***
Когда Лоре Мун исполняется двадцать шесть, она, в отличие от своих сверстниц, чувствует себя старой. Не мудрой, а опустошённой и увядшей. Нервными, потными пальцами она тщетно пытается открыть письмо. Впрочем, она знает, что ждёт её внутри: её мать никогда не отличалась сентиментальностью и даже банковские отчёты на фоне её посланий выглядят дружескими записками. Тень подходит к ней со спины и, наклонившись, целует в уголок рта. — С днём рождения. Она не улыбается, даже не глядит на него. Она целиком и полностью сосредоточена на письме в руках, словно это бомба замедленного действия. Наконец, она освобождает письмо из плена конверта и с беспокойством читает. — Что пишут? — интересуется Тень, заглядывая ей через плечо. — «Счастливого двадцать шестого дня рождения. Ты уже не маленькая девочка. Не забудь об антивозрастном креме, который я тебе купила». Уже давно надо перестать расстраиваться, но Лоре всё равно обидно. — Она просто сука, — постановляет Тень и качает головой. — Это она так про меня говорит, — бесцветным голосом отмечает Лора. Тень встаёт на колени рядом со стулом и заставляет посмотреть на него. — Лора, погляди на меня. Ты не сука. Лора останавливает на нём пристальный взгляд, пытаясь понять, кому он врёт — себе самому или ей. Она улыбается, потому что знает, что именно этого он от неё и ждёт. — Кто же я, Бобик? — спрашивает она. Тень берёт её лицо в свои большие ладони и придвигается ближе. Они совсем рядом, так, что его дыхание щекочет ей нос. — Ты — самая потрясающая девушка из всех, что я видел. У тебя огромное сердце. И самое прекрасное на Земле: щедрое и замечательное даже изнутри... Лора прикладывает палец к его губам. «Не лги, — хочется сказать ей. — Ты же знаешь, кто я на самом деле». Но вместо этого она его целует. Тень поднимает её, как будто она весит не больше пёрышка — наверное, думает Лора, для него так и есть. Он осторожно переносит её на кровать и улыбается, словно в его руках — весь мир. Наверное, думает Лора, для него так и есть. Он ласково гладит её руки. — Сегодня твой день, детка. Загадывай желание. С шаловливой улыбкой Лора встаёт на кровати. Под цепким взглядом Тени она расстёгивает платье. Её так и тянет снова спросить у него: «Кто же я?», но она знает, что не услышит в ответ правды: у него своя правда, но Лоре такой недостаточно. Поэтому она спрашивает: — Что ты видишь? — Платье падает к её ногам. Глазами он жадно рыщет по её телу. Его молчание — единственное доступное ей откровение, но Лора всё равно требует слов. — Как я выгляжу? — Прекрасно, — шепчет Тень. Он притягивает её и горячо целует, но она с лукавой улыбкой отталкивает его. — Ты сказал, что сегодня мой день. И правила мои. Тень кивает. — Твои. Она ложится на кровать и заставляет Тень лечь сверху. Под весом его мышц тело Лоры впечатывается в матрас, и от близости и тяжести у неё кружится голова, но ей это нравится: в этот невероятный миг она не может вздохнуть, и кажется, будто смерть совсем близко. Лора переворачивается на живот и ёрзает, крепко прижимаясь к нему. — Сзади и жёстко, — приказывает она. Иногда ей не хочется смотреть на него, когда они занимаются любовью. Не то чтобы Тень ей не нравился, напротив, он, пожалуй, один из самых красивых мужчин, что она когда-либо встречала, но от его честного и любящего взгляда она почему-то чувствует себя недостойной. Он такой заботливый, даже во время секса. Любовник, о котором мечтает каждая нормальная хорошая девушка, — но Лора вовсе не нормальная и уж точно не хорошая. Тень поднимается на колени, и Лора слышит визг расстёгнутой ширинки и шорох спущенных штанов. Сердце не замирает в груди, но между ног что-то трепещет — вот и вся доступная ей романтика.***
