На перекрестке судьбы, или Все могло быть иначе

      Я была уже у двери, но, читатель, я повернула обратно. Я вернулась с такой же решительностью, с какой уходила. Опустившись на колени рядом с ним, я повернула к себе его лицо, поцеловала в щеку, погладила волосы.       – Бог да благословит вас, мой дорогой хозяин. Бог да сохранит вас от зла и ошибок, да направит вас, облегчит вашу боль, вознаградит за вашу былую доброту ко мне. Но и вы, и я знаем, что я не могу остаться.       - Можешь, - ответил он так твердо и решительно, что я невольно отшатнулась.       Мистер Рочестер поднялся, но не попытался прикоснуться ко мне, хотя я ожидала этого и невольно сжалась.       - Я даю тебе слово, Дженет, что не коснусь тебя против твоей воли. Что ни словом, ни делом не склоню тебя к тому, что ты сочтешь неприемлемым для себя. Я даю слово, что исполню все, что ты пожелаешь, соглашусь на любые условия, а взамен смиренно прошу лишь одного – не уходи.       - Я не могу, - слабо прошептала я совершенно растерянная.       - Я буду чтить клятву, данную тебе, так же, как истинно верующие блюдут обеты, данные Господу, - все также тихо и твердо перебил он. – Ты не можешь сейчас принять решение. Ты слишком потрясена, растеряна и взволнована, Дженет. Возможно, в моих словах тебе чудится подвох, скрытый обман. После всего я не могу винить тебя за это недоверие. Но если в тебе жива еще хоть капля веры в мою честь, прошу – подумай над моим предложением. Я не тороплю тебя. Я буду терпеливо ждать твоего решения. Все, чего я прошу: останься. На любых твоих условиях.       Смущенная я всматривалась в его лицо, хотя сама не знала, что ищу. Оно было спокойно и сурово, взгляд прям и открыт. Он не лгал. Так солгать невозможно. И все же я не готова была дать ответ сейчас. Мне необходимо было пережить этот день, прийти в себя и обдумать все на трезвую голову. Я попятилась к двери.       - Я подумаю, - слетело с моих губ, и я метнулась прочь.       Вернувшись в свою комнату, я, не раздеваясь, прилегла на постель. Я не чувствовала ничего, кроме надсадной ноющей боли, поселившейся где-то внутри. Так раненый зверек не способен ощущать ничего, кроме раны. Она – его мир, в ней сосредоточена вся его жизнь. Но я никак не могла определить, где именно болит. Боль ускользала от меня, словно призрак, но не отпускала. Как утопающий в волнах прибоя, я барахталась в ее зыбком покрывале, отчаянно пытаясь освободиться, но тщетно. Я задыхалась, сознание мое мутилось. Стиснув зубы, я поднялась и рывком распахнула окно. Ночная прохлада ударила в лицо, освежив голову. Дурнота отпустила. Я подняла измученный взгляд к небесам, но они явно не благоволили мне сегодня. В вышине клубились мрачные тучи, откуда моросил мелкий дождь, а из низин тянулись белесые лохмотья тумана.       «Что мне делать? Скажи! - безмолвно вопрошала я в отчаянии. – Уйти? Но куда? На этой земле нет места, где меня ждут. Нет дома, у чьего порога я могла бы преклонить колени. Остаться? Но как? Как я смогу жить с ним под одной крышей, зная о его любви, каждую секунду ощущая его присутствие? Смогу ли твердо и непреклонно противостоять его страсти и своему сердцу? Выдержу ли? Господи, пусть исполнится воля твоя! Скажи, что мне делать? Пошли знак, молю тебя!»       Небеса молчали. Шелестел дождь, да ветер тихо шуршал в листве деревьев. Я закрыла окно и снова легла, хотя и знала, что не усну. Сухими глазами я смотрела на темные складки полога, а мысли бурным потоком неслись по моему измученному сознанию. Чем больше я размышляла, тем тверже и громче во мне звучал трезвый глас разума. Неумолимо и безжалостно он раз за разом заставлял меня взглянуть в лицо горькой правде – идти мне некуда. Торнфильд – единственный дом, который у меня есть. Покинуть его без средств к существованию? Что ждало меня на этом пути? Бродяжничество? Нищета? А потом? Голод и отчаяние быстро уничтожат надежду, лишат душу чести и гордости, отдав тело во власть низменных инстинктов. Эти палачи отнюдь не щепетильны и не станут церемониться. А после них смерти останется лишь прибрать то жалкое существо, что останется от юной независимой Джейн Эйр. Нет, я не хотела такой судьбы, а значит, я должна была остаться здесь, рядом с ним.       Но как? Как мне пройти по узкой ветхой досточке над бездонной пропастью и не сорваться? Как проскользнуть по острейшему лезвию, не пролив ни капли крови?       «Нужно успокоиться и подумать, - строго сказала я себе. – Давай же, Джейн Эйр! Где твой разум? Самое время его призвать и прислушаться к его советам! Итак, уйти из этого дома сейчас ты не можешь, ибо с высокой долей вероятности будешь обречена на гибель. Значит, ты должна остаться. Но не так, как прежде. Все должно измениться. Тебе следует найти новое место и побыстрее. А пока это не произойдет - избегай мистера Рочестера. Да, именно так. Избегай с особым тщанием. Отныне ты всего лишь гувернантка Адель. Ты - лед и камень».       Принятое решение способствовало моему успокоению. А поскольку Морфей нынче бежал меня, я зажгла свечу и принялась составлять объявление.       Ближе к утру мне удалось немного подремать. Умывшись, я тщательно причесала волосы, собрав их в скромный узел на затылке, расправила складки привычного черного платья и вышла из комнаты.       Дом понемногу пробуждался. Скрипы, шорохи, чьи-то шаги и голоса. Я бесшумно прошла по коридору и остановилась перед дверью, ведущей в библиотеку. Мистер Рочестер там – почему-то я была в этом уверена. Глубоко вдохнув, я тихонько постучала.       - Войдите, - донесся изнутри глухой усталый голос. По сердцу словно царапнули бархатной кошачьей лапкой, и оно заныло с утроенной силой.       Я открыла дверь и решительно перешагнула порог. Увидев меня, мистер Рочестер стремительно поднялся из кресла. Было очевидно, что он также провел эту ночь без сна. Сюртук и рубашка хоть и не были измяты, но выглядели несвежими, а темные волосы были спутаны, словно их не раз ерошили. Под глазами и в уголках губ залегли тени, сделав их очертания более резкими и грубыми, словно вырубленными из камня, а на подбородке и щеках проступила щетина.       - Джейн…       Он шагнул ко мне, и я подняла ладони, безмолвно умоляя остановиться. Он замер.       - Я приняла решение, - тихо сказала я, избегая его взгляда. – И вы, и я хорошо понимаем, что наше… общение не может быть прежним. К сожалению, я не могу покинуть Торнфильд немедленно, хотя это был бы лучший выход для всех, но я безотлагательно займусь поиском нового места.       - Я…       - Нет. Благодарю вас, мистер Рочестер, но вашу помощь я не приму.       - Джейн…       - Нет! – я снова подняла руку, призывая его к молчанию. – Выслушайте меня, прошу вас. Поиск новой работы займет какое-то время, которое я буду вынуждена провести здесь, в Торнфильде. Это очень непросто и для меня, и для вас, и для тех, кто рядом с нами. Чтобы как-то сгладить неловкость положения, в котором мы все оказались, я вынуждена просить вас… - я замолчала, чтобы перевести дух и собраться с мыслями.       Повисла тягостная тишина.       - Я слушаю тебя, - наконец, глухо проронил мистер Рочестер.       Я набрала побольше воздуха в грудь и выдохнула:       - Мы больше не должны встречаться.       Снова воцарилась тишина. Я упорно не поднимала взгляд, силясь представить себе выражение его лица в эту минуту.       - И как ты себе это представляешь? – его глубокий бас окутал меня манящей лаской, но я отказалась поддаться ей.       - Торнфильд огромен, - чуть слышно пробормотала я. – Ваша жена живет здесь столько лет, и никто не знал об этом. Думаю, мы сможем какое-то время прожить так же. Каждый пойдет своим путем. Я продолжу исполнять обязанности гувернантки Адель, а вы – хозяина дома. Единственное, о чем я прошу – не ищите более встреч со мной, это слишком больно. А я не буду искать встреч с вами.       - Думаешь, получится?       В его голосе горечь мешалась с насмешкой.       - Да, - кивнула я с убеждением, коего вовсе не ощущала. - Если мы приложим немного усилий. Сейчас я перешагну порог и стану для вас лишь гувернанткой вашей воспитанницы, а вы – моим работодателем. Прощайте, мистер Рочестер, и помните о данном вами слове. Помните, что я поверила ему.       Развернувшись, я поспешила к спасительной двери. Два месяца спустя…       Читатель, как тебе описать последующие два месяца моей жизни? Где взять слов, чтобы передать всю тоску и горечь? Но буду последовательна.       В то достославное утро в библиотеке Торнфильда мистер Рочестер принял мое условие. Я рассказала о нашем соглашении лишь миссис Фэйрфакс, которая полностью одобрила его и особенно ту его часть, которая касалась поиска нового места. Я не осуждала ее, ведь ее чувства были продиктованы, в том числе и заботой обо мне. Миссис Фэйрфакс так же взяла на себя труд деликатно объяснить положение дел остальной прислуге, за что я была бесконечно ей благодарна.       Я же сосредоточилась на занятиях с Адель. Постепенно мое общение свелось к общению с нею, Софи и миссис Фейрфакс. Нет, порой я сталкивалась с кем-то из прислуги, но в этом случае ограничивалась приветствием и традиционными замечаниями о погоде. Эти короткие эпизоды оставляли смутный неприятный осадок недосказанности, как насмешливый шепоток за спиной. Увы, никто ничего не мог с этим поделать, а любое неосторожное действие или слово лишь подлило бы масла в огонь. Оставалось смириться, терпеть и ждать, что время сделает свое дело.       Мистера Рочестера я больше не видела. Поначалу я надеялась, что он уедет. Например, отправится на континент. Увы, моим надеждам не суждено было оправдаться. Мистер Рочестер остался в Торнфильде, но большую часть времени посвящал делам: встречался с арендаторами, осматривал земли. Порой он отсутствовал по нескольку дней, а будучи дома запирался в библиотеке и лишь иногда вечером прогуливался по парку. Неиссякаемым источником сведений о его местонахождении была миссис Фэйрфакс, чем я беззастенчиво пользовалась, избегая встреч. Но порой, спеша по коридору или гуляя с Адель, я чувствовала его взгляд. Горячий, страстный, он звал и манил, молил и соблазнял.       «Вернись! Приди в мои объятия! – беззвучно кричал он. - Позволь мне вновь окунуться в твою любовь, почувствовать твою нежность! Стань моей отныне и навсегда! Подари нам счастье!»       И с каждым днем этот безмолвный призыв становился все властней, все мучительней, а противостоять ему было все труднее. Несколько раз я даже попыталась тайком оглянуться, коря себя за слабость.       О, это была утонченная и изощренная пытка. Мне было одновременно горячо, больно и сладко. Я тосковала по нему. Тосковала так сильно и отчаянно, что порой приходилось призывать всю свою волю, все свое самообладание, чтобы не броситься на его поиски, чтобы только еще хоть раз увидеть его, услышать его голос, ощутить ласку взгляда. Прости меня, читатель, но я любила его. Если ты когда-нибудь любил, ты поймешь.       Однако, время не стоит на месте. Стрелки часов мерно вершили свой путь, дни сменялись днями, и в Торнфильд пришла осень. Небо все чаще куталось в серую вату туч, ветер стал порывистым и пронизывающим, а дожди холодными. Пожелтевшая листва безмолвным водопадом стекала на землю, печально шурша под ногами…       В один из этих серых, похожих друг на друга дней, когда я и Адель занимались, в классную вошла миссис Фэйрфакс. Она явно спешила и несколько минут потратила на то, чтобы отдышаться.       - Мисс Эйр, к вам посетитель.       - Посетитель? – удивилась я.       - Он представился как мистер Бриггс, поверенный в делах вашего дяди.       Я повернулась к Адель.       - Милая, занятия на сегодня закончены, отправляйся к Софи.       Адель заметно повеселела.       - Да, мисс Эйр.       Сделав реверанс, она спешно выскользнула из комнаты, а я поторопилась спуститься в холл. Там стоял мужчина в темном костюме и шляпе с объемным саквояжем в руках. Я вспомнила его. Это был один из тех, двоих, что прервали мое фальшивое венчание.       - Добрый день, - вежливо поздоровалась я.       - Добрый день, мисс Эйр, - почтительно поклонился мужчина. - Мое имя Бриггс. Я – поверенный в делах вашего дяди Джона Эйра и его душеприказчик. Боюсь, у меня для вас печальная весть.       Я встревожилась.       - Что-то случилось с дядей?       - Он умер. Примите мои соболезнования.       Я не была знакома с дядей, а потому ощутила лишь смутную печаль и неловкость.       - Благодарю. Мне необходимо заняться похоронами?       - Что? – удивился мистер Бриггс. - О, нет! Мистер Эйр скончался на Мадейре и уже похоронен. Жаркий климат, знаете ли, там с этим делом тянуть нельзя.       - Что ж… - пробормотала я, не зная, что еще сказать. – Спасибо, что сообщили мне.       - Я пришел сообщить не только об этом, - перебил меня мистер Бриггс. - Дело в том, что мистер Эйр назначил вас своей единственной наследницей. Я прибыл, чтобы надлежаще все оформить, дабы вы смогли вступить в наследство.       Я была настолько ошеломлена этой новостью, что смогла выдавить лишь:       - Спасибо.       - Ваш дядя всегда казнил себя за то, что не позаботился о вас после смерти брата, - не обратив внимания на мое невнятное бормотание, продолжал поверенный. – Но он сделал это сейчас. Теперь вам принадлежит дом на Мадейре, кое-какая собственность здесь, в Англии, и двадцать тысяч фунтов.       - Двадцать тысяч?! – ахнула я.       Цифра была невероятно огромной.       - Именно так, - улыбнулся мистер Бриггс. – Если вы удостоите меня того же доверия, что ваш уважаемый дядя, то я продолжу вести ваши дела.       Хоть и с трудом, но мне удалось взять себя в руки.       - Конечно, - кивнула я.       - В таком случае, давайте перейдем к делу. Я привез некоторые документы. Вам нужно подписать их для вступления в наследство.       Он протянул мне папку.       - Я могу с ними ознакомиться? – осведомилась я.       - Конечно же. Я оставлю их вам. Внимательно все прочитайте, а я заеду через пару-тройку дней.       - Благодарю вас, мистер Бриггс.       - До свидания, мисс Эйр.       - До свидания.       Поверенный ушел, а я поднялась к себе в комнату. Запершись, я села на постель, ошарашенно глядя на темную кожаную папку в своих руках.       Теперь я была богата, а значит, могла незамедлительно покинуть Торнфильд. Нет, я была обязана покинуть этот дом. Уйти, не оглядываясь, и забыть обо всем, что здесь случилось, как о дурном сне.       «Я должна покинуть Торнфильд».       Два месяца эти слова преследовали меня везде и всюду. Я слышала их в бое часов и шелесте ветра за окном, в скрипе старых половиц и перестуке капель дождя на стекле. Судьба неумолимо напоминала мне о неизбежном - я должна покинуть Торнфильд, раз и навсегда обрезать пуповину, что связала меня с этим местом и его хозяином. Разум приводил все новые и новые доводы, умолял поторопиться. Но каждый раз, получая предложение о новой работе, я находила причину отклонить его. Очевидно, судьбе надоело игра в «кошки-мышки», и она со свойственной ей безапелляционностью поставила мне шах и мат.       Я богата.       С этой минуты у меня нет оснований оставаться в этом доме. Ни единого. Кроме собственного желания.       Ночью мне приснился ад. Черный дьявол с горящими алым заревом глазами разводил огонь. Он разгорался все жарче и жарче, опаляя кожу и заставляя задыхаться. Я отшатнулась, но чьи-то руки вцепились в меня. Я обернулась. Это были они. Они все были здесь. Все, кто ненавидел и обижал меня. Миссис Рид… Кузен Джон… Мистер Брокльхерст… Бланш Ингрэм… Их бледные напыщенные лица светились ненавистью и радостью, а где-то за их спинами носился отзвук безумного смеха Берты Мэзон.       - Ты вообще не должна была появиться на свет, - отчеканила миссис Рид.       - Сейчас ты умрешь, жалкая нищенка! - усмехнулся Джон.       - Грешников ждет ад! – прошипел мистер Брокльхерст. – Неужели ты надеялась избежать его?       - Ничтожная, нищая гувернантка, возомнившая о себе невесть что, - надменно скривила губы мисс Ингрэм.       Они принялись толкать меня. Я пыталась вырваться из их цепких рук, но в итоге оказывалась все ближе и ближе к огню.       - Нет!!! – закричала я и… открыла глаза.       Вокруг царила темнота. Сердце сумасшедшей птахой билось в груди. А затем я почувствовала его. Запах гари.       Я резко села на постели. Глаза привыкли к полумраку комнаты и различили пепельную дымку, висящую в воздухе.       «Пожар!»       Я вскочила с постели и бросилась к двери. После того, как мне стала известна правда о миссис Рочестер, каждый вечер перед сном я с особой тщательностью запирала дверь в свою комнату и предупредила Софи, чтобы она также запирала дверь в комнату Адель.       Отодвинув задвижку, я выбежала в коридор. Он был полон дыма.       - Пожар!!! – что есть силы крикнула я. – Пожар!!! Горим!!!       Комната миссис Фэйрфакс была по соседству с моей. Я бросилась к ней и заколотила в дверь. Затем к следующей. И к следующей.       «Адель!»       Я метнулась на нижний этаж, где располагались спальня мистера Рочестера и комната Адель. Деревянная отделка и длинные бархатные портьеры на окнах полыхали, подобно гигантским факелам.       - Пожар! – снова завопила я.       Дверь в спальню мистера Рочестера распахнулась, и он появился на пороге. Оценив ситуацию, он вернулся в комнату, а через мгновение снова появился. Его лицо наполовину скрывала белая ткань. Такую же он прижал к моему лицу. Она оказалась мокрой.       - Дыши через нее! Марш на улицу. Выведи всех, кого сможешь с этажа прислуги! Все идите на улицу. Я за Адель и Софи.       Он ринулся вглубь коридора, а я бросилась на третий этаж.       Только то, что обитателей в особняке было не слишком много, помогло обойтись без жертв, ибо к тому моменту, когда мистер Рочестер вынес на руках бесчувственную миссис Пул, дом полыхал, словно костер инквизиции. Стекла лопались и из них вырывались языки пламени, жадно облизывая древний камень.       - Берта!       Измазанный копотью мистер Рочестер окинул бушующую стихию диким взглядом и уже хотел снова ринуться внутрь, но старый Джон и миссис Фэйрфакс повисли у него на плечах.       - Куда вы?!! – вопили они. – Крыша сейчас рухнет! Сгорите!       - Она где-то там! – проскрежетал мистер Рочестер, силясь вырваться. – Она же сгорит заживо, несчастная сумасшедшая! Отпустите меня! Еще не поздно…       Я бросилась к нему и схватила его за руку.       - Нет! Вы не пойдете туда!       Он обернулся и словно споткнулся о мой решительный взгляд.       - Где вы будете ее искать? – тихо спросила я. – Джон прав - там кругом огонь. Вы погибнете…       Меня прервал вопль. Дикий вопль безудержной ярости. Он разметал в клочья тишину ночи и гул огня, вонзившись в нас, словно карающий меч. Вскинув голову, я увидела ее. Она стояла на крыше у самого парапета, глядя на нас. Точнее, на меня. Ее искажала гримаса ненависти. Затем ее взгляд сместился на мужа, и она завизжала. Ее руки метнулись вперед, пальцы скрючились, словно когти хищной птицы, жаждущие вцепиться в добычу.       - Берта, нет! – крикнул мистер Рочестер, но было поздно.       Ее тело грузно перевалилось через парапет, и мгновение спустя до нас донесся глухой удар.       - Черт побери! – процедил мистер Рочестер и, стряхнув мою ослабевшую ладонь, зашагал вперед.       Оглянувшись, я нашла глазами Адель. Она и Софи стояли позади всех. Софи обнимала девочку, прижимая к себе. Адель выглядела растерянной, но не испуганной. Убедившись, что никто не нуждается в моей помощи, я последовала за мистером Рочестером.       Он благоразумно не стал приближаться к полыхающему зданию, а остановился на безопасном расстоянии. Просто стоял и смотрел туда, где на серых камнях белело мертвое тело безумной. Не было видно ни ее лица, ни крови, только белая сорочка, местами испачканная сажей, и черно-седые разметавшиеся волосы.       - Ну, вот и все, - тихо сказал мистер Рочестер. – Отмучились. И ты, и я. Покойся в мире, Берта Антуанетта Мэзон, и прости меня.       