Артур и возвращение падших

Арман, сложив руки за спиной, словно декан во время лекции, нервно расхаживает взад-вперёд по первому этажу домика Барахлюша, покусывая губы и издавая при ходьбе такой шум, что Арчибальд, наконец, не выдерживает и сухо осведомляется, пристально следя глазами за движениями отца своего внука: - Дорогой Арман, почему вы так нервничаете? Дедулечка не верит, что его зять всё (в смысле всю суть разворачивающихся грандиозных действий, присутствующих в этой книге в изобилии) понял до конца и, что он понимает хотя бы то, что на его сына свалилась очередная проблема, которая может стоить ему жизни! Но если в первом он действительно прав – отец Артура и впрямь абсолютно не понимает до конца, что же происходит в этом сумасшедшем мире, где рост всех превышает ВСЕГО ЛИШЬ ДВА МИЛЛИМЕТРА (это же чуть меньше столь нелюбимых ему муравьёв!), то со вторым пунктом он уже прекрасно разобрался, так что имеет полное право ответить негодованием на реплику свёкра. - Мой сын находится в смертельной опасности, а вы тут ещё позволяете себе спрашивать, почему я волнуюсь?! Я же не вы, чтобы сидеть и спокойно ждать у моря погоды! – раздражённо бросает он, стреляя взглядом в Арчибальда, намериваясь видимо стереть его с лица земли своими карими глазами-лазерами, оказавшимися в мире минипу-тов достаточно милыми и красиво большими. Говорит он, довольно, тихо, но дедулечка распознаёт в голосе зятя праведное негодование и искреннее волнение, и проникается к отцу нашего героя известным сожалением. Хотя, следует заметить, что последним заявлением Франсуа о его внешнем спокойствии он весьма и весьма уязвлён. В конце концов, он тоже очень волнуется, просто в своё время научился скрывать свои чувства. Более или менее. И именно потому, что не научился до самого конца, Арчибальд тоже не выдерживает и вскакивает с места, начав, подобно Арману, ходить по кругу, но не по часовой стрелке, как зять, а в прямо противоположенную, издавая менее отчётливые, но зато куда более скрипучие звуки при ходьбе. Как раз в тот момент, когда дедулечка с Франсуа накручивают в загробном молчании в сумме двухсотый круг, в собственный домик входит Барахлюш, сопроводив свой приход громким захлопыванием входной двери, что в сию же секунду выводит наших героев, продолжающих свой путь по кругу, из раздумий. Они одновременно поворачивают головы к вошедшему мальчику, даже не подумав наконец остановить это бессмысленное продвижение, и результат такой страшной неосторожности не заставляет долго ждать! Им как раз оставался шаг, чтобы в очередной раз разминуться в устроенном ими самими круговороте, однако, теперь, они уже не смотрят, куда их собственно несёт. И вот они, с не менее громким звуком, чем у двери Барахлюша, сталкиваются на перекрёстке. Полиция воет сирену, возникает пробка, неразбериха. Но самое страшное, что определиться, кто виноват, они не могут! А ведь страшно! Вдруг гаишники оштрафуют! Впрочем, этот бред, произошедший из-за случайной аварии на дороге (а, если быть более объективной, в домике нашего всеми любимого Бюша), быстро заканчивается, и Арчибальд с Арманом вновь способны к адекватным размышлениям. Барахлюш, еле подавляя острое желание прыснуть со смеху в кулак, помогает подняться дедушке Артура – как более старшему. Хотя помощь больше нужна Арману, пусть и очухавшемуся понемножку, но которому всё ещё кажется, что вот-вот появятся где-то вдалеке мигающие сине-красными огоньками машины, и ему придётся подписывать кучу бумажек, вновь ремонтировать машину… Господи, она ведь, наверное, не застрахована!!! Однако все его сумасшедшие беспокойства улетучиваются вместе с самим сумасшествием, стоит ему только усесться в мягкое кресло. Не без помощи свёкра и этого забавного рыжеволосого веснушчатого человечка, приходящегося Артуру, его сыну, как вам наверное известно, другом, он вскарабкивается в просторное мягкое кресло, и там уже окончательно приходит в себя. Пока это происходит, отец Артура на некоторое время не может принимать участие в разговоре. Да и слова как-то не очень прекрасно воспринимает… Н-да… Интересно, как сильно ударился Арман? Впрочем, забудем пока о нём. Точнее нам придётся забыть. Если мы не хотим ни на секунду не отключиться от событий! Се ля ви, мсье Франсуа Гиганток. Однако, слушать лично нам пока нечего. Сейчас Барахлюш попросту пересказывает произошедшее у ворот. С упущением, правда, некоторых подробностей, как-то: старательные уговоры Артура сказать клятву, титанические усилия Барахлюша, желающего ну хоть самую малость посмеяться над другом (это желание было неимоверно сильным!) и начавшего подтрунивать товарища уже в первую секунду их спора…к тому же сила была явно на его стороне. В общем, его рассказ был короток и лишен каких-либо интересных подробностей. Что хорошо – нам придётся меньше ждать. В любом случае, сделаем маленькое отступление, уж простите мне такую вольность, но чересчур автор, пожалуй, затянул с одним моментом, и он вот-вот может его забыть, так что не надо возмущаться, а просто расслабьтесь и наслаждайтесь. Барахлюш хмуро идёт по маленькой улочке свой деревни, с неудовольствием подпинывая камешек, размером с ладошку самого принца. Она, конечно, затеяла всё это нарочно. Бюш обидчиво поджимает губы, становясь всё больше похожим на ребёнка, хотя он всё-таки уже достаточно подрос. Какая же она вредная, эгоистичная, глупая! Эта противная, лишённая на данный момент продолжения мысль, вертится у мальчика в голове с того самого момента, как только начал играть. Ох, ведь это же было понятно с самого начала! Но…ох, что только не сделаешь ради друга. Уж кому-кому, а нашему принцу известно, что Артур прямо-таки изнывает от желания обнять эту избалованную девчонку. Это видно даже по взгляду этого несчастного. Нет, вы бы только видели, как этот наивный бедняжка на неё смотрит! Такую нежность, любовь и желание обласкать, Барахлюш наблюдал только у моль-молей! Находясь в потоке своих гениальный размышлений, принц