаризацию, как он сам это называет. Долю найденных инструментов подпольщики складывают в фракционный тайник. На случай, если кому-нибудь срочно понадобится пара лишних шурупов или отвертка, а собственные запасы истощились. Потом возвращают, конечно, зачастую даже больше, чем брали. Дженни, поджав под себя ноги, устроилась на одном из небольших деревянных ящиков, которые тут используются вместо стульев, и читает какую-то книгу. Раньше все свободное время девушка проводила на кухне, но после присоединения к фракции все чаще спускается в подвал. В стороне от нее несколько подпольщиков играют в карты, слегка помятые и потертые. Изредка тишина прерывается шипящим чертыханием проигравшего, мягким шелестом страниц, металлическим бряцанием и крысиной возней. И в этих редких звуках слышится всепоглощающая тоска, нависшая над скучковавшимися в попытке сбежать от нее людьми. В доме всегда царит зима. Без хрустящей под ногами корки заледенелого снега, без метко брошенных, немного корявых, снежков, без подрумянивающего щеки морозного ветра. Эта зима угрюма, с извечными сквозняками, гуляющими по деревянному полу и завывающими в темных уголках, с пронизывающим до костей могильным холодом. А ведь там, за этой чертовой дверью, уже наступила весна. Пусть пока дождливая, о чем свидетельствуют глухие удары тяжелых капель о заколоченные окна. Но все же весна. С уже пробивающейся сквозь стаявший снег зеленой травкой. С бледными лучами солнца, робко выглядывающими из-за туч. С темными от сырости деревьями, на которых уже виднеются первые почки. С радостными трелями прилетевших птиц. Их пение можно услышать и на чердаке, через маленькое слуховое окошко под потолком. Но чаще всего его заглушает хриплое карканье ворон, живущих на крыше. Хотя, мы и им рады. Даже завидуем. Ведь они в любую минуту могут сорваться и улететь. Как завидуем Кукловоду, имеющему возможность выйти и увидеть весну вживую. Интересно, он ей пользуется? Перо вздохнула, потянулась и тряхнула головой, прогоняя надоедливые мысли. -А давайте нарисуем весну? Предложение сорвалось с губ неожиданно даже для нее самой. Отсутствие ярких красок вгоняет в тоску. Осознание того, что долгожданное потепление наступило где угодно, но не здесь. Что кроме этих унылых серых стен нам больше ничего не увидеть. Все оторвались от своих дел и уставились на девушку. -У меня мелки есть. Цветные. Конечно, всего шестью цветами всех красок весенней поры не передашь. Зато так полюбившаяся подпольщикам комната обновится - зима в подвале наконец закончится. На стенах зацветут деревья, задорно заблистает желтый солнечный шар, по низкому потолку поплывут белоснежные кучевые облака. Даже злобные сквозняки будут казаться морозным мартовским ветерком. И тоска уйдет. Совместная деятельность еще больше сплотит, а искренние легкие улыбки согреют душу, как робкие лучики весеннего солнца.