Счастье с примесью горя — а потом смерть и, вместе с ней, лихорадочно бьющееся сердце. Впервые за всю её жалкую жизнь Тень поцеловал её и дал возможность почувствовать себя живой. Забавно, что произошло это лишь после её кончины. Сейчас у Лоры наконец-то появилась возможность хоть как-то привести неоконченные дела в порядок, поэтому она собирает остатки смелости и делает шаг вперёд. Стискивая металлические поручни балкона, она спрашивает: — Можно мне поговорить с моим мужем? Боги с удивлением поднимают на неё взгляд, и Лора гордо рассматривает их смущенные лица. Старые боги всё ещё её разглядывают, тогда как новые пропадают во вспышке света, словно герои фильма Мельеса*. Остара вертит головой по сторонам, и её лицо светится от удовольствия — как будто от оргазма. Женщина трясёт головой, и её восторг сменяется раздражённым смирением. — Да, конечно, дорогая, —отвечает она и со вздохом добавляет, как будто лишь хорошие манеры не позволяют ей отказать кому-то в гостеприимстве: — Видимо, придётся всех вас пригласить заночевать. Лора почти не слушает её; она слишком увлечена изучением улыбки Тени. Он рад видеть её, он рад видеть её. Страх быть отвергнутой испаряется, и Лора впервые в жизни понимает, как чувствуют себя девчонки, на которых вдруг обращает внимание их тайный предмет воздыхания. В тщеславном порыве она щиплет себя за щёки, чтобы те были не такими бледными. Все её старания, конечно же, тщетны. Лора поворачивается и смотрит на стоящего рядом с ней и непривычно молчащего Суини. — Как я выгляжу? — спрашивает она, даже не надеясь на комплимент. — Как сама смерть, — отвечает он, морща нос, словно сам её вид ему отвратителен. В притворной обиде она бросает на него злобный взгляд. Он говорит ей правду, но времени прихорашиваться у неё совсем нет. План был такой: во-первых, воскреснуть из мёртвых, во-вторых, снова встретиться с Тенью. Видимо, придётся изменить порядок. Не теряя больше ни минуты, Лора спешит обратно в дом и направляется к лестнице. Она слышит позади шаги Суини и совсем не удивлена, что он идёт за ней. Его общество привычно, как и компания тени, но столь же навязчиво, как и кружащие вокруг неё мухи. — Ты же знаешь, что он к тебе не вернётся, — предупреждает её Суини, держась на несколько шагов позади. Лора даже не останавливается, на ходу бросая: — Он улыбнулся, когда увидел меня. Он рад меня видеть. — Ну, только если издалека, так ты пока не совсем похожа на мертвеца. Как ты думаешь, он будет столь же счастлив видеть тебя вблизи? Особенно когда унюхает. Ей не надо проверять, чистые ли у неё подмышки, чтобы понять, что он имеет в виду. Она просто-напросто привыкла к запаху собственного разложения. Лора решает, что лучшая защита — это молчание, поэтому пропускает его комментарий мимо ушей и спускается вниз. — Будь у тебя здоровый вид, упругие сиськи и цветочные духи, он бы всё равно к тебе не вернулся. Даже не подумал бы. Лора закатывает глаза. — У меня никогда не было цветочного аромата. — А знаешь, почему? — продолжает Суини, не обращая внимание на её замечание. — Потому что каждый раз, когда он будет тебя целовать, он будет думать о том, как ты умерла: с хером его друга во рту. Каждый раз, трахая тебя, он будет задумываться, под кем ты стонала громче: под ним или под его другом. Каждый раз, посмотрев на тебя... — Завали хлебало! — зло обрывает его Лора и останавливается в дверях пока пустующей гостиной. — Ты умерла, и наверняка на вид и на вкус мёртвая. — Суини делает шаг вперёд, подходя ближе. — Изо рта у тебя воняет дерьмом, а губы сухие, как лезвия... Он касается её губ пальцем, словно подтверждая свои слова, но Лора с такой силой отбрасывает его руку, что чуть не ломает ему запястье. — Блядь, — выплёвывает он с болезненным стоном. — Что я тебе говорила о ласковых прозвищах? — насмешливо интересуется она. — Он к тебе не вернётся, потому что между сисек у тебя дырка, а в пизде копошатся черви, — продолжает он свой прерванный монолог. — Мило, — комментирует Лора, притворяясь, будто его слова нисколько её не задели. Она заходит в комнату, и Суини, всё ещё потирающий запястье, следует за ней. Обернувшись, она останавливает его, ткнув костлявым пальцем в солнечное сплетение. — Куда это ты собрался? Он кладёт ей руку на грудь, и кончики пальцев почти что касаются соска. Лора не сразу отталкивает его, потому что от его живой ладони внутри становится тепло. И ещё она втайне восхищается его смелостью: он не боится её возросшей силы и всё время как будто даже её провоцирует. — Не забывай, что у тебя внутри лежит кое-что моё. Пока оно там, я с тебя глаз не спущу. Пока Лора думает над достойным ответом, Суини в щёку неожиданно прилетает увесистый удар кулаком. Лепрекон, покачиваясь, делает шаг назад, чуть не теряет равновесие, но