Чёрный Рыцарь

Корусант       — Итак, из более чем двух сотен джедаев выжило едва ли три десятка. Славно, граф. Славно.       Палпатин говорил обманчиво мягко, даже ласково. Будто строгий, но любящий дедушка хвалит своего внука за хорошие отметки в школе. Если только не знать, что этот самый любящий дедушка способен, если это необходимо, повесить человека на собственных внутренностях и не поморщиться. И сейчас Маркус Дуку от этого тёплого, чуть подбадривавшего голоса нервничал больше (хоть и старался не подавать виду), чем если бы его учитель сыпал угрозами ледяным голосом. Это хотя бы позволило понять, что ожидать от ситха в следующий момент. Этот же мягкий баритон — словно ковёр, что скрывал до поры до времени отравленную иглу.       А Сидиус тем временем продолжал улыбаться, продолжая обсуждать бойню, случившуюся на Джеонозисе… и не забывая «ласково» попенять главе Конфедерации на его просчеты.       — Показательная казнь была неплохим ходом. Наши дорогие друзья из Ордена были вынуждены действовать буквально в открытую. Подставившись под удар — одновременно и в физическом аспекте, потеряв столь многих… и в моральном, так что на них ныне польётся немало грязи за развязывание войны. Однако, — Палпатин укоризненно покачал указательным пальцем. — Вы, господин граф, не озаботились даже примитивными средствами контроля над ситуацией. Например, снайперами, которые могли бы в случае чего вывести из строя нужных людей, не убивая их. А ведь я настоятельно указал вам на то, что некоторые из джедаев должны были остаться в живых, — глаза канцлера блеснули золотом из-под капюшона. — Вы прекрасно знали, что у меня большие планы на юного Скайуокера. И тем не менее, никак не позаботились о его выживании на арене. Ничем иным, кроме как преступной халатностью, я это назвать не могу.       Было, конечно, и иное объяснение происходящему. Дуку банально решил пропустить мимо ушей приказ сохранить жизнь Энакину, захотев избавиться от перспективного конкурента на место ученика. В этом случае его план почти что удался. Почти. Если бы какой-то мальчишка чуть старше Скайуокера не подорвал проходы на арену выстрелами звуковой пушки.       — Так ответьте мне, ученик, почему я должен благодарить находчивость паренька-джедая за исправление ВАШЕГО провала?       Вновь с подозрением смотря на пытавшегося сохранить маску абсолютного спокойствия бывшего джедая, Палпатин неодобрительно покачал головой. Если Маркус действительно решил взбрыкнуть и попытаться обдурить своего учителя, тем хуже для него. Придётся избавиться от излишне самостоятельной марионетки куда раньше, чем Сидиус собирался делать это изначально.       — Я вновь повторюсь, друг мой, — в ранее мягком голосе зазвучали властные стальные нотки человека, привыкшего повелевать и не терпевшего возражений. — Не. Трогать. Скайуокера. В случае чего, брать живым. Этот мальчишка — истинный бриллиант. Будущее украшение Империи. И решать, жить ему или же умереть, буду я.       С раздражением смотря на то, как правитель Серенно выражает своё раскаяние, Палпатин продолжил словесную экзекуцию. Как же в такие моменты ему не доставало Мола. Умелого, решительного, бесконечно преданного своему Мастеру едва ли не на уровне инстинктов. Того, с кем можно было бы абсолютно не опасаться двойной игры. Сколько же планов пришлось перекроить из-за его внезапной кончины. Проклятие.       — Ваша следующая ошибка, Тиранус. Мандалорский наёмник остался жив, хотя в наших интересах было убрать его с шахматной доски. Он нам без надобности, а следы следовало замести. В идеале — его можно было бы убрать в гуще сражения с помощью тех же снайперов. Но вы вновь этого не сделали.       — Владыка… — Дуку наконец соизволил ответить, — Он будет молчать. Репутация Джанго Фетта и его гонорар не оставляют сомнений в этом. К тому же он ещё принесёт пользу. У меня есть планы, связанные с ним.       — Мой несведущий «падаван», человек будет молчать со стопроцентной вероятностью только тогда, когда он мёртв, — наставительно поднял палец Палпатин. И улыбнулся — ироничной, покровительственной усмешкой. Словно старый и матёрый хищник, вожак стаи, отчитывал непутёвого волчонка. Следовало напомнить графу его место и проконтролировать, чтобы подобных осечек больше не было. — К счастью для вас, вероятность того, что Джанго поделится с кем-нибудь информацией о том, кто на самом деле заказал армию клонов, действительно мала. Вам повезло. Что же касается ваших планов — прежде чем они будут приводиться в исполнение, они будут обсуждаться со мной. Больше никакой самодеятельности. Это понятно?       Дуку склонил голову. Похоже, что крыть ему было нечем, хотя и очень хотелось.       — Этих недосмотров больше не повторится, Владыка Сидиус.       — Я надеюсь, мой ученик, я надеюсь, — Палпатин лишь внутренне хмыкнул. Однако словами он ограничиваться не собирался. За графом, проявившим то ли глупую халатность, то ли излишнюю инициативу, определённо следовало бы установить более тщательное наблюдение. Агентам в рядах Конфедерации нужно будет послать соответствующую команду.       — В любом случае, — Сидиус сменил гнев на милость, улыбнувшись по-отечески тепло. — Вы, так или иначе, справились со своей задачей, и за это позвольте вас поздравить. Война началась. Действуйте, как мы с вами обговорили.       Будущий (теперь уже точно) Император Галактики отключил проектор и довольно прикрыл глаза. Дело всей его жизни, план, который являлся детищем нескольких поколений ситхов Линии Бейна, вышел на свою финишную прямую.       Дом, разделившийся сам в себе, не устоит. Не устоит и Республика, увязшая в гражданской войне. И на её обломках, подобно мифическому фениксу, вспыхнет пламя Нового Порядка. Звездолёт флота Великой Армии Республики, спальная каюта       Это был тяжёлый день. Сотая императрица смотрела в своё отражение в зеркале, не понимая, как такое получилось. Как она смогла допустить это. Как она могла быть такой слепой. И, к сожалению, не в прямом смысле — это было бы, по крайней мере, привычно. Но, даже когда глаза девушки открылись, она так и не сумела разглядеть правду. Не смогла увидеть её, скрытую под язвительной ухмылкой и вызывающими ужас поступками.       Проснувшись, Наннали ви Британия долго не могла заставить себя встать с кровати, не могла заставить себя приступить к этой обязанности. Странной и страшной — ещё несколько месяцев назад бывшая студентка Академии Эшфорд никогда бы не подумала, что до этого дойдёт. Однако… эту, последнюю обязанность перед самым близким ей человеком девушка просто обязана была сделать. Похороны Кровавого Императора Лелуша, Дьявола и Тирана, должны были пройти достойно. Его следовало проводить, оплевываемого толпой, в последний путь. Так, словно мир освобождался от зла и вступал в новую эру. И, стиснув зубы, императрица поднялась с постели, подозвав служанок. Через час девушка величественно выкатилась из своих покоев. В этот день предстояло много улыбаться. Никто бы (за исключением нескольких людей) не понял, оплакивай она Демона-Императора открыто.       Наверное, Лулу всё так и задумывал изначально. Для всего мира его похороны должны были стать радостным событием, финальным актом освобождения от оков старого, изведенного войной мира и началом нового. Скорее всего, он прекрасно бы понял, если бы его тело в итоге просто сожгли бы и развеяли по ветру, чтобы и следа не осталось.       Но для Наннали подобный поворот был равносилен подписи в том, что она не смогла защитить хотя бы его доброе имя. Но хуже того, она, его сестра, человек, знавший Лелуша лучше всех, не смогла увидеть его намерения, его желание и его идеи. Была настолько слепа, что даже невозможность открыть глаза не была ей оправданием. Она так любила братика, но за всё это время не смогла ни защитить его, ни помочь ему. И сейчас, когда он уже мёртв — даже не может спасти добрую память о нём.       