О чём ты думаешь?

За окнами здания аэропорта серо и уныло. А внутри тускло и тихо. Привычные шумы уже давно не воспринимались слухом, став лишь фоном для безрадостных мыслей. Парень в грязной красной толстовке замер, вдруг осознав, что заблудился. Потерял память. Это называется амнезия. Кажется, он куда-то шёл.. но куда? И откуда? Не всё ли равно? Мимо всё так же влеклись люди, с пустыми, ничего не выражающими лицами, медлительные, серые и безжизненные. Вспомнил -да ведь все мы мертвы. Зря вспомнил, с сожалением констатировал Р. День за днём повторяется одно и то же. Но сожаление было приятно, какое-никакое, а чувство. Всё-таки он сохранился лучше многих. И его ощущения - тоже. Словом, этот парень был чувствующим, думающим зомби с философским складом ума. Большинство вело себя уже чисто механически, с бездумной инерцией, и чем-то похожим на инстинкт, если желание убить и съесть живого можно так назвать. Бывали случаи и намного хуже - с теми, кто отчаявшись, сдирал с себя кожу, становясь Костями - и потом даже о бледных подобиях чувств и воспоминаний можно было позабыть навсегда. Безнадёга. Нет, это не для Р. Слишком. Страшно. Он посмотрел вокруг, пытаясь сориентироваться, и, увидев мужчину средних лет, глядевшего на него, потащился в его сторону. Остальные вообще не замечали друг друга, и любой внимательный взгляд притягивал будто магнит. - Ммм... - промычал наблюдательный незнакомец, не отводя взгляда, пытаясь что-то произнести. В былые времена, когда всё было иначе, это сошло бы за попытку представиться. Хорошо. Пусть будет М. - Ррр.. - откликнулся парень, наклонившись ближе к лицу М. Заглядывая в его глаза и почти не покачиваясь. Ожидая слова, или даже нескольких слов. Или хотя бы действия. Будь они живыми, их лиц достигало бы сейчас дыхание друг друга. Возможно, это стало бы началом долгого романа в прежние времена. Тогда была "любовь с первого взгляда". А сейчас каждый взгляд как первый. Всё забывается, и нужно усилие, чтобы помнить хоть крупицы. М точно так же смотрел на него, словно вспоминая. Ах да, они же вроде как друзья, вспомнил и Р. Ну, то есть, они порой вот так странно смотрят друг на друга и в основном мычат, пытаясь возвратить заглохшие от неупотребления речевые навыки. Пожалуй, это можно назвать интересом. Р считал, что это самое сильное чувство, которое у него есть к другому человеку. Да, он упорно называл себя и других - людьми - за исключением Костей. Р хотелось проникнуть за стену молчания, узнать, что за мысли скрываются за этим крутым лбом с залысинами. Прикоснуться. Узнать его секреты. Попробовать на вкус его мозг. Пообщаться хотя бы таким образом, если уж другие недоступны. Р так хотел общаться... На самом деле это была просто фантазия, он никогда такого не сделает. Должны же быть хоть какие-то принципы, пусть даже ты и зомби. И даже если бы не эта, главная причина, оставалось ещё несколько. Он знал их все. Во-первых, М настороже, и вряд ли покорно позволит сожрать свой мозг. Пусть даже и другу. Во-вторых, что-то подсказывало Р - Кости этого не одобрят. И в своём самолёте надолго не отсидеться. Ему пришлось бы покинуть аэропорт. Снова слоняться без крыши над головой. Нет, Р этого не выдержит, он сойдёт с ума от страшной, неприкаянной тоски и одиночества. Или дело закончится тем, что Р разорвут на кусочки и сожрут в назидание другим сами Кости. Представлять, что его сожрут даже не зомби, которых он считал пусть мёртвыми, но людьми, а бескожные скелеты, в которых уже не осталось ничего человеческого, было для Р особенно неприятно. Кости ведь не испытывают кайфа от соприкосновения с сокровищами памяти живых, этого болезненного эстетического наслаждения сложностью и яркостью чужих переживаний, в момент поедания серого вещества. Нет, они просто жрут, уничтожают жизнь, и всё. Кости вообще ничего не чувствуют, а значит, Р просто исчезнет из памяти людей, и то, что отличает его от других, канет в небытие напрасно. Да и в конце концов, они с М вроде как друзья. Они похожи своими попытками обращать внимание на окружающих и не отчаиваться в таких стрёмных обстоятельствах. Нельзя, ну нельзя, товарищам по несчастью жрать друг друга. Очень плохо. С кем тогда Р будет общаться, даже если общение заключается по большей части в нечленораздельных звуках? Не-члено-раздельных­.. Ну вот, опять! Только Р настроился на что-то хорошее, как снова сбился. Он просто хотел дружески положить руки на плечи М. Смотреть на него. Поделиться с ним. Вгрызться зубами в задумчиво нахмуренный лоб. Может быть, и М думает о подобном. Ведь М он тоже интересен. Желание покопаться в чужом мозгу стало сильнее, и Р разомкнул губы. М чуть заметно поднял брови. Р, задумавшись над тем, что бы это значило, закрыл рот. Вышло так, будто он хотел что-то сказать, и не смог. Да что с ним такое? Чего он так сильно хочет? Он снова открыл рот, и ответил самому себе: - Голод. М откликнулся следующим логическим ходом: - Город. Город их накормит. Тут они понимающе переглянулись. Да, они ведь были друзьями. И к