всё-таки удерживается на ногах. Лора молниеносно оборачивается и хватает напавшего за грудки, поднимая его вверх. С самым что ни на есть грозным выражением лица она смотрит на обидчика, но тут же её гнев медленно сменяется удивлением, когда она видит, что это Тень. Её Бобик. Она тут же разжимает руки, и Тень падает на пол. Он трёт шею и озадачено смотрит на неё. Ещё никогда Лора не чувствовала такой стыд и ужас, и на мгновение она думает, будто такой монстр, как она, не заслуживает жизни. — Прости меня, Бобик. Я не знала, что это ты. Он кашляет и тяжело поднимается. За спиной Лоры Суини утирает кровь с щеки и с яростью кричит на Тень: — Что это такое, блять, было? — Ты приставал к моей жене! — С какого хуя? Не приставал я к твоей бывшей! Не понравилось бы ей, как я её потрогал, у меня бы сейчас руки, ноги или чего похлеще не хватало бы. Если ты ещё не заметил, она теперь меня на кусочки порвать голыми руками может. Лора закатывает глаза, услышав в жалком оправдании Суини слово «бывшая». Тень же хмурится и глядит на неё со смесью смущения и страха. Но такое выражение лица ей знакомо: именно им он и заслужил своё прозвище. — Бобик, не слушай его. Давай пойдём куда-нибудь, где поспокойнее, и поговорим. Давай? Тень согласно кивает, по-хозяйски берёт её за руку и ведёт за собой в гостиную. Лора оглядываться и дарит Суини торжествующую улыбку. — И не вздумай нам мешать. Можешь и здесь подождать. — Я лепрекон, а не твоя комнатная собачка. Лора задерживает на нём взгляд, но всё же ничего не говорит и закрывает за собой дверь из тёмного дуба. Когда двое влюблённых скрываются из виду, Суини качает головой и, еле слышно ругаясь, садится прямо на пол, привалившись к стене. Он ждёт.***
Лора улыбается Тени, и этот кривой изгиб губ — единственное извинение, которое она может ему принести. Рядом с Тенью она как будто снова становится той миниатюрной и нежной девушкой, которую он взял в жёны. И в то же время она всё отчётливее ощущает гниение собственной плоти. — Как ты... — начинает он, держась за шею. — Преимущества мёртвого состояния, — прямо отвечает она. Ей странно видеть, как спокойно Тень принимает её слова на веру. Он просто кивает. С неожиданным беспокойством Лора касается швов, которые не дают её ключицам разойтись. Она мертва, и ей так горько. — Знаю, я сейчас не в самой лучшей форме, — застенчиво признаёт она. — Нет-нет. Ты прекрасна. Ты всегда прекрасна, — кротко уверяет её Тень. Часть её — а именно тщеславие и надежда — рада такому ответу, но внутренний голос напоминает, что это только лишь его правда, а она обычно не совпадает с её собственной. — Ты оставил меня одну в том отвратительном мотеле, Бобик. Тень со вздохом кивает, признавая свою вину. — Да, я... меня снова арестовали. А когда я вернулся, ты уже куда-то пропала. Я боялся, что ты совсем... — Всё в порядке. Я всё понимаю. Теперь важно лишь то, что мы наконец-то вместе. Она делает несколько шагов вперёд, подходя почти вплотную. Он же отходит назад. Лора пытается скрыть разочарование. — Нет, — говорит Тень и качает головой, как будто его отступление недостаточно красноречиво. — Я не смогу сделать тебя счастливее, Лора. — Но ты меня нисколько не расстраиваешь. — Ещё слишком рано. То, что ты сделала... Я не могу просто взять и вернуться. У меня теперь есть работа. — Очень опасная работа, Бобик. Пусть они сами по себе ебутся, это не твоя война. Тень молчит, но глаза выдают его с головой. В надежде отвратить Тень от старого божества, Лора хочет рассказать ему, как мистер Среда спланировал её преждевременную смерть, но... Но что-то подсказывает ей, что этот секрет ей ещё понадобится. — Мир катится к чертям, но нам достаточно быть вместе. Я восстала из мёртвых, Бобик. У нас есть бесценный второй шанс, которым мы можем воспользоваться. Таким не разбрасываются. — Она нежно гладит его руку кончиками пальцев, не зная, пытается ли его соблазнить или просто тянется к его теплу. — Ты мечтал о нашем прекрасном будущем — мы всё ещё можем осуществить все свои мечты.***