Наннали встретилась глазами с Карен, и, когда боевой пилот опустила глаза, постаралась сдержать слëзы.       Пора. План, который предложила зелёная Ведьма, подбившая брата на идею завоевания мира, был ярким. Такие похороны были бы достойны того человека, которым являлся брат. А ещё он удовлетворял всех. Позволил бы ненавистникам спокойно плевать ему вслед, а самой Наннали — проститься с братом, не опасаясь за то, что его могилу будут осквернять, каким бы тайным захоронение не было.       — Идём? — неуверенно шепнула Наннали, поднимая голову и смотря на Карен через плечо. Сотая императрица даже это не контролировала: она почувствовала, как её коляску покатили по дворцу чужие руки. Совсем не те руки, которых так хотелось.       Братик… как же его не хватало теперь. Его не хватало последние два года, но императрица успела даже привыкнуть к его отсутствию. Лишь надеясь, что он жив и не подозревая, что всё это время Лулу находился на виду. А теперь, словно в расплату за её глупость, и эта надежда рассыпалась в прах. Не будет уже даже редких встреч, редких семейных вечеров… только холодный труп, который никогда не откроет глаза и не обнимет. Великий ум своей эпохи, что больше не принесёт пользы миру, гениальный стратег, который сыграл уже самую большую свою игру. Любимый брат, которого больше не будет.       Императрица сжала мёртвые пальцы величайшего обманщика, закрыв глаза и приложив к своей щеке.       Чьи-то холодные руки оторвали руку Наннали от холодной руки Лелуша. Судзаку, скрывшийся под маской. Девушка знала, что на его лице сейчас не было ни одной эмоции — Судзаку Куруруги тоже умер. Осталась лишь оболочка, в которую брат поместил своё главное детище. Идею, Силу, что стоит над королями.       — Запускай, — глухо сказал Зеро, проводя пальцами по волосам юной императрицы, после того, как сэр Джереми и Тамаки, у которого глаза явно были на мокром месте, отнесли тело в кабину ночного кошмара. Подобно древним викингам, которых хоронили в собственных драккарах, Лелуш отправлялся в свой последний путь так, как полководец и заслуживал — в кабине «Миража». В кабине своего верного боевого скакуна и прекрасного друга — того, кто никогда его не подводил.       Ракшата щёлкнула на пульте, включая дистанционное управление. Чёрно-золотой найтмер взмыл в воздух, и мгновение спустя к нему присоединился красный. «Мираж» и «Алый Лотос» закружились в своём последнем танце. Как при жизни Карен следовала за Зеро, так и сейчас она вызвалась проводить его в последний путь. И вот, когтистая лапа «Лотоса» вцепилась в плечо ночного кошмара, активируя волновой излучатель, а затем — «Лотос» резко отлетел в сторону. Мгновение спустя — и «Мираж» исчез в ослепительной вспышке взрыва, развеивая пепел Чёрного Принца по ветру.       — Прощай, братик, — прошептала Наннали, до рези в глазах вглядываясь в ночное небо.       Она себя ненавидела. Она была виновата в этом.       Зеро со вздохом открыл глаза, резко сев на постели — и тут же, шипя и тихо ругаясь, схватился пальцами за бок. Только недавно зарубцевавшаяся благодаря бакте, рана ещё очень сильно давала о себе знать.       Но куда сильнее, чем боль от полученных ранений, душу Лелуша терзали сны и воспоминания о прошлом, лишая покоя, высасывая силы, не давая собраться с мыслями.       В тишине каюты, куда его перевели после лазарета, он просто не мог найти покоя. Пустота и тишина словно хватали за горло, мешали дышать, медленно сводили с ума.       Стоило Лулу закрыть глаза, забыться тревожным сном раненого, и перед глазами начинали мелькать лица из прошлой жизни. Такие близкие его сердцу и такие далёкие теперь, отделённые от Чёрного Принца не просто расстоянием или временем — самой реальностью.       