Просто это Пол

За окном вовсю занимался рассвет, ветви разросшегося дерева тихо скребли по стеклу, перекрывая шуршание листвы. Метеорологи пообещали очередной дождливый день, сопровождаемый снегом и – что гораздо хуже, - продолжительным гололедом. Накануне вечером мама решила посидеть за бокалом вина со своей знакомой, отмечая успешную покупку нового телевизора, а после перезвонила мне и сообщила, что останется ночевать вне дома. В книжном магазинчике, куда я устроилась благодаря Чарли Свону и его знакомому, как раз проходила перепланировка, часть сотрудников отпустили на выходные. Впереди меня ожидал день, проведенный в тепле родного дома, мягкая кроватка и сериал. Мгновенно почувствовав детскую ностальгию, когда оставалась без присмотра матери, я принесла из кухни целый поднос еды и огромную бутылку колы, включила на ноутбуке сериал и завернулась в одеяло, чувствуя себя на седьмом небе от блаженства. Тихий стук прервал сладкую полудрему, в которую успела впасть после порции острой лапши. После того, как он повторился, я вздрогнула и непонимающе огляделась. На улице уже давно рассвело, ночь пролетела незаметно, ноутбук транслировал последнюю серию, где главный герой с типично идиотским поведением истекал кровью в каком-то подвале, проигнорировав все законы самосохранения. Выпростав руку из-под одеяла, я нажала на паузу и нехотя встала с кровати, морщась от неприятного холодка по телу. Сделав несколько шагов по направлению к выходу из комнаты, замерла, пытаясь заставить работать мозг, и медленно повернулась обратно к кровати. Чтоб соседская болонка наконец утопилась в своей миске, господи… - Разве можно так пугать? – зашипела я, забравшись на кровать и встав коленями на низкий подоконник, поцеловавшись носом с ледяным стеклом. Правда, стремилась откусить нос кое-кому другому, и его счастье, что нас разделяло двойное окно. Этот местный абориген, переевший анаболиков и начисто отказывающийся признавать современные средства коммуникации, сидел на толстой ветке с таким видом, будто выиграл миллион долларов. Да и выглядел на такую же сумму. Ветер обдувал оголенные плечи, мышцы на руках напряглись, когда он хватался за ствол, погрызанные ножницами джинсы облегали бедра. В нем чувствовалась какая-то естественность, нечто живое, привлекающее больше, нежели прилизанная идеальность Калленов. Короткий ежик волос намок – он либо бежал под моросью дождя, обратившись где-то около квартала, либо просидел здесь определенное время, терпеливо дожидаясь, пока вся утренняя роса накапает за шиворот. Это было… мило? Если только он не стал свидетелем того, как я пускала слюни на подушку, потому что, по словам матери, такое случалось иногда. Распахнув створку и накинув на плечи одеяло, чтобы не снесло порывами ветра, я отползла в сторону, пропуская Лейхота в комнату. Предварительно убедившись, что он снял кроссовки и подвесил их за шнурки на ближайшей ветке. Мне не хотелось отстирывать постельное белье и драить недавно отмытые полы от грязевых разводов. Что положительного в Форксе – погода развивает навыки чистоплотности; можно даже сказать, до маниакального развивает, поэтому Пол уже привык к моим пристальным взглядам в сторону каждого подозрительного пятнышка. Перевязав между собой шнурки и повесив обувь на ближайшую ветку, чтобы скрыть ее листвой, если вдруг противная соседка решит прогулять свою болонку, Пол пролез в спальню, впуская вместе с собой аромат океана и леса вперемешку с легким запахом корневого пива и чего-то острого. - Оу, - протянула я, когда Пол по-собачьи затряс головой, обдавая меня холодными каплями, от чего по спине пробежали мурашки. – Как долго ты здесь сидел? - Достаточно, чтобы понять – сценарий полное фуфло, - заявил он, устроившись рядом на кровати и притянув к себе ближе, обнимая за талию. Я снова задрожала от ледяных рук, которые этот несносный оборотень решил погреть. Заворочавшись, попыталась вырваться и порадовалась, что поднос с остатками еды стоит на низенькой тумбочке, иначе бы вся милость момента пошла псу под хвост. Чтобы не успела