Пытаясь позаботиться о хрупкой психике ребёнка, не забудь о собственной

Удушающая жара выжигала Эдо. Город поблёк, затаился, словно погрузился в тяжёлую сонную оторопь, стараясь не шевелиться без особой необходимости. Даже в Ёшиваре было непривычно тихо и вяло: красивые и бессердечные женщины не зазывали клиентов, а очарованные мужчины не спешили в их объятия. В этой тишине и пустоте громкий стрёкот цикад почти перекрывал жужжание вибрирующих… кхм… предметов из магазина напротив. И даже в этом раскалённом полуденном аду Хинова умудрялась выглядеть свежей и утончённой, словно к ней испепеляющий зной не имел никакого отношения. Сейта любовался своей мамой со смесью восхищения и гордости. — Как дела в школе, Сейта? — она улыбнулась самой нежной из своих улыбок. — Терпимо, — с точно отмеренной дозой честности признался он. — Хорошо, очень хорошо, — покивала Хинова со слегка рассеянным видом. Сейта напрягся. Если мама не продолжила расспросы и не стала его убеждать, как важна хорошая учёба, значит дело нечисто. Что-то случилось. И подтверждая его домыслы, Хинова произнесла самую страшную фразу, которую Сейта только мог представить: — Нам с тобой надо серьёзно поговорить. — Мама, — голос Сейты был твёрд, — если речь пойдёт о том, что кто-то показывал моим одноклассникам картинки из ёшиварского журнала за деньги, то я тут совершенно не при чём. Это была идея Гин-сана, и он за неё у меня половину выручки отобрал. — Нет, милый, я не об этом хотела с тобой поговорить, — покачала головой Хинова. Тут Сейту, несмотря на жару, мороз по коже продрал. Что-то определённо случилось, и если оно своими масштабами затмило историю с журналом, то надо готовиться к катастрофе. — Ты, конечно, знаешь, что у тебя довольно необычная семья, — между тем заговорила Хинова. — У твоих одноклассников дома всё иначе, правда? — Есть немного, — осторожно подтвердил Сейта. Собственно, именно это и определило успех авантюры с журналом. — У тебя есть только я и Цукуё, — продолжила мысль Хинова, — но обычно в семьях бывают ещё и папы. — Чаще всего да, — не стал спорить Сейта, лихорадочно соображая, к каким же ужасам подводят его такой незамысловатой беседой. — Это очень хорошо, когда в доме есть мужчина, — как бы между делом заметила Хинова. — Он может в случае чего защитить свою семью… — Ну, у нас для этого есть сестрёнка Цукуё, — отмахнулся Сейта. — Ты прав, — улыбнулась Хинова, — но дело не только в этом. Мужчина зарабатывает деньги, чтобы семья ни в чём не нуждалась… — А у нас сестрёнка Цукуё следит за тем, чтобы всё в Ёшиваре работало, как надо, — кивнул Сейта. — Отец воспитывает в мальчике мужские качества, — попробовала ещё один вариант Хинова. — Сестрёнка Цукуё помогает мне тренировать стойкость! — похвастался Сейта. — В конце концов, он может научить мальчика постоять за себя… — немного растерянно продолжала Хинова. — А сестрёнка Цукуё учит меня метать кунаи, — подхватил Сейта. — То есть ты никогда не жалел о том, что в нашей семье нет мужчины? — сдалась Хинова. — Неа, пока сестрёнка Цукуё с нами, никакие мужчины нам не нужны, — расплылся в улыбке Сейта. — Они бесполезные, ленивые и… — он осёкся, осознав, и встревоженно ахнул: — Мама, подожди… Ты собираешься выйти замуж?! — Что ты, конечно, нет, — Хинова рассмеялась и погладила его по голове: — Мне хватает заботы об одном мужчине. — Слава богу, — выдохнул Сейта. — Но о чём тогда ты хотела серьёзно поговорить? *** Гинтоки отпрянул от щели между сёдзи, через которую следил за разговором, и возмущённо прошипел: — Моя мужественность! Мелкий паршивец растоптал мою мужественность! Растоптал в мелкую пыль! — Ты преувеличиваешь, всё не так плохо, — дипломатично заметила Цукуё. На её щеках то ли от жары, то ли