Лелуш сел, прислонившись к стене каюты и прикрыв глаза. Прошло уже три дня, по местному времени, с тех пор, как он очнулся на памятной арене. Три дня подозрений, попыток проверить, не бредит ли он. Три дня воспоминаний, когда новый владелец тела по кусочкам перебирал память старого хозяина, и кошмаров, напоминавших о прошлой жизни. Пора было признать, что всё же то, что происходит вокруг, не иллюзия и не дикий розыгрыш. А правда, какой бы бредовой она ни была.       Зеро не думал, что после возвращения к жизни будет настолько тяжело. Когда он, будучи мёртвым, спал и видел сны о своих близких — это было одно. Сны, наполненные радостью за тех, кто остался жив, за созданный им мир. И лишь иногда лёгкой, светлой грустью.       Но сейчас, когда пришло осознание того, что от Наннали, его маленького ангела, от верной и бесстрашной Карен, даже от ехидной Си Си — ему остались лишь сны и воспоминания… вот тогда пришла настоящая боль. Боль мерзкая, тупая и ноющая, словно грудь пытались пробить тупым, заржавленным ножом.       Он остался жив, разделённый с близкими и друзьями невообразимым морем времени и пространства. И всё, что бывший принц мог сделать, лишь принять тот факт, что ему предстояло жить заново. Вдали от самых дорогих людей.       Сейчас новая жизнь, тот самый второй шанс, о котором мечтают столь многие, казалась Лелушу не благословлением, а проклятием. Прошлое не желало отпускать Чёрного Принца. А будущее... будущее не сулило ему ничего хорошего, учитывая события треклятых фильмов и не менее треклятого анимационного сериала, снятых старым жирным французом в качестве антипропаганды.        Что ждало переживших арену джедаев? Война. Три долгих года войны по всей Галактике, в ходе которой многие из них погибнут, другие — перейдут на сторону своего же врага. После чего гениальный гроссмейстер (поистине гениальный, это Лелуш признавал ещё в старом мире) лёгким движением руки уберёт их с шахматной доски, как ненужные пешки.       И вот это, последнее обстоятельство, заставило Чёрного Принца отвлечься от своей боли и открыть глаза.       Лулу, слегка шипя, поднялся на ноги, и, слегка раздражённо протопав к умывальнику, плеснул ледяной водой в лицо, хмуро рассматривая в зеркале своё новое отражение. Тонкие, заострившиеся черты лица, прямой нос, слегка загорелая под солнцами множества планет кожа. Непослушные чёрные волосы чуть ниже плеч и глаза… такие же, как у него были раньше, аметистовые. В принципе, Лу Рейгоса вполне можно было бы принять за повзрослевшего Лелуша Ви Британия.       — Выполнить приказ Шестьдесят Шесть. Республике и Ордену поставлен шах и мат. Угу, как же, — проворчал Зеро, вновь устраиваясь на кровати и закидывая руки за голову. Ему предстояло многое обдумать. Очень многое.       Мысль о каноническом исходе третьего эпизода, как ни крути, Чёрному Принцу претила. И дело тут было не в почти что верной смерти. Этой вещи Лулу перестал бояться ещё во время замысла Реквиема. А сейчас смерть и вовсе была бы избавлением от боли.       Он ненавидел другое. Просто плыть по течению, позволяя миру и дальше скатываться в гребаное болото.       Лелуш помнил, кем он был. Он разбивал войска, он был тем, по чьему приказу в бой шли тысячи и миллионы. Чуть прикрыв глаза, он вспоминал, как напрягался его разум в попытке понять ход Шнайзеля и в ответ создать собственный. Он был лидером и солдатом, защитником, что несмотря на все преграды и лишения, упорно тащил мир к лучшему будущему, будущему, которое не будет омрачено социал-дарвинистской политикой старой Империи. Это составляло всю его жизнь последние два года. И, надо признать, эти два года, несмотря ни на что, были лучшими в жизни бывшего принца.       Начиная ради Наннали и для своего светлого ангела создавая новый мир, Лелуш постепенно понимал одну важную вещь. Он любил это сам. Если отобрать у него маску, оставив дорогую сестру, его жизнь уже полной не будет. Предложи ему кто просто сжечь её — не передать другому ради большей цели, а выкинуть и сжечь, — и Лулу стал бы думать о ней так, словно ему отрезали руку. Это было больше, чем образ. Больше, чем простое средство для достижения целей, как он тогда соврал Судзаку. Это было его второе Я.       