Муж в сети

Стоит ли говорить, что пары для меня в этот день закончились? Выбежав из кабинета, я разъяренной фурией направилась в гардероб и уже через пару минут летела по дороге к дому. День сразу потерял все краски. Даже деревья, еще покрытые пестрыми листьями, сейчас казались серыми и унылыми. Дома я немного пришла в себя и уже не понимала, почему, собственно, так разозлилась. Но если злость и прошла, то вопросы еще остались. А еще появилась совесть, которая медленно, но верно пожирала меня за собственную грубость. Бесцельно побродив по квартире, я решила заняться уборкой, в тайне надеясь, что ведро и тряпка как-то помогут в решении всех насущных проблем. Усердию, с которым я мыла пластиковые окна лоджии, позавидовал бы даже бобер, перестраивающий свою плотину уже в сотый раз из-за природных катаклизмов. Через полтора часа лоджия и балкон просто сияли чистотой. Но на этом моя трудовая деятельность даже не думала прекращаться. Следующим препятствием на пути к кристальной чистоте стала кухня. Здесь я уже отрывалась по полной, один размороженный холодильник чего только стоил. Несмотря на мое усердие, ответы на вопросы никак не желали находиться. Зато совесть к концу уборки жилого помещения заставила почувствовать себя самой последней свиньей. И теперь ко всем существующим проблемам присоединилась еще и дилемма: извиниться или не стоит. Нет, я не была человеком, для которого простое «прости» приравнивалось к смертной казни. Однако, как извиниться перед Кириллом, я не представляла. И это тревожило еще больше. Уже лежа в кровати и устав от душевных терзаний, я отправила ему вымученное: «прости». Решив не ждать ответа, я малодушно засунула голову под подушку и зажмурила глаза. Телефон тихонько тренькнул. Борясь с собственным любопытством, через пару минут я все-таки не выдержала и взяла телефон в руки и, совершенно забыв как дышать, открыла сообщение. — Давай увидимся, говори адрес? — Сначала я подумала, что мне это привиделось. Отложила телефон в сторону, протерла кулачками глаза и вновь повернулась к экрану. Меня ждало еще одно сообщение. — Не беспокойся, не съем. — Что с этим счастьем делать прикажете? — Ксюня, адрес давай. — Да пишу я, пишу! Вот настырный. И зачем ему нужно встретиться со мной в одиннадцать часов ночи? Неужели до завтра подождать не мог? Мою мысленную тираду прервало новое сообщение. — Заканчивай ворчать, я буду через двадцать минут. — Ясновидец, блин! Возможно, я ненормальная девушка, но носиться по квартире, как ужаленная пчелой в мягкое место, мне не довелось. Наряжаться, как елка в канун новогодних праздников, тоже не стала. Зачем? Стоит ли говорить, что когда Кирилл подъехал, я стояла у подъезда в обычных черных джинсах и надетой на толстовку жилетке. — Скажи, ты даже спишь в рубашке? — Выскочило из меня раньше, чем я успела подумать. Мужчина напротив усмехнулся, а я продолжила буравить взглядом воротник серой рубашки, выглядывающий из-под классического пальто преподавателя. Со стороны мы смотрелись довольно комично, и я, не выдержав, фыркнула. Молчание затягивалось. Набравшись смелости, решила посмотреть мужчине в глаза и перевела взгляд. Ох, лучше бы я этого не делала. Его голубые глаза в свете фонарей казались почти черными, цвета ночного океана. И я потерялась, забыв как дышать. Нет, вовсе не от чувств, которые вызывал во мне преподаватель, а от красоты, на которую смотрела. Сначала очень пожалела, что не взяла с собой фотоаппарат. И ничего, что незачем было! Но потом пришло осознание — эту красоту не сможет передать ни один фотоснимок в мире. — Ты в порядке? — Голос Кирилла был немного встревоженным. Черные брови сошлись на переносице, а правая рука коснулась моего подбородка, заставляя меня смутиться. — Все хорошо. — Мой шаг назад, и чужая рука падает с моего лица, повиснув вдоль туловища. — Я перегнула сегодня немного, извини. — И я, продолжая смотреть ему в глаза, склонила голову на левое плечо. — Прости, но я тоже виноват. Мы не общались после того случая, и я… Черт! — Парень замолчал, тихо выругался, и шумно выдохнув, продолжил. — Мне не хватало нашего общения. Мне кажется, я забыла, как дышать, лишь смотрела на него и не могла поверить в услышанное. Сердце гулко билось о ребра, заставляя кровь пульсировать в ушах. Молчание затягивалось, но мне было нечего ему сказать. — Мы не можем… — Тихо проговорила я, отводя глаза. Ну как он не понимает, что подставляет себя? — Почему? — Такой простой и одновременно такой сложный вопрос. «Потому что ты преподаватель, а я твоя студентка!» — Кричало подсознание. А сердце подсказывало, что быть ему просто другом, я уже точно не смогу. Уж лучше быть для него никем. Так всем будет лучше. — Вы мой преподаватель. — Разрывая все нити, проговорила я. Мой голос напоминал лавину в горах — такой же беспощадный и сминающий все под собой. — Если кто-то узнает, поползут слухи, а вы лишитесь работы. — Ты не должна думать об этом. Свои проблемы я решу сам. — Он попытался взять меня за руку, но я спрятала их за спину, делая шаг назад и упираясь в стену подъезда. — Это не все, да? — Отвечать я не спешила, лишь мельком взглянула ему в глаза, не догадался ли? — Глупая… В два шага преодолев расстояние, разделяющее нас, он навис надо мной. Подняв голову и даже не успев возмутиться, я почувствовала его губы и забыла, что хотела сказать минутой ранее. Теплые, слегка обветренные губы касались моих так бережно и в то же время грубо, что мысли спутались в голове. Никогда не думала, что так бывает. Прервались мы только, когда воздуха совсем перестало хватать. Кирилл взял мое лицо в свои ладони, почти невесомо коснулся губами моего носа и, оторвавшись, уже через мгновение прижал к себе. — Моя. Слышишь? — Касаясь губами моего лба, прошептал мужчина. Ответом ему послужила тишина. Да и зачем слова, когда он и так все давно понял. Мои руки неловко обвили его торс, а я все продолжала стоять в его объятиях, вдыхая древесный запах парфюма через пальто.