Каждое утро он с наглой улыбкой тащит у неё кофе, но кроме этого мелкого воровства у него больше нет недостатков. Тень Мун не соответствует ожиданием Лоры. Он не аферист, балансирующий на грани добра и зла, но и не загадочный мужчина, способный постичь все её горести. И всё-таки она не находит в себе силы выгнать его. Он — приятное развлечение, неожиданное разнообразие в монотонности будней. Он приходит снова и снова, а она распахивает перед ним дверь. Не успела Лора оглянуться, как Тень вошёл, и её дом стал его домом. Спустя несколько месяцев после их встречи ранним утром Лора просыпается и видит стоящего перед ней Тень. В руках у него кружка с кофе, а во взгляде — пугающая её преданность. — Почему ты всё ещё здесь? На секунду Тень смущается. — Ты пригласила меня остаться на ночь. Её версия событий немного отличается. Это он попросился переночевать, а она только пожала плечами. Не суть важно — ей нужно другое. — Не то. Уже сколько прошло? Пять месяцев? Почему ты каждый раз возвращаешься? — Потому что я твой парень. На этом слове Лора вздрагивает, как от укола. — Я не считаю себя твоей девушкой. Я не знаю, как... Он присаживается на край кровати и притягивает её ближе, пока их колени не соприкасаются. Его глаза смотрят на неё с нежностью, как будто он верит, что Лора мечтает об утешении. Она и сама не понимает, чего ждёт от него: возражений или понимания. — Ты замечательная девушка, — с широкой улыбкой обнадёживает он Лору, но та качает головой. — Ни к чему хорошему это не приведёт. Я могу быть очень вредной, а ещё... Не знаю, ты из-за меня в запой уйдёшь. К её удивлению, он смеётся. — Ты что, цитируешь «Мулен Руж»? — Нет, — возражает она, закатив глаза, — я цитирую Боуи, и он прав на все сто*. — И тут же Лора не сдерживает смешок и спрашивает: — Ты что, смотрел «Мулен Руж»? Тень качает головой, и его улыбка говорит: «Пойман с поличным». Он прокладывает по её шеи дорожку из поцелуев, и Лора с наслаждением прикрывает глаза. Между ног что-то трепещет, и она наивно думает: «Может, когда-нибудь я его полюблю».***
Лора стоит в гостиной Остары и с затаённой надеждой смотрит в глаза Тени. Её тянет поцеловать его ещё раз и вновь почувствовать в груди сладкое биение сердца, но в голове звучит грубый голос с ирландским акцентом: «А твой мужик почувствовал блевотину и сигареты». Сейчас у неё дыхание ещё хуже, поэтому ей остаются лишь слова и обещания. Всё когда-то бывает впервые. — Теперь всё по-другому, Бобик. Теперь мы можем быть счастливы. — А что стало по-другому? — с сомнением спрашивает Тень. — Я умерла, — с улыбкой поясняет Лора. — Тебе кажется, что этого недостаточно? Бобик, раньше я не ценила свою жизнь... Но теперь я знаю, каково это: быть мёртвой. И я хочу разделить будущее с тобой. Хочу воплотить «американскую мечту»: дом, ребятишки, белый забор и собака. Правда, честно сказать, я бы хотела кошку. Тень смотрит на неё со странным выражением, которое Лора объяснить себе не может, а потому и боится. Он как будто изменился. Улыбкой она пытается уговорить его согласиться, но молчание уже затянулось... — Ты можешь подумать, конечно. Всё равно я пока не нашла способ воскреснуть окончательно. Вот как найду — тогда и решим. — Лора проводит рукой по его лицу. — Дождись меня, договорились? Его глаза темнеют, в них плещутся злость и печаль. Она опускает взгляд в пол, слушая, как затихают вдалеке шаги Тени. Через несколько секунд она смиряется со своей неудачей. Открыв тяжёлые двери, Лора с удивлением видит вместо хмурого лепрекона искрящуюся от счастья Остару. — Ну что? — спрашивает она. — Простите? — смущается Лора. — Вам с мужем одну комнату или будете спать в разных? — Боюсь, что в разных, — со вздохом отвечает Лора. Остара кивает. — Ничего страшного, детка. У меня в доме предостаточно спален. — Вы не видели Сумасшедшего Суини? Лоре не хочется показывать, что она разочарована его уходом, ведь она велела ему ждать. Из-за того, что Тень так и не дал ей однозначного ответа, она расстраивается ещё сильнее. Приветливая улыбка Остары тут же увядает. Лору тянет спросить, чем же лепрекон заслужил такое враждебное отношение и связана ли как-то с этим она сама, но не решается. Остара вызывает уважение, как и её мать, а ей Лора никогда не осмеливалась задавать вопросов. По свисту Остары появляется кролик и запрыгивает на комод. Наклонившись, женщина внимательно слушает шёпот животного, закатывает глаза и переводит взгляд на Лору. — Он меланхолично сидит на краю леса, — сообщает она, качая головой. — А ещё он немного злится, что я забрала весну: он любит природу. Даже здесь, я подозреваю, она напоминает ему о зелёной Ирландии и о его былой славе. Лора благодарит хозяйку за её заботы и идёт к парадному входу. Вдогонку Остара кричит ей, что завтра в одиннадцать часов состоится бранч, и Лора, не останавливаясь, кивает.***
