Сон

Алене, с благодарностью за идею

***

- Петя, мальчик мой, - голос старика почти не слышался из-за воя ветра, плеска волн, криков чаек да скрипа гальки под ногами. Считавшееся спокойным и ласковым - ну, так думают ничего не понимающие в морской душе туристы - Черное, сейчас во всю прыть демонстрировало свой норов, словно пыталось что-то объяснить двум мужчинам, выбравшим прогулку по побережью вместо уюта Аквамарина. Но пыталось тщетно: характеры у этих двоих были столь же несгибаемые, как и стать... - Петя, мальчик мой, - повторил старик, - одну игры ты закончил с блеском. Ты сам не понимаешь, как важно было вернуть икону в Россию. Сейчас надо вернуть в страну гораздо более важное. - Кого? - спокойно спросил Петр. - Даже так? - удивился старик. - Ну слушай!.. Петр пожал плечами, под тонким кашемиром перекатились стальные мускулы. Не прощаясь, только махнув рукой, он быстрым шагом - почти бегом - направился к дому.

***

Тоненькая папочка информации дала мало: перечень переданной информации, первоначальной настолько старой, что Граф невольно задумался о возрасте агента, анкета, только подтвердившая предположения Графа о возрасте, место встречи, да позывной - Сип. Над позывным Граф на секунду задумался, а потом предположил, что скорее всего, это сокращенное имя "Осип" - русская трансформация имени великого каталонца Хосе. Место встречи тоже не радовало: Gulaschmuseum. Самый центр Вены, запруженный туристами, конными экипажами и полицейскими. Да еще и идиоткая пометка о том, что пароля не будет: агент знает Графа в лицо. Подумав, Граф достал из сейфа несколько кредитных карт, портмоне с парой пачек крупных купюр, пару паспортов и, прихватив с собой только небольшую барсетку, вышел: времени на дорогу ему оставили в обрез.

***

Дорогу до кафе Граф привычно не заметил, полностью погрузившись в обдумывание задания, и только утроившись за столиком и заказав кофе, полностью перешел в рабочий режим. Агента он заметил сразу же, прямо от угла улицы, и, махнув рукой, попросил у официанта еще одну чашку кофе. Пожилая леди уверенно шла прямо к нему, гордо держа голову. Элегантная прическа, безукоризненно прямая спина, строгий брючный костюм, вся простота которого говорила понимающим про его бешеную стоимость, льдистный блеск бриллиантов на мочках и пальцах. Петр усмехнулся, встав, чтобы подвинуть даме стул, и не удержался, склонился в полупоклоне, прижавшись к ее очень ухоженной руке неожиданно сухими губами. - Петр, друг мой, я рада Вас видеть, - на отличном немецком с легкими нотками восточного акцента проговорила она, - как Ваши дела? Когда домой? - Немедленно, - одним уголком губ улыбнулся Петр. - У нас время только на чашку кофе. Прозит! - Прозт, - так же скупо усмехнулась дама, и, явно давая понять, что не зря сэкономила гласную, поинтересовалась: - интересно, кофе тут будет столь же пресным, как тот, в Элефанте? - Кофе тут хорош, - ответил Граф, - пейте. Они молча выпили кофе, Петр бросил на столик несколько купюр, молча доехали до Wien-Schwechat, и сгинули, растворились в толпе самого загруженного аэропорта Европы.

***

Дама заговорила, как только самолет пересек границу России - за маршрутом она неотрывно следила по мониторам. Петр не знал, что виделось ей, пока самолет пролетал над европейскими городами - он сам мысленно прокручивал в мозгах их карты, да бросал быстрые косые взгляды по сторона и в иллюминаторы. - Мы лететь в Москва? - русский дамы был хуже немецкого. - Если захотите, - Петр повернулся к спутнице, - Вы можете остаться там. Но через час есть стыковочный рейс дальше, к солнцу и морю. И мне кажется, что вы захотите воспользоваться Вашим билетом. Глаза дамы предательски блеснули...

***

Она попросила остановить машину в самом конце бульвара, легко, словно юная девчонка, выскользнула из салона, и столь же безупречной походкой, как и в Вене, пошла вдоль трамвайных путей, мимо Юности, мимо санаториев, туда, к узенькой тропинке вниз, к морю. Граф, приказав машине следовать за ней, смотрел на безупречно прямую спину, вспоминая, как год назад этим же маршрутом шла другая его гостья, которой он показывал город. Две дамы, абсолютно непохожие, абсолютно разных судеб. Но они обе рвались сюда, в чудную провинцию у моря, чувствуя, что тут бьется сердце южных морей.

***

- Ее угнали отсюда в рабство вместе со старшей сестрой, - голос Старика зазвучал в его голове. - Она была совсем малышкой, но благодаря старшей умудрилась и выучить русский, и сохранить любовь к родине, и связаться через консульство с резидентурой. Говорят, в Дрездене она встречалась и с Самим, но тогда еще совсем зеленым. А сейчас захотела домой. Она говорит, что всегда считала себя частью этого города, и сейчас, именно сейчас, ее место - здесь. - Петр, друг мой, - Сип вернулась к машине. - Езжайте, не ждите меня, встретимся завтра утром у Дюка, в десять.

***

Она стояла на верхней ступеньке лестницы, ее волосы трепал ветер, ее поза очень напоминала памятник, тот, что чуть ниже, у ограды, над самым морем. Но как-то было понятно, что она рвется не за тем, кто ушел, а к тому, что осталось - к городу. А Город приветственно машет ей разлапистыми каштановыми и листьями и тихо говорит "спасибо". P.S. Натали, все, что могу...