Подарок

— Поздравляю, насекомое, ты стала еще на шаг ближе к неминуемой смерти! — торжественно произнес Нейро, протягивая ей коробочку, украшенную траурной ленточкой. Яко флегматично кивнула, принимая подарок и весьма оригинальное поздравление с днем рождения. — Спасибо, Нейро. И что это такое? Яд, пыточный инструмент, бомба с часовым механизмом или очередная смертельно-опасная тварюшка из недр Преисподней? — уточнила она, не спеша вскрывать подарок. Нейро принял вид оскорбленной невинности: — Как ты могла такое вообразить? Стыдись, инфузория. Я тебе от чистого сердца и от всей души… — У демонов души нет, — буркнула Яко, встряхнув коробочку — в ней перекатилось что-то твердое. — Мне даже отказывают в наличии души, — вздохнул Нейро. — Расслабься. Это исполнитель желаний. Хмыкнув, Яко развязала ленточку и открыла крышку. На нее никто не набросился, в лицо ей не плеснуло кислотой или смертельно-ядовитой пыльцой, и даже ничего не затрещало, готовясь взорваться. Внутри лежал обсидианово-черный камень, по форме и размеру напоминавший косточку авокадо. Отогнав мысли о салате из авокадо и огурца, который дожидался ее дома в холодильнике, Яко осторожно взяла подарок в руку и повертела, разглядывая на свет. Камень был непрозрачным и неожиданно тяжелым, словно свинцовый шар. — Можешь пожелать все, что душе угодно. Сожми в руке и представь, что хочешь получить, — сказал Нейро, подперев голову ладонью. — Хоть розового единорога, который будет летать по небу на радужных крылышках. Хотя… императрицей Японии он тебя не сделает. — Вот уж что-что, а этого точно не хочу. Так… и в чем подвох? — спросила Яко, аккуратно положив «исполнитель желаний» обратно в коробочку. — Понятия не имею, о чем ты… — Нейро. Я тебя уже не первый год знаю. В чем подвох? Единорожек попытается меня сожрать? Или радужные крылышки будут радиоактивными? Нейро тяжело вздохнул. — Вот вырастил достойного напарника на свою голову… Хорошо. Первое: все, что ты пожелаешь, просуществует восемь часов. Второе: ты всегда будешь помнить, что ты пожелала. — И что в этом плохого? — удивилась Яко. В голове у нее уже роились всевозможные варианты того, что можно пожелать — не единорог, конечно, но… Нейро рассмеялся. — А ты подумай. Ты до конца жизни будешь помнить, что у тебя целых восемь часов был живой, настоящий единорог. И его больше никогда не будет. — Зато будут воспоминания, — отрезала Яко. — Спасибо. Это замечательный подарок, Нейро. Кстати, а когда у… — Понятия не имею, — махнул он рукой. — У вас, людей, вечно меняются календари, а у меня есть более интересные загадки, чем вычислять дату собственного рождения. Как такового, празднования дня рождения у Яко не получилось. Почти весь вечер, вместо того, чтобы посидеть в кафе вместе с Канаэ, она проторчала в каком-то богами забытом разрушенном доме на окраине Токио, поджидая контрабандистов, так что домой она ввалилась в начале десятого, уставшая и выжатая, как лимон. Поужинав салатом, который ей весь день являлся в мечтах, Яко задумчиво уставилась на камушек, лежавший посреди стола. Она поняла, какой был третий подвох подарка: сомнения. Этак до конца жизни она будет думать, а правильное ли желание загадала, а может, стоило подождать и выбрать другое… На секунду ее посетила мысль загадать себе крепкий, здоровый сон — а что, как раз восемь часов проспит, и даже с гарантией, что Нейро ее не разбудит среди ночи с радостным воплем: «У нас есть труп, и он почти что целый!» Яко взяла камень в руки и задумчиво подышала на него, надеясь согреть. Зря — он оставался таким же холодным, словно только что из-под снега.       