Глава 9
13 мая 2018 г. в 11:27
— Сенека, как насчет мужского клуба сегодня вечером? — спросил Оскар по ту сторону экрана.
— Идея, конечно, отличная, но мне нужно «держать руку на пульсе», — задумчиво произнес Крэйн, поглядывая на голографическую арену.
— Да там пока ничего интересного. Спящая красавица уже сутки в отключке, — усмехнулся Оскар, и Сенека вновь посмотрел на экран.
Действительно, Китнисс почти сутки лежала без сознания в кустах, укрытая ветвями от посторонних глаз. Темнокожая девочка, осторожно наблюдала за ней, но далеко не отходила. Сенека, в который раз был под большим впечатлением от людей из дальних дистриктов. Рута помогала Китнисс — спрятала ее, сделала примочки из листьев, несмотря на то, что она в любой момент может очнуться и убить ее.
— Ну так что, Сенека? — подмигнул ему друг. — Золотое шампанское уже ждет нас в ведерке со льдом.
— Уговорил, Оскар, ну как тебе отказать? — улыбнулся Крэйн и отключил галограф.
Сенека нервно покусывал губу продолжая смотреть на арену. Катон и компания обустраивались у рога изобилия, чувствуя себя завоевателями мира. Они собрали все припасы, сделали подобие укрытия и, похоже, развлекались на полную катушку — метали ножички по мишеням, жонглировали яблоками и точили оружие.
Пит сбежал от компании почти сразу, знал, что нужен был им только чтобы выследить Китнисс, но теперь они потеряли к нему интерес, и убили бы сразу. Мелларк был у реки, но ни одна камера не могла его выследить, распорядители видели только его точку координат.
Картина была грустной, и Сенека постоянно ждал звонка президента, с приказом ускорить процесс. Но сам был не готов использовать жестокие методы, да и что сейчас можно было сделать? Крэйн знал точно — компанию Катона нужно стравить друг с другом. У них сейчас связующее звено — Китнисс, пока она жива, они будут держаться вместе.
Сенека поднялся со своего кресла, оглядывая с наблюдательной площадки распорядителей. Он знал их не один год, с некоторыми был почти друзьями, хотя, это слишком сильное слово. Друг у него один — Оскар, но даже он не знает Сенеку от и до. Не знал его напускной хладнокровности в играх, о сухости в отношениях с людьми, о том, что Сенека никогда не сближается с кем–то по–настоящему. Да и лучше никому этого не знать, кто–то может принять это за слабость, а кто–то за большую силу. Всегда Крэйн вел себя согласно нормам Капитолийского общества, и был в этом профи.
— Дамы и господа, всем приятного вечера и ночи. На сегодня я покину вас, но уверен, вы и без меня прекрасно справитесь, — обратился Сенека к распорядителям, улыбаясь. — Любые сложности, важную информацию, я хочу слышать сразу. Понятно?
Распорядители кивнули, и Сенека вышел, терзаемый сомнениями.
***
Небо, раскрашенное розовыми полосами заката, принимало в свои объятья желтый круг солнца за горизонтом Панема. И Сенека вдохнул разгоряченный вечерний воздух. Необъяснимые мурашки пробежали по его спине, заставив передернуть плечами. Где чертов водитель? Крэйн стоял на крыльце центра уже битых пять минут, хотя он и не торопился, но ждать не любил. Нащупав в кармане пиджака помятую картонную пачку, Сенека открыл ее, неуверенно цепляя пальцами короткую сигарету. Ожидание тянулось, как сизый дым, выдыхаемый Сенекой в темноту вечера. Крэйн провел языком по зубам, перекатывая никотиновый вкус во рту, он любил его и одновременно страшно ненавидел. Его фигуру в темноте осветили фары автомобиля, и Сенека приготовился выпустить гневную тираду в адрес водителя, когда заднее стекло медленно опустилось. — Сенека, ты опять куришь? Где же твоя забота о здоровье? — хохотнул Оскар. — Не буду спрашивать, что случилось. Садись, — сказал друг, открывая дверь. — Раз решил приехать за мной, сел бы сам за руль, — улыбнулся Сенека. — Мое умение водить машину закончилось тогда, когда я разбил отцовскую машину, взяв ее без спроса, — посерьезнел друг. Они, молча, ехали по ярко освещенному Капитолию, где-то и дело мелькали огромные экраны высотой в десятиэтажные здания, на которых крутились выжившие трибуты. — Ты долго не курил, — все же не выдержал Оскар. Сенека не знал что ответить, продолжая смотреть в темное окно. Его взгляд зацепился за крутящуюся