сбежать, Пол завернул одеяло покрепче и опрокинул на постель, нависнув сверху и поцеловав. На этот раз контраст между холодом и горячими губами вызвал мурашки, пробежавшие вверх по животу и замершие в области груди, плавно перетекающие в предвкушающее тепло. Не без труда высунув руки, я ответила, прижавшись ближе и запустив пальцы в мокрые волосы. Несколько капель попали на щеки, заставив вздохнуть и, отстранившись, провести языком по губам, слизывая воду. - И видел, как я сплю? Как еще не сбежал? – пробормотала, деланно надув губы. - Это было сложно, - приподняв бровь, усмехнулся Лейхот. - Никогда прежде, за все время патрулирования и охоты на вампиров, не видел такого ужаса. - Вот же засранец, - ошеломленно открыв рот, протянула я и попыталась спихнуть с себя, судя по всему, несколько сотен чистого мяса, пережаренного в солярии. Сдвинуть оборотня с места, если он этого не хочет, равносильно тому, как попытаться врезать вампиру. Белла попыталась провернуть все вместе с Джейкобом; после ее истории про сломанную кисть руки мне не спалось несколько ночей. А к концу недели я полезла общупывать Пола, чтобы удостовериться, что он действительно теплый и мягкий, а не жутко ледяной, похожий на мрамор. К слову сказать, оборотень не был против, когда его щупали, даже наоборот, развалился на диване, как объевшийся сметаны котяра, а потом вернул все с лихвой, и еще неделю я врала маме, что это просто крапивница или аллергия на шоколадные кексы Эмили. - О, это жареные крылышки? – заинтересовался парень, мгновенно вскочив с раздавленной меня и притянув поближе поднос с едой, перебирая пластиковые тарелки. - Ты бросил меня ради какой-то курицы? – нацепив страдающее выражение на лицо, мученическим голосом произнесла я и свесилась с кровати вниз головой, играя роль несчастной гусеницы, так и не превратившейся в бабочку от неразделенной любви. Правда, едва не ударилась лбом об прикроватный коврик, но это все мелкие детали, не требующие занесения в трагическую историю. - Но ведь это курица со специями, - послышалась невнятная речь. - А я нареченная курица, требующая внимания. Не успела я придумать еще какой-нибудь остроумный ответ, как одеяло сдвинулось в сторону, а спину обдало горячим дыханием. Вверх по затылку пробежал табун мурашек, заставивший вжать голову в плечи и прикусить губу. Во рту пересохло, я попыталась откашляться и перевернулась на спину, оказавшись с Полом лицом к лицу. Несмотря на поведение пофигистичного к окружающим человека, вспыльчивого и не особо манерного, как идеальный во всем Эдвард Каллен, я прекрасно понимала, что мой противный оборотень не такой. В его глазах читались нежность, возбуждение и преданность вперемешку с азартом и весельем. Коктейль, который каждый раз смешивался в разных пропорциях, но неизменно оставался таким же любимым, как прежде, и даже не думал надоедать. В Лейхоте по-своему проявлялись симптомы запечатленного, и, несмотря на то, что все еще необходимо много работать над этим не ограненным алмазом резервации, он научился терпению и спокойствию. Хотя бы в моем присутствии. - А как же курица? – спросила я, слегка дрожащими пальцами ухватившись за край своей футболки, чтобы не так явно нервничать. Дурацкое смущение всегда появлялось в самый неподходящий момент, и это только веселило Пола, заставляя краснеть еще больше и пытаться заползти под сваленное дерево или в кусты папоротника во время прогулки. - На сколько, говоришь, отлучилась мать? - Ну, раз они решили отпраздновать, то с нашей семейной ленью – до вечера, если не сказать «когда-нибудь вернется», - запрокинув голову и задумчиво разглядывая потолок, пробормотала я. Горячие губы провели по горлу вниз, и последние слова произнеслись на вдохе, я непроизвольно ухватилась за плечи Пола. Обжигающая рука забралась под футболку и провела по животу, касаясь кончиками пальцев бедренных косточек, вызывая шумные вздохи и заставляя приливать кровь к щекам. Телу стало жарко, сваленное рядом одеяло, частично лежащее под спиной, показалось неудобным и колючим. - Ты не хочешь сменить