Примеряя смерть - We have to win

В комнате распорядителя мягко заморгал свет. В напряженной тишине и под пристальным взглядом Сенеки Китнисс коснулась пальцами своих губ, будто пытаясь осознать происходящее, запомнить или стереть этот поцелуй.       — У тебя еще есть возможность сделать вид, что ничего не было, — приподнял бровь Сенека.       — Для остальных, конечно, ничего не было, — начала Китнисс.       — Ты можешь дать мне пощечину и представить, что все было насильно, — с небольшой усмешкой перебил ее Крэйн.       — Не настолько насильно, — нахмурилась девушка.       — Но все же? — чуть забеспокоился распорядитель.       Он понимал, что это он поцеловал ее без разрешения, без, возможно, взаимной симпатии, тогда действительно это можно будет расценить как принуждение.       — Я видела, как вы смотрите на меня. Но не понимала, что происходит, стала наблюдать, и…       — И? Тут не было никаких «и», все было понятно. Я вел себя неосмотрительно, хотел быть рядом, — продолжил распорядитель, оголяя свою большую тайну, которую, как ему казалось, он унесет с собой в могилу.       Представить себе, что он поцелует ее, и она ответит, он не мог.       Китнисс молчала, и наконец, подняла голову, посмотрев прямо в глаза Сенеки. На ее щеках все еще блестели дорожки от слез, нос покраснел, и она была так прекрасна со своей чуть растрепанной косой. Сенека наклонился губами к самому уху Китнисс, чуть обжигая дыханием, она не отступила, Крэйн услышал только, как она громко сглотнула.       — Это был прекрасный поцелуй, даже если вы, мисс Эвердин, больше не захотите со мной никогда говорить и повторить его.       Он коснулся губами ее уха и отошел на шаг.       — У вас есть последний шанс, дать мне пощечину, за мою наглость, — улыбнулся Крэйн.       Он понимал, в какой растерянности сейчас находится Китнисс, но уже не мог себя остановить. Он хотел большего. Хотел обладать ей, целовать, наконец, не прятать свой взгляд.       В какое–то мгновение рука Китнисс дернулась и она приподняла ладошку, но потом, сжав в кулак, резко опустила назад. Сенека чуть нахмурился, силясь понять чувства девушки, и что ее остановило.       Китнисс отвернулась, взявшись за резную серебряную ручку двери. Сенека прервал свой порыв остановить ее, глубоко вздохнул, понимая, что надеяться ему не на что.       — Что бы ты не думала, знай, я все равно сделаю все, что бы вытащить вас из этой передряги, — сказал он.       Китнисс вышла в темный коридор, оставив Сенеку наедине с собственным провалом. ****       Ночь была бессонной, распорядителя мучили кошмары. Китнисс была вновь на арене, бежала по лесу от разъяренных клыкастых тварей, которых создал Сенека. Он, то в ужасе просыпался, то вновь проваливался в сон, уже сам стоя на арене, с президентом Сноу, который кричит и приказывает убить Китнисс.       Сейчас ему как никогда вдруг захотелось общества Эвы, его безгласой служанки, которая молчаливо выслушивала Сенеку, и по ее добрым глазам можно было понять, что она осуждает его или одобрительно щурится. Быть может лучший друг Оскар и не осудил бы его за опрометчивую влюбленность, но точно был бы в ужасе от всего, что он натворил.       Сенека боролся с соблазном остаться в комнате и не выходить на завтрак. Но останься он тут, значит, даст понять Китнисс, что ему стыдно за свой поступок, а это не так. Он бы с большим удовольствием повторил ночной поцелуй, но, конечно, с условием, что она будет не против.       Распорядитель медленно шел по длинному коридору экспресса, ведущему в столовую. Уже на подходе он слышал, как переругиваются Эффи и Хеймитч. «Вот же забавная парочка», — с усмешкой подумал про себя Сенека.       — Доброго утра, — поздоровался Крэйн, заходя в зал и садясь напротив Китнисс. Ему даже показалось, что Эвердин на мгновение замерла, рассматривая его.       — Нет никакого доброго утра, только серое небо, висящее у нас над головами, — пробурчал Хеймитч.       — Не согласна, — затрепетала Эффи, — в десятом дистрикте сейчас спокойно. Я думаю, они нас радушно встретят, и мы, как и полагается, выступим у них на площади. Думаю, что будем отъезжать сегодня вечером, или ночью.       Хеймитч хмыкнул, уставившись в свою тарелку. Сенека понимал его скептический настрой. То, что натворили эти ребята сидящие напротив него, в одиннадцатом дистрикте, теперь топором висит у всех над головой.       Рядом с распорядителем засуетились безгласые, предлагая на выбор блюда. Сенека краем глаза заметил, что Китнисс практически не сводит с него глаз. В них был целый коктейль из непонятных чувств. То она чуть прищуривалась, будто пытаясь прожечь, то искоса смотрела с непонятным интересом. Сенеку это очень забавляло.       — Хеймитч, сыграем в шахматы? — спросил Пит, вставая из-за стола.       — Да уж, сейчас только это и остается, — со вздохом сказал ментор.       Сенека понял, что до них нет никому дела и посмотрел на Китнисс. Долгий пронзительный взгляд, пока она, наконец, не подняла глаза. На секунду она замешкалась и быстро заморгала, даже оглянулась по сторонам, будто ища поддержки, но все были заняты своими делами.       Распорядитель медленно отпил кофе из маленькой белой чашечки, все еще не отводя взгляда. Китнисс в своей манере чуть нахмурилась, но все же не прервала игру в гляделки. Она оценивающе оглядывала его лицо, будто первый раз видит, казалось, что в столовом зале они остались одни. Сенека потер бороду с витиеватым кантом, провел большим пальцем по губам и задумался, о том, что возможно, этот тур будет последним, что он видит в своей жизни. Ведь смерть, как плащ, все плотнее сидит на его плечах. Их молчание прервал сигнал голографа доносящийся из кармана.       «Президент Сноу на линии»       Сенека резко встал из-за стола, что стул его опрокинулся назад. Китнисс на мгновение замерла, и посмотрела в глаза распорядителя. В них плескался страх, как яд смертельно опасной змеи, расползавшийся по ее телу.       — Я сейчас, — одними губами шепнул ей Сенека и вышел в коридор, направляясь в свою комнату. ****       — Господин Сноу, — поздоровался распорядитель.       Сноу прервал его жестом, подняв ладонь вверх. Он выглядел чуть более уставшим с их последнего разговора, казалось, президент мало спит. Сердце предательски забилось, и Сенеке даже показалось, что на лбу выступил пот. Но спина уже точно покрылась испариной.       — Тур победителей важное мероприятие, он должен служить непоколебимой поддержкой Панема и правильности проведения игр, — начал Сноу, — что сделали вы?       — Я исполняю свой долг, и сопровождаю победителей. К сожалению, я не могу выступать за них, — сказал Сенека, не сразу поняв, как дерзко звучат его слова.       — Да, к сожалению. Возможно, вы не справляетесь со своими обязанностями, и вам стоит вернуться в Капитолий? — елейным голосом произнес президент.       Распорядитель гордо приподнял голову, как бы там ни было, он все еще главный на этом мероприятии.       — Я твердо уверен, что мы сможем выполнить по достоинству все предназначения тура, разговор с Эвердин и Мелларком уже составлен. Они глубоко раскаиваются в своем опрометчивом поступке, но к сожалению им не чужды сострадание, и они посчитали правильным такое поведение, — сказал Сенека.       — Все же думаю, ближе к окончанию тура нам нужно будет встретиться, — сказал президент.       — Как вам будет угодно, господин Президент, — склонил голову распорядитель и Сноу отключился. Сенека вытер лоб тыльной стороной ладони, переводя дух, когда дверь резко распахнулась.       — Он же убьет тебя, — выпалила Китнисс, стоя в дверном проеме.       Распорядитель горько усмехнулся.       — Шутки давно кончились, мисс Эвердин, — сказал он, — президент никогда не повторяет дважды, у нас же было множество предупреждений. Боюсь, мы исчерпали запасы доверия. Теперь все будет, как будет. Не думаю, что мы можем что-то изменить.       — Я буду читать карточки! Больше не скажу лишнего слова!       — Конечно, — кивнул Сенека. Больше всего он хотел, чтоб это действительно было так и огненный характер этой девчонки не испортил весь тур.       Он подошел к Китнисс и обнял, прижавшись колючей щекой к ее волосам. Теперь он был уверен, что все по взаимному согласию, потому как девушка обхватила его руками. Осталось каких-то три недели тура и все будет кончено.       — Мы все умрем? — тихо спросила она.       — Нет, вы с Питом проживете долгую счастливую жизнь, — ответил Крэйн, и сказал это так убедительно, что даже сам в это поверил.       — Мне пора, наверное, меня уже потеряли, — вывернулась из объятий Китнисс.       — Конечно, — кивнул Сенека.       Но Китнисс стоя в шаге от него почему-то мешкала. Она ковырнула носком туфли мягкий ковер, вновь заглянула ему в глаза и вдруг выпалила: «Я не желаю вам смерти».       — Это все, что ты хотела сказать?       В комнате повисло тягучее молчание, оно перемешалось с чувствами, которые никто не мог произнести вслух. Китнисс чуть мотнула головой. Сенека понимал, что сама она никогда не сможет сказать то, что у нее на душе.       — Я скажу за тебя, хорошо?       Девушка кивнула.       — Ты пришла не просто так, ты испугалась звонка Сноу. А еще, видимо хочешь разобраться, что же произошло вчера и почему теперь тебя так тянет ко мне.       Китнисс мгновенно покраснела, еще никогда Сенека не видел ее такой. Щеки вспыхнули алым румянцем, как закатное летнее солнце.       — Я действительно испугалась, после одиннадцатого дистрикта может все повернуться совсем неожиданно, — кивнула Китнисс.       — Может. И сейчас может все пойти неожиданно, — сказал Сенека, вновь приближаясь к ней, — ты ожидала или возможно надеялась на поцелуй, но раз уж ты пришла одна, значит, не исключала такого поворота событий. Если бы ты решила избегать меня или сказать, что вчера ничего не было, ты пришла бы с Питом. Но его я не вижу тут, — оглянулся по сторонам Сенека.       Китнисс пожала плечами, и Крэйн понял, что не промахнулся. Она либо все для себя решила, или хочет еще раз попробовать, что бы решить. Сенека взял ее за подбородок двумя пальцами, поднимая голову выше и Китнисс закрыла глаза.       — Открой глаза, — сказал Сенека приближаясь к ней губами. Он видел как в замедленной съемке ее трепет и коснулся ее губ.       Китнисс прильнула к нему, и все же закрыла глаза, повинуясь его сильным рукам. Он все настойчивее впивался в ее губы, сталкиваясь с ее обжигающе горячим языком, погружаясь в забытье. Уже больше не существовало ничего вокруг, ни игр, ни Сноу, ни Капитолия. Он отстранился, на секунду, а потом, еле касаясь, провел губами по ее щеке и шее. Она выдохнула с каким-то отчаяньем и Сенека остановился.       — Теперь уже точно этот поцелуй был, и нам не приснилось, — сказал Сенека.       — Был, — кивнула она. Сенека отпустил Китнисс и открыл дверь остановившись в проходе, девушка протиснулась между Сенекой и дверью, не отрывая взгляда, и как показалось Сенеке — горя от желания.       Отпустить ее сейчас стоило Сенеке огромной выдержки и самообладания. Но он был уверен, что это не последний их поцелуй. ***       Отправление ровно в одиннадцать вечера, и чуть меньше суток в пути до десятого дистрикта. А Сенеке уже не терпелось остаться с ней наедине, хотя и не был уверен, что она подпустит его так близко, как он подпустил к себе смерть.