голограмму Китнисс в темной форме с луком за плечами. — Просто решил не отказывать себе в удовольствии, — как-то грустно хмыкнул Крэйн, с трудом оторвавшись от девушки. Оскар кивнул и отстал от друга. Машина остановилась у входа в мужской клуб. Неоновая вывеска ярко мерцала, приглашая пройти внутрь, где мир полный развлечений ждал мужчин. Бильярд, казино, выпивка, женщины, все, что можно пожелать. Оскар, конечно, ходил не ради женщин, казино — вот что так манило его. Сенека не был слишком азартным, но сыграть в карты никогда не отказывался. Друзья переглянулись и с улыбками прошли внутрь. За столами мужчины чинно распивали крепкие напитки и обсуждали политику, чуть дальше стояли игровые столы. Все тихо и мирно. В отличие от клубной зоны, которую было видно, если отдернуть глухие портьеры отделявшие этажи. Там был совсем другой мир — разврата, похоти и веселья. — Покер? Рулетка? — с озорным огоньком в глазах спросил Оскар. — Да все равно, — хмыкнул Сенека, и похлопал друга по плечу. Хорошо, что Присцилла не знала, сколько денег ее муж проигрывает регулярно в этом мужском клубе. Они опустились за стол, красное сукно которого без единой пылинки, освещалось яркими софитами. Крэйн провел ладонью по мягкой поверхности, будто разглаживая ткань. Кинув на стол увесистые пачки денег, они получили взамен цветные фишки, сложенные ровными стопками. Толкнув одну из них фишки разъехались аккуратной лестницей. Безгласый поставил на стол рядом с Сенекой тумблерс с виски, доверху наполненный льдом. Все как он любил. Можно сидеть и наслаждаться, но Сенека понимал, что совсем потерял покой. Тревога изнутри душила его, заставляя оглядываться и что–то искать глазами. Крэйн залпом выпил обжигающий напиток, и стер пальцами несколько холодных капель с губ. В полумраке игрового зала тенями перемещались люди, теряясь в ярком свете клубной комнаты. Сенека не сразу понял, что так заинтересовало его вдали, пока волосы цвета шоколада, выбившиеся из косы девушки, не попали под луч света, переливаясь замысловатыми красками. Ее лицо абсолютно не интересовало Крэйна, он знал, кого он видит, но почему, не хотел отвечать даже себе. Почти не задумываясь над ходом игры, Сенека скидывал свои карты. Остальные игроки смотрели в свои карты, не обращая внимания на отрешенного Крэйна. Крупье подвинул все фишки с середины стола к Сенеке, отчего он удивленно пробежал взглядом по игрокам, не ожидая победы. — Да что с тобой сегодня? — спросил Оскар, заметив выражение лица друга. Сенека неопределенно развел руками. — Слушай, тебе нужна женщина! — с озарением сказал Оскар. — Ты от этого в последнее время такой грустный! И как я сразу не подумал. Потащил тебя за чертов игровой стол. Пойдем к женщинам?! — подмигнул он Сенеке. — Тебя Присцилла убьет, — ухмыльнулся Крэйн. — Я лишь побуду рядом с тобой, ничего такого, — сказал Оскар и вскочил из-за стола. Сенека нехотя поднялся следом. Понимая, что никакая интрижка не успокоит его, но продолжал медленно идти в неоновый зал, где люди утопали в синем свете, а обнаженные девушки танцевали на пьедесталах, мерцая в разноцветных лучах. — Давненько мы тут не были, — присвистнул Оскар, осматриваясь вокруг. — Это точно, — кивнул Сенека, стараясь скрыть смятение. Девушки в зале были не только проститутками, но отличить, кто есть кто, почти не представлялось возможным. Все были слишком яркими и почти раздетыми. Поэтому Сенека решил вообще не общаться с ними сегодня. Вообще он любил недоступных девушек, но в последние годы, все дамы рядом с ним становились крайне сговорчивыми, стоило им только увидеть главу распорядителей. Красота, молодость и положение в обществе делали свое дело. Поэтому и общение с ними заканчивалось обычно сразу после получения взаимного удовольствия. Сенека вновь увидел девушку с такой знакомой косой, что за новая мода? Он отвернулся глубоко вздохнув. — Оскар, пойдем сыграем в рулетку или кости, я знаю, ты любишь это, — попытался увести его Крэйн широко улыбаясь. Друг очень внимательно осмотрел его, прищурив глаза, и даже положил руку ему на лоб. — Сенека, сколько лет мы знакомы? Крэйн пожал плечами, потому что и правда, сколько лет их дружбе никто и не вспомнит. — Ты