А затем повернулся ко мне. Черные глаза полоснули лихорадочно-страстным взглядом, от которого у меня едва не подкосились колени.       - Примешь мое предложение во второй раз?       - Что? – не сразу поняла я.       - Я свободен и снова прошу тебя стать моей женой.       - А как же траур? – пробормотала я, пытаясь собрать скачущие мысли воедино.       - К черту траур! – яростно процедил мистер Рочестер, его ладони обхватили мои плечи, одновременно удерживая и согревая. – Я ношу траур последние пятнадцать лет. Более чем достаточно для любых светских правил, будь они прокляты! – он весьма ощутимо встряхнул меня. – Я прошу тебя стать моей женой!       - Я бы не назвала это просьбой, - невольно пробормотала я и приподнялась на цыпочки, чтобы ослабить хватку.       Он с удивлением взглянул на собственные руки, словно только сейчас осознав, что держит меня.       - Мне больно, - прошептала я.       Ладони тут же разжались.       - Ты не ответила.       Я невольно взглянула на распростертое на камнях тело бывшей миссис Рочестер.       «Не слишком ли он торопится? - мелькнула в голове непрошенная мысль. – С другой стороны, почему мы должны платить дань обществу, которое едва не сделало нас несчастными, навсегда связав его с сумасшедшей? Разве тех страданий, что он перенес недостаточно? Он сполна заплатил за право сказать эти слова, и никто не вправе судить его!»       - Джейн!       Я взглянула на мистера Рочестера. Его лицо отражало целую гамму чувств. Нетерпение, усталость, раздражение и… любовь. Бесконечную любовь ко мне.       - Да, - шепнули мои губы едва ли не против моей воли. – Да, я стану твоей женой.       - Так какого черта медлишь с ответом?! – чуть ли не прорычал мой любимый и, обняв меня за плечи, нетерпеливо привлек к себе. Его губы прижались к моим, и я позволила себе на несколько мгновений забыть обо всем.       Ночь мы провели в хозяйственных постройках. Они стояли в отдалении, и жадные лапы огня не смогли дотянуться до них. Здесь было сухо и тепло.       - Утром переберемся в Милкот, - сказал мистер Рочестер. – Прислуга в основном местная, а мы поселимся в «Георге». Приведем себя в порядок, отдохнем и отправимся в Ферндин. Это ближайшее поместье из принадлежащих мне. Ничего особенного, конечно. Унылый, мрачный дом посреди глухого леса. Маленький, в сравнении с Торнфильдом. Я использовал его как охотничий домик, но жить там вполне возможно.       Пожар постепенно прогорал. Ветер носил в воздухе клубы пепла и лохмотья сажи. Стоя у окна, я смотрела на обугленные останки того, что совсем недавно было могучим и величественным замком, сердцем древнего рода. Выстояли лишь внешние стены, остальное прогорело и рухнуло. И мне вдруг показалось, будто это прошлое, полное горечи и боли, догорает у моих ног, обращаясь в груды праха и пепла, открывая путь новому началу. Я лишилась всего, что составляло мою жизнь, но чувствовала не отчаяние, а надежду.       «Все образуется, - твердо сказала я себе. – Теперь все будет хорошо».       Рано утром мы прибыли в Милкот. Надо сказать, горожане отнеслись к нам очень сочувственно. Каждый старался чем-то помочь, ободрить. Приняв ванну и позавтракав, я почувствовала себя гораздо лучше.       После завтрака я и Софи отправились в магазин. Этот поход занял у нас добрую половину дня, но в гостиницу мы вернулись хоть и усталые, но вполне довольные. Я приобрела пару платьев: одно из черного шелка, напоминающее мое прежнее, другое – из серой шерсти, нижнее белье, несколько пар чулок, пару добротных башмаков, теплый плащ, шляпку и перчатки, а также щетку для волос и прочие необходимые мелочи. Покупки Софи не слишком отличались от моих. Приобрели мы вещи и для Адель, и для миссис Фэйрфакс. А еще прикупили несколько отрезов различной ткани и все необходимое для шитья, дабы в последствии разнообразить наш скудный гардероб.       Мистера Рочестера не было всю первую половину дня, что неудивительно. Если уж у нас не было ни единой свободной минуты, то что говорить о нем. Он присоединился к нам за обедом. Взглянув в его мрачное лицо, я опустила глаза, не рискуя задавать вопросы, но он, словно прочитав мои мысли, тихо проронил:       - Берту похоронили. За оградой кладбища, как самоубийцу. Я запретил ее хоронить в семейном склепе. Она отняла у меня пятнадцать лет жизни, и меньше всего я хочу лечь рядом с ней после смерти. Я отправил телеграмму на Ямайку. Завтра утром поедем в Ферндин. Это миль тридцать отсюда. Будьте готовы.       - Хорошо, - тихо ответила я. – Мы будем готовы.       Утро выдалось по-осеннему холодным и хмурым. Мистер Рочестер вскочил в седло Мезрура. Я, Софи, Адель и миссис Фэйрфакс заняли места в экипаже. Горничная Ли и старый Джон с женой ехали в коляске, которую щедро предоставил хозяин гостиницы.       Окинув взглядом наш кортеж, мистер Рочестер кивнул кучеру и пришпорил коня. Заскрипели колеса, и экипаж, рвано раскачиваясь, тронулся с места. На окраине Милкота мистер Рочестер дал знак остановиться. Открыв дверь экипажа, он протянул мне руку.       - Пошли. Миссис Фэйрфакс, Софи, следуйте за нами.       Ничего не понимая, я выбралась из экипажа, за мной последовали такие же недоумевающие миссис Фэйрфакс и Софи. Взяв меня за руку, мистер Рочестер зашагал к стоящей неподалеку небольшой часовне. Там нас встретили священник и причетник. Обернувшись к дамам, мистер Рочестер коротко объявил.       - Мисс Эйр согласилась стать моей женой. Здесь и сейчас священник обвенчает нас. Вы будете свидетелями.       Миссис Фэйрфакс и Софи изумленно ахнули, но мистер Рочестер не обратил на это никакого внимания. Он вошел в церковь. Я едва поспевала за ним.       Ощущение дежа вю нахлынуло на меня, когда я увидела священника у алтаря, поджидающего нас. На этот раз не было ничего: ни кружевной вуали, ни свадебного платья, ни белоснежных цветов. Но зато теперь я точно знала, что препятствий нашему браку не существует.       Венчание прошло тихо и буднично. Мы сказали «да», мистер Рочестер коротко и властно поцеловал меня, и священник объявил нас мужем и женой, пока смерть не разлучит нас. Софи улыбалась. Миссис Фэйрфакс промокала глаза платочком. Когда мы вышли из церкви, все присутствующие принесли подобающие случаю поздравления. Мистер Рочестер коротко кивнул и скомандовал:       - В путь!       Снова заскрипели колеса, и экипаж поплыл вдоль дороги. Только увозил он не мисс Эйр, а миссис Эдвард Фэйрфакс Рочестер. Глядя на клубящуюся под колесами пыль, я ошеломленно молчала.       