Не сожги

Черная Ламборджини затормозила во дворе какого-то дома с квартирами-сталинками. Девушка выпрыгнула из машины, нажала на кнопку брелка и поставила машину на сигнализацию. На улице накрапывал холодный дождь, был жуткий ветер и все признаки осени, как говорится, были налицо. О домофонах здесь даже и не слышали, поэтому дверь открылась просто так. Сегодня Арина была одета на удивление просто, никакой военной или летной формы, а обычные узкие джинсы и рубашка. О лифтах здесь, видимо, тоже не слышали, а поэтому Рысь использовала ступеньки. Быстро взлетев на седьмой этаж, контр-адмирал нажала на кнопку звонка. Нет, у нее, конечно, были ключи от квартиры Барса да и остальных ребят из группы, так же как у них были ключи от ее квартиры, но правилами приличия они пользовались. Через несколько секунд за дверью послышались шаги, щёлкнул дверной замок, а потом на пороге появился мужчина с каштановыми волосами. Не успела девушка ничего сказать, как ее оторвали от пола, обняли и поставили обратно на пол. Вот за что она не любила Барса, так за то, что он был несколько выше нее. Единственный из группы, кто выше, чем ее метр восемьдесят семь сантиметров. — Привет, Рин, — девушка услышала голос откуда-то из-за спины мужчины. — Дима, ты не хочешь в дом Арину пропустить, нет? — насмешливый голос Алёны удалился, а вот Барс отошёл от дверного проема, пропуская девушку внутрь. В этой квартире ничего не менялось. Сколько раз Рысь предлагала Барсу купить новую квартиру, где-нибудь в элитном районе, но Дмитрий был мужчиной упёртым, поэтому от этого отказывался. — Алёнка, привет! — Рина тут же обняла девушку, которая снова рассмеялась. — Рин, ну ты что-то худая как собака. Ты когда планируешь последний раз еду, а не лапшу быстрого приготовления? — взволнованно поинтересовалась будущая Астахова. — Да не знаю. Позавчера, наверное. — Рысь фыркнула и пожала плечами. — Так, садись за стол, я курицу пожарила и овощное рагу сделала! — заметив, что Рина собирается возразить, Алена грозно сдвинула бровки, — Это приказ! На самом деле, будущая жена Барса обладала удивительным свойством усмирять всю группу, заставлять их есть, да и вообще командовала ими как могла. Почему ее слушались? А черт бы знал! — Да, Алён, как-то неудобно… — возразила девушка, когда перед ней была поставлена тарелка с куриной ножкой и рагу. — О, Аля, ты решила накормить нашу костлявую Рысь? — усмехнулся Барс, неся в руках четыре толстые папки. — Правильно делаешь, а то она точно с голоду помрёт! Где мне потом бойца искать? — мужчина положил на стол папки, которые благоразумно перевернул, чтобы Аля не стала волноваться. Она вообще очень болезненно воспринимала, то, что ее будущего мужа могут убить в любой день. Доев свою порцию, Арина хотела было помыть тарелку, но Алёна слишком быстро отняла ее. — Барс, спасибо, — девушка убрала все папки в рюкзак и постучала по нему, будто проверяя, не провалились ли папки в бездну, так как в её рюкзаке было всё на случай внезапного апокалипсиса. — Ладно, я пойду, а то засиделась у вас. — Рысь покачала головой. — Арин, отойдем… — мужчина задумался, потерев переносицу. Он конечно привык к тому, что от Рыси можно ожидать всего, чего можно, но всё-таки, — На балкон. Покуришь заодно, — Рина подала плечами, но достала сигареты из рюкзака и вышла на балкон. В тишине зажгла сигарету и вдохнула свежего никотина. — Рысь, зачем тебе досье на этих людей? Ты меня пугаешь в последнее время. Я, конечно, понимаю, что это твои коллеги, но зачем? — через какое-то время Барс все-таки собрался с мыслями. Арина неспешно докурила и только потом ответила, сосредоточив взгляд на остатке сигареты. — Дим, я хочу быть готова ко всему. И я должна знать о всех скелетах, которые они прячут. Всю подноготную. Всю их жизнь, — Рина улыбнулась, выкинула окурок и вернулась в комнату вместе с Барсом.  — Алёна, спасибо, было очень вкусно, — Рина снова улыбнулась, обняла девушку, и обувшись, исчезла из квартиры. По-детски скатившись по перилам, Рысь выскочила из дома. Погода совсем испортилась, ко всему прочему дождь стал не накрапывать, а полил как из ведра. Еще и ветер не добавлял тепла. Укрывшись от непогоды в машине, девушка открыла рюкзак и вытащила одну из папок, любезно предоставленных Барсом. Открыв, она увидела фотографию второго пилота и подпись: «Волохова Елена Викторовна». — Так… родилась тогда-то… не то, муж… Это не интересно, — девушка зашуршала страницами, — Дочь, — на её лице отразилось изумление, — Так-с, а вот это уже интересно, — Арина отбросила эту папку на соседнее сидение и вытащила следующие досье из рюкзака. Потом ещё и ещё одно. — Хм… Сколько же скелетов в вашем шкафу, Елена Викторовна… — хмыкнув Рысь и вдавила педаль в пол. У нее было ещё много дел. А пока она ехала, в её мозгу переваривалась только что полученная информация. Пока Рысь не знала, что с этим делать, но почему-то упорно засела мысль — что-то здесь не так.

