и в смерти жизнь

Пролог. Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя. Ницше Лин грузил оборудование в джип. Джон и Май помогали ему, весело болтая и радуясь законченному делу. Ясухара с умным видом объяснял хозяину музея, который их нанял, кем или точнее чем были вызваны беспорядки. Студент снова выступал в роли директора агенства, так как вокруг этого дела крутились журналисты и Казуя по каким-то причинам не хотел перед ними светиться. Ясухара от этого совершенно не страдал, а наоборот, пользуясь случаем, сильно важничал, засыпая любого из непосвященных мудреными терминами всех произошедших здесь явлений. Аяко и Хошо переругивались около машины, споря о том, кто же из них внес больший вклад в это дело. Как и следовало ожидать, их тут же занесло на повороте — с первоначальной темы они перешли на личности, и дело кончилось бы рукоприкладством, если бы не подошедший Нару. Вся перебранка тут же сошла на нет. Шеф пребывал в довольно мрачном расположении духа. На протяжении всего расследования его преследовали разные несчастные случаи, от мелких и незначительных до довольно неприятных, в одном из которых еще и половина аппаратуры поломалась. Команда поначалу волновалась за него, но потом просто пришла к выводу, что неугомонному призраку музея чем-то особенно приглянулся их босс. Вычислить нарушителя спокойствия труда не составило, а вот с изгнанием пришлось изрядно повозиться. Но все закончилось успешно и теперь все с нетерпением ждали возвращения домой. Однако Нару был несколько другого мнения об этом деле. Уже в середине расследования он пришел к выводу, что все происшествия с ним не относятся к данной работе. На него кто-то нацелился. Не в этом музее, нет, что-то следило за ним вне этого дела, и сколько бы Нару не пытался выяснить кто, он не продвигался ни на шаг. Это раздражало, сильно раздражало. Однако говорить сотрудникам о своих умозаключениях он пока не собирался. Но в ближайшем будущем рассказать, видимо, придется, так как интуиция подсказывала ему, что все происходящее здесь лишь прелюдия к чему-то намного более серьезному.