Зеркало никогда не лукавит (Драббл №1)

Кисея туч заволокла небо, словно бельмо глаза слепца. Сырость, похожая на юркого зверя, проникала во все щели, гуляла сквозняками по полу, холодя ступни. Хотелось только шмыгать носом и чихать. Осенняя хандра, чтоб её. Кацура плотнее запахнулся в кимоно, стараясь не подпускать к себе холод. Было до безобразия раннее утро, спать хотелось невообразимо. Но движимый низшей физиологической потребностью, Кацура направил свои ступни к туалетной комнате. Широко зевнув от всей души, так что выступают слезы на глазах, мужчина следовал вперед, время от времени натыкаясь на ровный ряд стульев вдоль бара. Ноги двигались с явной неохотой, а зевота даже немного раздражала. Электрический свет неприятно бил в глаза, заставляя жмуриться. Ориентироваться в складках кимоно пришлось на ощупь. Подойдя к фаянсовому изделию известного назначения, гордость и оплот Джоишиши таки нащупал искомый объект. Точнее… его абсолютное отсутствие. Зевок прервался на самом широком моменте. Котаро долго и задумчиво смотрел вниз. Что-то явно было не так. И это было очень, и очень серьёзно. Настолько, что сонливость стала активно сдавать позиции вмиг пробудившемуся, пытливому уму. Кацура закрыл глаза, запрокинув голову. Потом пронзительно посмотрел на неоновую лампу, которая тихо гудела на потолке, время от времени подмигивая, словно подавая тайные сигналы, одной только ей и ведомые. Котаро встряхнул головой, вновь зашуршали складки кимоно. Более осмысленный и трезвый взгляд правде, с позволения сказать, в «лицо». Пальцы нервно теребили складки одёжи, а ощущение, словно к ушам приставили горящую лучину, становилось все отчетливее. Запахнувшись как можно более плотнее, самурай метнулся к зеркалу. Отражение испуганно воззрилось на него синими глазами с едва заметными смешинками в уголках. Светлая челка прикрывала красивый лобик, а безумно знакомые губы скривились в абсолютно непередаваемой гримасе. Кацура тряхнул головой, желая рассеять странное ведение, прогнать этот обман зрения! Только фортуна, видимо, решила повернуться к нему такой заднице, что он за всю свою не слишком долгую, но уже чрезвычайно насыщенную жизнь не лицезрел. Нет, конечно, бывало всякое! Удивительных, странных вещей на карму предводителя Джои перепало достаточно, но! Вырез домашнего кимоно пикантно приоткрывал бархатистую кожу, тонкую шею и неоднократные им же и целованные ключицы. А если смотреть немного ниже… два упругих, полных полушария, целомудренно прикрытые темной тканью. Кацура сглотнул, посмотрев на свои руки. Длинные, тонкие пальчики с красивой по форме ногтевой пластиной, пару вчерашних порезов от кухонного ножа на указательном пальце, и знакомая родинка между мизинцем и безымянным правой руки. Он стал лихорадочно ощупывать ровный аккуратненький носик, гладкие щечки, налившиеся густым румянцем. Длинные волосы, которые, вопреки обыкновения, были светлыми и более мягкими, чем обычно. Когда руки опустились на приятную грудь, хорошенько её прощупав, любимое лицо, упрямо отражающееся в зеркале вместо его собственного, стало сравнимо с цветом Красной паучьей лилии. Когда тихая паника неумолимо достигла своего пика, словно раскаленным молотом по нервам, раздался испуганный мужской вопль за дверью. Искомая широко распахнулась, громко поздоровавшись дверной ручкой со стеной. В дверях стоял… он же. Те же зеленые глаза, растрепанный черный хвост волос, плоская, абсолютно мужская грудь в вырезе розового кимоно…. Голову пришлось слегка поднять, из-за небольшой разницы в росте. - Ааа! – от души заорало его тело, пристально ощупывая Кацуру взглядом. Когда осознание создавшейся ситуации видимо обрушилось на «Котаро» в полной мере, крик стал громче и продолжительней: - ААААААААА! - Н-н-не кричи, у-у-успок-койся! – Кацура захлопнул рукой рот, услышав из собственных уст дрожащий голос его возлюбленной Икумацу. Он вновь вылупился в зеркало, ущипнув себя за щеку. Боль была отчетливая, настоящая, грудь под длинными пальцами теплая, упругая…. и глаза напротив - синие, перепуганные, не ему принадлежащие, так раз так через колено, глаза! - Что со мной? Что случилось? – упавшим голосом проговорила Икумацу, не в силах стоять ровно на ногах, смотря на собственное испуганное лицо напротив. Её же тело протянуло к ней руки. Женщина словно в оцепенении смотрела на это действие. - Икумацу, это я, К-кацура! – нервный женский голос постепенно привел хозяйку Хокутошинкена в чувство. - Кацура? – тихий шепот. - Д-да! – дрожащий писк в ответ. На ватных ногах женщина зашла в ванну и встала рядом со своим благоверным. Взгляд зеленых глаз в зеркало из-под растрепанной черной челки был долгим, тяжелым. Никакой истерики не последовало. Стало удивительно тихо, настолько, что где-то там, на улице, за стенами раменной, стали слышны трели утренних птах. Солнышко, видимо, все-таки выглянуло из-за туч. - Интересное начало вернувшегося экранного времени, - задумчиво проговорила Икумацу, дергая себя за более жесткий хвост черных-черных волос…