Лагерь у моря: Замерзающий мир.

«На самом деле, жизнь человека — довольно странная штука. Однажды проснувшись, можно вдруг осознать, что тебе не хочется, в общем-то… ничего! Ни-че-го. Что всё бытие такого великого и несравненного существа как «человек» с самого рождения и по сей день — бессмысленный, тяжкий бред. Замкнутый круговорот иллюзий. Простые радости, вроде еды, сна — да, в принципе, любых потребностей высшей или низшей нервной деятельности, начиная с работы и социальных связей, заканчивая здоровьем, материальными ценностями, детьми, они… Важны? Друзья, эмоции, мелкие и большие радости, счастье, знания, опыт, печаль. Совокупность их и есть человек? Задай себе вопрос: что Ты такое, для чего Ты и почему Ты. Смог? Нет? Или всё же да? Суметь или не суметь понять суть собственной жизни. Ха, я не скажу, что из этого страшнее».

Автор неизвестен

***

      Потрясающее, но, тем не менее, ужасно искушающее чувство. Тело, пронизанное энергией, такое легкое. Виола неоднократно предупреждала меня: логия — штука неизученная. Ну, на самом деле, она говорила что-то вроде «Не играйся с огнём, сумасшедший!». Однако, стоит лишь раз ощутить столь невероятное наслаждение, и возвращение в первоначальное состояние кажется просто глупостью. Зачем терпеть примитивные человеческие недостатки? Без них ведь куда как проще! Ненависть, боль, страх, сомнения — все они отступают перед величием бесконечного холода. Становятся… мелкими, незначительными, досадными помехами, а следом за ними, угасают радость, надежда, любо… Стоп!       — Да чтоб тебя! — Направляю очередной импульс внутрь груди, напоминая одной обнаглевшей мышце, что надо, черт подери, работать! Свет солнца бьёт прямо в глаза. Впервые, сколько себя помню, рассвет на берегу моря не приносит с собой ни грамма радости. Вот так и падают с небес на землю. Я ведь справился с побочными эффектами воплощения! Так какого лешего?! Нельзя сорваться, только не сейчас! Дышать! Думать! Нельзя подавать виду, что что-то идет не так. Только не когда кругом враги. Вроде пронесло, даже дыхание выровнялось и голос не гремит. — Попали так попали.       — Заложники. У Нахи всё время был запасной вариант… — Кэп задумчиво чесал подбородок, докуривая последнюю сигарету (предпоследнюю забрал я). — Странно, почему на связь до сих пор не выходят? Ты же их там не угробил вместе с посудиной, а?       — Вода уникальная материя, но просто так она не меняется, — негромко отвечаю солдату, попутно обнимая нервно подрагивающую Лену. Транквилизатор ещё аукается, а солдаты дружно молчат. Скрывая, кто именно стрелял в мою девочку. Не дураки, справедливо опасаются: искушение свернуть шею засранцу я бы вряд ли поборол, а убивать всех поголовно теперь не комильфо. Сам же спас. — Излучение вокруг тела не сложно подавить, но трансформированное аномалией вещество будет продолжать фонить ещё пару месяцев. Вот сигналы и оборвались, и не пройдут, пока я не захочу обратного. А я не хочу, смекаешь?       — Выигрываешь время, — понимающе кивнул вояка, осматривая свой небольшой отряд. Перед тем как рация умолкла, враг поделился одной очень неприятной информацией. На борту линкора «Облизни Бровь» (я знал, что они идиоты, знал!) сейчас находятся Виола и оба кибернетика. — Да, выручить их надо. Вряд ли, конечно, наша томная мадам меня когда-нибудь простит, но терять её нельзя. Глава аналитиков незаменима.       — Тогда почему ты так поступил? — Неожиданно звонкий девичий голосок. Лена. Она удобно устроилась у меня на коленях, и на остальной мир смотрела недовольно нахохлившись. А растрепанные волосы ей идут, давно подметил. — Насколько проще было бы, не обмани вы свою собственную начальницу. Я правильно поняла, предатели?       — Голова будто в тумане была, — с сомнением проворчал солдат, а я пока занимался тем, что вмуровывал корабль в ледяную темницу. Энергии уходило прорва, мышцы трещали от отката аномалии. Расстояние, чтоб его. Жалко, что мои способности не работают, как в играх: уходит мана — да и фиг с ней! В жизни же за каждый «фокус-покус» приходится расплачиваться собственными силами. Но… волнами идущая изнутри мощь не иссякала! Видения далёких звезд и чувство, будто в голове что-то раскрывается. Растёт, расцветает подобно новой форме жизни. После первого смертельного ранения, эти приступы случаются всё чаще и чаще. Опасно. Ласково омывают разум, стараются утянуть его поглубже. Один лишь якорь пока и держит. Кстати. Прижимаю этот мягкий якорь поближе, утыкаюсь в пушистые волосы, делаю глубокий вдох (Лена так мило вздрогнула!). Фух, пока живём. Кэп, тем временем, продолжил: — Была в тумане, но после боя всё прошло… Железная уверенность в собственной правоте — как испарилась. Нахи. Она говорила, мы — делали. Без промедления и со всей готовностью. Наваждение какое-то.       