***

Этот день октября выдался наредкость солнечным. Вот прямо бери и иди купайся, было бы где. — Почему нужно идти пешком?! — фыркнула Рысь, одергивая форменную юбку вниз, и этой же рукой удерживая букет любимых Алёной ромашек. Пышный такой букет, — В берцах и камуфляже хоть сотню километров, но почему Барс стребовал парадную форму?! — сегодня девушка злилась как никогда. Ну не любила она эту форму и надевала в крайне редких случаях. Камуфляж, берцы, автомат, да, но не юбку-карандаш, белую, будто накрахмаленную рубашку и туфли на каблуках. Китель с галстуком девушка ещё могла перетерпеть, даже любила эту вещь, но не все остальное. В руке был крепко схвачен поводок, но собака даже не пыталась тянуть его. Пёс, породы ньюфаундленд, послушно шагал рядом с хозяйкой в бронижилете с гордой надписью «Спецназ» на спине и «Разминирование» на груди. К этому жилету были густо прикреплены медали и ордена, а сам Цербер гордо глядел вдаль. — Ну, Рысь… — Вад задумался и погладил высокого пса, — Нервничает Барс, не каждый день у него дети рождаются! — Нервничает он, понимаешь… — мрачно сказала Арина, когда они вошли в парки каблуки ещё сильнее застучали по асфальту. Может быть, со стороны это выглядело эффектно, но Рысь держалась из последних сил. — Вон бери пример с меня! — Вад лучезарно улыбнулся и поправил подруге одну из многочисленных медалей, хотя два ордена гордо отливали солнечные лучи, - Или вон с Цербера! Сколько с нами служит, а на форму ни разу не жаловался! — мужчина вновь погладил животное по голове, а хозяйка проворно всучила ему лакомство, что лежало в рюкзаке. — Она у него другая, удобная! — Арина убрала навязчивую черную прядь и передвинула невидимки, сунув поводок в руку Ваду. Поправила девушка и провод гарнитуры, хотя пилотку она отказалась надевать наотрез, — Эх, ладно. И почему девушкам не положены брюки?! — уже ради приличия возмутилась девушка, а потом посмотрела на наручные часы, — Мы слишком рано придем, а сидеть у роддома я не хочу. Ещё чего не хватало! — пренебрежительно фыркнула Рысь и отпустила пса с поводка. Она вообще не знала, зачем пристегивать бедного Цербера изначально.  — Беги, брат, поиграй. К людям не лезь, если что — зови, — Арина запихнула поводок в рюкзак, а пёс стал резвиться в свое удовольствие, увидел мяч, который бросила девочка лет десяти и понёсся за ним. «Ладно, сама ж разрешила, » — мысленно вздохнула девушка, схватила рюкзак, букет, пихнула Вада, мол, вставай, я одна на каблуках не пойду и пошла в сторону пса. — Цер, отдай мяч, — девушка улыбнулась другу, когда к ней подоспел и отец той самой девочки. — Извините, он у меня вообще… Геннадий? — изогнула бровь девушка, а потом снова стала непроницаемой, а вот обернувшись улыбнулась, — Вад, а ну-ка иди сюда, — сказала она мужчине, который благоразумно не пошел за девушкой и стоял в двух шагах. Потом взглянула на Цербера — А ты чего стоишь, брат? — пёс звякнул медалями. — Извините, Геннадий, мне пора, — жёстко оборвала его Рысь, как только мужчина открыл рот, а потом брезгливо дернула руку, когда какой-то мальчик дёрнул ее за рукав кителя. — Не могли бы вы убрать от меня… Это живое существо, — съязвила Рина, и дернула Вада за руку, ускоряя шаг. — А кто это был? — усмехнулся сослуживец, когда они вышли из парка. — Один особо назойливый коллега, — передернуло Арину. — Бесит! — гневно цыкнула языком контр-адмирал, когда роддом уже показался на горизонте. Толпу мужчин и девушек в форме было видно издалека. По пути Рысь и Вад посетили ещё один цветочный магазин и выкупили все ромашки ещё и там. — Барс! Поздравляю! — Арина обняла мужчину, и мрачно порадовалась, что на каблуках она на пару сантиметров выше. Цербер весело гавкнул и облизал руки мужчины, а потом обошел всех ребят из группы. — Ну, давай, счастливый отец, — Морж пихнул