прическу? - Господи, Пол, что опять? – приоткрыв глаз, протянула я и узрела отплевывающегося от волос Лейхота. – Только скажи сейчас, что курицу надо подпалить над конфоркой, чтобы избавить от волосков, и доедать ребрышки будешь на улице. - Подумаешь, угроза, - фыркнул Пол, и по прищурившимся глазам я поняла, что превалировать начал тот самый азарт, превращающий Пола в ходячий сгусток пламени. Пальцы впились в плечи парня одновременно с тем, как оборотень наклонился и прикоснулся губами к пупку, вызывая тянущее чувство. Даже не тянущее – у меня буквально все скрутило, а предыдущие прикосновения показались невинными объятиями первоклассников на каком-нибудь школьном празднике. Этот паразит прекрасно знал все чувствительные точки и каждый раз пользовался без какого-либо намека на совесть. Запустив ладони под шорты, сжал ягодицы, продолжая покрывать поцелуями живот, и, когда спустился на внутреннюю сторону бедра, я решила действовать по его же правилам. Никогда не стоит раззадоривать оборотня, но также не стоит и злить его нареченную. Обхватив ногами бедра парня, я заставила его сесть и, с какой-то радостью отпихнув дурацкое одеяло, запустила пальцы в волосы и поцеловала, забираясь на колени Пола и точно так же проводя пальцами по коже, на границе с джинсами; приоткрыв глаз, чтобы убедиться – он чувствует то же, что и я. - Это война? – озвучил мысли Пол, рывком сдернув футболку. В этот раз холодок даже не чувствовался, от жара его тела показалось, что у меня снова начался мононуклеоз, поднялась температура и вот-вот начнутся глюки. Подавшись вперед, коснулась таких же сухих губ оборотня, пытаясь укусить его за язык в отместку, но получив взамен только шлепок по заднице. - Вот теперь да, - пробормотала, прикусив зубами кожу на шее Пола и мстительно представляя, как потом остальные будут подкалывать оборотня во время патрулирования резервации, чтобы отплатить за все прошлые шуточки. Пальцы сами нашарили молнию на джинсах, уже распираемую от личной гордости Пола. В голове зашумело от духоты в комнате и собственного желания, сжираемого изнутри. В былые времена даже не представляла, что могу так хотеть какого-нибудь парня, - я даже не думала об этом, честно говоря, спокойно живя в собственном мире, пока туда не ворвался один противный оборотень, отказываясь уходить в своем неизменном упорстве. Руки сами, по привычке, принялись ощупывать тело Пола, проводя пальцами по груди и слегка царапая ногтями. От поцелуев уже горели губы, и завтра сто процентов придется отыскивать старую косметичку, где лежат помады из аптеки. Еще один «недостаток» Пола – он забывался и оставлял отметки и едва заметные синяки, но это уже были особенности моей кожи. Однажды пришлось в жаркий день шастать по дому в колючих спортивных штанах, потому что этот преданный воздыхатель умудрился налепить на бедрах синяки, а демонстрировать матери любвеобильность своего парня было как-то… смущающе до смерти. Чувствуя себя маленьким прожорливым созданием, дорвавшимся до еды, лизнула один из кубиков на животе Лейхота. Правду говорят, нет ничего круче власти и ощущения, как напрягаются мышцы под прикосновениями. Стараясь сдерживать собственные порывы и бешено колотящееся сердце, направилась ниже. Смущаться, нервничать, краснеть и хвататься за свою добродетель я отучивалась долго, очень долго, особенно узнав про общий волчий разум; даже удивительно, как Пол это вынес и не лопнул. Хотя он просто поленился каждый раз объяснять мне, что все в порядке, не нужно быстрее кошки взбираться по занавескам, чтобы выскочить в окно, - этот хитрый засранец просто пошел от обратного и сделал из меня такую же извращенку, как он сам, и просто пожинал плоды своего «бизнес-плана». Ну, я особо и не была против, честно говоря. Пол тихо рыкнул, сжав мои плечи и заставив вернуться обратно к губам. Мне срочно нужен воздух, поэтому я готова выпить его из губ оборотня. Желание уже пересилило все возможные пределы, и я также готова капитулировать, лишь бы прекратить мучение. Или не мучение – высшая степень наслаждения, вкупе с пониманием