Разговор на миг умолк, все понимали, что оправдание, а эти слова именно оправдание и ни что иное — сейчас ничем не помогут. О, какие люди! Со стороны центрального корпуса к берегу медленно приближалась Ямада. Какая грация! Изящная полуяпонка запросто могла бы стать моделью, если того пожелает, но вместо этого занимается не пойми чем. Созданный в порыве вдохновения ледяной клинок девушка не выпускала из рук со вчерашнего вечера. Хорошая вышла штучка. Грани безупречного лезвия красиво отражают свет, а сам меч полностью прозрачный, легкий, но прочный. Режет без запинки сталь, дерево, камень, людей и шаурму. Кибернетики меня за это чуть не убили, и долго ругались матом, как только прогнали измененный лёд через свои «спектрографы». «Нет такого вещества, нет такого вещества-а»!.. Да что они понимают? А нахмурившаяся Яма, видимо, шла только за одним… и до сих пор думает, что вот вообще не палится? Любительница скрещенных ножниц.        — Где Мику?! К демонам ваши разборки, моя подруга не берет телефон и она в беде! Кэп, если хоть один аквамариновый волос упал с Хатсунэ, хоть один драгоценный волосок, я твою группу захвата…       — В начале боя лёд изолировал всех в безопасном месте, — быстро отвечаю союзнице, иначе тут сейчас будет сцена «все обменялись подозрительными взглядами, началась резня». Сам — думаю. Думаю и думаю. Военные, попавшие в плен под водой. А с ними одна из самых влиятельных личностей в Организации. И всё так просто? Сидим тут, как на ладони, солнышком любуемся. Не бывает такой халявы, мы же не в дамском романе, где хэппи-энд и рояли в каждых кустах. Думай, Док. Чем она могла ответить на козырную карту с трансформацией материи? Как бы я поступил на месте этой тва… О, боже мой. — Ложись!       От моего крика, вновь сорвавшегося на режим «жуткий», всколыхнулась трава. Выброс получился резким, и если бы не усердные тренировки, заморозил бы всё живое до костей. На километры вокруг. Новый купол усиленной ледяной защиты мгновенно накрыл периметр, с треском врезаясь в землю. От страха я вбухал туда столько энергии, что если хоть на секунду потеряю контроль — лагерю настанет полный кирдык. Врагу даже добивать никого не понадобится. Опять повезло. Пока что удалось направить весь поток аномалии вверх, а затем уже распахнуть, как чертов зонтик. Толщиной в десять метров, а прочностью, способный поспорить с алмазом. Ох и хреново мне будет за такие фортели…       — Лена, дуй к Яме. Не отходи ни на шаг. — Как можно аккуратнее толкаю её в сторону мечницы. Оказавшись на земле, девушка с грустью глянула на покинутые колени. В груди что-то снова ёкнуло. Любимая девушка уже не первый раз помогает вспомнить те теплые чувства, удерживавшие сознание на самой грани. Это ощущение… Когда ты кому-то нужен. Ласка, внимание, забота. Недолго мы провели вместе как пара, да и работа с командой Виолы отнимала прорву времени. Но теперь я смело могу сказать: Леночка и это лето — лучшее, что только случилось в моей жизни. Глаза защипало, от солнца, как пить дать. Защитить! — Странно… неужели я их переоценил?       — Не переживай. Паранойя — штука полезная, — кивнула насторожившаяся (на самом деле она чуть сальто о неожиданности не исполнила) мечница, одаривая солдат взглядом «только дернитесь, выпердыши», так, на всякий случай. Видимо, не я один освоил волшебную способность говорить глазами: выпердыши послушались… — Если ты всегда настороже, это весьма полезно для выживания. Вот только холодно стало.       И правда. Купол чистейшего льда над нами достиг почти сотни метров в диаметре. Тонны льда, исходящие холодным паром — это вам не пластмасса, он ощутимо снизил температуру воздуха и продолжает снижать. У Лены вон пар изо рта идет, а вояки вслух сожалеют об отсутствии столь необходимых вещей, как пуховик и водка. Откат, точно… У такой силы есть и минусы. Причем немало. Дышать подсушенным воздухом тяжеловато. А что? Времени в обрез было, вот и собрал почти всю влагу, не заботясь ни о чём, кроме прочности барьера. Даже не прикрыл соседний корпус, но ведь всё обошло… БА-БАХ!       То, что произошло, мгновенно лишило нас обзора. Похоже на взрыв, грохот чуть барабанные перепонки не выбил. От неожиданности подпрыгнули все, кроме меня. Организм автоматически грязно выругался, однако сильный грохот снаружи перекрыл пожелание к Нахи совокупиться с медведями. Но выругался не дрогнув! Хладнокровие давно перевалило ту незримую черту, где правят человеческие рефлексы. Ясные мысли, спокойное тело, и никаких побочных эффектов, если не злоупотреблять как сейчас… Ну, тряхнуло, подумаешь. Ничего страшного. А вот и хрен! Передергивает всё тело, от макушки до кончиков пят. Будто лёгкие, но нарастающие покалывания, от которых немеют пальцы, я их уже почти не чувствую.        — Вот ведь скотство. Надеюсь, нас не ядерным подарком накрыло? Эй, камуфлированные, что за нафиг? Не поделитесь, откуда прилетело?       — Мы не врали о расстановке сил, Док. Корабль был один, — мигом ответил Кэп, растерянно осматривая округу, а точнее, месиво из пыли и дыма. Никакого огня или следов напалма, однако видимость за пределами щита просто напросто нулевая. Впервые такое наблюдаю, а я фанат артиллерии, как-никак не одну сотню часов в корабликах и танках провёл уделял важному изучению военной техники. Опыт сомнительный, но что есть, то есть.       — Мику… МИКУ! — Разъярённая, как тысячи демонов, Яма, не долго думая, ломанулась к краю купола. Однако, хоть она и не пройдет там и так, темноволосую фурию остановил мой спокойный голос.       — Если удар не точечный, — сам удивляюсь тому, что до сих пор не в ярости, там же Славя, Ульяна, Хмуро! Да ещё эта, любительница фикусов и кофе, которая с Виолой приехала. Но факт: злости нет — только ледяная, мстительная решимость. Ох, только я доберусь до Нахи — она узнает, что такое боль. — Уничтожу. Всех, кто хоть косвенно в этом замешан. Разорву. Кусочек за кусочком, расщепляя плоть на атомы, сначала кожу, потом мышцы, потом кости… Будут у меня вопить, пока связки не сорвут.       Слова вроде банальные, но тон такой, что хоть фильмы ужасов озвучивай, или там… о, точно, понеслось, блин — аниме. В голове творится бардак, и я сейчас вполне сгожусь на роль тупого протагониста из сёненов (которые почти все как под копирку). Продержаться, ещё немного. Поток, рвущий меня изнутри, вовсе не думал останавливаться. Безостановочно рос, перекачивая энергию из неизвестного измерения прямо в моё бедное тело. Научился, блин, чувствовать каждую крупицу сил, на свою голову. Излишки уже наружу рвутся, не носитель — чертова часовая бомба! Лена, ну почему ты не поехала на лето в Крым?! Не случись наша встреча, девушке жилось бы легче, а я… да что я! Любимая смотрит на покрывшую мои руки корку льда, со странным выражением лица.        — Не бойся, Лен. Всё хорошо, это я так, глупости болтаю. Ладненько, шутки в сторону. Яма, план «Постмодернизм»!       — Есть! — отрапортовала временная подчиненная, на которую уже давно строятся грандиозные планы. Меч надо отрабатывать, не натурой же с неё брать. Лена голову оторвет, да и кому нужны другие девушки, когда у меня есть любимый ангел? Ну что эта полуяпонка там бормочет? — Только это, Док, излучение можешь немного уменьшить? Связь барахлит.       Погасить фон и при этом сохранить прочность структуры над нами. Хмм… Раньше бы вряд ли вышло, но это было ДО того, как меня прикончили. Никогда не забуду этот миг. Когда останавливается сердце — пропадает всё, приходит покой. Нет ни рая, ни ада. Тебя просто не становится (как было до рождения — нет и всё), и одновременно ты становишься ВСЕМ. Каждой крупицей материи, каждым атомом, каждой мелькнувшей мыслью во вселенной. Растворяясь в океане звезд, будто засыпая в колыбели, понимаешь, что… это просто не описать! Кто мог знать, насколько странное накатывает чувство? Вечность, ласково обнимающая уставшее сознание. Проходят тревоги, пропадает само понятие «чувствовать». Это как сон. Забытие. Манящее и непредсказуемое, утягивающее разум глубоко в бесконечность. Прежним после такого остаться невозможно.       Блин, надо выпустить пар, а то жахнет. Хаотичный выброс. Снова ледяные призраки, и почему я не удивлён? Полупрозрачный волк появился буквально в паре шагов от меня. Подошёл, бесшумной тенью потрусив по плитке, посмотрел наверх, прямо в лицо. Судя по отсутствию реакции, никто больше этого не видит. В глазах зверя не было ни укора, ни злости, ничего. Пусто. Он лишь воспоминание, без собственного «я», образ, отложившийся в сознании его убийцы. Какой он был при жизни, когда мчался по снегу, оскалив клыки? Вспоминаю. Миг — и тень дрогнула. Зрачки блеснули жизнью, а зверь завозился на месте, с любопытством склонив голову набок. Это всё чушь, что у животных нет эмоций — очень даже есть, те же собачники подтвердят наличие у каждой псины собственного характера. Волк лизнул мне пальцы, а затем без лишних движений растаял. И что это было? А? От раздумий меня оторвала ожившая рация Ямы.       — Поздравляю. Вас с истребителей накрыли, — сказала «привет» взволнованная Соня, судя по всему, облюбовавшая местечко повыше (и подальше, хитрая ленивая жопа!). Смотрит себе, поди, как в первом ряду кинотеатра, на весь этот абсурд. И, видимо, предвосхищая вопли полуяпонки. — Выдыхайте, если сами там уцелели. Мне из-за пыли не разобрать, но область поражения — метров двадцать, ни одно здание не пострадало. Первый раз такие ракеты вижу. Пока до земли летели, по три ступени отвалилось, и били со скоростью звука. Как отбойный молоток. Тыр-тыр-тыр! Ебух!       — Истребители? Я не расслышал, как они налетели, — отвечаю, попутно проверяя на месте ли запечатывающий корпус лёд. Все же был у Нахи ещё один козырь. И какой! Колпак над нами немного треснул! О-фи-геть. Два–три таких налёта — и мы реально в жопе, хорошо ещё, что я перестраховщик и трус, каких поискать. Угроза нешуточная! Сам-то я уцелею, даже если ледяную крепость сломают. На солдат, будем откровенны, плевать, но Лена и Яма…       — А ты думал! Сверхсовременные машины не будут выдавать себя лишним шумом. Знаешь, как тихо мурчат японские реактивные двигатели? — проворчала недобро пыхтящая Яма, ласково поглаживая прозрачный, обманчиво хрупкий клинок. Ох, чую не поздоровится сегодня тому неудачнику, кто первый на неё нарвется! Женщины — стрррашные, а это мадам — так и вовсе не таясь пылает жаждой крови. Эх, Мику-Мику, знала бы ты, как кое-кто ценит твою жизнь…       — Мда, в РПГ всё было просто. Враг идет напролом, у главных героев всегда есть шанс на спасение, а сюжет даже если изобилует проблемами, один фиг заканчивается хорошо. — Грустно вздыхая, нагнетаю вокруг полусферы щита побольше влаги. Парниковый эффект. Пыль впитала её и осела, открывая вид на торчащие вокруг металлические шипы.       — Бункеролом, — констатировала Яма с немного побледневшим лицом. Девушка и представить себе не могла, что мы только выжили под подобным обстрелом. — Слышала про этот экспериментальный снаряд от начальницы. Пробивает почти километр грунта, и без разницы что там — бетон, камни, металл. Ввинчиваются и протыкают всё на своём пути, а потом… Док!       — Не взорвутся. — Вот оно, неоспоримое преимущество заряженного мозга. Чистый, незамутнённый и тенью паники разум мгновенно выстроил логическую цепочку «полёт-втык-бабах», а уникальный контроль аномалии преобразовал начинку снарядов в безвредный лёд. Вот только какой ценой? Теперь и кисти не чувствую по самый локоть. — Соня, ты видишь наших дорогих летунов? У меня тут есть для них подарок.       — Если встанете лицом к пирсу, то все самолёты на полшестого. Как и характер наших доблестных вояк. Накрыть детский лагерь политическим оружием. — Снайпер, хоть и была максимально сосредоточена, не смогла не усмехнуться. Чувство юмора этой барышни ещё извращённее, чем у меня. Погодите, политическим? Это кого при случае планируют из бункеров выковыривать?       — Подстрелишь, Петросян в юбке?       — Истребитель с винтовки? Боевиков насмотрелся? — возмутилась девушка, громко фыркая в рацию.       — Ладно, тогда сам. — Да что такое? Сознание продолжает гаснуть. Всё вокруг… такое… хрупкое. Недолговечное, бесполезное. Здания, камни на мостовой, остатки травы, море, даже само небо. Ничто не имеет значения. Всё сущее утекает сквозь пальцы, что-то быстрее, что-то медленнее — конец один, пропасть в беспощадном чреве времени. — Яма, пора. Подойди. Быстрее, пока я ещё сдерживаюсь.       — Да? — незамедлительно отозвалась современная ниндзя, но голову не повернула. Прикипела взглядом в ту сторону, где держат заложников.       — Мы обсуждали, помнишь? — шепнул я на ухо воительнице, боязливо подрагивающей от близости к источнику излучения. Источнику, заодно нарушающему любые виды прослушки. Как минимум на милю вокруг. — Состояние логии нестабильно, и контролировать его долго не выходит даже у меня. — Остановив жестом ладони ревниво было шагнувшую к нам Лену (прости, любимая, эта информация не для твоих ушек), я продолжил.       Говорить приходилось сквозь зубы. Перед глазами плыло, осязание отказалось работать в таких условиях, следом сдали лёгкие, сердце… Сраная Нахи, загнала-таки в угол! Поддерживать сущность логии в покое, как я делал ранее — одно, а использовать на всю катушку — совсем другое. Научиться делать это без вреда для мозгов я пока не сумел. Жаль, отдохнуть и прийти в себя нам никто не даст.        — Слушай. Всё, что мы с Виолой обговорили — в силе. Защити Лену, проберитесь в подвал корпуса, к остальным заложникам. Там вас основной удар не достанет, цель — я. Просто ждите. Жди-те. Фигуры расставлены.       — Сделаю, — мрачно кивнула полукровка, принимая кодовую фразу, и с надеждой спросила: — По-другому никак?       — Нет, иначе не выйдет. Видит Ктулху, я не первый начал. Хотят войны? Будет им война! Надеюсь, от побережья хоть клочок да уцелеет. — И уже громче добавляю: — Если хоть кто-то из детей пострадал от рук ваших товарищей, я с преступников шкуры спущу, и не буду разбираться, кто прав и кто виноват. Вы… даже не представляете, что сейчас случится!       Впрочем, мне тоже страшно.       — Нажимая на курок, человек переходит ту грань, где личная ответственность прикрывается приказом, — подлила масла в огонь моя горячо любимая сумасшедшая. Ну, а кто в здравом уме не стал бы дрожать от страха? Держится так, что залюбуешься. Не девушка — мечта. Другая ещё после случая со снотворным бежала бы от такого парня. А она как выдаст фразу, так наповал. Леночка…       Блин! Не будь заложников — и ноги в руки, да ищи ветра в поле. Летать с помощью своей аномалии я умею. Поднять в воздух перевернутый купол, чем не бюджетный ковёр-самолет? Не-е-е-т, обложили со всех сторон, на столкновение вынуждают. Ок, будет вам шоу, мисс ненавистница носителей. Солдаты, Яма, Лена, да даже Соня со своего насеста — все видят, как меня корёжит. Раздирающая изнутри энергия требовала выхода. Регенерация больше со всем не справлялась, и в другой ситуации я бы вряд ли согласился на столь отчаянный шаг.       Пан или пропал. Враг со всех сторон. Он в море (в прямом смысле «в», а не «на»), в небе, не удивлюсь, если гады ещё по земле подмогу вызвали и скоро сюда танки нагрянут. Это играть в них весело, на деле же — многотонная железная махина разрушения. Восполнить равновесие никто не даст, а долгое поддержание формы логии в полном объёме, без урона для личности — невозможно. Человеческий разум просто угасает, не в силах справиться с мощью стихии. Выход один — временно отключить часть собственного сознания. Как раньше происходило само собой. Организм не дурак, и в первых случаях выброса именно так и спасался. Как было в горах, как было, когда я… спрыгнул… Так и сейчас, наплывает забвение, и последняя команда разума, повторяемая как мантра, звучала: «защитить!». В̻͈̳̫͍̰̹̗ͭ̈́̓́̀ ы̆̔̽ͦ̔͏̡̠̪ б͍͚͕̭̑̊̈́̈́͛ͣͫ͢͠ р͌́ͬ͞͏̮̮͚̞̣͔̫͚̹ о̛̖̣͕̦̤̦̉ с̨̭̘̥̝̻̟̫̲̮̍͒́̚

***

      — Насколько нам ещё хватит кислорода? — Нахи нетерпеливо постукивала пальцами по приборной панели. Один из вояк хотел было задать каверзный вопрос, вроде: «Как вы удосужились командовать линкором, не изучив хотя бы ТТХ судна?». Но, бросив косой взгляд на телохранительницу, не стал. Под стать патрону, она одевалась очень закрыто. Темный деловой костюм с галстуком, изящное тело (рядом с начальницей смотрится весьма и весьма комично), пистолет в черной кожаной кобуре. Ну его, связываться.       — Часов на пять. Если немного ограничить подачу. — Седой развел руками, дескать, ничего не поделаешь — «Облизни Бровь» создавался как прототип, и на долгое погружение не рассчитан.       — Вода замерзла! — Аналитики вопили, ругались непонятными никому, кроме них самих, словечками, но на экраны смотрели с плохо скрываемым восхищением. — Мы в коконе из сотни метров замерзшей начисто МОРСКОЙ воды. В южном море! Почти на дне! Господи, его бы силы — да в мирное русло! И дрона не выпустишь хоть кусочек ледника урвать.       — Никому. Не. Высовываться. Наружу, — прошипел капитан корабля, неосознанно поглаживая седую бороду. — Узнаю, что кто-то хоть на миллиметр приоткрыл иллюминатор — скормлю акулам.       — Тут не то что акулу — дохлую кефаль попробуй найти, — не унимались умники в халатах, — последний выброс всю живность распугал. У нас в каюте крысы лабораторные срать боятся, по углам клеток рассосались и пищат. Док… я тут подумал, а что мешало его тупо сманить? Врач же, человек разумный. Деньги, женщины, редкие препараты, да за ТАКУЮ способность…       — Как носитель на службе, он окупил бы любые затраченные ресурсы. — Согласился ещё один аналитик. — Виола дело говорила, и, получается… напортачили… мы? Ганс, мы что — злодеи?       — Враг заморозил часть моря, и при этом не сдох от отката… Логия так может? — Седой обратился сразу ко всем — и к Нахи, и к аналитикам.       — Никак нет, — уверенно ответили из трюма. — Выброс подобной силы не способен выдать ни один носитель, человеческое тело никак не выдержит, даже теоретически. И да, связь почему-то заработала, теперь можно посмотреть, что творится снаружи, и я предлагаю… ЧЕРТ ПОБЕРИ, ЗАПРОСИТЬ ПОДКРЕПЛЕНИЕ! Армию, нет, лучше сразу две армии. И для уверенности ударить парой ядерных боеголовок, может, хоть поцарапать его сможем. Я не хочу тут умирать. Кто допишет мою докторскую?       — Как там плен… наши гости поживают? — По лицу Нахиде градом катился пот, минуту назад, во время выброса, она ощутимо вздрогнула, будто током ударенная. Волна излучения Дока — сродни цунами, перед ней отступали все другие аномалии, какие Организация только видела.       — Общаются с Оракулом, — ответили из рубки. В голосе связистов ощущалась нешуточная паника. Корабль завис во льдах с легким креном направо, и ощущалось пространство весьма неприятно. — Сумасшедшие. Все. Зачем мы это только начали? Цель ведь вела себя мирно.       — Зачем начали, вам знать необязательно, — прошипела себе под нос темнокожая, нажав на кнопку внешней связи. — Военному отделу, код тысяча семьсот семь, повторяю, код тысяча семьсот семь. Вышлите ещё самолетов, и приступайте к полноценному штурму. Через час от этого лагеря должны остаться руины. НЕОБИТАЕМЫЕ! — Она громко ударила по подлокотнику сжатым кулаком. От злости у главы даже пальцы побелели.       — Мэм, тут вам Оракул хочет передать… — заикнулись было аналитики, прослушивающие провидца. Среди учёных эта доля считалась самой страшной, и за динамики сажали неудачников в качестве наказания.       — Нет! Молчите!       — Он сказал…       — Отключить связь с аналитиками! — Нахи буквально орала, неудавшийся блицкриг вывел женщину из себя. — Полная боевая готовность, все силы военного отдела на черноморское побережье, и вытащите нас кто уже кто-нибудь из этой скорлупы!

***

      — Вот теперь всё, — Оракул пил чай, оттопырив мизинчик, эстет хренов — больше никому кусок в горло не лез. — Мы выиграли битву, но проиграли войну. Предсказал же внеплановый ледниковый период ещё в прошлом году, а мне не верили.       На берегу творилось Нечто. Носитель светился изнутри, стиснув зубы, терпел поток бушующей силы, унять или контролировать его больше неспособный. Глаза человека потухли, а затем, будто во второсортном фильме ужасов, засияли даже сквозь смеженные веки. Выпрямился. Осмотрелся. Ясно-голубая, способная поспорить чистотой с зимним небом, радужка, широкий зрачок, ровное дыхание. Док расправил плечи. Боль больше не терзала измученное тело, целиком трансформировавшееся в живой лёд. Да и… к форме, никогда и никем ранее не изученной, это понятие вовсе не применить. Мир, до сегодняшнего сумасшедшего дня, не ведал, что такое Инкарнация. И он вздрогнул…       — Мэм, мы в заднице, — весело отрапортовали аналитики, окончательно отбросив все политесы, ровно как и официальный тон перед «начальством». Корабль же к Седому перешел, по закону военного времени. В жопу теперь толстуху, и пусть телохранительницу с собой забирает! Это же надо — так влипнуть, и заодно потащить на дно целый экипаж! В прямом. Смысле. Этого. Слова!       — Связь же восстановилась, разве нет? — Нахи ни с того ни с сего забил озноб, телохранительница положила руку ей на плечо, молча подбадривая патрона.       — Лучше бы не восстанавливалась. В штабе военного отдела тоже зафиксировали вспышки излучения. Они там спрашивают, если немного зацензурить… «какого лешего у вас там происходит?». Кстати, детекторы с палубы можно смело выкидывать. Сгорели.       — Но штаб же…       — Да, в Калифорнии. ОН, ЛАГЕРЬ, ФОНИТ НА ВЕСЬ МИР!!! — Ученые заметили одну странную вещь. Минуту назад подопытные животные будто с ума все посходили, но вдруг разом успокоились. Чушь. Как по команде. — Не знаю, на что мы нарвались, но это точно НЕ носитель, даже не логия. И вообще, ледяной кошмар — не самая страшная проблема. Пока все активные силы брошены на Дока, там с суши докладывают…       — Да мне плевать на всё остальное! — Толстуха нервно перебила советников, не считаясь более ни с кем в команде. Плевать, что «Облизни Бровь» так некстати отошел к изначальному капитану. Она просто тихо причитала, в бреду повторяя одни и те же отрывки фраз: — Вот почему нужно его устранить, вот почему… вот почему… вот почему…       — Проблемы остального мира, значит, не волнуют? Кукулькан средь бела дня налетел на несколько городов, можно смело выбрасывать папку «О положении секретности». Торнадо в Пекине, наводнение в Новой Зеландии, Англия горит, Австралию землетрясением накрыло, — Седой получил сообщение о творящемся в мире пиздеце, сразу, как только заработал бортовой коммуникатор. — Отдайте распоряжение всем воздушным силам, пусть займутся крылатым — он там людей жрет, почему-то избирательно, тварь такая. Тысячи невинных граждан, в десятках стран! Как по мне, он в лёгкую переплюнул Дока по опасности, и останавливать пиршество не собирается!       — Нет, — встала со своего места бывшая глава судна. — Мы. Устраняем. ЭТОГО! Этого…       — Да? Кого? Что с ним не так с самого начала? — Морской волк, вдруг с удивлением заметил, что больше не питает никакого уважения к оплывшей, потной суке. Холодный страх, исходящий от одной фигуры на берегу, отлично прочищал мозги. — Безопасность миллионов людей — и непонятно на что настроенный парень в халате?       — Это ястреб один, цель не шевелится, барьер почти треснул. Бункероломы не взорвались, но второй удар наверняка пройдёт. — Летчик, прошедший через сотни сражений, с неуверенностью продолжил. Мысли пилот истребителя излагал лаконично, однако дрожи в речь пустил. — Только там гражданские не эвакуированы, и ещё наши люди… Взрыв такой силы камня на камне не оставит. Я… не могу.       — Добивайте, даже если это будет последнее, что вы сделаете! — крикнула Нахиде, а телохранительница афроамериканки не сводила с Седого недвусмысленного взгляда, демонстративно поглаживая кобуру. Сорвавшись уже на какой-то звериный визг, глава вояк добавила: — Это приказ!       — Как удобно, — тем временем переговаривались аналитики, не забыв отключить собственные микрофоны. Таким образом, никто на корабле не слышал разговор коллег по душам и не мог донести на передразнивания вышестоящему начальству. — «Это приказ!» Тьфу. Все тут помрём из-за одной затонированной дуры (Нахи наносила на кожу столько тоника, что её пальцы оставляли следы на документах). Она же вконец ебанулась! Простите мне мой английский.       — Отнюдь, дело не в цвете кожи. Джо, вон, нормальный вроде… не считая того, что знает геолокацию каждой точки KFC в мире.       — Оставьте детский расизм на потом. Почему сейчас связь работает, несмотря на излучение. Теории, коллеги?       — Ответ один.       — Нет-нет, не говорите это вслух, — замахал руками начавший разговор мужик, отхлебывая кофе прямо из кофеварки. Делал он это очень «аккуратно». При виде льющегося по халату драгоценного напитка агент Футунарь, не раздумывая, сожгла бы еретика на костре. — Поиграем в страусов, спрячем головы в песок, авось уцелеют.       — Фон изменил не только мощность, но и природу. — Девушка-аналитик, до сих пор молчавшая, кивнула в сторону крысиной клетки. Белые блохастики преспокойно бегали в колесе, жрали и совокуплялись. Иногда даже совмещая животные процессы. Однако. Высказанная вслух догадка была единственным разумным объяснением, только от этого становилось по-настоящему страшно… — Это больше не аномалия, а что-то, с чем мы никогда раньше не сталкивались. Вторая ступень логии? Нет, другое… А, пофиг. Схожу за хлебцами и антидепрессантами, а вы пока настройте экран. Хоть оттянемся напоследок. Кстати, у кого вчера остались ключи от сейфа с сильнодействующими? Как у Оракула? А запасные?       — Заходим на второй круг. — Пилоты истребителей, впервые после учений, собирались использовать бункеролом дважды! На одну цель! Неслыханно. Голос летчиков, транслировался и в каюту умников, ибо работа у них такая — носить белый халат, слушать и думать. Слушать всё.       — Настройте детонаторы боеприпасов на мгновенный взрыв, не хочу, чтобы он повторил свой прошлый фокус. — Нахи отдышалась и теперь сидела ровно даже без поддержки верной защитницы. Никто не видел глаз за стеклами её очков, но Седой готов был поклясться: те лучатся не меньшей злобой, чем шипящий голос.       — Идиоты, — хором выдохнули аналитики, потому как были самыми умными на корабле. После Виолы, конечно. И после пяти пачек сильнодействующих на коллектив…

***

      — Ямада, это ЧТО?! — Кэп неосознанно отступал назад, шаг за шагом, только подальше, подальше от вдруг замолкшего логии. Примени Док такой выброс в первой стычке — и отряд матерого вояки сейчас был бы на пенсии, либо в воспоминаниях. В любом случае — расформирован.       — Не говорите, не двигайтесь, даже дышать через раз! — прошипела на одном дыхании полуяпонка. Хвать в охапку перепуганную Лену одной рукой. Пощечина Кэпу — второй. Пусть в себя приходит, а не дрожит, как осенний лист. Мечница плавно двигалась в сторону прибрежного корпуса, более не обращая внимания на такую досадную помеху, как какие-то там истребители. Самое опасное существо в мире сейчас на расстоянии десяти метров. Медленно, не оборачиваясь. Шаг за шагом.       — Что с ним? — Лена сдавленно пискнула, прикрывая рот ладошкой. Сердце девушки билось со скоростью пулеметного огня. — Опусти, идите без меня.       — Родная, — тихо взвинтилась мечница, на одном дыхании выговаривая слова, — знаешь, с кого спустят шкуру, если ТВОЯ шкурка пострадает? С меня. А мне моя шкурка дорога, и даже очень дорога. И не только моя шкурка, но и твоя, дурында такая, шкурка. Так что тащи свою шкурку в корпус, пока с нас всех шкуры не спустили!       