Дмитрия ко входу в роддом, — Двенадцать пятьдесят, а Алю в час выписывают! Рысь, давай, командуй, — Белый махнул рукой девушке и она процокала каблуками вперёд. Надо сказать, что компания военных привлекала внимания, но какое им до этого дело? Спустя несколько минут, когда Барс и Алена должны были выйти из больницы, Рысь начала командовать: — Отряд! Становись! — Цербер занял почетное место впереди, а все остальные выстроились за ним. На редкость понятливый пёс. Многим людям не мешало бы у него поучиться. — Равняйсь! Смирно! — из дверей роддома показалась будущая жена и сам Астахов. — В честь рождения дочерей у генерал-лейтенанта Астахова и его жены, честь отдать! — все синхронно приложили правую руку к виску. — Отряд! Троекратное «ура»! Тишину парка у больницы разорвали синхронные голоса, которые слились в едином порыве на три ура. А вот сердце Геннадия немного коснулась ревность. С ним она гуляла неохотно, в летной форме, а с этим парнем при полном параде. Неприятно… да еще и рта не дала открыть! Он до сих пор гулял в парке с детьми, но уже не в той части, чтобы заметить, как все подразделение и несколько штатских возвращались из больницы всё тем же путем, что и шли Вад с Ариной. — Все, Барс, Алена, извините, но я больше не могу, — Рысь стянула ненавистные каблуки и кинула туфли в тот же рюкзак, шествуя по тротуару в одних колготках, — Что вы на меня так смотрите? Вы сами попробуйте! — тут она услышала облегченный вздох Нитты, когда та тоже сняла неудобные форменные каблуки.

***

Кудрин отложил ручку и посмотрел на Волохову. — Лен, может быть хватит? — Ты о чем? — она снова прошла туда-сюда, теребя кулончик, висевшей на шее. — Маячишь у меня перед глазами, невозможно! — Да что ты говоришь?! А потому что я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос! — Елена села перед ним, закинув ногу на ногу, — но этого ты сделать почему-то не хочешь! Михаил сделал глубокий вдох. — Лен, что ты хочешь услышать?! — А я просто хочу понять! Вот привел ты этого Серегу в экипаж Игоря. И… — Что «И»?! Елена Викторовна, вы не могли бы как-то конкретнее изъясняться? — Конкретнее? Хорошо! Он пришел на моё место, так? — Ну почему сразу на твоё! Будете летать, меняться. Он вообще пока стажер, ты же все тянешь со всем этим… — Миш, ничего я не тяну. Что значит «меняться»?! То есть штурман и командир у нас вечные! А бортинженер и второй пилот так… — Лен, ну что ты хочешь-то от меня?! — он начал раздражаться. — Вы прекрасно знаете, Михаил Михайлович, что я хочу! И я просто в упор не понимаю — какого чёрта ты со всем этим все время… тянешь! — передразнила его Елена. — От меня это не зависит… — А от кого зависит?! Ты мне что тогда сказал… слушай, а может быть ты ждешь, когда меня спишут, и я тут рядом сяду?! — она едва сдерживалась, чтобы не сорваться на крик. — Успокойся, пожалуйста! И вообще, у тебя рейс скоро. — А ты не переживай за мой рейс, не переживай, — Елена достала пачку сигарет из сумки и подвинула к себе пепельницу, — ты мне на вопрос ответь. Я устала ждать. Десять лет жизни я отдала этой авиакомпании и что?! — Лен, твой вопрос решается… — Миша, — она вскочила, так и не закурив, — что там может… решаться?! Я столько времени работаю без каких-либо нареканий! А Игорь, между прочим, на каждом рейсе ищет, в чем бы меня упрекнуть. Даже у него это не получается. — Ну вот поэтому Серегу я и привёл… — Да я рада за Серёгу, рада! А вот за себя нет. Сколько можно уже?! Сколько я еще должна ждать? Знаешь, сколько мне лет? Михаил кивнул, а Елена продолжила вещать. — Да в моем возрасте у людей хоть какая-то стабильность есть. — А что это тебе стабильности не хватает?! Муж, дочь… Елена оглянула кабинет в поисках чего-нибудь тяжелого. — Миш, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Сколько можно меня оставлять на втором