Она идёт к нему. Суини сидит на земле спиной к ней. Он рассматривает пустые стволы и опавшие сухие листья, и впервые Лора грустит об ушедшей весне. Пропали все цвета и сама жизнь — и Лора вдруг ловит себя на мысли, что природа сейчас похожа на неё саму. Лора не сразу даёт о себе знать. Она наблюдает за ним с тем же восхищением, с каким следят за неожиданно вырвавшимся на свободу зверем. Подвинувшись чуть правее, Суини замечает её и испуганно дёргается. — Блять! Ты меня прикончить собралась? — Иногда очень хочется, — с улыбкой признаётся Лора. Суини молчит, лишь с грустью изучает пустынный пейзаж, вытянув вперёд длинные ноги. Лора усаживается рядом и признаётся: — Тень меня бросил. — Ты пришла сюда послушать моё «а я тебе говорил»? — интересуется он. Лора трясёт головой. Она лезет в его карман и достаёт оттуда сигарету и зажигалку — она даже не понимает, почему так уверена, что они лежат именно там. — Если так не терпится, то можешь начинать, — издевательски разрешает она, потому что они оба знают: ей до фонаря, чего там ему терпится или не терпится. Он отрицательно мотает головой и едко усмехается. Лора затягивается сигаретой и выдыхает облако серого дыма, заворожённо наблюдая, как тот растворяется в воздухе. Суини первым обрывает тишину: — Ты ему рассказала, что я видел тебя голой? Она улыбается, посасывая сигарету. — Тогда никакого сексуального или романтического подтекста и в помине не было. Всего лишь хирургическая операция. Кажется, такой ответ никак его не огорчает. Он с улыбкой растягивается на земле, как будто вся эта ситуация его забавляет. Лора ложится вслед за ним. Между ними повисает глубокое, бесконечное молчание, и на этот раз первой заговаривает Лора: — Хочешь посмотреть на меня голую ещё раз? — Может, ты не на такой ответ рассчитываешь, но твоя голая тушка меня не особо восхищает. На такое она уж точно не рассчитывала. Обыкновенно мужчины сразу же нетерпеливо торопили её, а она притворялась, будто никак не может решиться. Ей нравились жадные, просящие взгляды, нетерпеливое желание трахнуть её здесь и сейчас. С Суини всё было иначе — наверное, потому что он лепрекон, а может, потому что она всего лишь труп. Но Лора не любит, когда её отвергают — особенно по два раз за день. Она хватает его ладонь и кладёт себе на живот, под свободную красную куртку. Он не одёргивает руку, и Лора ведёт её выше, к левой груди. — Когда-то ты коснулся меня здесь. Думал, что здесь прячется твоя монета, под моей кожей, под моими костями. Я не знаю точно, но мне кажется, что она и впрямь именно здесь. Она тянет выше, и большая ладонь накрывает всю её грудь. Её ледяной сосок касается его тёплой кожи. Он не вырывается, но и не пытается двигаться. — Хочешь взять? — спрашивает Лора. Она сама не знает, что ему предлагает: монету или себя, но Суини всё равно молчит. Хорошо, думается ей, всё равно никто из них не готов к ответу, каким бы он ни был. Как легко снова вернуться к старым привычкам, размышляет Лора. Наверное, ей бы стоило постыдиться, что сейчас рядом с ней не её муж, но ей всё равно, как будто она сейчас спит, и всё это лишь сон. Она смотрит на звёзды и вспоминает, как однажды мама сказала ей, что не все девушки обязательно хорошие.***