Все, что ты захочешь. А если желать — нечего? Если есть все, что хочешь: работа, учеба, подруги, напарник, который хоть и садист первостатейный, но зато всегда спину прикроет… иногда просто швырнув этой самой спиной в стену, выводя с линии огня. Яко машинально сжала пальцы, и камень, словно по волшебству, слегка нагрелся. Решив довериться старому доброму методу свободных ассоциаций, Яко закрыла глаза и откинулась спиной на стену кухни, позволяя мыслям скользить в любом направлении. С каждой секундой камень теплел все сильнее, и вскоре уже даже начал пульсировать, словно чье-то сердце.       Все, что ты захочешь. Прошлое никому не изменить, это факт. И уж тем более это не под силу маленькому камушку, какими бы чудесными свойствами он не обладал. Проклятье, уж лучше и правда пожелать себе крепкий сон — и чтоб без сновидений, чтобы хоть эту ночь проспать без старого кошмара, который возвращается каждую весну… Камень раскалился так, что его даже держать было больно и с громким треском развалился пополам. Яко, вскрикнув от неожиданности, выпрямилась на стуле, глядя на половинки. Интересно, что же она зага… В тишине кухни чужой вздох показался громом небесным, и Яко испуганно вскинула голову. Камень не мог вернуть прошлое. Зато он мог отравить настоящее до конца ее жизни. Инспектор Сасадзука стоял посреди ее кухни. Вроде бы, живой и невредимый, но утверждать это Яко не спешила. Не замечая ее, Эйши повел головой из стороны в сторону, словно пробуждаясь ото сна. Его взгляд наткнулся на календарь, который Яко прикрепила к холодильнику, и она заметила как дрогнула его рука. — Сасадзука-сан? — тихо сказала Яко, поднимаясь с табурета. Он резко дернулся в сторону, разворачиваясь к ней, по привычке пытаясь схватить отсутствующий в кобуре пистолет. — Простите. Это… — Это не сон, ведь так? — спросил он, и Яко пробрало ознобом. Она оказывается помнила его голос — хоть и не осознавая этого. — То, что Сикс меня…? — Это действительно произошло, — говорить сквозь комок в горле было очень трудно, но Яко удалось. — Вы… извините, но вы ум-мерли. Уже п-пять лет назад. Она замолчала, быстро моргая, в надежде прогнать непрошеные и ненужные слезы. — Ясно, — Сасадзука оглядел ее и вновь взглянул на календарь. — О. Поздравляю, Яко-тян. — Что? — она непонимающе уставилась на него, а потом кивнула. — Ну да. Спасибо. Оглянувшись, Сасадзука уселся на свободный табурет и машинально потянулся к карману рубашки, но тут же со вздохом опустил руку. Яко медленно выдвинула ящик и достала нераспечатанную пачку сигарет вместе с зажигалкой. Если бы взглядом можно было сжигать, от Яко бы осталась горстка пепла. — Яко, я надеюсь, это не ты куришь? — спросил Эйши, снимая целлофан с пачки и щелкая зажигалкой. — Нет. Это для вас. Точнее… — Она глубоко вдохнула, приказывая самой себе успокоиться. В конце концов, за время работы с Нейро уже можно было бы ко всему привыкнуть. — Для поминального дня. Мы все приносим пачку сигарет. — «Мы»? — переспросил Сасадзука, выпуская дым в полутемную кухню. — Ну да. Ишигаки-кун и Тодороки-сан, Усуй-сан и Цукуши-сан, Хигучи-кун… ну и я. — Спасибо. Как приятно, что вы все помните о моей привычке, — он усмехнулся, и Яко, всхлипнув, шагнула к нему и обняла, не обращая внимания на сигарету, мелькнувшую в опасной близости от ее носа — Сасадзука едва успел отодвинуть руку. — Яко, что ты? — Вы… вы даже не понимаете, да?! — прорыдала Яко, вдыхая запахи дыма и пороха. — Вы просто… вы чудовищный эгоист, Эйши-сан! Вы могли сказать Нейро? Могли сказать Годаю, Усую, да хоть бы Джуну! Вам бы помогли, сделали хоть что-то! А догадалась только я — бесполезная сопливая школьница, которую прозвали детективом! Я ничего не могла сделать! Понимаете? Ни-че-го!! Просто стояла и смотрела, как вас убивают! Она разревелась, уже не пытаясь говорить, а просто выпуская наружу всю тщательно подавляемую боль, которую таскала в себе все эти годы. И меньше всего Яко ожидала, что Сасадзука ее обнимет в ответ, оставив сигарету медленно тлеть в