того, что сидящий перед тобой человек крепко связан алой нитью, въевшейся под кожу. Я даже не сразу поняла, когда дурацкое, мешающее шмотье полетело куда-то в сторону ноутбука и письменного столика. Только когда тело пронзила медленно текущая по венам лава, а Пол прикусил подбородок, собрав губами появившиеся капли пота, через силу смогла глотнуть немного воздуха. От жара и бьющегося сердца слегка закружилась голова, но на этот раз чувство было приятным, словно я выпила некоторое количество шампанского. Пол действительно опьянял, и знал это. И коварно пользовался, смотря прямо мне в глаза и демонстративно облизываясь. Спроси у меня кто-либо, почему я в итоге влюбилась в несносного оборотня, то составила бы целый список, состоящий из описания внешности (боже, а ведь мне никогда не нравились парни с резковатыми чертами лица), запаха (лес, океан и живой запах, его личный, который делал Пола именно тем, кем он является). Самым главным аргументом была бы банальная до безумия фраза: потому что это Пол. Ведь если человека любят, то просто за само существование. - Когда ты так на меня смотришь, появляются ассоциации с маньяком, - приподняв бровь, выдохнул Лейхот, хотя в его глазах я видела те же самые чувства. Помноженные на природную язвительность, без которой он не может обойтись даже в такие моменты. - Просто… Ох! Я даже не успела придумать какую-нибудь воодушевленную речь, рассказать о том, как я его люблю, какой он милый и пушистый, и что там обычно говорят парням. Перекатившись на кровати, Пол подмял меня под себя, навалившись сверху, и начал мучительную пытку – ту единственную, от которой с трудом можно отказаться, если уж все зашло далеко. Обхватив одной рукой широкие плечи парня и запустив пальцы в жестковатые волосы, прижалась ближе, так же лихорадочно отвечая на поцелуи и сжимая зубы от разрывающих изнутри чувств. Возможно, именно поэтому мы и встретились – в какой-то мере я была похожа на мелкого волчонка, сторонящегося людей, но привязывающегося к близким. А еще я просто обожала вгрызаться зубами в плечо или ухо Лейхота, радуясь, что регенерация хорошо работает не только во втором обличье, иначе бы бедняга оказался покусан, поцарапан и вообще покалечен. Очередной толчок заставил тихо вскрикнуть от пламени, методично сжигающем тело, поясница заныла от того, что я прогнулась в спине, пытаясь обхватить Пола коленями. Вцепившись в простынь, которая сбилась вслед за одеялом, я зажмурилась от горячего клубка внизу живота, протянувшегося по телу и опутавшим конечности терновыми ветками. Руки и ноги свело приятной слабостью, и я вцепилась в Пола как в клещ, обленившись настолько, что не хотелось даже шевелиться. Он тоже не стремился двигаться, и если бы не несколько десятков кило, придавивших меня к постели и мешающих дышать, я бы даже позволила ему немного поспать. - Пол, - протянула, перебирая волосы и разглядывая макушку, удобно утрамбовавшуюся у меня на груди. - А? - Ты горяч. - Я знаю, - раздалось довольное сопение. - Как курочка со специями. Рвущийся наружу смех плавно перешел в визг, когда Пол с деланно возмущенным выражением лица принялся меня щекотать. Мы покатились по кровати, все-таки зацепив одной из конечностей поднос с едой и едва не прибив бедный ноутбук. Оказавшись пригвожденной к кровати сильными руками и заметив азартный блеск в глазах, я поняла, что выбраться отсюда мне не дадут, по крайней мере, пока не принесу свои извинения. Насколько Пол обожал шутить над другими, настолько же и был ранимой принцесской, которая сопела, дулась и рыдала в темном углу в обнимку с белоснежным платочком. Главное, однажды не сказать это вслух, иначе точно придется искать политического убежища. У Эмили, например. - Но я все равно люблю мою курочку, - принялась сюсюкать, обхватив лицо Лейхота и сплющив щеки. – У нее шикарные бедрышки. Уже хотя бы за то, что он терпит мои глупые шутки, которые пытается с опозданиями сгенерировать мозг, мелкие и крупные косяки, общение с вампирами и неумение приготовить что-то сложнее легкого супа, стоит любить Пола Лейхота.