Мать Лоры складывает руки на груди и строго смотрит на свою восьмилетнюю дочь. — Зачем ты ударила его, Лора? И не вздумай отнекиваться: сегодня утром мне позвонила учительница. Она также добавила, что ты сказала... что ж, повторять это я не собираюсь, но ты и так знаешь. Лора собирает всю волю в кулак и поднимает глаза на мать, но её щеки стыдливо краснеют. — Он меня поцеловал, — зло говорит она. — Лора, ты красивая девочка, и мальчикам хочется тебя поцеловать... нельзя же их за это бить. — Я не хочу, чтобы он меня опять целовал, и мне Сара сказала, что задиры отстанут, если их ударить, и я решила, что и с ним также будет. — Хорошие девочки не бьют мальчиков. — Если хорошие девочки целуют мальчиков, то я не хочу быть хорошей девочкой. — Хорошие девочки не обязательно целуют мальчиков, Лора. Во всяком случае, не всех подряд. Хорошие девочки говорят, что им очень приятно, но они не хотят, чтобы их целовали ещё раз — вот и всё. — Мама стыдливо кусает губы. — К тому же, хорошие девочки уж точно не говорят... то, что ты сказала. — Иди на хер? — Лора! Я же запретила тебе так говорить. Где ты вообще это услышала? — Папа так много говорит, когда разговаривает о работе по телефону. — Только взрослые могут так говорить. Ты поняла меня? Лора кивает. Месяцем позже Лора снова бьёт мальчика: не хочет с ним целоваться. Домой она приходит уже подготовившись к очередной ссоре с мамой, но застаёт её плачущей и кричащей в телефонную трубку: — Я из тебя все соки выжму. Ты слышишь? Ублюдок! Поздно извиняться. Да, поздно, мудак, потому что я уже все бумаги о разводе подписала. Теперь уже всё, и я позабочусь, чтобы у тебя деньжат поубавилось, уж ты не сомневайся! Лора никогда не слышала, чтобы её мама говорила плохие слова, поэтому замерла посреди гостиной, смотря на мать как на чужую. Она боялась, что та будет также кричать и на неё, когда узнает, что дочь снова подралась. Однако мама как будто сдувается и без сил падает на стул. Её тело сотрясают рыдания, и Лора с опаской подходит ближе, как будто встретилась с хищником. Она кладёт руку ей на плечо и просит: — Мама, не плачь. Женщина смотрит на неё и неожиданно притягивает к себе. Сильно удивлённая Лора глубоко вдыхает. Её мама никогда не показывала сильных чувств и уже давным-давно её не обнимала. Из-за неожиданной ласки Лору терзает стыд, и она спешит сознаться в своём «грехе». — Мам... Послушай. Я снова ударила мальчика. Я честно сначала сказала ему, что не хочу целоваться, но он всё равно лез, и тогда я его ударила, но я не говорила плохие слова, честно. Внутренне Лора готова встретить гнев матери, который, впрочем, так на неё и не обрушивается. Вместо этого мама горько улыбается и говорит: — Значит, не всем девочкам быть хорошими... Ничего страшного, малышка. Этот урок Лора запомнила на всю жизнь. Год спустя Лора сама целует мальчика и говорит ему, что за этот поцелуй он должен поделиться с ней конфетой.***
Однажды она разделась перед Суини. Показала ему все ужасные шрамы и рассказала о своей боли. Он не отвернулся. Возможно, он заслуживал хоть капельку благодарности, но выразить её словами Лора не может, поэтому предлагает ему своё тело. Ей не впервой. Наверное, и с Робби вышла та же история. Но в этот раз всё как-то более интимно. Они просто лежат рядом, и его рука всё ещё согревает её грудь. Он отнимает руку и даже не смотрит на неё. Лора чувствует закипающей гнев, как будто он не принял её извинение или предложение. Наверное, сейчас он поднимется и уйдет прочь, но нет. Суини переворачивается на живот и упирается на локти. Одной рукой он тянет вниз молнию её куртки, под которой прячутся разноцветные булавки из дешёвого магазина — Лора отчаянно пыталась скрепить ими швы. Она сама никак не вмешивается, с интересом и предвкушением следя, что же будет дальше. Он смотрит на неё в ожидании позволения, и Лора не знает, о чём просит Суини, поэтому кивает. Суини приближается к её левой груди и легко прикусывает кожу. Лора зажмуривается, и её тело, как будто снова живое, отзывается на прикосновение трепетом. Он целует сосок — всего лишь раз — и отстраняется. Открыв глаза, Лора вопросительно смотрит на лепрекона. «Почему ты остановился?» — Хотел узнать, какая ты на вкус. — И какая же? — Как сама смерть. Он поднимается на ноги, отряхивает пыль со штанов и уходит. Лора остаётся лежать, даже не застегнув куртку. Она смотрит на ветви деревьев и кивает своим мыслям: «Он хотя бы сказал правду». Два чёрных ворона кружатся в небе. Лора следит за ними взглядом и вдруг почему-то чувствует, будто за ней кто-то наблюдает, но лишь отмахивается от подозрений. «Глупая Лора, — думает она, — это всего лишь птицы».***