кофейном блюдце. — Мне очень жаль, Яко, — прошептал он ей на ухо. — Мне действительно очень жаль, что я сделал тебе больно. Что я всем, кто меня знал, причинил боль. Но… я бы ничего не изменил, даже если б мог. Это был мой выбор. Моя цель. — И я ваш выбор не одобряю, — Яко, шмыгнув носом, осознала, что уже несколько минут как сидит у него на коленях, заливая черную рубашку горькими слезами. — Вот ни капельки. — Это я уже понял. Сасадзука не размыкал рук — наоборот, обнял ее крепче, словно опасаясь, что она сейчас встанет и отойдет. — Я скучаю по тебе, — вырвалось у Яко. — Я так по тебе скучаю, что даже представить страшно. Мне каждую весну снится та ночь, и даже во сне я ничегошеньки не могу сделать. — Если бы я мог, то избавил тебя от этого кошмара, — Сасадзука вздохнул, и плечо Яко обдало теплым воздухом. — К сожалению, я… Хм, кстати, а как получилось, что я тут? И сколько это продлится? — Это Нейро меня с днем рождения поздравил, — пояснила Яко, машинально водя пальцами по его спине. — Сказал, что камушек даст мне все, что я пожелаю на восемь часов. Только, вы не подумайте, — она покраснела, сообразив, как это звучит. — Я не желала вас… ой. В смысле, желала, но не… Замычав от стыда, она ткнулась лбом в его плечо, слыша, как Сасадзука смеется — негромко, но искренне. — Я понял, Яко. Не волнуйся. Значит, через восемь… уже семь часов я пропаду? Яко вздрогнула и еще теснее прижалась к нему. Только сейчас до нее дошел смысл слов Нейро: «Ты всегда будешь помнить о том, что загадала». Мало ей кошмаров, теперь добавится еще и это. А если так — значит, нечего терять? Она осторожно коснулась губами его шеи и почувствовала, как Эйши вздрогнул. — Яко, ты ведь будешь жалеть об этом, — он разжал руки, выпуская ее. — Я буду жалеть, если не сделаю. Ну или не попытаюсь, — ответила Яко и потянула Сасадзуку за собой из кухни. Догоревшая сигарета так и осталась на блюдце, забытая всеми. Перебраться в спальню было сложно — почему-то у Яко возникло ощущение, что стены квартиры поменяли свое расположение. Во всяком случае, она постоянно натыкалась на них то боком, то спиной, опасаясь разжать руку и даже на секунду выпустить ладонь Эйши — а вдруг он исчезнет сейчас? Вот так? Словно почувствовав ее страх, Сасадзука шагнул к ней ближе, прижимая к стене и целуя — не осторожно и деликатно, как до того в кухне, а вполне жарко. Ноги у Яко подкосились, и она поспешно обхватила его шею руками, повисая и прижимаясь всем телом. Его ладонь скользнула под блузку, скользя по спине к застежкам бюстгальтера. — Одной рукой? — удивленно пробормотала Яко, на секунду оторвавшись от его губ. Сасадзука лишь усмехнулся в ответ. До кровати они так и не дошли. Сорвав блузку и отшвырнув ее куда-то в сторону, Яко решительно толкнула Эйши в грудь, прижимая теперь уже его к стене. Стараясь не думать о том, что утром скажут соседи, она стала расстегивать его рубашку. Пальцы дрогнули лишь раз — когда в вырезе показался шрам на груди, как раз там, куда вонзился клинок Одиннадцать. Не задумываясь, Яко наклонилась, прикасаясь к нему губами, скользнув по коже языком, и вздрогнула, когда Сасадзука рывком прижал ее к себе — крепко, до спертого дыхания. Спиной съехав по стене, он утянул Яко за собой, сажая сверху. Словно решившись, он положил ладонь на ее ногу, ведя выше, под подол юбки, и Яко глухо застонала, чувствуя прикосновения уже к внутренней стороне бедра… и выше… Перед глазами словно расплывались огненные кляксы, а воздух сгорал еще до вдоха. Она двинула бедрами, приноравливаясь к движению его руки, и выгнулась, пытаясь сдержать громкий стон, чувствуя слепящий жар, молнией прошивший все ее тело. Яко обняла его, прижимаясь всем телом, надеясь запомнить эти ощущения… Она вздрогнула, когда Сасадзука, подхватив ее, поднялся на ноги. Остатки одежды