держишь меня за идиота? Последние недели ты сам не свой. Хорошо, я могу понять, ты волновался перед запуском новых игр. Но они уже идут, все прекрасно. Что сейчас? Ты постоянно задумчивый, куришь, хмуришься и вообще ведешь себя странно. — Не сейчас, Оскар, — попытался уйти от разговора Сенека. — Я могу рассказать Присцилле, — как бы, между прочим, сказал друг, и это действительно была серьезная угроза. Рассказать женщине, которая прилетит к нему домой и начнет бесконечно щебетать и плакать, жалея бедного несчастного Сенеку, о том, как ему тяжело убивать бедных подростков. Сенека засунул руки в карманы брюк. — Сейчас я делаю правильные и одновременно очень хреновые вещи. И руководствуюсь только своими желаниями. Оскар удивленно приподнял брови. Понять о чем именно говорит Сенека, не представлялось возможным. — Можно подробнее? — Нет, — сказал Крэйн, поворачиваясь к другу. — Но не потому, что не доверяю тебе, а потому, что не доверяю даже своим ощущениям и не знаю, что происходит. — Женщина? — понял Оскар. — Не совсем, — сказал Сенека. — Неет, не говори, что мужик, — с поддельным ужасом хохотнул друг. — Ты точно идиот, — засмеялся Сенека, наконец, расслабляясь.***
Утро настигло Крэйна головной болью и сухостью во рту. Он смутно помнил, сколько они вчера выпили, и что делали после нескольких проигрышей в рулетку. На тумбочке стоял стакан воды и таблетка заботливо приготовленные Эвой. Сенека глотнул воды и щелкнул пультом, появившийся экран замерцал, настраиваясь на программу. Ничего не изменилось: Китнисс спала, остальные готовили ловушки. Сенека пересчитал их, да, не хватает несколько трибутов. Значит, за ночь они убили двоих своих. Ну что ж, значит, игры продолжаются. Состояние Китнисс вызывало опасения. Но сейчас никто из спонсоров не окажет помощь — почти трупу. Почувствовав себя лучше, Сенека собрался выходить, когда его остановил противный голос голографа. «Президент Сноу на связи». Крэйн подавив в себе раздражение ответил. — Сенека, доброго дня, — поздоровался президент. — Господин президент, здравствуйте. Чем обязан? — сказал Сенека, присаживаясь напротив экрана. — О, ничего особенного. Просто хотел узнать, как вам игры? — наигранно спросил Сноу. У президента ничего не бывало просто так. Значит, игры ему не нравятся, или какие-то действия пошли не по плану. — Игры в духе сценария. Мы почти не вмешиваемся, но трибутов остается не так много. В целом, мне нравится, — честно ответил Сенека. — Хорошо, — кивнул Сноу. — Кто особенно полюбился публике? Крэйн сглотнул, не понимая, к чему такие вопросы. — Люди разделились. Кому-то по душе Катон, некоторые жалеют Эвердин. — А вы? — спросил президент. — Я главный распорядитель и не отдаю предпочтения отдельным трибутам, — взяв себя в руки сказал Сенека.***
Всю дорогу до тренировочного центра Крэйн обдумывал разговор с президентом, но так и не смог понять, что именно хотел от него Сноу. — Господин Крэйн, Эвердин очнулась, — сказал один из распорядителей, указывая на экран, когда Сенека ступил в центр управления. «Отлично!» пронеслось где-то в голове. Китнисс и Рута сидели около костерка, поджаривая мелких птиц. — Двое умерли? А парень из моего дистрикта? — Он жив, кажется, где-то у реки, — усмехнулась Рута, — это правда, что вы с ним? — загадочно продолжила она. — А где Катон и компания? — спросила Китнисс, улыбнувшись и сменив тему. — Они у рога, собрали все припасы и видимо поджидают нас. Сенека смотрел на Эвердин, такую настоящую рядом с Рутой. Добрую, понимающую и улыбающуюся. Непонятное чувство любования прекрасным заполнило его до краев. Он отвернулся, выгоняя из головы непрошеные образы.***
— Нам нужно уничтожить припасы, — сказала Китнисс. Она с Рутой собирала ветки, складывая в подобие костра. — Я отправлюсь туда, а ты запалишь ветки, отвлекая их внимание. Сенека покачал головой, опасное дело они придумали. — Как мы свяжемся? Рута пропела мелодию, которую тут же подхватили птицы — Сойки-пересмешницы. — Это значит, что все в порядке. Они обнялись, и Китнисс двинулась вглубь леса. Крэйн провожал ее взглядом, покусывая губы, всем телом ощущая, что каждая минуты на этой арене для любого ее участника может оказаться последней.