В Ферндин мы прибыли поздно вечером. Замок был хоть и старинный, но особой архитектурой не отличался. Простое приземистое здание посреди стоящего глухой стеной густого леса.       - Господи, здесь же дел невпроворот, - устало ворчала миссис Фэйрфакс, выбираясь из экипажа. – Тут же толком никто не живет.       - Давайте без глупостей, миссис Фэйрфакс, - мрачно огрызнулся мой теперь уже муж. – Наводить здесь порядок начнете завтра, а сейчас просто поужинаем и спать, - он повернулся ко мне и нежно сжал мою ладонь. – Я уеду утром. Нужно встретиться с поверенным и утрясти кое-какие дела.       Я молча кивнула, и мы дружно двинулись к дому.       Пока Джон разгружал экипаж и переносил наш хилый скарб, Мэри приготовила чай и бутерброды. Мы тихо поужинали, после чего пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.       Мистер Рочестер проводил меня до двери и тут же ушел. Я настолько устала, что войдя в комнату, сбросила башмаки и прямо в одежде вытянулась поверх покрывала. В недавно растопленном камине весело потрескивал огонь, разгоняя холод и тьму, было тихо и уютно. Я сама не заметила, как ресницы отяжелели и закрылись.       Что-то давило на грудь, мешая дышать. Еще пребывая во сне, я попыталась освободиться, но не получилось. Я открыла глаза и сонно заморгала. Огонь в камине прогорел, и в комнате царил мягкий полумрак, однако неяркий свет, льющийся из окон, свидетельствовал, что уже рассвело.       Я лежала на кровати так же, как и уснула, но мою грудь обхватывала сильная мужская рука, а спину согревало твёрдое горячее тело. Мой муж лежал рядом. Его ровное сонное дыхание шевелило мои волосы, а рука и была той тяжестью, что мешала мне вздохнуть. Он прижимал меня к себе так крепко, словно боялся, что я сбегу.       Осторожно, стараясь не разбудить, я освободилась. Эдвард, как и я, уснул в одежде, сняв только сюртук и сапоги. Во сне его лицо хоть и казалось утомлённым, но как-то разгладилось, сделав его моложе. Вдоволь налюбовавшись, я умылась, переоделась и принялась разбирать саквояжи. За одной из дверей обнаружилась небольшая гардеробная с мужской одеждой, очевидно принадлежавшей мистеру Рочестеру. Несколько полок пустовало, и я решила воспользоваться ими.       Закончив с этим занятием, я тихонько вышла из комнаты и спустилась вниз, где обнаружила, что Ли и Мэри успели привести в порядок столовую и кухню.       - Завтрак готов, миссис Рочестер, - тихо сказала Мэри.       Я вздрогнула – так неожиданно и незнакомо прозвучало это имя, но, собравшись с мыслями, спокойно ответила:       - Мистер Рочестер еще отдыхает. Подайте завтрак миссис Фэйрфакс, Адель и Софи, если они спустились. Я позавтракаю с мужем.       - Как прикажете.       Мой муж уехал на следующий день после нашего приезда сразу после завтрака, как обычно, верхом на Мезруре и в компании неизменного Пилота. Мой муж. Удивительно, мы женаты так мало, но как привычно, тепло и уютно звучат эти два коротких слова. В тот день, когда расстроилось наше первое венчание, я поверила, что никому и никогда не скажу эти слова. Но не зря говорят: человек предполагает, а Господь располагает. И вот я - жена Эдварда Фэйрфакса Рочестера, а он – мой муж. И хотя наш брак еще не состоялся в полной мере, но мы уже связаны неразрывной нитью, незримо протянувшейся между нами. И сколько бы миль нас ни разделяло, он всегда рядом со мной, в моем сердце и в моих мыслях.       За две недели его отсутствия Ферндин был приведен в идеальный порядок. Думаю, его так не отмывали со дня его возведения. Зато теперь угрюмый замок просто радовал глаз. Все камины и печи прочистили и протопили, ковры выбили, шторы постирали, перины перетряхнули и просушили, провели полную ревизию имеющихся запасов.       Джон озаботился углем и торфом, ибо зима была на пороге, а дрожать от холода в сырых каменных стенах никому не хотелось. Мэри взяла на себя обязанности кухарки и прачки. Ли, Софи и миссис Фэйрфакс помогали, как могли. Я тоже не сидела сложа руки. Работа не оставляла времени для тоски, а потому я отдалась ей всей душой. И результат позволил нам всем испытать вполне заслуженные чувства радости и гордости.       Оставалось лишь дождаться возвращения хозяина.       Я проснулась рано и позволила себе несколько минут понежиться под теплым одеялом, а затем решительно встала. Дрова почти прогорели, и комната остыла, а потому я поспешила подбросить пару поленьев в камин и пошевелила угли кочергой, дабы дерево занялось. Выглянув в окно, я увидела, что небо прояснилось и порадовалась. День обещал быть солнечным, а мне очень хотелось прогуляться и осмотреть окрестности.       Умывшись, я причесала волосы и надела шерстяное платье – в нем было удобнее и теплее. Покинув комнату, я направилась в столовую, мои легкие шаги заглушала дорожка. Когда я спускалась по лестнице, из приоткрытой двери кухни донеслись голоса. Я невольно прислушалась.       - Она хоть и не красавица, зато сердечко у нее доброе, - говорила Мэри. – И плохого про нее сказать нечего. Да и про хозяина тоже. На пожаре, пока всех не вывел, не успокоился. Даже за той сумасшедшей едва в огонь не кинулся.       - И не говорите, Мэри, - ответила миссис Фэйрфакс. – Как вспомню, так колени дрожать начинают. И как мы его удержали? Хозяин упрям, как бык. Если что в голову заберет, то пиши пропало. Это ж подумать только – едва в самое пекло не кинулся! А кинулся бы – сгорел. Как есть сгинул бы в том аду!       - Это не мы его удержали, - проворчал Джон. – Это она его удержала. Мы не удержали бы.       - Да уж, - вздохнула миссис Фэйрфакс. – У них такая разница в возрасте и вдруг... Неисповедимы пути Господни.       - Воистину, - согласился Джон. – Я ведь мистера Эдварда с детства знаю. Он горячий и упрямый, но не глупец. Его на мякине не проведешь - стреляный воробей. И вдруг в одну минуту – раз и все! Пропал! Смотрю и дивлюсь: он ведь глаз от нее отвести не может.       - А уж как я удивилась, - поддакнула миссис Фэйрфакс. – Мисс Эйр… Ой, прошу прощения, все никак привыкнуть не могу. Миссис Рочестер, конечно, умна и добра, и ничего предосудительного за ней я не знаю, но внешне ничего ведь особенного. Уж какие красавицы ему свое расположение выказывали! Одна мисс Ингрэм чего стоила. А он голову потерял от юной серенькой птички. Воистину, чего только в мире не случается.       - И то верно. Еще тело жены не похоронили, а он уж предложение сделал. Почитай едва ли не на могиле обвенчались.       - Нехорошо это, - вздохнула миссис Фэйрфакс. – Надо было траур соблюсти. Хотя бы год.       - Год? - я просто почувствовала усмешку Джона. – Да он едва на ней не женился, когда та, первая, еще жива была. Стал бы он год ждать теперь, когда ничего не мешает. Мистер Эдвард надышаться на нее не может, будто она самая что ни на есть первая раскрасавица во всем мире.       - Эх, вот бы меня так полюбили, - мечтательно вздохнула Софи.       - Что бы мы ни думали, мисс Эйр теперь жена нашего хозяина, новая миссис Рочестер. Мы должны проявлять должное уважение к ней, - подытожила миссис Фэйрфакс.       Решив, что услышала достаточно, я сделала несколько громких шагов.       День промелькнул незаметно. После обязательных занятий я, Софи и Адель отправились на прогулку, правда, избегая заходить далеко вглубь леса, чтобы не заплутать. И все же впечатлений нам хватило, а прохладный осенний воздух заставил порозоветь наши щеки. На ужин Мэри приготовила сладкий пирог, чем привела Адель в полный восторг. Позже, когда Софи уложила Адель спать, я, пожелав всем приятных снов, поднялась к себе.       Подкинув пару поленьев в огонь, я быстро приготовилась ко сну и нырнула под теплое одеяло. Уезжая, Эдвард обещал вернуться как можно скорее, но не назвал точного срока. Я не роптала, понимая, сколько на него свалилось дел. Я просто скучала по нему. Молчаливо и невыносимо. Закрыв глаза, я мысленно приказала себе спать.       «Он скоро вернется. Очень-очень скоро».       Я не поняла, что именно меня разбудило. Какое-то сладкое томление, рождаясь где-то в глубине, волнами прокатывалось по телу, бросая его в жар. Тихий стон невольно сорвался с моих губ и был пойман мужскими губами.       Я вздрогнула и проснулась окончательно. Эдвард лежал рядом. Мы были укрыты одеялом, но даже сквозь два слоя ткани моей и его сорочки я явственно ощущала горячечную твердость его тела. Эта горячность передалась мне, волнуя и пробуждая мою кровь. Его лицо было так близко. Страстное, нетерпеливое, зовущее. Я понимала, что именно должно сейчас произойти. Мне не было страшно, просто неловко. Эдвард заметил мое смятение, по его губам скользнула мягкая, успокаивающая улыбка.       - Не бойся, - шепнул он.       - Я не боюсь, - так же шепотом отозвалась я. – Просто не знаю…       - Знать не надо, - сказал он, снова склоняясь ко мне. – Просто чувствуй.       И его губы снова накрыли мои губы.       Читатель, позволь мне умолчать о том, что было после. Скажу лишь одно: только познав близость мужа, я поняла истинный смысл библейского изречения, что муж и жена должны быть плоть от плоти друг друга. Новая сторона жизни открылась мне, новый неизведанный мир.       - Я поручил поверенному нанять команду рабочих, чтобы разобрать развалины Торнфильда, - сообщил Эдвард за завтраком. – И нашел архитектора, который готов взяться за проект по его восстановлению. Обойдется недешево и займет пару-тройку лет, но дом станет гораздо удобнее.       - Это хорошие новости, - заметила я.       - Кстати, со мной связался мистер Бриггс. Он передал для тебя документы о каком-то наследстве. Не просветишь меня, о чем речь?       - Господи, я совсем об этом забыла!       Я действительно только вспомнила о визите поверенного своего дяди и о том, что он передал мне папку с документами, которые я должна была подписать.       - Мой дядя, живший на Мадейре, умер и назначил меня своей единственной наследницей, - коротко пояснила я. – Мистер Бриггс был его поверенным и душеприказчиком. Он сообщил мне о смерти дяди и составил документы для вступления в наследство. Я должна была ознакомиться с ними и подписать, но не успела - начался пожар, и они сгорели.       - Понятно, - вздохнул мой муж. – Наследство-то хоть стоит хлопот?       - Со слов мистера Бриггса я становлюсь хозяйкой дома на Мадейре, некоторой недвижимости в Англии и владелицей двадцати тысяч фунтов.       - Ого! – усмехнулся Эдвард. – Оказывается, я женился на богатой наследнице. Возможно, дорогая, ты поспешила, сказав мне «да». С таким состоянием ты произвела бы в Лондоне фурор, став одной из самых завидных невест. Уверяю, у тебя не было бы отбоя от предложений руки и сердца.       Я нахмурилась.       - Не вижу ничего смешного в том, чтобы стать добычей охотника за состоянием! И не думаю, что в лондонском обществе меня приняли бы.       Эдвард усмехнулся и покачал головой.       - Ты ошибаешься, любовь моя. С таким состоянием тебя примут везде и всюду, не только в Лондоне.       Я вспомнила свою кузину Джорджиану, которая, как она утверждала, вращалась в самом высшем свете, и не стала спорить.       - Но, увы! – между тем продолжил мой муж. - Твоим потенциальным ухажерам остается лишь кусать локти от досады, ибо богатая или нищая ты принадлежишь мне, Дженет. Навсегда.       Эти слова согрели мое сердце лучше тысячи комплиментов.       - Я встречусь с поверенным через неделю, - добавил Эдвард. - Могу отдать ему документы, а он передаст их Бриггсу.       - Хорошо, - улыбнулась я.       Поздно вечером, засыпая в объятиях мужа, я пробормотала:       - Мистер Бриггс пишет, что у меня есть еще родственники – кузен и две кузины. Дети сестры моего отца. Их фамилия Риверс и они живут в Марш-энде. Сент-Джон, Диана и Мэри. Удивительно, правда? Я всегда считала, что совсем одна в этом мире, и вдруг узнаю, что это совсем не так.       - Ты уже давно не одна, Дженет, - пробормотал Эдвард, зевая. – У тебя есть я, Адель, миссис Фэйрфакс и прочие. Что касается твоих новых родственников, то еще неизвестно, как они тебя примут и примут ли вообще. Помнится, твои родичи в Гейтсхэде недолюбливали тебя.       - Я тоже об этом подумала и решила для начала написать им. Если отношения сложатся, то летом можно будет навестить их, а заодно и познакомиться.       Эдвард мягко погладил меня по голове.       - Поживем – увидим. Спи. Три года спустя…       Завтра мы возвращаемся в Торнфильд.       Три года назад, когда я смотрела на дымящиеся руины, мне казалось, этот день не наступит никогда. Но жизнь в очередной раз доказала, что нет ничего невозможного, если действительно желать и приложить достаточно усилий.       Три года мы прожили в Ферндине. Этот скромный старый замок, затерянный в глухом лесу, стал мне домом. Я полюбила его. Именно здесь я впервые познала истинное счастье, неомраченное никакими тайнами и ложью.       Но Эдвард непременно желал восстановить Торнфильд. Я понимала, что им движет. Его домом был, есть и будет Торнфильд. Его стены помнили его первый крик. Они были немыми свидетелями того, как мальчик стал юношей, затем мужчиной. Они впитали его смех и печали, его мечты и разочарования. Он врос в них корнями так глубоко и основательно, что разделить их было невозможно. Он и все его предки, чьи труды и кровь навеки остались в сером камне неприступных стен. Торнфильд стоил того, чтобы его восстановить.       