В самые холодные ночи Лора думает о том, как бы сложилась её жизнь, не встреть она Тень Муна. Иногда она представляет себе бесконечную череду ночных смен и назойливые вопросы матери, интересующейся, когда же Лора найдёт себе хорошего мужчину, который заделает ей прелестных детишек. А иногда она мечтает о приключениях, и восторг прогоняет всякий страх одиночества. Мёртвые не спят и не видят снов, поэтому у Лоры слишком много времени поразмышлять о своих грехах и слабостях. Она вспоминает о губах на своей груди, о языке, обводящем её сосок, и дрожит. Между ног невыносимо тянет, но она не решается лишний раз трогать гниющую плоть. Наверное, ей стоит переживать, что её груди касался другой мужчина, но нет. Она даже сомневается, было ли это взаправду. Видимо, нет. Всего лишь фантазии. А своих фантазий она не стыдилась никогда. Он однажды видел её голой, вспоминает Лора, и ничего романтичного в том не было.***
Её мучила боль — она теперь стала её постоянной спутницей, но в этот раз было хуже. В маленьком мотеле на краю цивилизации Лора смотрится в зеркало. Она держит пинцет, купленный в том же дешёвом магазине, что и булавки с бинтами. Внутри у неё куски стекла — как у Снежной королевы из сказки — и ей кажется, будто кто-то внутри раз за разом втыкает в неё нож. Она пытается вытащить куски пинцетом, но боль не даёт сосредоточиться. Видимо, провести операцию на самой себе ей не удастся. Со вздохом она опускает руки. Лора знает, что делать — но легче от этого не становится. Она собирает бинты и перематывает грудь, чтобы внутренности не вывались наружу с первым же её шагом. Надув губы, она снова рассматривает своё отражение. — Как я выгляжу? — спрашивает она у зеркала, которое, естественно, ей не отвечает. Лора натягивает халат и вновь вздыхает. Спустя двадцать минут она стоит в коридоре богом забытого мотеля и смотрит на дверь чужой комнаты. Кроме бинтов и халата на ней ничего нет, а в руках Лора сжимает маленький туалетный набор и бутылку водки. Она отлично знает, как вся сцена выглядит со стороны. Знает и то, о чём подумает он, когда откроет дверь — но ей абсолютно всё равно, она думает только об острых кусках стекла внутри и решительно стучится к нему. Сперва она слышит тяжёлые шаги, а потом дверь открывается, и перед ней появляется выгнувший одну бровь Суини. Непонятно зачем, но Лора поддаётся минутному порыву и соблазнительно улыбается. Его слова, конечно же, делу не помогают. — Сейчас четыре ночи, мёртвая жена, и твоя одержимость мною сильно меня напрягает. — Он тычет в водку. — Но за эту бутылочку я готов простить твою назойливость. Она качает головой и, открыв бутылку, делает глоток. Суини недовольно морщится — наверное, думает, что теперь от алкоголя воняет мертвечиной. Столько хорошего продукта пропало! — Это для меня, — говорит Лора, оторвавшись от бутылки. — Ты сухая как курага, красавица, если будешь бухать, то от одной спички загоришься. Стоит того. — Это в медицинских целях. Чтобы не так больно было. В её ситуации эти слова звучат глупо. Она же мертва — о какой боли может идти речь? Но почему она всё равно чувствует её и даже может заглушить алкоголем? — О чём ты... Лора, не обращая на него внимания, протискивается в номер. Суини умолкает, как только она сбрасывает халат. Теперь она совсем голая, только бинты не дают ей развалиться. — Мне нужна твоя помощь. — Сегодня я не в настроении для непристойных предложений. — Она притворяется, будто не понимает его, и Суини серьёзно добавляет: — Я с тобой шпилиться не собираюсь, ты, блин, чисто мумия. Лора закатывает глаза. — Я о другой помощи. Он закрывает дверь номера, и Лора, вдруг развеселившись, думает о всей двусмысленности сложившейся ситуации. Ей отчаянно хочется, чтобы появился кто-нибудь третий и неправильно понял, что же здесь происходит. Она всегда мечтала попасть в неловкое положение, но Тень постоянно отклонял её безумные идеи, искренне веря, что жена шутит. Лора изменяла мужу лишь с одним мужчиной — с Робби, — но задумывалась об интрижке и до этого. Она вспоминала сцену из «Ночи в стиле буги» и не раз представляла, что сделает Тень, если он однажды придёт домой, а на подъездной дорожке перед домом будет стоять группа людей и смотреть на трахающую какого-то незнакомца Лору. Она понимала, что фантазия не из самых здоровых, но какие мечты должны быть у хороших девочек, она не знала. Лора открывает набор, достаёт пинцет и протягивает Суини. — Маленькая хирургическая