плане. Или это все только потому, что я женщина? Так еще немного, и я на крайнюю меру решусь! Он рассмеялся. — Боюсь, Игорю это не понравится. — Слушай, — Елена оперлась ладонями о столешницу и наклонилась, — а это случайно не его происки? — Да причем тут он? — Что, скажешь не причем? — Абсолютно не причем. Твой муж вообще понятия не имеет о том, что… — Конечно понятия не имеет. Плевать мой муж хотел на меня с моими амбициями. Для него ведь есть только он. — Лен, — он накрыл ее ладонь своей, — ну ты не права. Что ты на него злишься? До сих пор не… — Да, — она вырвала руку, — и я не хочу об этом говорить. — Он ведь любит тебя, — в сердцах рявкнул Кудрин, — и ты прекрасно об этом знаешь! — Я не могу понять, мы сейчас о чем говорим — о моих отношениях с мужем или о моей работе? — О работе, о работе. — Вот и прекрасно. Раз мы говорим о работе, то я в упор не понимаю, почему столько я лет я пролетаю как гребанная фанера над гребанным Парижем?! — Господи, Лена, — он поднялся и подошел к ней, — пожалуйста, перестань психовать. Все обязательно будет. Ну пойми ты, что не я решаю эти вопросы. Все будет. Что с тобой происходит? Ты же никогда не… — Я просто устала, — пожала она плечами, снова касаясь кулона, — такое ощущение, что у всех какая-то жизнь, а меня так… меня как будто заморозили. — Так, — он приобнял её за плечо, — все будет хорошо. Никто тебя не замораживал. Просто подожди немного, ладно? И перестань на Игоря бросаться. Я уже устал быть между вами… — А что? — Елена усмехнулась, смотря на него, — жалуется? Что-то ему не нравится? Но вместо того, чтобы понять… — Никто не жалуется. Ну не может же он знать всего, что у тебя в голове происходит. — А зачем мне тогда такой муж?! Михаил усмехнулся. — Лен, есть некоторые вещи, которые ты сама предпочла ему не говорить. — Потому что его это не касалось. — Да что ты? — Слушай, — она сложила руки на груди, — я тебе всё объяснила еще тогда. У меня не было выбора. Сейчас уже ничего не изменится. И если бы я хотела, чтобы мне выносили за это мозг, я бы никогда тебе об этом не говорила. — Ладно, — он махнул рукой, — это твоя жизнь. — Вот, — Елена рассмеялась, — золотые слова! Ладно, — она взяла сумку со стола, — пойду я на рейс, пока мой… командир весь аэропорт на уши не поставил. А вот этот разговор мы еще продолжим. В следующий раз я в твой кабинет приду с топором. — Душу вынет, но своего добьется! — резюмировал Кудрин, когда за Еленой уже закрылась дверь. Она посмотрела на часы — еще было немного свободного времени. Медкомиссия пройдена, кофе выпит, сигарета… Елена направилась к курилке. Но не успела она туда дойти, как ее взгляд зацепился за мужа, который разговаривал с Натальей. «Евпатий Коловратий, тебя здесь только не хватало!» Разумеется, оставлять это все так просто она не собиралась. — Игорь, — Елена в два шага оказалась рядом с ними, — мы сегодня в самолёт пойдем или что? — Леночка, это я как раз у тебя собирался спросить. Куда ты провалилась? — У Леночки, — она смерила взглядом Наталью, — была парочка важных дел. А ты я тут смотрю время не теряешь? — Потом поговорим, — Стебельцова предпочла удалиться, потому что соревноваться с Еленой в словесных баталиях было бесполезно. — И о чем это вы собираетесь поговорить? — чуть позже поинтересовалась Елена, когда они уже зашли в самолет. — Да ничего интересного, — пожал плечами Игорь, — хотела обсудить со мной некоторые рабочие моменты… — Это ж какие рабочие моменты могут быть между командиром и стюардессой? — она буквально выплюнула последнее слово, открывая документацию. — Просила меня поговорить с Рысью. — А что Рысь? — Ну у них там вышел какой-то конфликт… Елена вспомнила ситуацию на прошлом рейсе и усмехнулась. — Нет там никакого конфликта. Просто Арина не понимает, как можно упустить тележку, когда ты старший