Слегка чокнутые

— Тебе нехорошо? — спросил Гектор, заметив, как Имельда морщится. — Да нет, просто… — она постаралась изменить положение и неловко перевернулась на другой бок. — Ох, Гектор, до чего же это странно. Он хотел было прикоснуться к её животу, но так и не решился, опасаясь причинить неприятные ощущения. — Странно, что от меня ничего не зависит, — продолжала Имельда. — Я привыкла держать всё под контролем, но теперь всё так стремительно меняется… — Я справлюсь за двоих, — он нежно сжал её тонкую кисть и придвинулся ближе. — За наши выступления дают всё больше и больше, и сеньор Кальцадос тоже обещал прибавить жалование! – Я не об этом, — Имельда поудобнее подоткнула одеяло и сама, взяв ладонь мужа, положила её поверх живота. — Чувствуешь? Сначала ничего не происходило, но потом под пальцами что-то шевельнулось. Лицо Гектора озарилось умилением, а улыбка вышла дрожащей из-за нахлынувших эмоций. Он приложил к животу ухо, но, конечно, ничего расслышать не смог, зато получил ощутимый пинок изнутри. — До сих пор не могу уложить это в голове, — вздохнула Имельда. — Там крохотный человек живёт своей жизнью. А я могу лишь ждать и надеяться, что всё пройдёт благополучно… Гектор затруднялся подобрать слова, поэтому, переместившись выше, в знак поддержки потёрся носом о щёку жены, а затем снова обнял её живот и замурлыкал какую-то мелодию, на ходу сочиняя слова для будущего ребёнка. Он плохо разбирался в младенцах, но надеялся, что тот, который пока ещё ждёт своего часа, чтобы появиться на свет, непременно услышит песенку. У Имельды оказался более скептический настрой. — Ну вот ещё, учудил, — сказала она. — Погоди, пока родится, а потом уже пой. — Тётушка Глория говорила, что дети и оттуда различают голоса, — мягко возразил Гектор. — Ох, вечно что-то выдумают, — покачала головой Имельда. — Если верить всему, что говорит тётушка Глория… Мне вот она посоветовала, как определить, кем окажется дитя. Если мать, мол, хорошеет — то будет мальчик, если дурнеет — то девочка. Чушь несусветная! — Тогда у тебя всегда будут только мальчики, — рассмеялся Гектор, и Имельда почувствовала, как губы против воли складываются в польщённую улыбку. — Но я бы очень хотел и девочку тоже. — Не будем загадывать, ладно? — попросила она и прикрыла глаза, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. — Не будем, — согласился Гектор и продолжил напевать нежную мелодию. Он знал, что предстоят непростые времена. Когда Имельда сказала, что носит под сердцем ребёнка, это перевернуло с ног на голову весь его мир. Пожалуй, это даже напугало его. Но вместе с тем это была самая прекрасная и вдохновляющая новость за последние годы. — Ждём тебя, малыш, — прошептал он. — Чтобы всегда быть рядом.

***

Гектор переминался с ноги на ногу, стоя у департамента объединения семей. Время шло, а Коко всё не показывалась. Он то сжимал гитару крепче, то откладывал её и придирчиво осматривал свои кости — они так и не срослись, но Имельда постаралась перевязать их как можно аккуратнее. Он хотел выглядеть как можно лучше, хотя догадывался, что в момент долгожданной встречи и ему, и дочке будет плевать на такие мелочи, как внешний вид. Порой Гектору казалось, что он сойдёт с ума от нетерпения. Но она ждала его так долго, почти целую вечность — вот какая доля выпала его маленькой Коко, так разве он не сможет подождать ещё пару минут? И всё же он с трудом сдерживался, чтобы не ворваться внутрь и не встряхнуть служащих департамента за их медлительность и привычку кропотливо заполнять бесконечные бумажки. «Ещё скажи спасибо, что Хосе по старой дружбе оповестил о прибытии Коко», — осадил себя Гектор. В противном случае он потерял бы драгоценные мгновения, а теперь сможет увидеть дочь сразу, как только она ступит в мир мёртвых. Все остальные Ривера остались дома — на этом настояла Имельда, хотя Хулио был не в восторге от её требования. Где это видано, чтобы муж не мог первым встретить жену в посмертии? Но случай Гектора был исключительным, и Хулио, пусть и бурчал всё утро, тем не менее прекрасно понимал, что стоит уступить. Раз сама Имельда готова потерпеть ради того, чтобы дать этим двоим побыть вместе — куда уж тут спорить. Гектор в который раз взял в руки гитару, но даже не смог ничего сыграть — от волнения тряслись пальцы. Но он так хотел встретить Коко их песней! И когда её седая макушка показалась среди других, Гектор, безошибочно узнав дочь, провёл ладонью по струнам и тихо-тихо запел. Был ли ты когда-нибудь абсолютно один, отрезан от людей, которых ты любишь? В этом случае единственное, что может спасти тебя — это песня. Песни воссоединяют людей, песни пересекают океан, песни путешествуют сквозь века. С помощью песен мы признаёмся в любви, в том, что скучаем, песнями мы молим о прощении. Можно играть, чтобы люди услышали тебя. Но настоящий музыкант играет, чтобы люди услышали друг друга. Гектор Ривера был абсолютно один мучительно долго. Но однажды он вновь обрёл и музыку, и семью.