операция, — сообщает она. Из-за его озадаченного выражения у Лоры вырывается недовольный вздох, прежде чем она продолжает объяснения. — У меня внутри осколки — после аварии остались. Мне очень больно, но сама я их найти не могу, поэтому их достанешь ты. — Я что, похож на доктора? — Зато ты старый, как говно мамонта. Ты что, ничему за свою жизнь не научился? Теперь закатывает глаза уже Суини. — Ложись на кровать, — приказывает он. Лора с улыбкой подчиняется: ей нравятся стальные нотки в его голосе. Она тянется, словно разленившаяся кошка. Суини присаживается рядом с ней, но все же держится на некотором расстоянии. — Я не кусаюсь, — уверяет его Лора. — Правда? А вот я в этом не очень-то уверен, — огрызается он, доставая из набора миниатюрные ножницы. Она ёжится, когда Суини начинает разрезать бинты и аккуратно отбрасывает их, стараясь не задевать кожу. Его нерешительность почему-то неожиданно кажется Лоре очаровательной. Она старается не смотреть на торчащие в груди внутренности. Ей и так никогда не нравилась своя чересчур маленькая грудь — теперь она вся в порезах, а ниже торчат рёбра. Не слишком сексуально — для такого и определения не подобрать. Щипцами Суини отодвигает кожу и один за другим вынимает осколки. Он как никогда молчалив и очень сосредоточен. У Лоры на мгновение возникает вопрос, как он смотрит на её тело: с отвращением или же с похотью. После казавшегося бесконечного часа работы Суини принимается зашивать её по оставшимся от вскрытия разрезам. Булавками он скрепляет швы, а к ключице прицепляет голубую бабочку. — Серьёзно? — с неодобрением спрашивает Лора, смотря на бабочку. — Это ты купила, — напоминает он, оставляя её без всякого ответа или объяснения. Он хочет встать, но Лора хватает его за руку, не давая подняться. — Что ты видишь? — задаёт она ему тот же вопрос, что и Тени. Суини трясёт головой. — Обыкновенную мёртвую девчонку. Это правда, думает Лора, и в то же время не вся — но ей достаточно. Суини отходит от кровати и поворачивается к Лоре спиной. Он отворачивается довольно быстро, но она всё равно видит его напрягшийся в штанах член. Лора улыбается: вот такой правды ей достаточно.***
В огромном поместье Остары легко потеряться, но Лоре нравится здесь больше, чем в кишащих крысами мотелях, в которых они с Суини ночевали. Он, наверное, самый богатый на всём белом свете человек, но, по его словам, платить в сетевых отелях наличкой нельзя — слишком подозрительно. Когда Лора находит столовую и присоединяется к бранчу с бессмертными богами, она не удивлена, что в красивой комнате её ждёт один Мистер Среда. — Миссис Мун, — приветствует он, но Лору хорошими манерами не проведёшь. Она знает, кто он на самом деле. Может, он и бог, но от смертных не шибко отличается. — Я решил, что нам уже давно пора поговорить. Лора кивает и садится на ближайший к нему стул. — Пока вы не начали мне угрожать, я хочу кое-что сразу прояснить. Я знаю о вас кое-какие нелицеприятные вещи. Вещи, которые точно не понравятся Тени. — Ничего страшного, милая, я знаю кое-какие нелицеприятные вещи и о тебе, и они Тень тоже вряд ли обрадуют. Я всего лишь хочу, чтобы мы стали хорошими друзьями и держали все наши секреты при себе, — с уверенной улыбкой заключает Мистер Среда. — Если вы о Робби, то тут вы опоздали. — Воистину опоздал. Я был крайне удивлён, когда узнал, что ты украла у меня крайне преданного лепрекона. Складывается впечатление, будто он теперь безгранично тебе верен. Лора широко распахивает глаза, понимая, что он имеет в виду. — Я вообще очень открытый человек, у меня много друзей. Друзей, которые готовы помочь другим моим друзьям по одному моему слову. Я уверен, что кто-нибудь из них может помочь тебе и с твоей неприятностью. Мистер Среда улыбается, словно заправский коммивояжёр, и Лора тут же догадывается, что стоит на кону. «Тень или же моё воскрешение?» Что важнее? Она знает, как бы поступила хорошая девочка: хорошая девочка сделала бы всё, чтобы сохранить свою любовь. Но она девочка нехорошая, и мама однажды ей сказала, что ничего страшного в этом нет. Годы спустя, когда Лора снова будет жива, она рискнёт всем ради говорливого лепрекона и на мгновение задумается: а научилась ли она наконец-то быть хорошей девочкой?