Город кривых зеркал

29 ноября 2015 года. Нью-Йорк

      Встречу с местом преступления Килгрейв предвкушал едва ли не с радостью: Джессика трещала без умолку всю дорогу, надеясь то ли выяснить, зачем он собирался в город, то ли выбить признание, то ли вдохновить на героический подвиг. Не спасали ни наушники, ни тот факт, что этот её монолог был для него уже не в новинку. Последнее, пожалуй, проблему даже усугубляло: и на самых громких аккордах припева беззвучное шевеление губ Джонс партиями выдавало нотации, находившие мгновенный отклик в его памяти.       «Сидишь, засунув голову в песок, и жалеешь себя…»       «Неправда, кто ещё прикроет мне спину, если не ты? Малкольм? Триш? У них нет нашей силы, они уязвимы», — отвечает другой голос в его голове, такой же по тембру, но куда приятнее по интонации.       — Джесс… — невольно выдыхает Килгрейв и, кажется, вслух, судя по скривившимся губам его напарницы, поспешно разразившимися очередными беззвучными укорами, но на этот раз незнакомыми.       Впрочем, его мозг легко нащупал аналогию.       «Сумасшедший ублюдок!»       Законнорожденный на самом деле, но вот по первому пункту согласиться, быть может, и стоило.       «Размякший злодей — жалкое зрелище», — вторит этой мысли писклявый мальчишеский голос, едва слышимый из-за шума волн и порывов ветра.       «Изменился — вовсе не значит «размяк», — снова Джессика, но своя, «домашняя», а не сидящая напротив и явно пытающаяся применить на нем «глаза-лазеры», словно она ещё до кучи и Супермен, — разве плохо, что я могу теперь тебе доверять? Что мы больше не враги? Что ты для меня теперь…»       «Чудовище!» — нашлась вторая Джесс, ехиднее и моложе.       «О, прошу… Куда ему до монстра? Мальчик на побегушках!»       Ироничное высказывание для того, кто моложе тебя лет на двадцать пять, но что-то в словах Лоренса колет болезненной правдивостью.       «Неправда… Напарник…»       Слова собираются комом, смешиваются в общий гул и по итогу три голоса — два аналогичных женских и один мужской — становятся совершенно неотличимы друг от друга. Мужчина простонал и обхватил голову руками, одновременно прикрыв глаза.       «Пурпурный кошмар!»       «Подкаблучник!»       «Друг…»       — Спящая красавица!       Последнее уже интереснее и не вписывалось абсолютно никуда, но причуды мозга порой удивительны и непостижимы. Как и тот факт, что кто-то щёлкает его по носу, и это при том, что единственный человек, находящийся рядом, скорее, руку себе отрубит, чем к нему прикоснётся.       — Эй, просыпайся или рассчитываешь на поцелуй любви? Мелочь есть?       — Джесс, ты… меня трогаешь?       — А ты зовёшь меня с закрытыми глазами и при этом стонешь, — закатила глаза Джессика. — Отвратительно, кстати. Вношу корректировки в наш договор: так теперь больше тоже нельзя.       — Это не то, что ты… Хотя… Какая разница? Ты ведь всё равно не поверишь… — Килгрейв вздохнул и повернулся к таксисту: — Спасибо, сдачи не нужно. Я поставил пять звёзд в приложении, но мне мучительно не хватало музыки. Считайте, что это авансом. Исправляйтесь.       — Надо же, какая любезность, — фыркнула Джонс и сопроводила реплику ощутимым тычком под бок. — Ты идёшь или нет?       — Бла-бла, снова прячу голову в песок? И… Опять меня трогаешь?       — Бить тебя — одно удовольствие, — философски парировала Джессика, направляясь к полицейской машине.       — Стой, там всё равно не пройти. Плюс столько лишнего внимания… Лучше обойти дом сзади.       — И откуда ты знаешь, что там патрульных меньше?       — Расскажу — не поверишь! — довольно улыбнулся мужчина и, насвистывая, бодрым шагом направился влево. Освобождение заложников — первый и последний момент в этом году, когда между ним и Джессикой ненадолго, но совершенно естественно установились нормальные партнерские отношения, так что воспоминания об этом пробуждали в кои-то веки положительные ностальгические чувства.       — Пропустите нас! — И первый патрульный отошёл в сторону.       — Нам сюда можно! — Разбежались последние полицейские.       — Оби-Ван Кеноби? — вполне миролюбиво прокомментировала Джонс.       — Я круче. Хотя, возможно, в спин-оффе окажется, что всё же он.       — Каком спин-оффе?       — Точно, дурацкий две тысячи пятнадцатый! — хлопнул себя по лбу Килгрейв. — Говорят, что нас ждёт очередной спин-офф «Звёздных войн».       — Очередной? Я тебе сегодня уже говорила, что ты ведешь себя как безумец?       — О, и не раз! Не поможешь с калиткой?       Мгновенно протиснувшись в освобожденный проём и совсем не по-джентльменски отпихнув Джессику, Килгрейв поспешно бросился в дом.       — Привет, Чак! Обойдемся без прелюдий — я спешу. Не стреляй, брось ружьё на землю, отпусти заложников и сдайся полиции. Леди, юная леди, Чак-младший — моё почтение. Никому не рассказывайте, что здесь произошло. Всего доброго, до свидания.       — Спасибо вам, — догнал его в дверях благодарный оклик хозяйки дома.       — Не за что, — кивнул в ответ Килгрейв и на мгновение успокаивающе коснулся ее плеча. — Берегите себя.       — Ну и что это было? — тенью проскользнула за дверь уже получившая свои благодарности Джессика. — Решил уйти без меня, как герой-одиночка?       — Я же говорил, что спешу, — пожал плечами мужчина. — У меня остались свои дела. Можешь ехать домой или развлекаться в городе. Нужны деньги на такси?       — Домой — домой или к Лорану и Альве? — хитро прищурилась Джонс.       Килгрейв на мгновение замер. За всеми этими геройскими играми он напрочь забыл, что их время с Джессикой в этом мире закончено. Не будет больше дружеских бесед и спасения заложников — его ждёт наполненная водой камера. Будет ли дальше убийство или освобождение — вопрос сложный, но терять время на заточение, пока по городу бродит психопат, разрушающий реальность, — непозволительная роскошь. Вернуться в дом ему так или иначе придется, хотя так хочется сбежать: предстоит разговор с Альвой и нужно забрать ноутбук и ещё кое-что из вещей, тогда…       — Хочешь — езжай в свою детскую обитель, там тебе всегда рады. Хочешь — в свой офис-клоповник к своему напарнику-наркоману. Или, быть может, ты хочешь к Триш? Или в бар? Дело твоё. Ты права: я теперь герой-одиночка. Чертовски спешащий герой-одиночка.       Отвернувшись, Килгрейв спешно извлёк из кармана телефон, забивая в приложении, где его забрать. Он искренне рассчитывал, что шокированная неожиданной милостью Джессика радостно сбежит, но цепкие пальцы, сомкнувшиеся вокруг его запястья, разрушили идеально сложившиеся планы.       — Триш? Ты всегда называл её Пэтси.       — Патриция, Патрисия, Триш, Пэтси — это всё её имена. Какая разница? Или это ты мне тоже в преступления запишешь?       — Да ты мне даже в глаза не смотришь — не слишком похоже на тебя, — продолжала цепляться за него старая-новая напарница. — И зачем тебе в город? Решил отослать меня и компенсировать геройское дело злодейским?       — Джесс, — устало отозвался мужчина. — Я отпустил тебя, чего ты ещё хочешь? Обещаю, я не собираюсь делать ничего преступного, если не считать преступным, конечно, бокал вина днём или десерт после плотного ужина.       — Второе непопадание, — загнула палец Джонс. — Так меня называет только Триш, ты же всегда использовал приторно-бесячее «Джесси».       — Тебя это раздражает, я принял к сведению и стараюсь не обострять ситуацию лишний раз, — поднял на неё глаза Килгрейв. — Чем ты опять недовольна?       — Как я раньше не замечала, — девушка продолжала кружить рядом, едва не обнюхивая свою «жертву», как ищейка. — Другая причёска. Новая одежда, совсем не тот стиль, хотя чем-то из-за лёгкого официоза напоминающий прежний. Удобная обувь. Запах. Всё ещё перебарщиваешь с парфюмом, но этот не такой отвратительно сладкий. Манеры. Спасибо — пожалуйста, чаевые, мягкость обращения с прислугой. Скромность. Где твоё фирменное «Я сделал что-то хорошее, ты обязана меня полюбить?»       — К слову говоря, ты справилась бы и сама. Видела, как дрожали руки Чака? Он бы на пределе, но выстрелить… Кишка тонка. Ты успела бы обезоружить его раз двадцать без всяких моих способностей. Я бы и не поехал, если бы не дела в этом районе.       — И поэтому ты уезжаешь отсюда? — скептично фыркнула Джессика и победоносно взмахнула рукой. — Стой, не оправдывайся, я о чём и говорю: Килгрейв никогда не стал бы преуменьшать свои заслуги и уж тем более скрывать хорошие поступки, выставлять их обыденностью или случайностью, демонизируя себя на их фоне. Он меня любит — я обязана любить в ответ, делает что-то хорошее пусть и полностью под мою диктовку — весь мир у него в должниках. Или ты потрясающий игрок, или здесь ситуация поинтереснее: я не жалуюсь, но кто ты такой? Старший брат с такими же возможностями? Кто-то со способностью менять внешность? Я уже и такому не удивлюсь.       — Ты даже не представляешь, как близка к истине, — нервно хохотнул Килгрейв. — Но правда проста до банальности: я — это я. Нет у меня братьев, я рассказал бы в связке с родителями. И не думаю, что Мистик существует.       — Тогда следующие два вопроса: почему ты меня отпускаешь? И самый любопытный: откуда твоё ледяное спокойствие? Таблеточки пьёшь?       — Слишком много вопросов. Я бы пообщался, но меня ждёт убер. Прощай, дорогая. Или до встречи. Уж не знаю, какое решение ты примешь.       Джонс выразительно подняла бровь и лишь усилила хватку.       Килгрейв усмехнулся, задумался на мгновение, затем коротко наклонился к сцеплению рук и церемониально поцеловал Джессику куда-то в области запястья. За какое-то короткое мгновение девушка умудрилась замереть, вздрогнуть и отпрыгнуть, поспешно отдернув руку, но ее спутнику только это и нужно было — мужчина запрыгнул в машину, сделав рукой знак ехать быстрее. Джессика проводила его долгим злым взглядом.       Вся ее напряженная поза вкупе с взлохмаченными волосами напоминала взъерошенную от драки кошку, но бороться было не с кем. Хлопок двери заглушил собой и названный адрес. Итак, Триш или собственная квартира? Джесс нащупала в кармане телефон, нарочито сильно стараясь тереться запястьем о грубую джинсовую ткань. Рука, как назло, горела огнём, хотя Джонс готова была поклясться, что прежние прикосновения губ Килгрейва были холодными и влажными, как у жабы. Эта мысль заставила вытирать кожу с удвоенным энтузиазмом. Чёртов хитрец! Обманул бдительность, изображая из себя показушное равнодушие, и начал строить из себя героя-любовника, как только почувствовал, что стал ей чуть менее отвратителен. Джессика не знала, что посоветует ей Триш, но знала, что обычно делает Джессика. Нравятся игры? Что же, следующий раунд будет за ней.