находит глазами уединённую тропинку, над которой провисло тяжёлое дерево, и, тяжко вздохнув, сворачивает на неё, отделяясь от людной улицы в более уединённое местечко за дворцом. Там принц сию же секунду натыкается на его любимый камень, присмотренный им ещё до войны с Ужасным У. Философски вздохнув, Бюш присаживается на него, сделав опору на отставленные назад руки, откидывается всем корпусом назад, закинув голову и наблюдая при-чудливую игру света на земляном небосводе своей деревни. Какой смысл сейчас куда-то бежать и искать Артура, если ясно, что его милейшая сестрица уже нашла его, и они вдвоём наверняка уже и забыли, для чего была затеяна эта игра. Хотя, что это он? Ведь эта девчонка конечно же заранее сказала его другу, где он должен спрятаться, чтобы она его сразу же нашла. С другой стороны, это была идея самого Барахлюша - играть в прятки. Глупая мысль, между прочим. Мальчик прикрывает глаза и уже ложится на камень, переместив руки себе на живот. Что он пытался подобным предложением выиграть? Усмешку Селении и собственное абсолютное фиаско?! Мальчик фыркает и совсем закрывает глаза, намериваясь, видимо, немножко подремать. Стоит только ему это сделать, как ему на голову падает крупная (по минипутским мерам, конечно же) капля воды. Принц мгновенно вскакивает и недовольно утирает лицо. Он смотрит наверх и взгляд его мгновенно находит свисающий прямо над ним лист. Принц вздыхает и ещё раз нехотя признает для себя, что необходимо проверить местность, прежде чем собираться спать. Всё желание спать в буквальном смысле смыло водой, поэтому мысли Барахлюша продолжают свой ход. Вот, к примеру, он ни в кого пока не влюблён. - И прекрасно! - восклицает Барахлюш, продолжая с каким-то даже отвращением вытирать своё лицо. – Вот уж счастья хватает! Он готов продолжать, однако, вдруг его слух привлекает какое-то бормотание. Через мгновение, Барахлюш узнает голос. - Как мило, - цедит он сквозь зубы, в ярости слезая с камня. Опустившись на рыхлую землю, Барахлюш проскальзывает к кустам с неожиданно бесшумной кошачью прытью (которой успел обучить его Мракос – к сожалению приходилось это делать, грубо говоря, на пальцах (сам бывший Мрачный принц бесшумностью передвижения никогда не отличался)). Бюш прошмыгивает в плотные заросли, пытаясь особо не шуршать и не поцарапаться ненароком. И затихает. Ну так и есть! Эта парочка нарушителей протокола сидит рядом спиной к нему, сплетя руки, и о чем-то вполголоса разговаривает. Бюш сглатывает накопившееся негодование. Как мило! Мальчик с тихим – но очень глубоким и весьма раздраженным – вздохом разглядывает рыжеволосую головку сестры, которая словно бы невзначай склонилась к плечу Артура. При чем слышно по тону принцессы, что говорят они вроде как о чем-то действительно важном, о чем-то вовсе не касающемся крылатых амуров с сердечками и дробовиком любви (луки ведь неожиданно устарели) наперевес… Однако, интимностью обстановки разит за километры от этой парочки голубков! - Ему уже пять? – вдруг пораженно восклицает Король, ошарашено поворачивая голову к Королеве, и сразу приковывает внимание Барахлюша. Назван его возраст! Значит…речь о нем?! В одно мгновение принц обращается вслух и пониже пригибает голову. Теперь он просто обязан быть незамеченным! И никакие моральные нормы не смогут убедить его повернуть обратно к камню и скромно уйти восвояси! Селения возмущенно шикает на Артура и принц понимает, что нарушил благословенную тишину и сладкое уединение их обоих. Он послушно засовывает свое удивление подальше в себя и чуть наклоняет голову, показывая тем самым, что он весь во внимании. Принцесса величественно смотрит на своего избранника, втайне сдерживая одну единственную мысль: хорошо, что её милый Артур не знает, что она начинает потихоньку робеть перед этим высоким беловолосым парнем, ставшим чуть больше, чем на голову выше неё. И вообще, всякий раз, когда девушке приходилось стоять рядом с ним, принцесса с грустью понимала, что по сравнению с Артуром, она становится всё меньше и меньше – по причине постоянного роста её мужа. Впрочем, Селении придётся признать, стиснув зубы, что её принц замедляет свой скоростной рост. - Если ты не заметил, Бюш уже догнал меня в росте, - сухо напоминает девушка, перескочив с одной нелюбимой темы на ещё более ненавидимую. Ведь её хваленому братцу только пятьсот лет! А ей целая тысяча двести! Как могло так получиться, что Барахлюш стал таким же рослым, как она?! ЭТО ПРОСТО НЕСПРАВЕДЛИВО!!! Да и в кого он так быстро вымахал? Лично сама принцесса была уверена, что ему передадутся гены их отца – хотя, между прочим, это очень жестокая мысль. - Да, это я заметил давно… - необдуманно отвечает ей принц, повергая девочку в холодную ярость. Однако она не намерена сейчас ни с кем ссориться. К тому же, если она сейчас подымет голос, то покажет тем самым, что её рост начал волновать её. А такого допустить ни в коем случае нельзя. – Но это не значит, - продолжает Артур, очевидно не заметив изменившееся на секунду лицо Селении, - что я всегда задумывался над его возрастом. Он для меня, как был, так и остается лучшим другом! – заключает он радостно, повергая таким образом тихо, словно мышка, сидящего за его спиной Барахлюша в искреннюю растроганность. Мальчик уже готов уйти – из уважения к своему лучшему друго-человеку, как вдруг следующая реплика его сестры заставляет его остолбенеть. - Я к тому, что он уже должен искать невесту. В шок повергаются не только сам Бюш, но и Артур. У второго вообще видок даже чересчур ошарашенный. Действительно, наш герой как-то даже не задумывался о возможной семейной жизни своего названного брата. Поэтому первое, что у него вырывается - это какой-то неуверенный смешок. - Селения, тебе не кажется… - продолжая истерически посмеиваться, начинает было мальчик, но принцесса пророчески продолжает за него: - …что ещё рано? Милый мой Артур, да будет тебе известно, что себе пару я искала будучи чуть годом старше