свалились вниз, хотя Яко в упор не помнила, когда он — или она сама? — успел расстегнуть юбку. Спальня, которую сейчас освещала лишь луна, показалась Яко чужой. Опускаясь на кровать, она лишь понадеялась, что Нейро хоть сегодня не стал посылать к ней Дьявольскую Пятницу, потому что утром… Яко передернуло от осознания того, что утром все это покажется ей сном. А может, это и есть сон? Может, камень исполнил ее первое, необдуманное желание, и сейчас она похрапывает на кухне, уронив голову на стол? Пытаясь прогнать эти мысли, она потрясла головой и наткнулась на понимающий взгляд Эйши. — Я здесь, — негромко сказал он, наклоняясь к ней. Яко, кивнув, протянула ладонь, прикасаясь к его лицу и скользя ниже — по шее, к груди, к бьющемуся — отчаянно быстро — сердцу.       Все, что ты захочешь… Глядя в глаза Эйши, Яко приподнялась навстречу, вновь касаясь губ. Почувствовав его ладонь на своем бедре, Яко согласно кивнула и попыталась расслабиться. От первого движения в глазах помутилось, но Яко прикусила губу, сдерживая ругательство, подслушанное как-то у Годая. Сасадзука, понимая ее состояние, не двигался, давая привыкнуть к новым ощущениям. Яко выровняла дыхание и сама качнула бедрами ему навстречу. В конце концов, это совсем не так больно, как если б Нейро опять уронил на нее чучело трицератопса… или подвесил над огнем… Боль медленно отступала, позволяя насладиться новыми ощущениями — непривычными, но прекрасными, дразнящими… Она коротко вскрикнула от удовольствия, впервые ловя ритм, чувствуя прикосновения Эйши, его дыхание… Лежа рядом с ним, Яко боялась закрыть глаза даже на секунду. — Тебе же завтра рано вставать, — сказал Сасадзука, обводя ее скулы кончиками пальцев. — Поспи. — Нет. Ты исчезнешь, еще даже до рассвета. Я не хочу проснуться одна в пустой кровати и терзаться потом размышлениями: сон это был, или нет. Яко прижалась щекой к его руке и поцеловала в ладонь. — Поверь, так будет легче, чем если ты увидишь все своими глазами. — Я это понимаю, — Яко глубоко вздохнула, и, не выдержав, все-таки уронила голову на подушку. — Но не хочу принимать. А если еще и сон приснится… Сасадзука придвинулся к ней ближе, обнимая и прижимая к себе. — У тебя больше никогда не будет кошмаров, — прошептал он ей на ухо. — Только, Яко, пожалуйста, не живи как я. Не оглядывайся назад слишком часто. Помни прошлое, но живи настоящим. Яко изо всех сил укусила себя за язык, но это не помогало. Глаза упорно слипались, да и разум уже затягивало дымкой сна. Последнее, что она увидела перед тем, как полностью отключиться была улыбка Эйши. Он не солгал — этой ночью кошмары ей не снились. Просыпаться было больно. Даже не открывая глаз, Яко могла сказать, что лежит в кровати совершенно одна. Подтянув колени к подбородку, она разрыдалась, прижимаясь носом к подушке, которая чуть-чуть пахла сигаретным дымом. Истерика продлилась недолго — уже через пять минут Яко решительно откинула одеяло и поднялась на ноги. Собрав постельное белье в мешок для стирки, Яко почувствовала себя немного лучше — то, что было ночью, останется в ее памяти, это факт, но страдать из-за этого? Нет уж. Наскоро умывшись и позавтракав, Яко поспешила в агентство: судя по пропущенным вызовам, Нейро нашел им очередное дело. — Я вижу, праздник удался? — поинтересовался Нейро, окинув ее взглядом. Яко бесстрастно кивнула и быстро наклонилась к монитору, надеясь спрятать лицо от слишком внимательного демона. — Я ведь предупреждал. — Я знаю. И помнила об этом. Спасибо, Нейро. Это лучший подарок в моей жизни. — Лучше бы ты пожелала розового единорога, — проворчал Нейро. Яко пожала плечами. С тех пор ей, конечно, иногда снились кошмары — ведь работа детектива, да еще и с демоном в напарниках не может не оставить своего отпечатка, но она больше никогда не видела во сне смерть Эйши.