бортпроводник! — На тебя, между прочим, тоже жалобы были. — Да что ты? — Елена развернулась к нему, — и что же она про меня говорит? И какого черта вообще она тебе на меня жалуется?! — Лен, я-то здесь причем?! Тебе с такими нервами подлечиться бы немного, а потом уже… Впрочем, до Игоря дошло, что палку он перегнул. И от дальнейшей разборки их спасло появление Борисыча и Гены. — А что же мы нынче без всемогущей Арины-то? — уже в полете произнесла Елена, постукивая ногтями по обложке книги, — Ген, я уже успела забыть, как ты выглядишь. — Ну, — Сапронов усмехнулся — новая бортинженер никак не выходила у него из головы, — я тоже как-то отвык от кабины. А то все время какие-то форс мажоры… — Так, — обозлился Игорь, — ты там сиди… и не каркай! — Да что я-то сразу? — обиделся Геннадий, — никто не каркает. — Форс-мажоры у него! — Командир, — произнесла Елена, — разрешите покинуть кабину? — Второй пилот, а пассажиры целы останутся? — усмехнулся Волохов, — разрешаю. — Пассажиры-то да, — себе под нос произнесла она, выходя из кабины, — а вот некоторые бортпроводники… вот тут я уже не уверена. Подойдя к кухне, Елена стала свидетелем разговора своей дочери и старшей. Обе говорили на повышенных тонах. — Послушай, Маруся, — процедила Наталья, — что ты сейчас от меня хочешь? Почему я вообще должна перед тобой отчитываться? — Наташенька, — голос дочери сочился ехидством, — а тебя не волнует, что… — Нет, Марусь, не волнует, — усмехнулась Стебельцова. Елена отодвинула шторку и зашла на кухню. Наталья демонстративно взяла поднос с чашками и удалилась. — Что за шум? — усмехнулась Елена, наливая себе воду. — Да нет никакого шума, — пожала плечами Маруся, — ты что-то хотела? — Водички попить, — пожала плечами она, — и все-таки? Ты какая-то нервная последние несколько дней. — Будешь тут нервной, — рявкнула Маруся, — когда всякие… вьются там, где не надо. — Слушай, не надо говорить загадками. Что такое, я спрашиваю? — Ой, мам, давай, — она выглянула из-за шторки в салон, — я тебе дома расскажу? Просто мне по-моему действительно твой совет нужен, но здесь я не хочу… слишком много лишних ушей. — А, — Елена кивнула, — ну дома, так дома. Только в последнее время я тебя что-то не могу поймать. И я ладно, а вот отец… — Мам, ну я же уже взрослый человек! Мне двадцать два года, между прочим. Елена улыбнулась. — Это не повод приходить домой в четыре утра. И когда-нибудь Игорь поймет, что ты не можешь спать круглыми сутками. Маруся рассмеялась. — Мам, может быть, ты с ним по поводу Сереги поговоришь, а? Он мне очень нужен, правда… пока тут всякие… — Вот, об этом отцу точно лучше не говорить, — усмехнулась Елена, — ну, дома, так дома. Ладно, побегу, пока там без меня в кабине опять какая-то херня не случилась! — Беги, — Маруся улыбнулась. Ее мать ушла, а вот Наталья снова вернулась. — Успела мамочке нажаловаться? — холодно поинтересовалась Стебельцова, убирая поднос. — Наташ, — она обернулась к ней и сцепила руки в замочек, — я никому не жаловалась. Слава Богу, свои проблемы я умею решать сама. — Да? Незаметно. — Значит так. По-хорошему ты, видимо, не хочешь. Серега мой, ясно? Встречается он со мной. Ты ему не сдалась. Вот и перестать на него вешаться. Кого-то другого найти не можешь? Наталья пожала плечами и усмехнулась. — А если я не хочу искать кого-то другого? Ты сначала у Сереги спроси, кто ему нужен, а не придумывай себе ничего. Погуляли вы пару раз, и что теперь? Послушай, я не хочу больше говорить на эту тему, а тебе надо работать — зови Юру, и развозите еду. — Слушаюсь, — Маруся растянула губы в улыбке и ушла из кухни. — Достали все, — устало произнесла Наталья, закрывая шкафчик, — нервные все пошли, я посмотрю. Одна я должна спокойной оставаться. Собственность он ей что ли? Впрочем, остаток рейса прошел спокойно — как туда, так и обратно.