моего Барахлюша. Несмотря на всю серьёзность этого заявления, Артур расплывается в чеширской улыбке. Серьёзность серьёзностью, но атмосфера полного уединения делает своё дело и мальчику хочется немного позаигрывать со своей возлюбленной. - Это что же, - продолжая широко улыбаться, размерено произносит наш герой, озорно рассматривая Селению, - получается тебе до меня не удавалась найти более подходящую партию? Принцесса отвечает загробным молчанием. По её мнению ситуация критическая – какая сумасшедшая девчонка согласится брать в мужья её брата?! А её единственная опора, её надежда пытается ещё и играть с ней! Этого только для полного счастья ей не хватало! - Не обольщайся, дорогой мой мистер Неповторимый. До тебя никто просто не осмеливался так дерзко распускать язык, - с каким только можно пренебрежением откликается девочка, старательно целясь в своего принца холодным лазером своих глаз, скошенных на нашего героя. Однако от взгляда принца не ускользнула промелькнувшая на губах девушки улыбка. Поэтому, он позволяет себе замолчать, празднуя новую маленькую победу внутри себе, не решаясь показывать её на обозрение. И правильно. Если до читателя ещё не дошло, то скажу прямо и без нервотрёпки: настроение у нашей принцессы быстро падает ниже плинтуса, рискуя перейти такой градус, что ближайший куст, в котором засел похолодевший от страшных предчувствий Барахлюш, начнет покрываться инеем. Артур внезапно поддаётся короткому порыву души и нежно проводит ладонью по шелковистой щечке возлюбленной, на секунду задев мягкую мочку правого ушка девушки. Быстрая вспышка наслаждения в глазах Селении, взгляд которых в ту же секунду устремился на принца, заставляет мальчика оставить пальцы на месте. Находясь в трепете кладоискателя от новой находки, Артур начинает мягко теребить нежную на ощупь мочку, задевая невзначай щёку своей возлюбленной. Селения судорожно вздыхает, поспешно закусывает губу и решительно отводит взгляд к кустам за её спиной… Барахлюш в ужасе понимает, что она смотрит прямо на него! Однако через секунду безмолвной паники, он понимает, что принцесса ничего не может видеть и находится, видимо, в сладком трансе, в который ввел её Артур – к слову сказать, очень вовремя для Бюша. Но буквально через мгновение Селения приходит в себя. Не удостоив своим вниманием куст, зашумевший от движений удаляющегося Барахлюша, она резко поворачивает голову к принцу, готовясь начать возмущаться и злиться. Однако, стоит ей только повстречать полный заботливой нежности и любви взгляд нашего героя, как весь энтузиазм ссориться у неё гаснет, и она молча прижимается к принцу, смиренно положив голову на грудь нашему герою, чувствуя, как пальцы Артура вновь начинают теребить её ушко. Мальчик, недолго думая, обнимает её за плечи и пододвигает к себе. Затем, проявив скорую на хорошие идеи изобретательность, он немного отодвигает её от себя и чуть наклоняет голову к её левому ушку… Аккуратные пальчики Селении мгновенно впиваются в жилетку принца, тело выгибается, из чуть приоткрытого ротика издаётся тихий неуверенный вскрик, полный скрытого блаженства. Зубки Артура тут же перестают покусывать в одну секунду покрасневшую мочку принцессы и помутневшими глазами смотрит на девушку, коснувшись кончиком своего носа носика Селении, и замирает в таком положении, ожидая дальнейших событий. Большие карие глаза девочки прикрываются, щёки покрываются горячим пунцом. Ей ужасно хочется отвести взгляд, но, словно загипнотизированная, она продолжает смотреть в шоколадного цвета глаза своего принца и позволяет выполнить маленькую шалость. Селения быстрым и точным движением проводит язычком по линии губ Артура. Сам мальчик, не ожидавший такой реакции, удивленно хлопает глазами и отпускает принцессу. Почувствовав свободу, девочка решительно отодвигает от принца на прежнее расстояние, с крайне независимым видом поправляя причёску. - По-моему, это ты как раз язык распускаешь, - не забыв незаконченный разговор, замечает Артур, с ласковой усмешкой наблюдая, как покрасневшая Селения яростно заправляет волосы за ухо. Ответом ему служит сухое молчание. Мальчик уже начинает беспокоиться – не задел ли он своим довольно своевольным поведением какие-либо понятия Селении о чести. Поняв, что надо срочно не показывать виду, что её хоть сколько-нибудь взволновало только что произошедшее событие (хотя это абсолютно бесполезно – её чувства прекрасно были показаны несколько секунд назад), принцесса продолжает недостаточно хорошо, по её мнению, обсужденную тему. - Речь даже не о том, влюбится ли он вообще когда-нибудь или нет… - Если уже не влюблен, - тихо говорит Артур, послушно меняя тему разговора на более удобную для Селении. Почувствовав себя в своей тарелке, девушка пожимает плечами. - Возможно, - не собираясь спорить, отвечает она, устремив взгляд вдаль. – В любом случае, я говорю о возможности взаимности на подобного рода чувства у Барахлюша. На секунду восстанавливается тишина. Затем, Артур не выдерживает и громко прыскает в кулак, и в итоге принцесса взрывается, словно надутый до предела воздушный шарик. Она вскакивает, яростно сжимая кулачки и пылая праведным негодованием. В глазах её плещутся слёзы, ей хочется затопать ногами, словно маленькое дитя, замахиваться в обиде сжатыми кулачками на Артура… Однако, опять происходит маленькое чудо и лишь одна ласковая реплика её принца заставляет всю её негативную энергию улетучиться. - Я люблю тебя, глупая, - неожиданно прямо говорит мальчик, повергая тем самым девочку в исключительный шок. Поняв, что надо ответить, иначе её принц будет задет в самых лучших чувствах, девочка робко открывает рот и вновь закрывает, словно она превратилась в немую рыбу. Затем она как-то неуверенно садится обратно и неловко придвигается к замершему в ожидании чуда Артуру. Затем, она смущённо прочищает горло и тихонько, еле слышно, но очень быстро произносит, вцепившись ладонями в колени: - И я тебя люблю! Наш герой (оказавшийся