Вышел месяц из тумана...

Аню похоронили рядом с Сережей... Ее родители экстренно вылетели с курорта. Опознав дочь, они начали торопить следствие. Но люди в погонах жестоко констатировали: суицид. Их даже не смутило то, что она вскрыла себе вены в парке. Это абсурдно! Нас много раз вызывали на допросы. Но ни я, ни Влад ничего толкового не говорили. Однако я точно знала, что могло стать причиной для суицида... В душе было... нет. В душе не было ничего. Пустота, безразличие к этому миру. Мы с Владом потеряли самого близкого человека. Лучше бы умерла я. Лучше бы этот маньяк прикончил меня, чем Аню... Кого угодно, только не ее. Во мне все перевернулось, когда родители Ани оплакивали закрытый гроб. Наверное, это самое ужасное для родителей – приехать, чтобы похоронить свою собственную дочь... Не описать не чувства, которые мы с Владом испытывали. Боль, опустошенность, негодование, грусть, гнев... Все это смешалось в один гремучий коктейль и выжигало в наших обнаженных душах странные узоры. Моя ложь сгубила Аню. Мой страх, мои тайны... Если бы я все могла рассказать теперь... Но маньяк обещал ничего не делать с Аней, пока я не позвоню в полицию. Я никуда не звонила. Так почему же Аня покончила с собой? Ведь у нее не было других причин... Я должна добраться до истины ради Ани и Сережи. Сегодня было девять дней со дня похорон. Мы с Владом пришли в дом Прохоровых, чтобы помянуть Аню. Ее родители были убиты горем. Ее мама – Антонина Семеновна – постарела на глазах. Больше не было веселой и улыбчивой тети Тони. На нас с Владом смотрела заплаканная женщина с первыми седыми прядями волос. Отец Ани – Михаил Романович – пытался держать себя в руках. Но и по его загрубевшим морщинистым щекам текли прозрачные слезы. Мы сидели, молча глядя на портрет Ани. Я никогда не могла подумать о том, что фото этой задорной улыбчивой девчонки омрачит черная лента в нижнем углу... К горлу подступил горький колючий комок. Я вспомнила кадры из новостей. Я невольно зарыдала. Михаил Романович одним глотком опустошил рюмку водки. Антонина Семеновна взяла портрет дочери и, прижав его к груди, тихонько заплакала. Муж обнял ее за плечо и сказал: - Тоня... ее уже не вернуть. Все мы когда-нибудь окажемся там... От этих слов Антонина Семеновна заплакала еще громче. «Тише, тише», - успокаивал ее супруг. Влад молча сидел на диване. На его щеках блестели прозрачные слезинки. Опять эти скупые слезы... Я не знала, как рассказать все Владу. Все с самого начала. Теперь он точно назовет меня убийцей и обвинит во всех смертях наших друзей. И окажется прав. Но я больше не могу терпеть, ждать, молчать. Дожидаться, пока не появится еще одна жертва моего молчания. Я тихо встала из-за стола и подошла к Владу. Сердце бешено колотилось. Вытерев слезы, я сказала: - Влад, я должна тебе кое-что сказать. - Даша, разве сейчас время? – пробубнил он. - Это касается смерти Ани, - уточнила я. Влад испуганно посмотрел на меня. - Зайдем в Анину комнату, мне надо тебе что-то показать. Я поманила парня за собой. В комнате ничего не изменилось. Все лежало на своих местах. Даже Анькина пудреница, оставленная на столике, была открыта. - Влад, я виновата в смерти Ани... - Что?! Я начала свой долгий рассказ, открывая Владу тайну за тайной, словно переворачивая страницы своей души. Потом я достала телефон и показала все SMS-ки того маньяка. Но умолчала о сайте. Я оставила это на потом. Влад не на шутку побледнел от моего рассказа. - Чтобы понять, почему Аня покончила с собой,- завершила я, - нам нужно заглянуть в компьютер... Влад соскочил с места: -Даш, может, не надо в компьютер? Я удивилась: - С чего это? Влад, мы должны проверить все. Его глаза растерянно забегали: - Ну, ты права, но... не думаю, что мы там что-нибудь найдем. Я насторожилась. Что с Владом? Почему он не хочет разобраться в произошедшем и отговаривает меня? Неужели это все-таки ОН убийца?