И вот завтра наш новый дом распахнет для меня свои двери. И как ни грустно мне оставлять Ферндин, но я уверена, что буду не менее счастлива там. Я буду счастлива где угодно, если рядом будет мой муж.       В течение этих трех лет развлечений у меня было мало, а потому все свободное время я посвящала занятиям с Адель и чтению. Эдвард довольно часто ездил по делам и из каждой поездки привозил мне целую связку книг, так что за три года у меня появилась весьма неплохая библиотека, и значительно расширился кругозор. Разумеется, я не сидела безвылазно в Ферндине. По мере сил и возможностей я старалась сопровождать моего мужа в его поездках. Он ничуть не возражал против моей компании и больше беспокоился о моем комфорте. Мы даже побывали в Лондоне, где посетили оперу и несколько музеев. Как и говорил Эдвард, я была вполне благожелательно принята в обществе. Не могу сказать, что способствовало этому больше: то, что я была племянницей покойного, но весьма уважаемого и благородного судьи Рида из Гейтсхэда, то, что я состояла в близком родстве с не менее благородной и древней фамилией Риверсов из Марш-энда, или то, что я была женой Эдварда Фэйрфакса Рочестера. Подозреваю, что последнее, но истина так и останется скрытой пылью времен.       Меня светский успех трогал мало. Куда больше меня взволновало то, что мои новые родственники – кузен и кузины Риверсы - радушно приняли меня. Читатель, ты помнишь, что, узнав о них, я в тот же день направила им письмо. Спустя две недели я получила ответ. Между нами завязалась регулярная переписка, а летом я и Эдвард навестили Марш-энд. Дом, где проживали мои кузины, назывался Мурхауз и выглядел старым и очень скромным, из чего я сделала вывод, что мои новые родственники небогаты. Моя догадка подтвердилась. Диана и Мэри – истинные леди по красоте, утонченности и образованности – были вынуждены работать гувернантками вдали от дома, а кузен Сент-Джон, высокий, красивый и не менее одаренный, чем сестры, был местным священником. Познакомившись с ними, я задалась вопросом: почему наш дядя оставил все свое состояние лишь мне? Ответа я так и не нашла, а потому решила восстановить справедливость и разделить полученное мною наследство между всеми нами. Первый, кому я сообщила о своем решении, был, конечно же, мой муж. Я боялась возражений, но он и не подумал возражать.       - Это твои деньги, - совершенно спокойно сказал Эдвард. – Делай с ними все, что пожелаешь – мне они не нужны.       Я никогда не испытывала ни малейшего сомнения в том, что в его женитьбе на мне нет даже тени корысти, но услышать, что он предоставляет мне полную свободу в распоряжении средствами было очень приятно. Тем более, что я знала, что отнюдь не все мужья так либеральны по отношению к своим женам, и закон на их стороне. Кузен и кузины, конечно же, возражали, но переупрямить меня им не удалось. В итоге я прибегла к помощи поверенного моего мужа, и вскоре каждый из нас получил причитающуюся ему справедливую долю. Нашей всеобщей радости не было предела. Диана и Мэри оставили работу, а Сент-Джон воплотил в жизнь давно принятое решение стать миссионером и отправиться в Индию. Что ж, столь трудное, но славное призвание в полной мере соответствовало его характеру и дарованиям.       К Эдварду кузины поначалу отнеслись насторожено и не слишком радушно - их явно смутила наша разница в возрасте и его суровая мужественность, столь далекая от холодной классической красоты их брата. Но я-то знала, что при желании мой муж может очаровать даже айсберг. Его острый ум, обширные знания, властная, но в тоже время простая манера поведения и горячность нрава привлекали куда более, чем внешняя красота. Спустя неделю Диана и Мэри искренне удивлялись, с чего это им взбрело в голову, будто он не красив. В последующем, став невольными свидетельницами нашего семейного счастья, увидев, с какой нежной любовью и уважением он относится ко мне, они твердо уверовали, что более идеального мужа в мире просто не существует. Мистер Рочестер тоже весьма благожелательно отозвался о моих новообретённых сестрах, заметив, что не существует большего удовольствия, чем общение с умными и достойными людьми.       С тех пор мы раз в год навещаем моих дорогих родственников, а в прошлом году даже предприняли совместную поездку на воды в Бат. Погода стояла отличная, и мы хорошо отдохнули, предаваясь нехитрым, но душевным курортным развлечениям и заводя новые знакомства. Одним из таких знакомств стал капитан Ричард Фицджеймс – веселый, красивый и весьма неглупый молодой человек с прекрасными манерами. Он легко и гармонично вписался в нашу небольшую компанию, отдавая явное предпочтение Диане. Насколько мне известно, их знакомство длится по сей день и, если верить Мэри, дело уверенно движется к свадьбе, чему я весьма рада. Впрочем, около полугода назад в одном из писем Диана упомянула, что их приход, оставленный Сент-Джоном ради более высокой и благородной цели, возглавил старый университетский друг их брата преподобный Роберт Уортон – весьма достойный молодой человек. А в последнем письме она тонко намекнула, что появления мистера Уортона в Мурхаузе участились и каждый раз вызывают румянец на бледных щечках Мэри.       Диана и Мэри так и не побывали в Ферндине, но я надеялась, что этим летом они непременно посетят Торнфильд.       День пролетел незаметно, и вот я уже выхожу из коляски в вымощенном серыми камнями дворе Торнфильда. Остановившись, я обвела взглядом громаду своего нового дома. Внешне он почти не изменился. Архитектору удалось сохранить стиль старого замка. Но удалось ли ему сохранить его дух? Ответ на этот вопрос я могла найти лишь внутри. Надо сказать, что Эдвард запретил мне появляться в Торнфильде до полного окончания всех работ. Мы вместе выбирали мебель, обои, ковры, шторы, картины и прочее, и прочее, обсуждали интерьеры, но промежуточных стадий возрождения этого грандиозного совершенства я не видела.       Муж предложил мне руку, и мы вместе направились к парадной двери. Холл встретил нас тишиной и запахом свежего дерева, краски, клея. Я огляделась. Здесь почти ничего не изменилось.       - Господи, чтобы осмотреть весь дом, мне потребуется минимум год, - пробормотала я. Эдвард рассмеялся.       - Не преувеличивай. Месяц - максимум, а то и меньше, - и, мягко коснувшись губами моих губ, прошептал. – Добро пожаловать домой, миссис Рочестер.       Утром я заболела. Едва открыв глаза, я сорвалась с постели и бросилась к ночной вазе. Мне выворачивало наизнанку добрую четверть часа. Когда все закончилось, Эдвард отнес совершенно обессиленную меня обратно на постель.       - Я приглашу доктора, - мрачно сказал он, укрывая меня одеялом.       - Не стоит, - слабо прохрипела я. – Это всего лишь несварение. Должно быть, на ужин съела что-то не то. Или краски нанюхалась. Пахнет сильно.       - Правда? – Эдвард удивленно вскинул бровь и втянул воздух. – Я не чувствую. Ладно, ты отдыхай, а я пойду спрошу - может, кто еще слег? Надо выяснить, в чем дело.       Он ушел, а я закрыла глаза. Навалилась страшная слабость, под опущенными веками плавали фиолетовые круги.       «Что со мной? Неужели я заболела? Как обидно. Только вернулась домой – и на тебе! Как назло!»       Постепенно дурнота прошла. Я встала и принялась одеваться. Я уже причесывала волосы, когда вошел мой муж.       - Пострадавших больше нет, - увидев меня, он нахмурился. - Я велел тебе лежать.       - Не вижу необходимости, - спокойно возразила я. – Все уже прошло. Я прекрасно себя чувствую.       - Но…       - Дорогой, сегодня прекрасный солнечный день, и я не собираюсь провести его в этой душной постели.       - Джейн, ты больна.       - Не думаю. Это было всего раз. Если повторится – пригласим доктора.       Это успокоило и его, и меня. Достигнув согласия, мы отправились завтракать.       На следующее утро все повторилось.       - Я за доктором, - мрачно сообщил мне муж, спешно одеваясь, пока я обессиленная лежала на подушках, приходя в себя.       Он вернулся через час в сопровождении пожилого господина в очках и с объемистым саквояжем. Доктор тщательно осмотрел меня, прослушал спину, посчитал пульс и начал задавать вопросы. Я старательно отвечала. Наконец, он удовлетворенно кивнул и поднялся.       - Что с моей женой? – тихо спросил Эдвард, который все это время простоял у двери, внимательно наблюдая за нами.       - Ничего страшного, мистер Рочестер, - улыбнулся тот. – Ваша жена в положении. В течение ближайших двух месяцев ее будет тошнить по утрам, возможно, и в течение дня. Потом должно пройти. Возможно изменение аппетита. Женщины в этот период вообще становятся очень странными, раздражительными и капризными. Советую проявлять терпение, ведь возможно речь идет о вашем наследнике. И, конечно же, совершенно необходимо предоставить мадам отдельную спальню. Вам же, мадам, - он повернулся ко мне, - советую хорошо питаться, побольше отдыхать и дышать свежим воздухом. За сим позвольте откланяться. Если что-то будет беспокоить: не дай Господь, боли начнутся или кровотечение, упадете или ударитесь – зовите в любое время суток. Все ясно?       Я машинально кивнула, все еще пребывая под впечатлением от новости. Доктор взял свой саквояж и тихонько удалился.       - Дженет, - выдохнул Эдвард, едва за ним закрылась дверь, и расплылся в улыбке.       Бросившись к постели, он сгреб меня в охапку и закружил. Мне снова стало дурно.       - Отпусти, - простонала я, отчаянно вырываясь. – Немедленно!       Он тут же поставил меня на пол, и я опрометью метнулась к ночной вазе.       - Никогда больше так не делай, - пробормотала я, отдышавшись.       - Хорошо, не буду, - послушно согласился мой совершенно ошалевший от счастья муж.       Сев на пол, он усадил меня к себе на колени и прижался губами к моему лбу.       - Спасибо тебе, любимая. Я считал, что быть счастливее, чем я есть, невозможно, но ты только что доказала, что это не так. Я люблю тебя, Дженет.       - Я тоже люблю тебя, - прошептала я, потихоньку приходя в себя.       Следуя рекомендациям доктора, мне немедленно подготовили отдельную спальню рядом со спальней мужа. Должна сказать, что это обстоятельство ничуть меня не обрадовало. Я могла понять запрет на супружескую близость, но не могла понять, как может повредить будущему ребенку, если мой муж будет просто спать со мною рядом. Увы, Эдвард твердо вознамерился выполнять все предписания доктора, и переубедить его мне не удалось.       Поздно вечером, сидя на широкой пустой кровати, я уныло думала о предстоящих месяцах, полных одиноких ночей. Но делать было нечего. В конце концов, доктор прав – ребенок стоит того, чтобы потерпеть. С этой мыслью я решительно легла и укуталась в одеяло. Увы, оно не способно было подарить мне то тепло, в котором я так отчаянно нуждалась. Повертевшись с боку на бок, я нашла более-менее удобную позу и закрыла глаза. Странно, но до этой ночи я вообще не обращала внимания на позу, в которой засыпаю. Эдвард просто обнимал меня, прижимая спиной к своей широкой, сильной груди, согревая своим телом, и я проваливалась в сон. Этот маленький ритуал стал настолько привычным, что я перестала замечать, насколько он мне необходим. Подавив горестный вздох, я приказала себе спать. Вот только сон никак не хотел принимать меня в свои объятия. Он легонько касался ресниц, навевая дремоту, и тут же отступал. Но я не сдавалась, старательно отсчитывая мгновения, пока не услышала, как открылась дверь.       - Кто здесь?       - Я, - раздался голос моего мужа, и его высокая фигура выступила из темноты. – Ну его к черту, этого доктора с его дурацкими предписаниями! Я не могу уснуть без тебя!       - Но…       - Я не собираюсь требовать от тебя супружеский долг! Я просто хочу обнимать тебя, Дженет. Только это. Два часа лежал и думал, чем это может повредить ребенку – так и не понял.       Я улыбнулась и протянула к нему руки. Эдвард лег рядом и притянул меня к себе, привычно обняв. Сразу стало тепло и уютно. Я расслабилась, и ресницы тут же упали, унося меня в красочный мир сновидений.

Эпилог.

      Читатель, мой рассказ подошел к концу.       Вот уже десять лет, как я замужем. Я и мой Эдвард живем душа в душу и очень счастливы. Помимо Адель у нас появилось двое сыновей. Мальчики - копии отца: такие же упрямые и замечательные, с такой же светлой, мечтательной душой и добрым сердцем.       Мои дорогие кузины Диана и Мэри тоже замужем. Миссис Фицджеймс и миссис Уортон счастливы не менее. Раз в год они приезжают навестить нас. Изредка мы гостим у них.       Кузен Сент-Джон упорно следует своей нелегкой стезе в Индии. Кажется, у него все благополучно. Мы были очень мало знакомы, а потому новости о нем я большей частью узнаю от Дианы и Мэри.       Я не ошиблась – Торнфильд стал моим домом. Дни в его стенах в окружении моей семьи пролетают тепло и радостно. Я спокойно и уверенно смотрю в будущее. Оно чудится мне светлым и безоблачным. Но даже если где-то там, за горизонтом скрываются черные тучи испытаний, я уверена – мы справимся. Пока рядом со мной мой муж, мои дети, мои друзья, я справлюсь со всеми бурями. И когда они отступят и унесутся прочь от нашего порога, солнце снова согреет нас своим живительным теплом и подарит веру и надежду. Конец. 18 марта 2018 года