сегодня определенно весьма и весьма смелым с принцессой) успокоено улыбается и заставляет девочку положить ему голову на плечо. Почувствовав на себе её приятную тяжесть, он кладёт на её голову свою и блаженно вздыхает. - Вот видишь, - поучительно говорит он. – Ты же отвечаешь мне взаимностью. Почему кто-то не сможет так же ответить Барахлюшу? Девочке очень хочется сказать, что Артур и её брат – это же абсолютно два разных человека! Артур – самый милый, самый добрый, самый заботливый, самый смелый, самый красивый минипут на свете! Разве Бюш сможет подойти под такое описание?! Но девушка решает, что на сегодня с неё хватит откровений. Поэтому она решает соврать. - Не очень то я и волнуюсь за него… - тихонько бормочет она, насупившись, словно маленький гномик-старичок. Кстати о Барахлюше… Читатель, должно быть, догадался, что принц сбежал из своего убежища сразу же, как его сестра отвернулась. Ещё бы! Бюш определенно испытал сильное потрясение - разомлевшая от нежности Селения! Он знал её всю свою жизнь, как несносную железную девчонку-эгоистку, очень редко показывающую свои чувства, но лишь маленькое движение Артура заставило её превратиться в кошку и начать урчать! - Нет, нет, нет и ещё раз нет! – в ужасе бормочет принц, продвигаясь вглубь придворцового сада. – Любовь слишком сильно меняет человека. Это не для меня! Никогда не влюблюсь честное слово! Да и кому это понравится, если… Его рассуждения замирают у него на губах, а глаза устремляются на одиноко стоящую фигурку. Весь мир вдруг теряет для Бюша всю свою прелесть и красоту по сравнению с неожиданно попавшейся ему на глаза в этом тихом и заросшем садике девушкой. Её белое лицо, покрытое нежной прозрачной кожей цвета слоновой кости, окаймленное копной длинных почти белых длинных волос, заплетенных в простой хвост, тонкая, словно у березки, талия, изящные руки, аккуратные пальцы, ноги… Девушка не заметила его. Она встала в позу бегуна на старте. Маленький ротик, очерченный нежными розовыми губками, чуть приоткрылся и девочка четко и негромко произнесла звонким, подобно трели соловья, голоском: - Марш! Через мгновение она исчезла, со скоростью болида сорвавшись с места и пронесшись сквозь кусты – подальше в сад. Стоящий на том месте, где мы его с вами оставили, Барахлюш закрывает рот и несколько минут неуверенно топчется на месте в молчании. Потом внезапно в его голове что-то оглушительно щёлкает. Он понимает, что знает эту девочку. Она живёт в нескольких домах от него, но почему-то никогда не выделялась для него. Да и к тому же пути их никогда и не пересекались раньше… Но до этого момента принцу и в голову не приходило, что она такая…красивая! И это ещё слабо сказано! Знаете древнегреческую легенду о гордом царе, презиравшем любовь и наказанном за это Афродитой несчастной любовью к собственному отражению? Конечно, эту девочку никак нельзя было назвать отражением Барахлюша, однако его сейчас постигло то же странное чувство обреченности, что и того древнегреческого царя. И тут на памяти у Барахлюша вспыхивает имя этой девушки, и оно бальзамом льётся ему на сердце. - Минара…- тихонько шепчет он, смотря на то место, где только что стояла эта девочка. - …и они ушли, - заканчивает тем временем Барахлюш свой рассказ, вовсе не относящийся, как вы помните, к только что поведанной истории. К этому времени, Арман уже окончательно приходит в себя, готов внимать информацию, и никакие аварии его больше не беспокоят. Зато теперь Арчибальда, его свёкра, очень беспокоит один момент, который до этого вовсе не трогал дедулечку. - Барахлюш, - как можно учтивее начинает он, сжимая губы в тонкую линию, показывая тем самым свою неловкость, - ты уверен…что твоим подчинённым…можно доверять? - Я им доверяю, - просто отвечает мальчик, подарив дедулечке ещё одну лучезарную улыбку. Арчибальд в полном недоумении поднимает взгляд на Бюша и начинает ошарашено его разглядывать, словно тот заговорил на неизвестном ему языке. Действительно, тут есть от чего прийти в удивление. В наше время считается, что недоверие к людям, а тем более к незнакомым, является мудростью и нормой поведения. У минипутов, видимо, другая точка зрения на этот счёт. - Но они ведь поклялись мне, - словно бы оправдываясь, весело замечает Барахлюш, не облегчая, правда, усиленную умственную деятельность. Однако, принц и не собирается дожидаться, пока окружающие осмыслят эту настоящую маленькую мудрость: возможность доверять другим, как самому себе. Как было сказано в одной хорошей сказке, «он неожиданно вспомнил об одном важном деле». – Да! Нам пора, - говорит он, вставая с кресла и направляясь в сторону выхода. Арчибальд с Арманом остаются на своих местах, проводив нашего принца глазами, полными нового непонимания. Почувствовав, что эскорт за ним не следует, Барахлюш останавливается на полпути, поворачивается и в свою очередь тоже недоуменно созерцает своих гостей. К слову сказать, совсем незваных. «Знал бы, прибрался», - недовольно думает Бюш, больше волнуясь в данный момент за запыленный комод, находящийся по левую сторону от Франсуа. - Куда? – хором спрашивают они, синхронно наклонив голову в разные стороны. Что-то они оба плохо соображать стали после столкновения… Наводит на определенную мысль, не так ли?.. Барахлюша, к примеру, наводит определенно. Он устало смотрит на Армана. Затем на Арчибальда. Потом снова на отца Артура (не забыв с ненавистью взглянуть на пыльный комод слева) и опять на дедулечку. После чего ему остаётся только устало вздохнуть: на вид они выглядят вполне нормальными…надо же… - На Главную площадь, - мрачно напоминает мальчик своим гостям расклад дел на сегодня. И, чтобы дополнить эту картину очередной мрачностью, часы на ратуше начинают сухо отстукивать двенадцать ударов, заставляя нас вернуться снова к основным событиям, происходящих в этот же момент во Дворце. - Ты представляешь, сколько мне пришлось нагибаться и разгибаться, чтобы все, наконец, забыли мою принадлежность к