Человек, который любил Наннали и обнимал её перед сном — один. Но стоило ему, Лелушу ви Британия, выйти в том самом плаще, как в нём словно пробуждался другой, тот, кто был способен творить чудеса и изменить весь мир к лучшему.       Но если бывший принц слишком долго жил простой жизнью, которую желал достичь в итоге Лелуш — то уже этот другой человек, Зеро, начинал угасать. Умирать, прихватывая за собой и Лелуша в придачу, погружая его в пучину апатии.       Потому что, как бы Лелуш не отнекивался, как бы не отрицал этого… полководец, Лидер, некто в чёрном плаще под именем Зеро, разбивающий армии противника в пух и прах и получающий от этого искреннее удовольствие, постоянно встающий на защиту тех, кто не мог ответить за себя сам, стал неотъемлемой частью его личности.        Лулу полностью осознал это после Арены Джеонозиса. Когда, даже несмотря на боль от ран, он ощутил себя по-настоящему живым — каким давно себя не чувствовал с тех пор, как сел на трон Империи и начал подготовку к Реквиему по Зеро. Вновь почувствовать себя в горячке боя, сделать неожиданный ход, что в итоге привёл к победе. Это было не просто удовольствием — это было его жизнью. Настоящей.       И теперь, после того, как у чёрного рыцаря, повергшего старую Британию в прах, вновь появился шанс вернуться к тому, чем он дышал последние два года, неужели он отступит? Неужели действительно поддастся этой апатии настолько, что согласится покорно следовать плану великого кукловода до печально известного исхода? Неужели будет безучастно смотреть на то, как целая Галактика постепенно скатывается в точно такую же Священную Британскую Империю, борьбе с которой человек в маске посвятил всю свою жизнь?       — Я, Лелуш ви Британия, разрушивший старый и создавший новый мир. Я, Зеро, магистр Ордена Чёрных Рыцарей, пошедший против сильнейшей мировой державы. И я буду спокойно ждать, пока клоны не выстрелят мне в спину, или эта консервная банка со световым мечом не придёт по мою душу? Да чёрта с два вы угадали, — злобно процедил он в потолок.       А потом, поняв ещё одну вещь, расхохотался тихим, слегка безумным смехом. Тем самым, что иногда слышали члены Ордена в особо напряжённые моменты, например, после того, как стало известно, кто скрывается в кабине Ланселота.       У Силы, вернувшей его к жизни, определённо имелся разум. И извращённое чувство юмора. Она точно знала, что Лелуш явно не будет покорно следовать по течению. Не сможет не вмешаться, зная, к какому печальному итогу всё придёт.       Нет, такому, как он, было жизненно необходимо ставить перед собой совершенно безумные цели. Делать невозможное возможным. Быть героем, пусть мёртвым в конце своего пути, как бы забавно это не звучало.       «И, может быть, сосредоточение внимания на этих целях сможет заглушить воспоминания, которые терзают меня сейчас, — он задумчиво посмотрел в потолок, отсмеявшись. — А если нет… Однажды, рано или поздно, я всё равно вновь окажусь за Гранью. Рано, если мне не повезёт, или поздно, если удача будет на моей стороне. Быть может, хотя бы тогда я увижу их снова».       А пока что… похоже, что его ждёт новая шахматная партия. Несоизмеримо большая по масштабам и сложности, в которой будут присутствовать как минимум — три игрока вместо двух.       Предстояло определиться со сторонами, выработать стратегию поведения, понять, что именно хотелось бы получить в конечном итоге. Но это было отложено до Храма Джедаев, куда сейчас направлялись корабли. Пока что у Лелуша на руках было слишком мало информации, ведь на события фильмов, как показала арена, полностью опираться было нельзя. Да и память Лу Рейгоса вносила определённую неразбериху.       Тонкие губы изогнулись в усмешке.       — Я Зеро, — прошептал он в пустоту. — И я пришёл сюда, чтобы разрушить старый мир и построить новый!