Вдох-выдох. Вдох-выдох. На этот раз не появилось ни плаща, ни короны… Суть созидания, что была в основе психики одинокого, пережившего не одно предательство, но, тем не менее, не канувшего во все тяжкие Дока, отошла на второй план. Из самых глубин сознания, из неизученной части человеческого «Я», что таится в каждом, поднималось Нечто. Ему было чуждо само понятие «жизнь». Слишком слабое слово для чистой энергии. Крупицы сознания носителя пока сдерживали существо. Существо, являющееся прямым проводником бездонной мощи.       Свет. Призрачно-голубой, будто ясное зимнее небо. Искра нестабильной энергии загорелась в груди Инкарнации, меняя и перекраивая слабое человеческое тело. Мышцы, кости, кровь и плоть. Всё материальное исчезало, а вместо органической формы перед испуганными солдатами предстала живая ледяная статуя. Док не дышал, не шевелился. Вообще. Живое существо так просто не может. Но откуда тогда такое давление? Логия штука сильная, бесспорно, но не настолько же в конце концов?       — Да уж, на фильм с таким персонажем я бы в кино не пошла. Слишком читерский, — проворчала в рацию Соня, не имея ни малейшего понятия, куда идти и что делать. Купол накрывал весь лагерь и прилегающее море, и, что самое интересное, ЗА пределами периметра свет не искажался. Теплые тона лета сохранились, снайпер ясно видела это, заранее расставив камеры на подходах к лагерю. — Ям! Ольга не отвечает, а сама я отсюда не помощник. Основной откат накрыл километров двадцать, в пределах полусферы всё какое-то синее. Скажи, что всё идёт по плану, и вы с Виолой втихаря репетировали это светошоу. Ну?       — Кс-с-с-с-о! — Яма готовилась к полной ж… опасной ситуации на миссии, но спутник логии — нечеловеческий холод — так и не обрушивался на людей. Да, прохладно, однако не минувшая ранее снежная буря. Даже ветра нет. Вообще. Ни дуновения.       — Яс-с-с-нень-ко… я звоню вертушкам, пусть нас отсюда вытащат. — Девушка задумчиво потрогала ожерелье. Подарок Дока так и висел на шее, вот только начал светиться. И без того лёгкое творение аномалии стало попросту невесомым, плыло по воздуху, словно иллюзия.       — Наверх посмотрите, — простонал один из вояк, обреченно добавив столь волшебное и ёмкое русское слово: — Блядь!       Утренний пейзаж нагонял жуткое ощущение, и пятерка (расщедрились, суки) заходящих на цель боевых самолётов — это не самое страшное. Теплые краски мира изменились, и вместо желтого летнего солнца на горизонте маячило нечто бело-синее, а всё, на что падали лучи, обретало холодные тона. Виола могла спокойно объяснить один факт… Звезда, та, что по имени Солнце в норме, а смена фона — следствие всплеска энергии. Выброс колоссальной силы накрыл сотни километров, и одним только побочным эффектом искажал спектр света. Но гетерохромной красавицы рядом не оказалось (так и сидела взаперти с кибернетиками, без доступа к тому, что происходит снаружи).       Наблюдавшие нарушение законов природы разделились на три группы. Первая — взволновались (Лена и пофигистка Соня). Вторая — испугались (Кэп и дрожавшая в неведении за Мику Ямада). Третья — пересрали (солдаты, пилоты, Нахи). Были ещё и оргазмирующие от происходящего аналитики, злоупотребившие таблетками всех сортов и дозировок, и Оракул — единственный кто мог в это время достать запасы шаурмы, а так же Юля. Кошкодевочка молотила хвостом по траве холма возле лагеря и от бессилия шипела благим матом.       Док никого и ничего не слышал, молча развел руки в стороны. Ладони обратил к небу и… Просто поднял их. Очень медленно, совершенно не обращая внимание на пикирующую сверху группу. Кап-кап-кап. Кап-кап-кап.       — Да ебать меня якорем в сраку, это уже ни в какие ворота! — Происходящее стало последней (лол) каплей для Кэпа, а что проорала в рацию Соня — так вообще, можно мемуары писать. Пошёл дождь. Единственное отличие: он лил не с небес на землю, а очень даже наоборот!       — Я не верю, так не бывает! — А вот Ямада ругалась на японском, и без Мику никто так и не узнал, с чьими предками и в каких позах сношалась Нахи, вместе со всем своим военным отделом. Втравили в переплёт целый лагерь! Ну нападите на цель подальше от детей, ему один фиг не навредить.       Процесс начался медленно, словно лёгкий летний дождик, но он ускорялся на глазах, обещая стать настоящим ливнем. Кап-кап — отрывались капельки от поверхности моря. Кап-кап — вытягивались крупицы влаги из листьев, травы, земли, людей… Жизненно необходимый компонент всего органического невесомо летел вверх. В никуда. Всё, что оказалось в пределах поля влияния аномалии, теряло воду. Неотвратимо высыхая.       — Ну здравствуй, обезвоживание. С Афганистана не виделись. — Кэп, остолбенев, наблюдал, как не только с открытой кожи, но даже сквозь одежду его солдат в полёт устремляются всё новые и новые капли.