противоположенному полу?! – яростно шипит Главная Артуру на ухо, как только тот подходит ко входу в камеру Селению. Но принц потрясённо молчит, всё ещё осмысливая происходящее. Знаете, есть богатые чудаки, которые репетируют свои похороны, будучи живыми. Только они это делают из прихоти. В данном же случае, мы имеем дело с присутствием на нежелаемых никем из читателей (мне так кажется, по крайней мере) похоронах живого Артура. И это оказывается не очень приятное для мальчика предприятие. Вид горем убитой Селении его, например, сейчас по-настоящему введет в гроб. Но Главная, видимо, не приняла близко к сердцу внезапную «кончину» нашего героя. Её больше волнует крах её репутации. - Ты меня вообще слушаешь?! – продолжает шипеть она, яростно сверкая глазами. – Неужели тебя не мучает сейчас совесть?! Ты же выставил меня сейчас полной дурой!!! Артур предпочитает с исключительном молчании пройти в камеру Селении, делая вид, что игнорирует девушку, держа находящуюся на грани обморока принцессу на руках. Не собираясь нарушать эту загробную тишину, он, едва слышно шагая в своих хитиновых сапогах, подходит к подоконнику и осторожно кладет свою жену на него, мягко заставив её облокотиться о стену. После чего, он быстро поворачивается к Главной и, пылая диким негодованием, проходит мимо неё, с оглушительным хлопком закрывает дверь. Тогда он даёт волю голосу… - Ты ещё на всю Тюрьму закричи, кто я и растрепай наш план каждому встречному мародёру! – в ярости шепчет мальчик, не намереваясь пока тревожить находящуюся в бессознательном состоянии Селению. Ей и так было достаточно на сегодня страданий, а через десять минут её ждёт эта дрянная свадьба…тьфу ты! Которая не состоится!!! – Да и в чём твои проблемы? – откинув пока от себя раздражающую мысль о свадьбе своей жены, продолжает воспламеняться Артур. – Я же показал тебя с лучшей стороны! - Показать меня с лучшей стороны – значит не давать мне высовываться! – зло парирует Главная, сжимая кулаки. – Как ты не можешь понять! Разве ты не видел, как Мразел надо мной издевается???!!! - О-о-о… - тянет Артур издевательски – ему необходимо выбросить на кого-то негативную энергию. – Называешь старого хозяина по имени. Как мило! - Этот, как ты выражаешься, «старый хозяин», - нервно жестикулируя (вообще жестов у девушки было в изобилии при общении), не прекращает препирательство Главная, - в течение всей моей работы на него, только и занимался тем, что пил мою кровь! - А теперь он что, предложил тебе вступить в свой темный клан вампиров? - иронизируя, смеётся принц над своей новой знакомой, сложив руки на груди. Ему вовсе не приходит в голову всерьез воспринимать переживания этой девчонки. Всё равно теперь у неё новый хозяин, и отныне, никакой Мразел не смеет приказывать ей. Сегодняшний день, разумеется, исключение. Девушка поджимает губы. - Смейтесь, смейтесь, Ваше Величество! Насколько я поняла, вы вообще должны быть… - Не пойму, чего ты распыляешься, - вдруг очень устало говорит Артур, небрежно подняв забрало, отчего стало видно его невеселое лицо. – Какая разница кто ты: женщина или мужчина, если ты стоишь в строю вместе со всеми на войне? – кислое выражение физиономии нашего героя успокаивает Главную – она чувствует, что не только ей плохо в этом мире, но это не означает, что теперь она будет благосклонна к этому мальчишке! - И всё равно вы нарушили обещание, данное Хозяину, - решив отбросить пока жалость, давит она. – Насколько я помню, вы поклялись слиться с нами, стать такими же, как и мы. А значит, вы обязаны были не выделяться на нашем фоне, - победоносно заканчивает она, горделиво вскинув голову. Похоже, девушке очень сильно хочется пристыдить Артура, хоть под каким-нибудь предлогом. Артур довольно ухмыляется, и у его собеседницы появляется слабое опасение, что как бы она сейчас не старалась, заставить стыдиться этого мальчишку ей нипочем не удастся. - Я ничего не нарушал, - спокойно отвечает он и Главная по его тону чувствует поражение, с которым в ту же секунду смиряется. – Нашей основной задачей было проникнуть в Тюрьму и… -…спасти королеву… - не удержавшись от сарказма, вставляет Главная, словно бы невзначай взглянувшая на сидящую в бессознательном состоянии Селению, примостившуюся на подоконнике. Мальчик морщится, но пропускает мимо ушей этот недвусмысленный намёк. - Точнее, как можно безобиднее попасть в тот круг людей, что будет иметь самое близкое место с ней. Конечно, дабы спасти принцессу, - поправляет он, подняв на Главную немного раздраженный взгляд. Он никак не может осознать, чем её положение хуже его. Насколько он помнит, эта вредная и заносчивая эгоистка вовсе не считается канувшей на тот свет. Девушка на полминуты замолкает, откинувшись всем корпусом назад, взирая на Артура сверху вниз с той иронией во взгляде, которая бывает у людей только в тех случаях, когда им необходимо придраться хоть к самой маломальской мелочи в речи собеседника. Однако, по истечению десяти секунд, Главная понимает, что это занятие лишено какой-либо возможности на успех и смиренно кивает головой. Удовлетворенный смирением новой знакомой, Артур продолжает: - И, как ты понимаешь, весь этот спектакль с участием меня и Селении был придуман именно для выполнения заданной цели. Теперь ни у кого из читателей, я так понимаю, нет вопросов по поводу неожиданных действий Артура… Я так надеюсь, по крайней мере… Правда, больше нет? Тогда не станем боле обсуждать эту тему. Например, у Главной на данный момент не осталось никаких вопросов или возражений. Что ж, этот мальчишка вовсе не так глуп, как она подумала с начала этого задания. Хорошо, если он и дальше продолжит проявлять смекалку подобной ловкости – на её взгляд это будет достаточно уместно, учитывая явный перевес соперника в силе. Поскольку, как было уже сказано выше, Главная не знает, что сказать, чтобы поддержать беседу, над хмурой сырой камерой застывает гнетущая тишина, с унылой физиономией наблюдающая за замолчавшими собеседниками