от удовольствия расцвёл чуть заметный румянец, она слегка улыбнулась: — Хотя мне нравится это приятное греющее чувство там, внутри… — Цукуё прижала ладони к груди и обернулась к Гинтоки. — Дай, я отберу у тебя это греющее чувство! — рявкнул Гинтоки, протягивая руки. Колено Цукуё встретилось с его подбородком с неприятным стуком; Гинтоки рухнул как подкошенный. — Ты должна перестать так делать, — осторожно прикоснулся к челюсти он. — В конце концов, я не первый раз трогаю твою грудь… Спасибо, хоть не очередной кунай в мой череп… — Прости, — повинилась Цукуё, опускаясь на пол рядом с ним. — Это просто от неожиданности. — Ничего от меня не осталось, совсем ничего, — протяжно вздохнул Гинтоки, старательно изображая драматического героя и украдкой поглядывая на капельку пота, так завлекательно скатывающуюся в декольте Цукуё. — Мужественность растоптал чёртов мальчишка, челюсть раскрошила женщина! Да что вообще не так с этим миром, где настоящий мужчина оказался никому не нужен?! — Нужен! Разумеется, нужен! Мне! — поспешила успокоить его Цукуё. Она даже уложила его голову к себе на колени, чувствуя некоторую вину за точный удар. — Вот в наши времена мужественность чего-то да стоила! — продолжил стенать Гинтоки, уютно устроившись. — А теперь что? Мужчин ни во что не ставят! — Что-то ты слишком разнылся, — заметила Цукуё. — Чего? — переспросил Гинтоки. — Я сказала, что просто к детям нужен особый подход, — поправилась Цукуё. — Не можем же мы прямо в лоб ему всё сказать, это может травмировать хрупкую детскую психику… — Нужен особый подход, — согласился Гинтоки. — Конечно, нужен. У меня к Кагуре и Шинпачи очень особый подход. С ними церемониться нельзя, а то наворотят дел! И вообще, — разошёлся он, — дети нынче пошли слишком чувствительные! Почему нельзя просто сказать: «Гин-сан теперь ***** сестрёнку Цукуё»?! Цукуё решительно спихнула его голову со своих колен, Гинтоки ойкнул, приложившись затылком об пол. — Знаешь, что!.. — возмущённо начала она. — Ну вот, — окончательно скуксился Гинтоки. — Что за день?! Мужественность растоптали, в челюсть пнули, теперь ещё и вид снизу на прекрасные холмы блаженства мне больше недоступен… — он протянул руки к означенным холмам. — Нервные все какие-то от этой жары стали… От переизбытка чувств к любимому Цукуё силы не пожалела и расписные сёдзи вынесла этим самым любимым одним удачным мощным ударом. Гинтоки пролетел мимо опешивших Хиновы и Сейты и со всей полнотой нежности Гейши Смерти впечатался в стену. — Прости, — на этот раз чуть менее искренне извинилась Цукуё. — Опять от неожиданности. — Привет, Сейта-кун, давно не виделись, — поздоровался Гинтоки, сползая на пол. — А-а-а! — со смесью радости и облегчения сообразил Сейта. — Так вот, к чему был этот разговор! — Да, — вздохнула Хинова. — Именно к этому. Ты только не волнуйся, но дело в том, что Цукуё и Гин-сан… — Ни слова больше, мама, — остановил её Сейта. — Это должен быть чисто мужской разговор. Он подошёл к распластавшемуся на полу Гинтоки и смерил его своим самым суровым взглядом. — Послушай, — выдавил кривую улыбку Гинтоки, — я понимаю, это может быть для тебя небольшим потрясением, но между мужчинами и женщинами иногда бывают особые отношения… — Никаких оправданий! — отрезал Сейта. — Сестрёнка Цукуё — член моей семьи! Надеюсь, намерения у тебя серьёзные?! — Ну, такие, — неопределённо подтвердил Гинтоки, — серьёзноватые. — В твоих же интересах отнестись к этому ответственно! — веско припечатал Сейта. — Я буду внимательно за тобой следить! И учти, я лично отрежу твои кинтама, если узнаю, что твой чинко не удовлетворяет сестрёнку Цукуё! В повисшей обжигающей тишине цикады наконец смогли триумфально перестрекотать магазин взрослых игрушек.