тому же живые люди определённо имели более яркий вкус. Они быстрее, лучше выглядели, разговорчивее, они дышали, вспоминали, и излучение жизни притягивало гораздо сильнее, чем такой же зомби, как ты сам. Тут уже не только теоретический интерес, а необходимость вернуть себе хоть ненадолго мощную иллюзию жизни. Да и питаться тоже нужно, с некоторым стыдом признался себе Р. Не то чтобы ему хотелось пожирать мозги, просто не было выхода. Возможно, потом, когда живых в пределах досягаемости не останется, они падут ещё ниже, начав охотиться друг на друга. Или истлеют, превратившись в Кости. Жаль, если живых людей не останется. Они красивы, а Р притягивала красота. Но М интересовал его сильнее всех других зомби, и был первым, чья загадка, скрытая за лобной долей, манила узнать его ближе.. когда-нибудь потом. Он нравился Р. И это было взаимно. Тут у Р возникла очередная странная мысль. Вот если бы живые набрасывались на зомби, и кусали их, могли бы они инфицировать их.. жизнью? Как жаль, что нельзя это проверить. Живые предпочитают разносить им головы из своих ружей. Вот интересно, что об этом думает М? Скажет, наверное: "Извра-щенец". Когда им удаётся произнести несколько слов, и Р делится своими мыслями, он всегда так отвечает. Р раздражённо пожал плечами, отогнав неуместную фантазию. И почему у него постоянно возникают эти идеи? Он пошёл к выходу. Через несколько секунд к нему присоединился и М. Желающие поохотиться и на время ощутить себя живыми потянулись следом. Хотя неизвестно, кто на кого будет охотиться, мёртвые ведь такие медлительные. "Заткнись, Р. О чём ты только думаешь?" Всё-таки он слишком много разговаривает с самим собой. На этот раз они прятались в магазине, полном бутылок. Говорили слишком громко, не понимая этого. Да что с ними такое? Они даже медленнее нас. Не сопротивлялись, не пытались убежать. Смотрели затуманенными глазами, словно не видели, кто перед ними. Похоже, они так до конца и не поняли, что произошло. Вот и хорошо. POV Р М пришёл в гости. После похода в город мы всегда более разговорчивы. Жаль, что это временно. Оглядел мои трофеи - и улыбнулся. Почти незаметно, одним уголком рта. - Дев-чонка. Это он обо мне. У меня тут всякого барахла навалом. Игрушки, статуэтки, пластинки. Почему девчонка? Скорее, коллекционер. - Со.. бираю. Он достаёт с полки красивый золотой цилиндрик. Я всё никак не мог вспомнить, для чего он предназначен. А раскручивать боялся. Такой изящный - вдруг сломается в моих неловких руках? - Красивый, - обиженно говорю я. Смешно, обидчивый зомби. М смотрит на меня, как всегда, внимательно. Цилиндрик в его руке блестит в лучах солнца. - Красивый, - соглашается он неожиданно серьёзно. - Ты нравишься. Он что, про меня? Издевается? Я знаю, как плохо выгляжу. Так же, как он. Говорил же себе - надо следить за собой. Тогда люди будут меня уважать. Но не сделал ничего, и вот результат - неуважение от лучшего друга. - Нет, - качаю головой. - Сме-ёшься? Он - красивый, - указываю на блестящий предмет, смотрю с тревогой, не поломает ли? Он хмыкает. Разделяет предмет на две части. Внутри он розовый. Я что-то вспоминаю. - Это по.. мада, - подтверждает он мою догадку. - А ты - дев..чонка. Вспоминаю ещё кое-что, сказанное им минуту назад. Хмыкаю - вот удобный случай отплатить ему его же монетой: - А ты.. изв.. изр.. щенец Он присаживается рядом, смотрит на меня странно. Наклоняет голову. Пальцем показывает на свой лоб. - Хочешь.. мозг? Я знаю. Я поёживаюсь. Как-то неудобно становится. Мало ли какие мысли приходили, когда я был голоден? И вообще, это не из-за голода. Мне просто хотелось узнать его. А сейчас мы разговариваем. Общаемся. Узнаём друг друга, пока это возможно. Пока чужие серые клетки всё ещё наполняют наши желудки. Обостряют наши забытые умения. Приближают к живым. Он наклоняется ещё ближе: - Бери. Он предлагает мне себя. Полностью. Готов исчезнуть, перестать быть. Ради чего? Вообще-то я знаю, ради чего. Не хочу додумывать эту мысль. Потому что лучше так, чем становиться такими, как Кости. Я изо всех сил мотаю головой. - Нет. Я хо..чу знать.. о чём ты.. думаешь. Ска..жи. Ну неужели я сожрал мозг пьяного? Так и есть. Вот почему те, в магазине, вели себя необычно. Ишь, разговорился. Живые в таких случаях краснеют. М снова хмыкает. Удивлён, что я сказал столько слов. - Пытаюсь.. вспом.. нить. Кто такой извращенец. Я беру у него помаду, и крашу ему рот. Получается не очень. Всё размазано. Он смотрит в зеркало, стоящее на полке. Мычит, - непонятно,нравится ему, или нет. Мне нравится. - Теперь.. ты.. скажи что я.. - предлагает он. - Ты.. красивый, - говорю я. Он кивает, и мажет мне лицо помадой. Сейчас нам весело. Может, со стороны это выглядит глупо, но никто же не видит. И мы разговариваем. Разговариваем! Меня перестают мучить угрызения совести за то что я - это я. И.. я не уверен, но это странное ощущение. Точно. Я улыбаюсь. Это радость. Нам хорошо здесь и сейчас. Я не хочу терять это ощущение. Не буду забывать. Вот ради чего ещё мы ходим в город.