из тени под комодом. Артур устремляет взгляд на пыль под деревянным шкафчиком – прямо в глаза тишине. Она в испуге прячется дальше, спугнув маленькую сороконожку. Та словно ошпаренная вылетает из-под комода и несется к выходу из комнаты, издавая при движении шелестящий звук вперемежку со стуком – её маленькие быстрые ножки старательно помогают их обладательнице улизнуть от невнимательно взгляда карих глаз этого двухмиллиметрового великана. Вместе с исчезновением сороконожки, скрывшейся в крупной щели между холодным каменным полом и тяжелой дубовой дверью, у Артура появляется тема для разговора, а значит и злополучной тишине придётся забиться подальше под комод. - Почему ты стыдишься своей принадлежности к женскому полу? – мягко обращается наш герой к Главной, однако, по мнению девушки, прозвучало это более чем вызывающе. Она резко поворачивает голову, повёрнутую до этого к Селении, так, чтобы её взгляд был как можно более выразительным. Но никаким суровым взглядом мальчика не напугать – страшнее взгляда его разъяренной принцессы не найти нигде и поэтому он не испугается такого мелкого пустячка, как холодный свет шоколадных глаз Главной. Так что с яростью убедившись, что этого отчаянно сидящего у неё в печенке мальчика гляделками не проймешь, Главная раздражённо морщится. - Я ни в коей мере не стыжусь того, что я девушка! – гордо заявляет она, и принцу сразу становится ясно, что он откопал из сознания девушки тщательно скрываемый комплекс – девушка в буквальном смысле не выносит своё существование, как «девушки». – Просто это очень унизительно – терпеть насмешки Хозяина, который таковым мне уже не является! Сколько мерзких шуток и насмешек я натерпелась с его стороны! – она резко откидывает забрало, и у мальчика перехватывает дыхание. Теперь было прекрасно видно, что это именно девушка. Да, конечно, это была девушка! Красивое овальное лицо, влажные большие глаза, из которых скромным ручейком текут слёзы пережитых обид, нервно покусываемая губа… Премилое создание. И очень одинокое… - Но теперь такого не будет. Барахлюш позаботится о вас! Вам вообще очень повезло с новым Хозяином! – выпаливает мальчик, не сдержавшись. – Он мой лучший друг, поверь, такого больше не будет… - Мразел тоже когда-то был моим другом… - рассеяно говорит Главная. Эта фраза прозвучала словно гонг. Артур в полной растерянности стоит перед девушкой, казавшейся до этого вполне понятной, без загадок. Тишина неуверенно высовывается из-под комода, однако, тут же прячется, стоит только Артуру выдать поражённое «ЧТО-О-О???!!!». Главная грустно вздыхает. - На самом деле, мы с Мразлом ровесники. – признается она нехотя. – Нам обоим по тысячи семьсот лет. Вообще, Артура не перестают удивлять различные возрасты его знакомых из минипутского мира. Вот перед ним девушка семьнадцати человеческих лет, однако, чувства её на удивление взрослые, как и её разум. И Мразел тоже семнадцатилетний… От одной мысли, что этот садист даже младше его, Артура начинает подташнивать. Какое же должно быть тяжёлое детство у этого гада, чтобы развить такую тягу к насилию в таком возрасте! - Но вообще-то это очень длинная история, - с явным намерением и кончить на этом рассказ, говорит Главная, нервно сплетая и расплетая пальцы. - Однако, теперь он так издевается над тобой… - Сказывается прямое родство с осматами, - фыркает девочка, в пренебрежении смахнув незаметно начавшую уже высыхать слезинку. Наш герой устало закатывает глаза. Куда бы он не сунулся, везде эти твари! - Плодятся, как кролики, - зло бросает он дверному проему, словно это он виноват в многочисленности врагов Артура. - Но на самом деле мы были не очень-то близки, - внезапно говорит девочка, облокотившись на каменную стену прямо за её спиной, вновь скрепляя руки на груди. Мальчик косо смотрит на неё, еле сдерживая желание улыбнуться – она ведь только что выказала нежелание рассказывать что-либо. – Просто играли вместе. Точнее…- она мрачнеет, - я была приставлена ему в игры. - Значит, это вовсе не друг, - уверенно заявляет Артур, стоит только Главной замолчать. Та пожимает плечами, мол, да, пожалуй, ты прав. Тут она ловит взгляд мальчика и снова отводит глаза в тихом смущении. - Теперь ясно, что тебя так мучило, - говорит Артур, в свою очередь отведя круглые карие глаза, полные искреннего сопереживания, от Главной. Он и сам не знает, откуда это беспричинная жалость по отношению к этой девчонке. Хотя, признаться, она начала почему-то ему даже нравиться – очень уж она напоминала ему кое-кого. Девушка ещё раз бросает взгляд на него и тоже замолкает, отвернувшись. Ещё никто и никогда не жалел её. За всю свою жизнь, Главная – и она это отлично знает – не испытала на себе взгляда, подобного брошенному Артуром. - На чем же она спит? – хмуро бормочет Король, уже отвлекшийся от темы о жизни Главной. – Пол же абсолютно голый! Внезапно до снисходит озарение и он в ужасе смотрит на подоконник с примостившейся на нём Селенией, находящейся всё в том же бессознательном состоянии. Глаза его увеличиваются чуть ли не в два раза, он набирает в лёгкие побольше воздуха, чтобы негодование в виде бранных слов в сторону Мразла изливалось, как можно дольше. Он уже готов начать, как Главная сухо напоминает ему: - Она здесь только одну ночь спала, оболтус, - ей конечно приятно, что её неожиданно приняли за свою, но выполнить задание без лишнего шума, как и было приказано, она всё же намерена. Артур выдыхает. Но по его глазам прекрасно видно, что ещё одно такое издевательство, и он за себя не отвечает. - Что это вообще за угрюмая камера?! – сокрушенно негодует мальчик, с возмущением глядя на пыльный прямоугольник в углу комнаты – очевидно, раньше там стояла какая-то мебель. - На то она и камера, чтобы быть такой, - резонно возражает девушка, решительно захлопнув забрало и сложив руки на груди. Она смотрит на стоящего рядом Артура и понимает, что ей его не убедить. Главная, издав обреченный вздох, мол, «за что мне такое счастье, Господи?», и самостоятельно закрывает забрало Артуру. – Всё, Ваше Величество, попрошу на выход, - не без насмешки говорит она, решительно поворачивая нашего героя за плечи и подталкивая его к выходу. Прочно упершись двумя ногами в каменный пол, Артур в полном изумлении поворачивает голову, к упорно толкающей его сзади девушке. - С чего это я должен… - Ты будешь стоять здесь и смотреть, как я буду переодевать твою возлюбленную?– играя уже совсем не по правилам, с очевидной издёвкой замечает Главная, уже начав коротко посмеиваться. Вспомнив, зачем, собственно, Мразел отослал его к Селении, Артур яростно мотает головой. Девушка расплывается в дьявольской улыбке. – Или ты сам настаиваешь её переодеть, как тебе и приказали? – принц качает головой ещё быстрее. – Тогда быстро за дверь, - очень спокойно отвечает на это страшное смущение Главная, и мальчик следует её совету, быстро выскочив из комнаты. - Вот и договорились, - вкрадчиво сказала сама себе Главная, очевидно довольная этой маленькой победой. Артур с той стороны двери облокачивается на неё, выдавая из себя усталый вздох. Пожалуй, это даже хорошо, что его не будет, когда она очнется. Если она ещё раз коснется его или даже просто кинет ещё один такой же убитый взгляд, то он точно не сможет больше держать свою личность в тайне. Что ж. Чудненько! На теле, правда, живого места нет, но к синякам Мракосу не привыкать. Поэтому, легко поднявшись после довольно приличного падения вверх тормашками с поверхности в зал перехода, он запрокидывает голову и смотрит вверх, где отчетливо видно ясное звездное небо и свисающие над вертикально идущим тоннелем, из которого только что вывалился наш великий воитель, темно-серебряные от лунного над-земного света стебельки травы. Затем он наконец вспоминает, зачем здесь, мгновенно принимает позу солдата, пригибающегося под обстрелом и, тщательно оглядев помещение и убедившись в своём полном уединении здесь, начинает короткими перебежками приближаться к выходу из Зала. Приблизившись к пункту назначения, он медленно, чрезвычайно медленно, заглядывает за дверной проём. Воителя в тот же миг отпускает всякая тревога, он делает простодушный шаг вперед…раздается непривычный скрип и Мракос снова в седле: в ту же секунду срабатывает защитный рефлекс, заставляющий мускулы на ногах напрячься и отскочить назад. И происходит это как нельзя кстати. На том месте, где мгновение назад стоял бывший мрачный принц только что вонзилось по меньшей мере полтора десятка копий. Парню ничего не остаётся, как только присвистнуть. А если так и дальше пойдёт, то их завоеватели и впрямь не так уж плохо подстраховались! Мракос занимает позицию бегуна на старте и начинает разминать плечи – он намерен пройти все препятствия на таран. Вниз по лбу по направлению к переносице проскальзывает маленькая капелька пота, но Мракос в раздражении её стирает. Что это ещё за совершенно бабское волнение?! Эти копья даже царапинки на нём не оставили, а он уже готов упасть в обморок. «Ну и разбаловались же без опасностей твои дрянные башка и тело!» - пытается подтрунить самого себя он, приготовившись к старту. Вот и возможность проверить то, как Минара смогла научить его бегать. На секунду он позволяет себе отвлечься, чтобы вспомнить её лицо, морщится и решительно кидается вглубь практически неосвещенного земляного прохода, связывающего Зал Перемещения с Деревней. Итак, троица наших героев, состоящая, собственно, из Барахлюша, Армана и Арчибальда, которые оказались словно бы и не при делах, направляется навстречу невероятным приключениям, а именно на Дворцовую площадь. Только не надо при этом воображать их марширующими солдатами, руки которых сжаты в кулаки в предвкушении битвы насмерть, а глаза горят огнём отваги! Что вы! Не путайте яичницу с манной небесной. Эти товарищи просто незаметно слились с так же идущими к площади минипутами, к слову сказать, тоже вовсе не отличавшихся боевым видом и желанием начать бучу. Этот маленький народец по-своему отважен, раз предки их в свое время вели войну с кузнечиками (вот уж кому понадобится смелость, так это тем, кто восстал против этих агрессивных насекомых, помяните моё слово!), но проявляли это качество они только в крайних случаях. К тому же, физическое состояние их, увы, оставляло желать лучшего. Не говоря уже о наличие оружия у минипутов, как такового. В любом случае, этим бедолагам попросту больше ничего не оставалось, как плестись на площадь в ожидании самого худшего и молиться, чтобы все их самые страшные опасения оказались просто игрой воспаленной затяжной блокадой фантазии. Настроения поговорить, сами понимаете, ни у кого не было, в том числе и у наших героев. Правда, абсолютного безмолвия тоже не наблюдалось – не таковы минипуты, чтобы хранить молчание, когда волнуются. Каждый проходящий маленьких человечек похоже считал своей прямой обязанностью рассказать каждому встречному свои опасения. Случись вам их послушать, ваши брови бы поневоле взлетели выше лба от такого уровня пессимизма. Так что сомнений нет: у минипутов не было никаких радужных предположений, относительно этого народного собрания у Дворца. Барахлюш и его спутники относятся к числу скорее более молчаливых. Арман, к примеру, пока не произнес в пути ни слова, а только думал, размышлял, прикидывал…как же это он здесь оказался? Он буквально чувствует, что вся атмосфера давит на него и называет за глаза лишним. И надо же ему было так удачно попасть в самый центр событий! Впрочем, Франсуа и невдомек, что в обычных условиях жизнь минипутов проходит тихо, мирно (уж намного больше, нежели наша, человеческая). В любом случае, сейчас эта жизнь кажется отцу Артура чересчур насыщенной для его предпочитающей постоянство и спокойствие сущности. Сжаться до двух миллиметров, быть чуть ли не съеденным жужелицей, размером со слона, проехаться в игрушечной машинке со скоростью пули, видеть собственными глазами подземный мир, о котором ранее не догадывался, переодеться вооруженным до зубов мародером и удачно сыграть его роль – это предостаточно для впечатлительного Армана, чтобы почувствовать определенное головокружение. Но вот он всё же включает слуховой аппарат и обращает внимание на незамеченный до этого разговор между Барахлюшем и Арчибальдом. - Сказать по правде, точного ответа дать я не в силах, - извиняющим тоном говорит Барахлюш. Он явно пытается выражаться более или менее витиевато – он очень уважает своего собеседника. – Арчибальд, вы сами понимаете, что предугадать ни действия сестры, ни, тем более, действия этого трехмиллиметрового мародерского куска мяса я не способен. - А вот это плохо, - не утруждая себя изысканными предложениями, лаконически подытожил дедулечка, больше переживая сейчас за внука и невестку, чем за постановку речи, и поэтому не отвлекался на подобные мелочи. – Но у меня есть ещё вопрос. Что мы будем делать, когда начнется то мероприятие, на которое мы идем? - О! Тут у меня есть всего лишь один план, - с дежурной улыбкой отвечает принц, проведя рукой по своим непослушным, разбросанным в беспорядке, жестким огненно-рыжим волосам. Ощутив ладонью маленький колтун на затылке, Барахлюш решает, что времени церемониться у него с ним нет, поэтому грубо раздирает его. – Мы будем делать то же, что и Артур, конечно же? Арчибальд в кротком недоумении смотрит на Бюша, а Франсуа чувствует, что пора бы хоть немножко включиться в разговор – он и без того много молчит последнее время (очевидно сказывается его близкое к нервному расстройству состояние): - В каком смысле? – он тоже не намерен выражаться изящно. - То есть, мы будем импровизировать, - доходчиво объясняет Барахлюше каким-то даже беспечным тоном. Видимо, он так привык, что Артур всегда планирует действия на ходу, что и сам предпочитал поступать также. Хотя, следует заметить, что на практике он свою способность к импровизации не проверял. По крайне мере, раньше попытки заканчивались полным фиаско. Брови Арчибальда сходятся на переносице, но он предпочитает промолчать. - Это как-то неразумно…- неуверенно высказывает общее со своим свёкром мнение Арман, неловко положив руки в карманы. Он чувствует себя более чем потерянным и Арман честно признается (но только сам себе!), что как раз у него с импровизацией туго. Или просто не выпадало подходящего случая проверить это на деле?.. - Знаешь, Барахлюш, я, пожалуй, согласен с Арманом, - замечает дедулечка, с одобрением кивнув на зятя. Внутри Франсуа чувствует ликование, но умудряется сдержать себя и отделывается благодарной улыбкой. Бюш предпочитает недовольно молчать. Вот когда Артур заявляет, что весь его гениальный план будет придумываться на ходу, окружающие, и сам принц в том числе, относятся к этому хоть и с восхищением, но спокойно. Когда же тоже самое заявляет сам Барахлюш, происходит какое-то волнообразное беспокойство – волнообразное потому что, чем ближе к делу, тем больше это беспокойство возрастает. Он, конечно, понимает, что Артур старше, мудрее, чем он, и, самое главное, он – Король! Кстати, как там его отец?.. Бюш, обреченно вздохнув, в который раз в своей жизни называет себя впечатлительным дураком. Как он только мог забыть навестить своего старика?! Мальчик, поджав губы, проводит по лбу рукой. Нет, определенно после разговора с сестрицей в её камере ни о чем другом, кроме как о гадком положении его страны, принц думать не мог, но это, тем не менее, не давало ему права не пойти к отцу и справиться о его самочувствии! Миниму должно было очень скоро исполниться шесть тысяч лет – возраст хоть и не такой почтенный, но приличный, тем более для короля, просидевшего на троне более сорока лет – а его родной сын даже не удосуживается навестить его в тюрьме! Но уже через секунду, все эти вполне обоснованные обвинения Барахлюш вынужден прервать за совершенно неожиданным для него поворотом сюжета. Недлинный путь от дома принца до Дворцовой площади проходит в аккурат около выхода из зала Перехода, и принцу соответственно пришлось вести своих гостей, если таковыми можно назвать Армана и Арчибальда, точно мимо него. А значит, никто из читателей не удивится, я думаю, если им станет известно, что именно в тот момент, когда их шествие проходило в самый раз в районе Переходного туннеля, из него, весь всклокоченный, но до ужаса возбужденный выскакивает…Мракос собственной персоной, конечно же. Барахлюш и его спутники, в то же мгновение прервав шаг, в полном изумлении взирают на этого доблестного воителя, больше сейчас похожего на ежика, чем на человека. Весь утыканный стрелами вражеских ловушек, не причинивших ему, как умелому и хорошо экипированному войну, никакого вреда, он не менее удивленно смотрит на наших друзей, выглядя на данный момент достаточно комично: как уже говорилось только что. Он и впрямь очень похож на ежа в данный момент (хотя мы помним, что имея на голове железный ирокез, Мракос и без того напоминал ежика в боевой стойке). Почти из каждой щели его хитиновых доспехов (хитин, если не ошибаюсь, был взят у мокрицы) торчит по пять и больше стрел, которые при каждом малейшем его движении и покачивались вдобавок, как бы беззвучно пружиня. - И откуда это мы? – задает вполне естественный вопрос Бюш, испытывая определённое недоумение, капельку смешанное с радостью, ведь о похождениях его друга в большой мир ему было неведомо – после захвата Деревни началась такая катавасия, что времени на поиски пропавшего друга совсем не было – к тому же, Бюш был достаточно уверен в способности Мракоса выжить всегда и при любых обстоятельствах – потоп в Некрополисе это доказал. Тут бывший мрачный принц замечает Арчибальда, узнает Франсуа, и лицо его озаряет улыбка. - Откуда я, поговорим позже, а вот куда мне теперь идти… - загадочно молвит он, одновременно выдергивая из себя стрелы. Вытащив последнюю стрелу из ноги, он поднимается и ослепляет наших путников клыкастой улыбкой на сто миллионов долларов. – Что-то мне подсказывает, что мне с вами по пути.